«Справа – рыжие стога…»
Справа – рыжие стога,Слева – лес березовый…Едем прямо на закат,Бирюзово-розовый.Нас в «Икарусе» полно.Все мы – очень разные.Вот два парня пьют вино,А стаканы грязные.Справа – рыжие стога,Слева – лес белеется.Бабушка сидит – Яга,Старичок к ней клеится.Вот почтенная семьяС четырьмя детишками.Вот военный – это я,С интересной книжкою…Все – под крышею одной,Всем комфорта поровну.Кто – из дома,кто – домой,Едем в одну сторону.1984Ледантю
Есть одна приметная могилаВ маленьком уральском городке.Там лежит француженка Камила,От своей отчизны вдалеке.А над нею осыпают хвоюДва огромных кедра и сосна.В край лесной заброшена судьбоюДекабриста юная жена.За любимым!– Нет преграды чувству —Хоть в острог, хоть в ссылку – все равно —Ледантю…А на кладбище пусто.Потускнели надписи давно.Ледантю…Звучит светло и нежно.Я стою вдали от суеты…– Есть любовь, – кивает мне подснежник,Выросший у каменной плиты.1983Придите ко мне все труждающиеся
и обремененные, и Я успокою вас.
Надпись на могиле К. Ивашевой, урожденной Ледантю, супруги декабриста В. Ивашева
Грустная сказочка
Знакомая с детства примета —Под домиком курья нога.Жила-была в домике этом —Известно кто – Баба-Яга.Считают: крива, косолапа…Но только молва донесла,Что с виду проклятая БабаПрекрасней всех в мире была.Немало парней приходилоЗа счастьем в лесное жилье…Одних Яга впрок засолила,Других заедала живьем.В довольстве свой век коротала.Вертелась изба на ноге…И тропка не зарасталаК красавице Бабе-Яге.Но знают лишь зайцы да лисы:Зачахла одна от тоскиДобрейшая ВасилисаС наружностью Бабы-Яги.1987«Вдоль дороги столбы, как распятья…»
Вдоль дороги столбы, как распятья.Солнца глаз на небесном холсте.Все живущие все-таки – братья.Во Христеили не во Христе.А забудешь про братскую долю,станешь жить, никого не любя, —помни, совесть,что есть в чистом поле —есть! —пустующий столб для тебя.1986В Александро-Невской лавре
Две побирушки, что сидят у церкви,Благодарить готовы за гроши.А на хорах поют, как в Ленконцерте.И, что всего дороже, от души.Бубнит архиерей, будто из ямы.Не понял если – думай о своем…Сияют электрические лампы,И сладкий дух плывет над алтарем.Кладут поклоны истово старушки,О чем-то очень праведном молясь.И зорко тянет руку побирушкаК монетке медной, что упала в грязь.И я среди народа потолкаюсь,Молитв не зная, все же – погляжу…Своих врагов прощу, в грехах покаюсь,И денежку в ладошку положу.1984«Горько плакалась морю река…»
Горько плакалась морю река,Что дорога была нелегка.Что пороги дробили струюВ неприветливом горном краю.Что холмы и овраги мешали,Люди русло мостами сшивали…Изливалась у моря река.Море слушало, пенясь слегка,И соленые брызги роняло.Расступилось, и…речки не стало.Горько плакалась морю река.1983«Говорят о море столько разного…»
Говорят о море столько разного…Только я уверен все равно:Море возле мола часто – грязное,А подальше – чистое оно.Там, где вдаль плывутпотомки Беринга,За бортом чистейшая вода…Осуждают море только с берега —Те, кто в море не был никогда.1986Баллада о сыновьях
На завалинке старуха,С нею – дед.На двоих почти имДвести лет.У старухи на коленях —Кот клубком.И сидят старуха с дедомРя —дыш —ком.А в избе гераньАлеет на окне,Фотографии теснятсяНа стене.Все солдаты,Все похожие с лица…Восемь было их у мамыИ отца.Три войны прошел старик —И сам живой.А вот дети не вернулисядомой —С той последней,Самой страшной, мировой.У избушки – две березы,Два ствола.Облетела, поосыпаласьЛиства.Все глядит на нихСтаруха,Смотрит дед:Два ствола стоят живые —Листьев нет.1983«Пьют в России не от грубости…»
Пьют в России не от грубостиНравов местных, не от глупости.Пьют нередко от ума…Озирая путь свой пройденный,От тоски за нашу родину —То святую, то уродину,Не восставшую от сна!Пьют в России, словно лечатсяПриобщеньем к человечеству.Пьют, как трудятся, в запой.Чтобы жизнь казалась ласковей,Чтобы душу выполаскивалРусской песни лад простой.Пьют в России…УсмехаетсяШар земной, а мы – покаемся.И вина нам, как вино.Похмелимся. Горе-горькоеОдолеть легко,поскольку мыСами – горькие давно…1988Славянки
Оркестры, а не тальянкиГремят теперь в русском краю,Славян провожают славянки —Любовь и надежду свою.Стоят поезда у перронов,Минуты прощанья летят,И смотрят славянки влюбленноВ глаза первогодков-солдат.Цвет неба у нас на погонах,И ты улыбаешься мне…Раздался приказ:– По вагонам! —И вот замелькали в окнеРазъезды и полустанки…А в сердце и удаль, и грусть.Вернемся, нас встретят славянки —Любимая,мама и Русь!1978Муравей
Герой безвестный – муравейСквозь травяную чащуСебя в три раза тяжелейСоломинку он тащит.Согнулся и, должно быть, взмокОт перегрузки адской…Но тащит —Выполняет долг,Без жалоб, по-солдатски.1984Командировка
Я летел в командировку…Вся моя экипировка:Мыло, бритва и блокнот,Томик Брюсова – в портфеле.Мне казалось, еле-елеПлыл по небу самолет.А потом кряхтел «УАЗик»Нас вытягивал из грязи,И дорога вдаль вилась,И роптал тисненый Брюсов,Поводя бумажным усом,С мыломстал —ки —ваясь.Не сердитесь, мэтр почтенный,Уж таков удел военный.Я, солдат обыкновенный,Не хотел обидеть вас.Мне и самому неловко,Но моя командировкаТолько-только началась.И утих стесненный классикВсе вперед бежал «УАЗик»,Догоняя горизонт.Мыло, бритва и блокнот,Томик Брюсова – в портфеле.Офицер политотдела,Еду в дальний гарнизон.1984Двое
Лейтенантик в фуражке с околышкомГолубым,как с картинки сошел.И девчонка с ним рядом – как солнышко,Рассиялась – так ей хорошо!А про то, что дороги военныеДарят больше прощаний,чем встреч,С ней пока бесполезно, наверное,Заводить просто-напросто речь.Жизнь сама все разложитпо полочкам,Все поможет постичь и понять…Двое – рядом.И солнца осколочкиНа плечах лейтенанта горят.1985«Только день прошел…»
Только день прошел,Не годы —Белой стала голова.Двадцати двух лет от роду —Миши Птицына вдова.Мы ее не утешаем,Мы сейчас молчать должны…Фотография большая —Смотрит летчик со стены.– Небо – трудная работа… —Молвил кто-то из ребят.– Не вернулся из полета… —Так об этом говорят.Ночь сиреневою шторойЗанавесила окно.Как всегда, ревут стартеры,И уходит ввысь звено.1982Тамада
В гостинице, сидя на кроватижелезной,Пили мы спирт, говорят, полезный.Его называют у нас «гидрашкой»,Выпьешь – и по спине мурашки!Старлей молодойБыл у нас тамадой.Он из АфганаВернулся недавно.Мы все вопросы:– Как там, за речкой?Спирт разливает, в ответ – ни словечка.Мы пристаем:– Расскажи про войну! —Скрипнул протез, разорвал тишину.…В гостинице, сидя на кроватижелезной,Пили мы спирт, говорят, полезный.Старлей молодойБыл у нас тамадой.1983Монолог лейтенанта в гостинице «Интурист»
Вы не сомневайтесь, деньги – честные!Одолжила мне их впрок война…За вино и баб плачу я чеками —Кровью расплачусь потом сполна.Отпуск мой подходит к завершению,Деньги мне в Кабуле не нужны…Завтра – самолет и возвращениеВ жаркие объятия войны.А пока – официанты крутятся:Счет оплачен щедрою рукой…Но опять в упор стреляет улицаВ мой висок, подстриженный такой.За дувалом, словно в бухгалтерииСчетами грохочет счетовод —Выдает зарплату инфантерии,Не скупясь, душманский пулемет.Я врагов тогда накрыл гранатою,Потому сегодня ем и пью… —Лейтенант склонил невиноватуюБуйную головушку свою:– Вы не сомневайтесь, деньги – честные…1982Из книги «Нашла душа нечаянный приют»
«Твоя любовь, как шутка злая…»
Твоя любовь, как шутка злая,Не от души, а от ума.Не рассмешишь, не обижаяИ не обидевшись сама.Не пожалеешь без укораИ не похвалишь, чтоб всерьез…Смеемся мы с тобой до ссоры,А после миримся до слез.1986Баллада об одежде
Воплощенье самых тайных страхов —В дом вошел ивыхватил мой взгляд,Как чужую мятую рубаху,Обнял рукавами твой халат.Вот и все.И никакой надеждыНет на то, что это – сон дурной…В этом доме даже и одеждаНе принадлежит себе самой.1985«Я сижу на своих поминках…»
Я сижу на своих поминках,И не лезет закуска в рот.Вот жена моя в черной косынке,Вот Алеша и Ваня – вот.А народу-то набежало(Хоть не принято говорить…).Ешьте, пейте – вина не жалко.Раз собрались, так будем пить.Тамада – или кто он? – старшийПроизносит печальную речь,Что не стало меж нами Саши… —И гора, между прочим, с плеч!Опрокинули пару стопок —И печаль разом – шмыг за дверь.Затевает уж песню кто-то,Кто-то лезет уже к вдове.Утешает. А сам меж делом,Норовит – посильней прижать…Это все меня так задело —Передумалось умирать!И, не знаю, на радость илиНа потеху толпе хмельнойЯ поднялся, живой и в силе,И уселся рядом с женой!Крепко, в губы, – не целовалсяТак никто еще на миру!Коль не умер, когда собрался,Я до смерти теперь не умру.1988«Кто одиночеством храним…»
Кто одиночеством хранимИ впрок потерями испытанВ любви, не отягченной бытом,Но порожденной все же им —Тот знает: праздники нечасты,Как всплески звездного весла,Которым ночь гребла и к счастьюИли к несчастью нас несла,Презрев и знанье, и незнаньеВсех прошлых и иных веков…И было тишины звучанье,Как предвкушение стихов.И этот миг соединимКазался в лунности разлитойС любовью, порожденной бытом,Но не отягощенной им.1994«Ко мне – нельзя…»
Ко мне – нельзя.К тебе – нельзя.Ни в тот, ни в этот дом – не вхожи,Мы – бесприютней всех прохожих,Что мимо нас сейчас скользят.Мы – бесприютней сквозняков,Что переулки повенчали…Удел свободных от оков,Все ж не свободен от печали.И оттого в душе сквозятОбиды, нашу жизнь итожа:Мы никуда с тобой не вхожи.К тебе – нельзя.Ко мне – нельзя.1991«Лягушки квакают к дождю…»
Лягушки квакают к дождю…Шел дождь в Кусково.А дальше слова не найду,Чтоб к месту слово.А дальше: зонт, аллея лип,Кусты акаций…Я так душой к тебе прилип,Что не расстаться.Но расстаемся на векаС тобой у грота.С лягушечьего языкаНет перевода.И нам никто не объяснит,Не даст совета,Как друг без друга дальше житьС любовью этой?…Я от тоски с ума сойду,Припомнив снова:Лягушки квакали в пруду,Был дождь в Кусково.1994После дождя
Пили сладкое вино,Целовались горько.Только звезды нам в окноИ кричали: «Горько!»После буйного дождяТишь к земле прибита.И что можно, что нельзя —Нами позабыто.И не страшно ни черта,И жалеть не надо,Что впервые два зонтаНаши сохнут рядом.1994«Ночь изменит наши лица…»
Ночь изменит наши лицаИ усилит глаз свеченье.Как форели,будут битьсяПод рукой твои колени.Делим трепет с поцелуем,Пьем и пьемлуны струенье,Позабыв, что неминуемПолусумрак пробужденья.Притаившись рядом где-то,Он, одетый в голубое,Бросит вдругклинок рассветаМежду мною и тобою.1991«Прошлепал ангел…»
Прошлепал ангелПо душеБосыми пятками.Не будем прятатьсяУже,Шут с ними, с прятками.Идем по звездам —Босиком,Как в час рождения.И все друг другу —Прямиком,Без снисхождения.Мы все друг другу,Надо же,Чтоб все – по полочкам…Прошлепал ангелПо душе,Как мы по полночи.1994Галатея
Зачем же бился так ПигмалионНад сотвореньем образа любимой?Чтоб ожила она…И тут же – онСам стал в руках ееПослушнойглиной.1994Песенка менестреля
Была герцогиня прекрасна,Как утро, как древних богиня.Влюбляться в такую опасно,Но паж обожал герцогиню.Вассал остается вассалом.Смири, неуемный, гордыню!Вкруг замка пастушек немало…Но паж обожал герцогиню.Слыл герцог воителем смелым —Жену свою путал с чужими…Но это лишь герцога дело,А паж обожал герцогиню.Жила герцогиня не строго:Вовсю флиртовала с другими.Пусть в песенке смысла немного,Но паж обожал герцогиню.1994Восточные мотивы
По восточным традициям —тысячу правЯ, как ветер с востока, в подарок принес,Чтобы выпить до капли отраву отрав —Смесь смертельнуюиз поцелуев и звезд.А когда отойдет ожиданье стыдаИ печаль, как чалма, обовьет мне чело,Что – скажи мне – что с нами случится тогда,Чтобы сердце вот так не саднило,не жгло?Мне – как дервишу Мекка – улыбка твояОбещает прощение в этом аду…Как, прощенный тобою, исчезну вдруг я,Как, тобой не прощенный,навек пропаду?Колыхается марево в жаркой груди,Кровь стучится в висках,от броженья устав.Ты прощать меня и не прощатьпогоди —Дай допить мне до каплиотраву отрав.1990Из книги «Стрела и песня»
Зона
Старый лагерь, а проще – зона,Как наследье эпохи злой.А вокруг океан озона,Именуемого тайгой.Только – воздух какой-то колкийИ в барак не войти никак…Смотрят сверху устало,горькоЗвезды, словно они – зэка.Страшно здесь находиться долго —Ухожу, унося с собойОщущение, как наколку,Как клеймо той эпохи злой.Помнить вроде бы нет резона.Почему же в груди моейНе стирается чувство зоны,А становится все острей?1988Марш дождевых червей
Дождю навстречу открывает порыПривыкшая к молчанию земля.Мы в эту пору покидаем норы,Забыв про вековой удел червя.Поверив в очищенье от былого,И, разуму и смыслу вопреки,Как наши предки, выползаем сноваНа тротуар под чьи-то каблуки.1989Валенки
Валенки к ногам примерзли,В зябком инее рядно…Столько дней скрипят полозьяВсе одно, одно, одно:Хо —лод —но!Столько дней дорогой горькойСсыльных вдаль конвой ведет.Смерклось. Хуторна пригорке.– Здесь ночуй, кулачий сброд! —А кулачий сброд России —Голытьба на голытьбе…В домике места – по силе:Угол потеплей – себе!В толчее на метр к печуркеНе пробиться слабеньким…Вместе с кожей с ног дочуркиМать сдирает валенки.Плачет, доченьку жалея:– Ох, зима морозная!.. —…Столько лет уже болеетДочка ее взрослая.Столько лет хранит на телеШрамы,шрамы,шрамики…Что же вы так плохо грелиМою маму, валенки?Что же вы, судьбе переча,Не смогли ее сберечь?..Ставит мама каждый вечерВаленкимоина печь.1988Пионерлаг
Под горна крик, под барабана бой —Наследников, и подвигов, и веры —Нас списком, а еще точней, гурьбойВ апреле принимали в пионеры.И ветеран, что видел Ильича,Забывший где, когда – поскольку старый,Стянул мне горло цветом кумача,Дыша в лицо вчерашним перегаром.Мне новый галстук говорить мешал,Но говорить в ту пору было рано…И я с восторгом отсалютовалУдушью своему и ветерану.И был готов, услышав:– Будь готов! —Наследовать и подвиги, и веру.Теперь – другое…Только жалко то,Что больше я не буду пионером.Что больше не поверю ни за что,Так запросто чужому откровенью…Во мне сомненья червь всегда готовПодвергнуть все готовое сомненью.1990«Поезд мчит…»
Поезд мчит.Пульсирует под нами,Гонке в такт,Стальное полотно.Кто-то машет поездуРуками.Кто-то камнемНоровит в окно.1987«Старики в больничном коридоре…»
Старики в больничном коридоре.Дед и бабка…Кто ведет кого?Он ли для нее теперь опораИль она – опора для него?Пригляделся.Мне понятно стало,Что вопросы неуместны тут:Жизнь так крепко двух людей спаяла,Расцепи – и оба упадут.1986«Пахло печеной картошкой…»
Пахло печеной картошкойВ воздухе теплом осеннем.Вечер стелил за окошкомДеревьев длинные тени.Люди молчали, стеснялисьСвои показывать чувства.Тени все удлинялись…Сверкнула звездная люстра —Робко. Потом в полнеба.Вселенная вся качнулась…Люди простились нелепо.Лишь на вокзалах очнулись.1988«Нашла душа приют, чем не последний…»
Нашла душа приют, чем не последний?