Далее Капитонов переходит сразу к букве К и обнаруживает Капитонова.
У него все сжалось внутри. Этот снимок сделала жена два года назад, когда они ездили в Турцию. Как он мог попасть в брошюру? Но тут же вспомнил, что сам и посылал еще в декабре, когда к нему обращались из оргкомитета.
«Капитонов, Евгений Геннадьевич. Математик-менталист. Двузначные числа».
Он улыбнулся. «Математик-менталист» – оказывается, это так называется. А что должны подумать коллеги, прочтя: «двузначные числа»?
Он впервые их мыслит «коллегами», до сих пор они были для него элементами абстрактного множества. Он с интересом листает брошюру и узнает про «коллег». Большинство из них «микромаги». У некоторых указана специализация: «микромаг-спичечник», «микромаг-зарукавник»… Очень много магистров – просто «магистров», а также «магистров салонной магии» и им подобных. Несколько человек обозначены как «шулеры-виртуозы», причем двое из них тоже «магистры». Есть пара «гипернаперсточников». Кроме Архитектора Событий, Капитонов обнаруживает еще двух других «дистанционистов». Это некие Господин Некромант и Пожиратель Времени. Более человекоразмерных имен в их случае не приводится, зато в отличие от Архитектора Событий эти двое представлены фотографиями. Пожиратель Времени – болезненно худ, у него впалые щеки. Господин Некромант, он и похож на некроманта.
Звонок стационарного телефона заставляет Капитонова подняться с кровати.
– Как доехали, Евгений Геннадьевич? Водоёмов беспокоит. Не помешал?
– Добрый вечер, – отзывается Капитонов, не рискуя назвать Водоёмова по имени-отчеству (не уверен, что помнит…). – Спасибо, все хорошо.
– Настроение боевое? – спрашивает Водоёмов.
– Вполне, – отвечает Капитонов. – А что, предстоят сражения?
– Евгений Геннадьевич, я сижу внизу, в ресторане. Не хотите ли чашечку кофе? Покумекаем, познакомимся очно. А то что ж мы все так – по переписке?
– Да, конечно, спасибо, я приду.
Перед тем как выйти из номера, он обратился к реестру – нашел в брошюре Водоёмова: так и есть – Валентин Львович.
18:57
Нет, только не кофе, вот чай зеленый – пожалуй.
– Расстройство сна? – сразу же догадывается Водоёмов.
Сидят за столиком в гостиничном ресторане.
Капитонов не намерен распространяться о своей бессоннице.
– Вы, надеюсь, на меня не сердитесь за то, что выдернул вас из уютного номера? Вы, может, оперу хотели послушать? Ко второму действию успеваете, первое, считайте, уже пропустили.
– Нет, нет, я не ценитель опер.
Официантка принесла фарфоровый чайник.
Капитонов замечает: если чайник перевернуть крышкой вниз, донышком кверху, и обратить к себе носиком, лицо Водоёмова найдет с ним некоторое сходство. Унылый нос, округлые щеки, резкое завершение лба, словно Водоёмов стоял на голове целыми сутками. Волосяной покров головы представлен исключительно маленькими прямоугольными усиками, словно под нос Водоёмову приклеили кусочек изоленты. При этом у него очень живые глаза и цепкий взгляд.
Возможно, в бане голый Водоёмов мог бы сойти за массовика-затейника, но здесь в черном строгом костюме, бордовом жилете, под который заправлен узкий фиолетовый галстук, он выглядит почти лордом.
– Так все-таки, Евгений Геннадьевич, как оно все у вас? – интересуется Водоёмов. – Как успехи, Евгений?
– На успехи не жалуюсь, Валентин Львович. Все хорошо.
– Понятно. Не удивлены, что вас пригласили, Евгений Геннадьевич?
– Удивлен.
– Чернолес лично за вас был. Он настоял, а предложил я. Потому что мне о вашем номере Крупнов рассказал. Помните Крупнова?
– Да, он выступал на турбазе, мы там встретились в октябре.
– Он-то ладно, он-то с кольцами выступает. Ловкость рук, как говорится. А вы, значит, головой, мозгами непосредственно, так получается? Очень он был впечатлен. А нашего брата удивить трудно.
– Ну, там общий стол был, – вспоминает Капитонов прошлогодний эпизод. – Ваш Крупнов подсел к отдыхающим, я и показал фокус. Так, по-любительски.
– Профессионально, значит, не выступаете.
– Нет, конечно. Так, иногда в компании за столом.
– А за столом тоже профессионально можно. Это даже очень распространено сейчас. Микромагов на корпоративы только так приглашают. Именно за стол, в компанию.
– А, так это и есть «микромаги»? Раньше это как-то по-другому называлось…
– Престидижитаторы… Но что-то не привилось, похоже. А «микромаги» – само с языка прыгает. Молодым, знаете, не хочется престидижитаторами быть, не престижно, им и не выговорить такое, вон вы тоже слово забыли… а вот микромагами они все хотят. Это уже вовсю. Давно. Но мы ведь не только они, микромаги-престидижитаторы, мы-шире, шире… Так вы, значит, числа задуманные отгадываете?
– Двузначные.
– Вы ж математик?
– Так, читаю лекции гуманитариям… А что до фокуса, тут нет никакой особой математики.
– Как же нет, если номер математический? Или как? Вы мне покажите, продемонстрируйте. Можете сейчас?
– Легко. Число задумайте, двузначное.
– А трехзначное уже нельзя?
– Двузначное. С трехзначными не выходит. Можно еще до десяти, но тогда надо числа задумывать как телефонные номера – 07, 09… Двузначные проще, понятнее.
– Согласен. Задумал.
– Прибавьте девять.
– Секунду. Прибавил.
– Отнимите семь.
– Отнял.
– Вы задумали 36.
– Неплохо. Очень неплохо. А зачем складывать и отнимать? Впрочем, что я спрашиваю. Это ваш секрет.
– Да тут нет секрета, просто без этого не получается.
– Наверное, потому, что я с картами работаю. Вы же знаете, что мой основной профиль – игральные карты? Поэтому, да?
– Что – поэтому?
– 36. Потому что в обычной колоде 36 карт. Не я задумал 36, это у меня у самого задумалось.
– Мне никто не говорил, что вы с картами работаете. Откуда ж я знаю, с картами вы или с кроликом из цилиндра.
– В основном с картами. Кролики – это другой жанр. Хотя, знаете, я и с мышами работаю. У меня Зюзя все карты различает. Все до одной! Как-нибудь увидите Зюзю. Давайте еще разок. Я задумал.
– Прибавьте восемь.
– Ага, теперь уже восемь.
– Отнимите два.
– Отнял.
– 54.
– Потому что полная колода с двумя джокерами. Я опять подставился.
– Вы любое число к картам притянете.
– Черт! Это номер! Идеомоторика, все ясно.
– Да нет, тут что-то другое.
– Да у меня на лице все написано. Вы просто читать умеете. Буду за ширмой, и ничего не получится.
– Получится.
– А вот мы проверим… Договорились? Но… Ближе к делу, коллега. Я хочу, чтобы вы были с нами, а не с теми шаромыжниками, которые рвутся в гильдии к власти. Запомните: Чернолес, и никто другой. Держитесь его. Он – наша партия. И мы должны во что бы то ни стало избрать президентом нашего человека. Если придет к власти человек Юпитерского, нам всем конец. Это для гильдии катастрофа. Вы посмотрите, кого они наприглашали. Вы уже видели это? – он достал из чемоданчика брошюру со списком участников конференции. – Это же наперсточники! Вагонные шулеры! Читайте: «Мастер побеждает при любом раскладе карт»! Как вам нравится? «Мастер». Я сам с картами работаю, и я умею отличать шулера от иллюзиониста. И так во всем! Карманники переквалифицируются в микромаги-манипуляторы. И они еще претендуют на особые секции в нашей структуре! Знаете, как спустят корабль на воду, так он и поплывет. Как учредимся, так и заживем. Тут каждый голос важен. Вот почему я с вами здесь. Могу я на вас рассчитывать?
– Так у вас тут сложно все… Я даже не думал.
– И не думайте. Ваш конек – ментальная магия. Вам о ненужном думать не надо. За вас уже все продумано. Вы только меня держитесь и не верьте никому. Только мне, ну, и через меня – Чернолесу.
– Ментальная магия, говорите? Это так называется?
– Ну, а что же еще? Ментальная магия. А если подойдут и обрабатывать будут, с кем дружить, против кого голосовать, вспомните мои слова: никому здесь верить нельзя, только мне и через меня Чернолесу.
– Я посмотрел список делегатов. Есть необычные… мягко сказать.
– Как раз больше обычных. А кто необычные?
– Некромант какой-то…
– Господин Некромант, – уточняет Водоёмов. – Это как раз наш человек, он правильно проголосует…
– Пожиратель Времени…
– Ну, вы дистанционистов называете, – произносит Водоёмов, скривив рот набок. – Там еще третий есть, тоже сегодня приехал.
– А я его видел. Он отказался регистрироваться на ресепшн.
– Вы видели, куда он ушел?
– На улицу.
– А куда на улицу? Мы его потеряли.
– Не знаю, просто ушел.
– Моя креатура. Некоторым не нравится, что я их пригласил. Ну, и как он вам?
– По-моему, сумасшедший.
– Дистанционисты все с тараканами…
– Тоже микромаги?
– Наоборот, макро. Но мы все… и они, и вы, и я, и прочая наша братия… мы все нонстейджеры… Вы, конечно, знаете, кто такие нонстейджеры?..
– Кто?
– Не знаете?.. Приехали на конференцию нон-стейджеров и не знаете? Сами нонстейджер и не знаете?
– Так я еще и ноне… нонсенс… тей?..
– Нонстейджер. Кому надо минимум оборудования или вообще не надо – нонстейджеры. Микро- они или макромаги, не важно. Те же менталисты, например. Вот вам ведь не надо особого оборудования? Если, конечно, не иметь в виду черепную коробку?..
– Не уверен, что и черепная коробка нужна.
– Ну, мы с вами еще разберемся. Счет, пожалуйста, – позвал он официантку.
– А что у вас было с бомбой сегодня? – спрашивает Капитонов.
– Бомбы не было, а была противоправная попытка сорвать конференцию. Но мы легко не сдаемся. Кстати, после оперы будет ужин – лучше поздно, чем никогда. Так вы сходите ко второму акту, успеете. Прямо в гостинице представление. Уже поют, наверное.
– Что-то не слышу.
– В конференц-зале представление. Второй этаж.
– Мне бы поспать.
– Там и поспите.
– Хорошо бы. А вы пойдете?
– Нет, я в театр не хожу. И в цирк тоже.
– А как опера называется?
– «Калиостро».
– Не знаю такую.
– Камерная. Для участников конгресса.
– Так это конгресс или конференция?
– Какая разница. Вам не все ли равно?
– Это про того самого Калиостро?
– Наверное. А вы других знаете? Культурная программа не по моей части. Что-то тематическое. Все-таки наш человек.
Официантка, подойдя, не успевает положить папочку на стол – Водоёмов в мгновение ока папочку выхватывает у нее из руки и, не вынимая счета, что-то ловко отправляет под корочки, и тут же папочку возвращает.
Ошеломленная такой быстротой официантка несколько секунд стоит окаменело перед отвернувшимся от нее Водоёмовым – потом, спохватившись, поворачивается и уходит в сторону стойки.
– Послушайте, – говорит Капитонов, глядя в зеркало на удаляющуюся официантку, – почему здесь так много зеркал? У меня в номере – перебор.
– Один из владельцев отеля – концерн «Невский зеркальщик».
– Ах, вот оно что… Но все равно не понимаю, какой смысл в моем одном голосе? Или вы всех так… обрабатываете?
– Обрабатываю только вас, потому что вы последний. Остальные, кто надо, уже все обработаны.
Официантка с папочкой снова здесь, вид у нее обескураженный.
– Извините, – обращается она к Водоёмову, который, впрочем, на нее и не смотрит, – но тут не деньги…
– А что? – не поворачивая головы, спрашивает Водоёмов.
– Карта…
– Африки?
– Нет…
– Европы?
– Нет… игральная карта…
– Пики?.. Крести?.. Буби?..
– Шестерка червей… – лепечет официантка и показывает открытую папочку Капитонову, потому что Водоёмов по-прежнему глядит в сторону.
Капитонов действительно видит шестерку червей.
– Закройте, – нехотя произносит Водоёмов. – Дайте сюда. Это что?
Взвесив на ладони папочку, он кладет ее на стол, так и не открыв.
– Зачем вы меня за нос водите, – говорит Водоёмов, – там все как надо.
Официантка открывает папочку и видит вместо шестерки червей тысячу рублей одной бумажкой. Да и Капитонов, призванный в свидетели, видит то же самое.
– Без сдачи, – поднимается Водоёмов. – Идемте, коллега.
– Как это? – восхищенно спрашивает официантка.
19:55
В холле Водоёмов не торопится прощаться с Капитоновым. Он ведет его к стойке ресепшен. Выясняется, что Архитектор Событий так и не возвращался.
– Секундочку, – говорит Водоёмов и достает телефон. – Оленька, я тут внизу с Евгением Геннадьевичем Капитоновым, у него расстройство сна, а сосед у него за стенкой в номере сама знаешь кто. Вряд ли он выспится. С другой стороны, Архитектор наш так до сих пор и не оформился. Нельзя ли Евгения Геннадьевича перекинуть в номер Архитектора, это этажом ниже?.. Ну, почему же… Появится Архитектор, как-нибудь с ним разберетесь… Да?.. Неужели так сложно?..
Он с недовольным видом выслушивает какие-то возражения, потом говорит:
– Но мы можем Евгения Геннадьевича в компенсацию за все его страдания хотя бы отправить в Москву не поездом, а самолетом?.. А резервный фонд, Оля?.. Нет, я имею в виду черную коробочку… Так ты загляни… Нет, дорогая, ты сначала загляни, а потом говори, что пустая… Да, прямо сейчас.
Он убрал телефон.
– Пожиратель Времени и Архитектор Событий, к сожалению, не могут жить на одном этаже, но надеюсь, вы не боитесь летать самолетом?
Пожали друг другу руки. Водоёмов вышел на улицу.
20:01
20:01 показывает электронное табло над стойкой ресепшен. Капитонов пытается сообразить, откуда это Водоёмову известно о беспокойном соседе. Возвращаться в номер и слушать, как там за стенкой блюют, Капитонов и в самом деле не хочет. Между тем время – подходящее для антракта. А вдруг правда антракт?
Он поднимается на второй этаж и сразу же убеждается, что угадал: это антракт.
Двери в зал открыты, немногочисленная праздная публика бродит по холлу, поглядывая на рыбок в аквариумах и на то, что висит на стенах.
Капитонов, не долго думая, входит в зал.
От зала, который назван Большим, он ждал больших размеров, – тем заметнее, что большинством делегатов конференции культурное мероприятие бойкотируется. Капитонов садится с краю в последнем ряду, отсюда он видит только затылки уже разместившихся зрителей. Лица он видит лишь тех, кто входит в боковую дверь, – все-таки он не настолько хорошо рассматривал снимки в брошюре, чтобы теперь узнать хоть кого-нибудь из входящих в зал. Хотя почему же: вот определенно микромаг Астров, тот, чья улыбка на снимке нивелировалась его же надменным взглядом. Теперь лицо Астрова выражает покой и бесстрастность. И вообще они входят в зал с отрешенными лицами. То ли готовят себя к продолжению встречи с высоким искусством, то ли первое действие так их ошеломило.
Все расселись, и гаснет свет.
На сцене двое молодых людей в одеждах явно не восемнадцатого века. Он сидит на стуле и смотрит в зал, а она за его спиной щелкает ножницами, изображая завершение стрижки.
На ней короткая синяя юбка в белый горошек, футболка, и она босиком. А в чем он, Капитонов не обращает внимания – в чем-то серо-спортивном.
Она говорит:
– Ничего. Самой понравилось. Не бойся, я чуть-чуть. Теперь ты такой же, как месяц назад… ну, ты помнишь, когда…
Он отвечает:
– Если придерживаться устойчивой терминологии, можно сказать, что сегодня у нас завершается медовый месяц.
Она:
– Дурацкое название. И ничего не завершается…
Освободив его от простыни, заправленной за ворот, она говорит:
– Пойди посмотри в зеркало.
Он отвечает:
– Лишнее. Я тебе доверяю.
– Иди в ванную, – говорит она, – не ленись, посмотри в зеркало.
– Пойду и увижу протечку на потолке? Сегодня не такой день, чтобы наблюдать, как с потолка вода капает…
Однако встает и отходит в сторону, делая вид, что вошел в ванную посмотреть на себя в зеркало. Она тем временем набирает на старом телефонном аппарате номер и вызывает водопроводчика.
Никто не поет.
Не похоже на оперу.
– Во-до-про-вод-чик, – подает он голос как бы из ванной. – Нам это слово приелось, а ты послушай: оно звучит возвышенно, почти величественно: во-до-про-вод-чик!
Она ему говорит:
– У меня иногда появляется ощущение… что мы совершенно несамостоятельны… Будто принадлежим какому-то причудливому миру, кем-то придуманному…
Капитонов решает, что это современная опера. С элементами драмы. Еще запоют.