– Мы должны ознакомиться с местом происшествия? – сказал он и взглянул на огромные часы над дверью. Было 9.50. – Наши коллеги будут рады помощи.
Ван-Ин погасил наполовину выкуренную сигарету и направился к двери.
Де-Kи поднял трубку внутреннего телефона и набрал номер кафе:
– Привет, Герард. Мы уезжаем немедленно. – Голос Де-Ки стал тонким и гнусоватым и звучал как блендер на низких оборотах.
Герард Ванденбрант был личным шофером Де-Ки. Главный комиссар сам определил свои статусные преимущества на следующий день после того, как мэр назначил его на эту должность.
Герард приветствовал Де-Ки и Ван-Ина, как заведено, и послушно проследовал к машине, чтобы открыть пассажирскую дверь черного «форда-скорпио». «Скорпиону» было без малого два года. Ничего необычного: Де-Ки имел право на новый служебный автомобиль каждые четыре года. Вот номерной знак «скорпио» был уникальным:
DKB-101. «Де-Ки Брюгге», с последующим номером национальной полиции.
– Как малыш? – спросил Ван-Ин, как только сел в машину.
Жена Герарда Кэт родила шесть месяцев назад. Де-Ки знал это, но не захотел выкатывать свою тачку из гаража. Если бы он это сделал, Герарду не пришлось бы срываться в последнюю минуту, он бы тихо сидел и нянчил дитя. Его жена, Кэт, была медсестрой и два уик-энда в месяц должна была дежурить.
Герард еле заметно пожал плечами и занял свое место за рулем с печалью на лице. Ван-Ин посмотрел на Де-Ки и кивнул Герарду, тот осторожно нажал педаль газа.
Бронзовый фонтан на Занд-сквер полыхнул мощной струей воды в бирюзовое небо. Вода брызнула и, успокаиваясь, стала наполнять бассейн фонтана. Огромная площадь была почти пустой, готовая застать врасплох ничего не подозревающего агорафоба[3].
Герард повернул на Зёйдзанд-стрит медленно и точно, словно улитка. Зёйдзанд-стрит упиралась в Стин-стрит, Мекку для избалованных потребителей благ Брюгге. Офис Дегрофа располагался в весьма скромном здании, несмотря на исключительную коллекцию, стоившую баснословных денег. Ни для кого не секрет, что Дегроф-младший подбирал коллекции сам. Ван-Ин знал из надежного источника, что в его распоряжении было два молодых дизайнера, которые были готовы продать свое вдохновение и мастерство за бесценок.
«Фольксваген» полицейского с вращающимися маячками остановился у магазина, а Декостер с Вермершем снова были не прочь поглазеть на интересное действо.
– Кто проводит расследование? – спросил Ван-Ин, выходя из «скорпио».
– Гвидо Версавел, – ответил Де-Ки. – Он заканчивал свою ночную смену. Но вы же знаете Версавела. Его не остановить, – добавил он едко.
– Версавел – отличный офицер, – заметил Ван-Ин решительно.
Де-Ки посмотрел на него с удивлением, но ничего не сказал. Он заметил Дегрофа, который шел в его сторону.
– Bonjour, mon cher[4] комиссар.
Де-Kи подошел к Гислаю Дегрофу с услужливой улыбкой на тонких губах. Они демонстративно приветствовали друг друга на тротуаре перед магазином с похлопыванием по спине, а из их уст летела непонятная французская лесть, вероятно с добрыми пожеланиями.
Ван-Ин был словно моментально понижен в должности – бесполезное создание, придаток. Версавел появился в дверях и оживил ситуацию. Сержант указал на Ван-Ина. Он был рад, что расследованием займется Ван-Ин. Работа с Вермершем и Декостером выводила его из себя.
– Гвидо, ты выглядишь усталым, мой друг.
– Ты был бы не лучше, если бы всю ночь работал нянькой!
Ван-Ин вскинул брови.
– Петижан, – сказал Версавел.
– Так бедняжка до сих пор не женат? – Ван-Ин улыбнулся. Все были жертвами амурных крестовых походов молодого офицера.
– Вермерш и Декостер фотографируют в мастерской, – уточнил Версавел. – Заместитель прокурора присматривает за ними.
– Заместитель прокурора! – Ван-Ин застонал. – Почему бы не обратиться сразу в генеральную прокуратуру? Нет, нельзя, гласность. Боже.
– Почему нет? – спросил Версавел.
– Не бери в голову. Так скажите мне, что происходит.
Версавел быстро проинформировал его. Он также признался, что пошутил над Де-Кайзером, дежурным офицером.
– Я не был удивлен, когда он повелся, но я не рассчитывал, что и она тоже купится на мои шутки.
– Так они же глупы, как и все остальные из магистрата, – сказал Ван-Ин презрительно.
– Я не знаю, глупа ли она, – пробормотал Версавел. – Но то, что мила…
– Я буду судить об этом сам, сержант, – сказал Ван-Ин. – С момента, конечно, когда неожиданно возникнет интерес к противоположному полу, кстати.
Они знали друг друга много лет, и сержант давно уже приобрел иммунитет к колкостям Ван-Ина.
– Я позвонил Лео. Он будет здесь с минуты на минуту, – сообщил Версавел, игнорируя недовольство Ван-Ина.
Лео Ванмаэль – судебный эксперт – также был одним из лучших друзей Питера Ван-Ина.
– Прекрасно, – сказал Ван-Ин.
– Давай проходи внутрь, – предложил Версавел. Он уже немного устал, но не жаловался.
Ноги Ван-Ина на добрых полдюйма погрузились в большой, от стены к стене, светло-серый ковер с монограммами компании «Дегроф. Бриллианты и ювелирные изделия».
– Назовем это искусством? – пробормотал он.
– Не понравилось? – спросил Версавел слегка удивленно.
Ван-Ин решительно покачал головой и внимательно посмотрел вокруг. Это было небольшое помещение. В стенах, сложенных из старой, отшлифованной вручную, кирпичной кладки, было устроено восемь ниш в готическом стиле. Ниши закрывали стеклянные двери, которые служили витринами для ювелирных изделий. Но в это особенное воскресенье ничего не было в нишах, за исключением ковриков из синего бархата.
Две хрустальные люстры свисали с потолка, стояли два стола, за которыми Дегроф обслуживал клиентов. Каждому столу сопутствовали три стула неясного происхождения. Сиденья были покрыты бархатом. Ван-Ин не мог взять в толк, что это за стиль. Смесь всего: французский эпохи одного из королей Людовиков, с избытком сусального золота, и целые ярды кожи из Кордобы.
Ван-Ин закурил сигарету.
– Может быть, я должен познакомить тебя с нашим заместителем? – поинтересовался Версавел в виде меры предосторожности.
– Нужно ли? – прохрипел Ван-Ин. – Ты знаешь, я не люблю работать с женским контингентом. Сначала они вас обрабатывают, потом они вас используют, а затем становятся вашим боссом, прежде чем вы это поймете.
Версавел знал Ван-Ина, но тем не менее настаивал:
– Послушай совета на этот раз. Ты только взгляни на нее, и тебе все станет ясно, не устоишь.
Однако не было необходимости настаивать. Ханнелоре Мартенс слышала голоса, находясь в торговом зале магазина, и пришла посмотреть, что происходит. Версавел внимательно следил за Ван-Ином. Тот был заворожен, как и было предсказано.
– Заместитель прокурора Мартенс, могу я представить вам помощника комиссара Ван-Ина? Он будет расследовать это дело.
Заместитель прокурора не возражала, что Ван-Ин так пристально смотрит на нее.
– Рада познакомиться с вами, комиссар Ван-Ин. Мне интересно услышать ваше мнение по делу.
– Я только что прибыл сюда, – стушевался он. – Сержант как раз вводит меня в курс дела.
Ван-Ин чувствовал, как на лбу выступил пот. Он не был готов к встрече с такой женщиной. Ему пришлось приложить серьезные усилия, чтобы не заикаться. Его охватило чувство беспокойства, однажды пережитое им от подобной встречи еще в юности. Теперь он уже слишком стар для таких вещей. «Это сейчас пройдет», – утешал он себя.
– Мы можем воспользоваться? – Она указала на один из столов, не дожидаясь ответа, отодвинула стул и села, элегантно скрестив ноги.
Версавел заметил, что у Ван-Ина возникли проблемы, и пришел на помощь.
– Комиссар здесь, мэм. Он, правда, немного не в себе, общается с самим собой. Давайте я его позову, – усмехнулся Версавел.
Его вопрос на мгновение поверг ее в замешательство. Как официальный представитель общественного обвинения, она предполагала обсудить существо дела со старшим офицером. Это было неписаным правилом.
– Нет, благодарю вас, сержант. Я сама справлюсь. Мы поговорим позже.
Ван-Ин сделал глубокий вдох, когда заместитель прокурора вышла из комнаты.
– Ты должен был предупредить меня, парень.
– Я пытался, но ты меня не слушал. С другой стороны, ты забыл, что сделал в прошлом году, стукнув меня за того молодого парня из Германии в полночь? Бог мой! Я держал себя в руках. Ты сделал это намеренно. Я не виноват, что она хорошенькая.
Ван-Ин снова вздохнул, и нервно пульсирующий клубок в его желудке начал таять.
– О’кей, вот и все. В следующий раз мы арестуем Адониса, и ты обыщешь его голым. Идет, Версавел?
И оба взорвались от хохота.
Глава 4
В 11.15, наехав на край тротуара, Лео Ванмаэль припарковал свой ярко-желтый «Ауди-100» напротив магазина. Он покрасил его, поспорив с Ван-Ином. Если кто-нибудь обнаружит еще один такой же на бельгийских дорогах, Ван-Ин будет оплачивать каждую бутылку «Дювеля», распитую вместе в течение года. И это будет стоить ему гораздо больше, чем Ванмаэль потратил на покраску своего автомобиля.
В магазин Лео Ванмаэль вошел в сопровождении прелестной Ханнелоре.
– Главный комиссар и господин Дегроф пьют кофе на террасе кафе «Краненбург», – сказала она, прежде чем он смог произнести хоть слово. – Здесь мистер Ванмаэль из судебной полиции, это одно из их подразделений, – объявила она с интонацией школьного учителя.
– Доброе утро, мистер Ванмаэль, – произнес Ван-Ин, подмигнув.
Они часто в предрассветные часы после ночного дежурства вместе пили свое любимое пиво «Дювель», но она не должна была этого знать.
– Сколько лет, сколько зим.
– Неужели, комиссар, – ответил Ванмаэль безучастно. – Так что за история?
– Какой-то или какие-то неизвестные сбросили ювелирную коллекцию Дегрофа в кислоту. – Ван-Ин отступил и указал на Версавела и Ханнелоре. – Это все, что я знаю, я сам только что прибыл.
Ханнелоре подумала, что Ван-Ин ведет себя как-то пассивно. Да и вообще, вместо того чтобы предпринимать какие-то действия, все говорили об одном и том же. Интересно, умеют ли коллеги включать голову и делать то, что требуется от полиции Брюгге, или только лихо парковаться с нарушением правил?
– Мистер Дегроф занят или, скорее, был занят, проводил инвентаризацию находящегося на хранении ювелирного материала, – доложила она как положено. И тут же заметила, как Ван-Ин сочувственно потряс головой, высунув кончик языка.
– Я должен взглянуть на этот аквариум, – сказал Ванмаэль, – и, конечно, на сейф. Ацетилен, взрывчатка? – Никто не говорил ему о сейфе, но у Ванмаэля был богатый опыт в таких делах.
– Взрывчатка, – подтвердил Версавел. – Я подозреваю, они использовали семтекс[5] с водяной подушкой для детонации, – видел фрагменты целлофана на стенке.
Ханнелоре понятия не имела, что такое семтекс, но у нее и в мыслях не было просить разъяснений.
– И никто не слышал взрыв? – Лео вопросительно посмотрел на Ван-Ина.
– Похоже, что нет. Здесь никто не живет. Несчастные ублюдки – владельцы магазинов на Стин-стрит, – как правило, ютятся в своих лачугах в богатых предместьях. – Он презрительно усмехнулся. – Но мы все проверим, конечно.
– Прохожие?
– Вероятно, – ответил Ван-Ин.
Вся операция проходила до полуночи, вполне возможно, что кто-то прогуливался в этих местах. Но Ван-Ин благоразумно молчал, он помнил предостережение Де-Ки: он должен быть осмотрительным. Поиск свидетелей – наименьшее из его забот.
– Почему бы не обратиться к общественности с помощью одной из независимых радиостанций или местного телевидения? – предложила Ханнелоре.
Отсутствие инициативы со стороны помощника комиссара начинало раздражать ее. Версавел и Ванмаэль разделяли ее мысли.
– Мы это обcудим, – сказал Ван-Ин без видимого энтузиазма. – Но позвольте вначале хорошенько осмотреть место происшествия. Господин Ванмаэль мог бы взять пробы царской водки и прокатать емкость на отпечатки.
Всегда веселый Ванмаэль на этот раз вытянул некрасивое лицо. Ван-Ину это не понравилось.
– Сейчас, комиссар, – произнес он с нажимом. – Я принесу мои инструменты.
– И скажите Вермершу, что бы он подкинул вас обратно в участок, Гвидо, – сказал Ван-Ин Версавелу. – Я знаю, вы устали, как собака, но писанина не ждет, мне нужен ваш отчет до конца дня.
Версавел кивнул. Ван-Ин был не совсем в себе, но он знал его достаточно хорошо. У этого человека могут быть на то свои причины.
После того как ушел Версавел, а Ванмаэль возился в мастерской в поисках полезных следов, Ван-Ин присел за один из столов. Ханнелоре, наблюдая за ним, придавала себе вид преувеличенно заинтересованный. Через пару секунд тишина спустилась, как тяжелое одеяло. Молчание раздражало обоих больше, чем хамство.
– Вы слышали что-нибудь от своих людей, мэм? – спросил он наконец, надеясь, что она уберется. Холодные капельки пота просочились с его шеи и поползли по позвоночнику.
– Это исключительно интригующий случай, – сказала она как-то не по делу. – Вы подразумеваете, помогаю ли я вам? Я никогда раньше не была на настоящем полицейском расследовании. Если я понадоблюсь кому-нибудь в офисе, они знают, где меня найти, номер телефона Дегрофа есть в автоответчике, – добавила она амбициозно.
«Боже, помоги», – подумал Ван-Ин. Он всегда так говорил, когда оказывался в дерьме.
Она взяла стул и села напротив него.
– С вами случалось что-нибудь подобное?
Ван-Ин вскинул голову, пристально посмотрел на нее, но тотчас опустил взгляд.
– Растворенная в кислоте ювелирка – это не обычное происшествие. Вероятно, работа неуравновешенного ума. Нет ничего более сложного, чем схватить сумасшедшего, – сказал он уныло.
– Вы не оптимист.
– Если мы не найдем каких-либо настоящих следов или нормальных свидетелей, думаю, что повода для оптимизма не будет, мэм.
– Но это еще только начало. Мы должны информировать радио, телевидение. Я полагаю, это часть вашего плана?
На лице Ван-Ина отразилось смущение. Он не мог посвятить ее в то, о чем предупреждал его Де-Ки. Нельзя перемывать это все на публике. Покушаться на магистрат равносильно измене. В их отношениях с Де-Ки не было никакого тепла, но он еще не готов сообщить это заместителю прокурора.
Но если она намеревается сделать сообщение по независимому радиоканалу, он должен будет что-то предпринять. Ханнелоре Мартенс, может статься, как зеленое сукно для пула, но она так же упряма и настойчива. Она отчаянно пытается дать понять, что может подбросить идею.
– Я думаю, было бы лучше дождаться результатов по потерпевшим.
Вдруг он почувствовал под столом тепло в коленях. Он не понял, насколько близко они сидят.
– Нонсенс, – засмеялась она, – журналисты собьются с ног ради такого репортажа. И не забывайте, они часто сотрудничают в деле добычи полезной информации. Голландская полиция знает много случаев помощи со стороны СМИ. У полиции Брюгге такого нет?
– Я должен был бы проделать это в обход начальства, – сказал Ван-Ин напряженно.
– Ладно, комиссар, но я хотела бы помочь в этом. – Она схватила конверт, лежавший на краю стола, и что-то написала на обороте.
– Здесь мой адрес и телефонный номер.
Ван-Ин принял конверт. Это был простой конверт, без штампа и печати. Ханнелоре использовала заднюю сторону. Она написала адрес и телефон четкими буквами. Он взял конверт и хотел положить его в карман, но заметил надпись из трех слов: «Для тебя, ублюдок».
Ван-Ин пробежал пальцами по конверту. Как и любой другой, он подумал, что Дегроф или один из его общества не стал бы беспокоиться из-за этого. Он открыл клапан и вытащил маленький квадратный листок бумаги.
– Что вы делаете? – спросила она и, увидев, что Ван-Ин, подняв брови, пристально рассматривает листок, подошла и встала рядом.
– Что все это значит? Зачем вы открыли конверт?
– Но здесь написано: «Для тебя, ублюдок». Трудно поверить, что господин Дегроф получает это регулярно, – сказал он нетерпеливо.