– Ого. Это действительно продуманная акция.
Он проигнорировал сарказм Кэт.
– Мы в абсолютной безопасности.
Лицо Кэт выражало такое серьезное сомнение, что Марко еле удержался от смеха.
«В безопасности»? Не теперь, когда на ее лице появилось напряженное выражение, и он прекрасно понял, о чем именно она задумалась. Если бы у нее в голове были те же мысли, что и у него, они бы уже повторяли события «той самой» ночи. Каждую ее секунду. Но Кэт не хотела оставаться с ним наедине, тем более в условиях полной изоляции.
Она слегка задержала дыхание и прищурила глаза, прежде чем отвести взгляд. Внутри Марко нарастало возбуждение. Было что-то невероятно сексуальное в том, что она тоже помнила их сумасшедшую, горячую ночь. Занятие любовью, которое не только не утолило его желание, но лишь разожгло искру страсти в настоящее пламя.
Его тихий стон заглушился звуками подготовки к высадке. Когда Марко аккуратно взял Кэт под руку, но она лишь бросила на него сердитый взгляд.
Марко нахмурился:
– В знак протеста ты собираешься остаться на яхте?
– Следовало бы.
– Очень глупая идея. Начинается ураган, если вдруг ты не заметила.
– Это ты сюда нас притащил.
Он вздохнул:
– Послушай, chérie, пойдем в дом. Если хочешь наорать на меня, там, по крайней мере, мы будем в безопасности.
– Отлично. Но как только ураган закончится, ты отвезешь меня домой.
Он почти улыбнулся. Почти.
– Хорошо.
Она снова посмотрела на него и прошла мимо по мостику на причал, отчеканивая каждый шаг высокими каблуками, пока Марко отдавал команде распоряжение возвращаться на материк.
Они сели в гольф-карт и отправились к дому по дороге вдоль западного побережья острова Сансет. Как всегда, когда вилла Марко показалась из-за холма, Кэт пришлось сдержать крик восторга при виде великолепного чуда архитектуры на шесть спален. Его стеклянные стены в обрамлении деревянного бруса выглядывали из зарослей густой тропической растительности. Причудливые арочные перекрытия и покатая крыша на прочных стропах не оставляли сомнения в том, что вилла выдержит надвигающийся шторм. Дом стоял на холме, словно созданном для того, чтобы наблюдать с него за живописными закатами над Тихим океаном.
Это было место, где Марко мог расслабиться и побыть самим собой в окружении друзей. Это был дом парня, которого она знала вдоль и поперек. Парня, которого она подпустила к себе слишком близко, который заставил ее стонать и кричать от восторга.
Пока Кэт оглядывала знакомый силуэт виллы и пыталась не думать об «этом», гольф-карт подъехал к дому и, наконец, остановился перед главным входом. Марко выбрался первым. Он снова галантно пред ложил ей руку, и она была вынуждена согласиться, тут же поспешив отдернуть ее, как только оказалась на земле.
– Нам надо закрыть все ставни до того, как придет ураган, – сказал Марко, глядя в небо.
Кэт кивнула ему и последовала за ним в дом. Ветер постепенно набирал силу, начиная раскачивать деревья. Кэт и Марко работали в тишине, закрывая ставни на многочисленных окнах огромной виллы. Захлопнув последнее из них, они вернулись ко входу.
– Птицы и летучие мыши улетели уже пару часов назад, – прокомментировал Марко, мрачно вглядываясь в темное небо.
По коже Кэт пробежал холодок.
– Судя по прогнозу погоды, основной удар придется на Кернс.
– Да. Они готовятся к худшему. Заблокировали мобильную связь, отключили электростанции. Порт тоже будет закрыт. Нам не следует находиться на улице. Пойдем внутрь.
– Я не взяла ничего переодеться, – внезапно сообразила Кэт, заходя в дом.
– Тут еще осталась твоя одежда после последнего раза. И я могу одолжить тебе кое-что.
Расхаживать по дому в одежде Марко, пахнуть его запахом, зная о том, что эти предметы одежды касались его кожи? Только. Не. Это.
Кэт ничего не сказала, заходя в привычную прохладу коридора и проходя в заднюю часть дома мимо потрясающего бассейна и элегантного джакузи слева.
Наконец они дошли до центральной части дома – огромной, оснащенной по последнему слову техники кухни, совмещенной с гостиной и обставленной удобными низкими диванами, широкоэкранным плазменным телевизором и обеденным столом. Главным украшением гостиной служило окно от потолка до пола во всю стену. Обычно гости Марко, включая Кэт, проводили время в этом помещении, ужиная и обсуждая текущие дела, новости мировой политики, Францию и, конечно, самую животрепещущую тему – европейский футбол.
Кэт прошла прямиком к холодильнику, взяла себе имбирное пиво и подошла к забаррикадированному окну, из которого в нормальных условиях открывался невероятный вид на Тихий океан.
В дневное время ее поражала простая красота бескрайнего лазурного океана, целующего на горизонте голубизну неба. В ночные часы ее завораживал абсолютный темно-синий простор, отражающий на горизонте далекие огни материка. Только сегодня она знала, что за окном раскинулся другой вид – вид бушующей стихии. Кэт услышала сзади себя скрип кроссовок Марко на мраморном полу. Тут же в воздухе пронесся запах его одеколона, снова возвращая ее к смущающим воспоминаниям десятинедельной давности.
– Так мы должны чувствовать себя здесь в безопасности, – сказала Кэт, все еще не поворачиваясь к Марко лицом и придерживая прохладную бутылку с пивом у разгоряченной шеи.
– Да. – Марко открыл дверь в патио и вышел на освещенное пространство. – Но мы слышали предупреждение, поэтому должны предпринять все меры безопасности.
– Это твое бомбоубежище, – сказала она, начиная собирать шезлонги.
Он кивнул и улыбнулся:
– А вы, ребята, всегда надо мной посмеивались, когда видели, как я его оборудую.
– Ну, честно говоря, ты ведь никогда не переживал ураганов.
– Все всегда случается в первый раз.
Сегодня вечером эти слова приобрели совершенно новый смысл. Кэт смотрела, как Марко аккуратно заносит шезлонги в дом, и ждала, когда он прервет звенящую тишину.
Он закончил и закрыл дверь. Пять минут спустя, все еще не дождавшись от него ни звука, она уже была на грани истерики.
– Марко…
– Кэт…
Они одновременно повернулись друг к другу и одновременно заговорили. Кэт замолчала в ожидании, что он все же начнет первым. Когда он вздохнул и пробежал рукой по волосам, ей захотелось зареветь в голос. Она прекрасно знала, какое это ощущение – гладить его волосы. Они такие мягкие и волнистые, словно живущие своей собственной жизнью. И если он сейчас подойдет к ней и поцелует ее в шею, а она запустит руки в его волосы…
«О боже! Мне надо перестать думать об этом».
– Тебе нужно поесть, – сказал Марко, направляясь в кухню и открывая холодильник. – И надо подготовиться к ночи.
В этот момент желудок намекнул ей, что ланч она ела уже очень давно, и Кэт, вдохнув, последовала за Марко.
– Что у тебя есть?
Он махнул рукой на содержимое холодильника:
– Выбирай. Я буду заклеивать окна.
Пока Марко заклеивал окна, Кэт приготовила хлебные роллы, сыр, мясную нарезку и картофельный салат. После еды они сели на диван, чтобы попить кофе и посмотреть телевизор, где по всем каналам передавали новости о надвигающемся урагане.
До боли знакомый сценарий: кофе, телевизор, то, как они сидят. Она – в одном углу, обнимая подушку, он – в другом, закинув ногу на ногу. Но повисшее в воздухе молчание было настолько напряженным, что им становилось все тяжелее дышать.
На этот раз молчание прервала Кэт:
– Знаешь, Грейс собиралась устроить для тебя ужин-сюрприз.
Марко удивленно вскинул брови:
– Правда?
– Ага.
– Понятно. – На его лице появилась недовольная гримаса.
– И что это означает?
– Что именно?
– Ой, только не надо. Ты знаешь, о чем я.
Марко вздохнул:
– Я не понимаю, почему она себя так ведет. Мы порвали наши отношения несколько месяцев назад.
– Понятно, – протянула Кэт, поджав губы. Марко бы не стал ей врать. Видимо, Грейс действительно выдает желаемое за действительное. Она нахмурилась. Грейс любит рассказывать о своих отношениях: с исполнительным продюсером канала, с русским писателем, с экс-звездой мыльных опер.
Марко поерзал, чтобы привлечь ее внимание, и Кэт сразу забыла о любовной жизни Грейс.
– Кэт, здесь сижу я. Мы можем говорить обо всем.
– Не обо всем.
Он внимательно посмотрел на нее:
– Перестань избегать эту тему. Давай подойдем к вопросу ребенка логически.
Она покачала головой:
– Ты не слышал о тесте?
– Я говорю не об этом. Я говорю о том, хочешь ли ты рожать ребенка.
– Я не буду обсуждать эту тему.
Он простонал:
– Я просто прошу тебя рассмотреть разные варианты.
Внутри Кэт неприятно защемило.
– Я только это и делаю с тех пор, как узнала о беременности. Марко, пожалуйста, не делай этого. Я не смогу пойти на это, зная о том, что являюсь носительницей смертельного заболевания. Еще я знаю, что женщины должны задумываться о биологических часах и испытывать неимоверную радость от одной мысли о том, что собираются становиться матерями. Но я не одна из них.
И все же… было несколько моментов, когда она позволяла себе предаться мечтам, забывая о работе, об огромной пустой квартире в Кернсе и одиноких ночах в ней. В этих мечтах она видела дом, сад, мужа и детей. И это ее пугало еще больше, заставляя сердце скакать в бешеном ритме.
Нет.
Она вздохнула:
– Я… я не знаю, что сказать. Правда. Не знаю.
– Это уже неплохо для начала. Это означает, что аборт видится тебе не единственным выходом.
– Я не буду принимать никаких решений до того, как придут результаты анализов. Я не собираюсь… – Она тяжело сглотнула и посмотрела в сторону. – Я не хочу сейчас думать о том, что буду делать, если результат будет положительным. Кроме того, ну что я буду делать с ребенком? Мы же говорим обо мне.
Марко нахмурился еще больше.
– Не смеши меня. Ты – великолепный человек. Ты забавная, красивая и умная. Вокруг тебя люди, которые любят тебя.
– Но какой я буду матерью?
– Многие начинают с гораздо меньшего.
– Но это – двадцатичетырехчасовая работа. И обязательства на всю жизнь. – Кэт нервно теребила края подушки. – Нельзя просто взять и решиться. Что, если я все испорчу?
– Не бывает идеальных родителей. Посмотри на семью Коннора. Уверен, что у тебя получится гораздо лучше.
Кэт кивнула. Ей приходилось общаться с Блэрами, тем более что ее отец и отец Коннора были деловыми партнерами. В отличие от ее отношений с родителями Марко отношения со Стефаном Блэром не заладились с самого начала. Этот мужчина был грубым, высокомерным человеком, питающим страсть к блондинкам. А его жена Корин – равнодушной любительницей светских тусовок и пластических операций. Детство Коннора прошло в сложных семейных условиях: между ссорами и попытками развестись. Мечта психотерапевта…
– Мой папа не лучше, – ответила Кэт. – Он скорее написал бы обо мне разгромную статью, чем решился на похвалу.
– По крайней мере, твои родители были счастливы, пока… – Марко тактично замолчал.
Пока не заболела ее мама. Кэт закончила предложение за него. Родители вели себя с ней жестко, но честно, пока она раздвигала границы запретов в под ростковом возрасте, пробуя курить, пить и тусуясь на вечеринках. Большая часть ее поведения, естественно, носила демонстративный характер. Но когда врачи установили диагноз ее мамы, отец стал злым и агрессивным, всегда осуждающим и глубоко несчастным. Все, что делала Кэт, он считал неправильным, начиная от решения не учиться в Университете Брисбена и заканчивая сумасшедшими ночами в городе, которые помогали ей ненадолго забыть страшное горе.
А потом наступила та ночь, когда она явилась домой пьяной на рассвете, а отец ждал ее в ужасном напряжении.
– Мы дали тебе все, что могли. А теперь посмотри на себя! Твоя мать умирает, а ты забросила престижное обучение для того, чтобы каждые выходные напиваться.
– Может, дело как раз в этом! – ответила Кэт. – Я думаю об этом каждое мгновение жизни. Мне нужно немного времени, чтобы забыться, иначе я сойду с ума!
Отец сжал кулаки, и на какой-то ужасный миг Кэт показалось, что он собирается ее ударить. Но он назвал ее словом, которое уже никогда не сможет забрать назад.
Месяц спустя ее мама умерла, а Кэт убежала во Францию, где в то время находился Марко. И тогда она начала осознавать, что пришло время расставаться с подростковой одеждой, сумасшедшими вечеринками и алкоголем.
Кэт тяжело вздохнула, отгоняя неприятные воспоминания. Боже, немудрено, что пресса постоянно охотилась на нее. Она вела себя как избалованная золотая девочка.
– Но ты выросла с тех пор, – сказал Марко. – А он все еще застрял в прошлом и в старых аргументах. Мы не обязаны превращаться в собственных родителей. Не с нашим ребенком.
«Нашим ребенком». Слова ударили Кэт прямо в сердце, лишая ее возможности дышать свободно.
– Послушай, Марко. Давай поговорим честно. Ты работал невыносимо много для того, чтобы достигнуть сегодняшних результатов. У тебя отличная карьера и удивительная, прекрасная жизнь. Никаких обязательств, никаких привязок…
– Кэт…
– Нет, позволь мне закончить. Ты можешь вскочить на борт самолета и в любой миг вылететь в любую точку земного шара. Ты можешь выбрать любую женщину – много женщин.
– Кэт…
Она проигнорировала предупредительное повышение тона его голоса.
– Я не хочу заставлять тебя меняться. А ребенок это сделает, ты даже не представляешь себе, как сильно. Пресса не даст нам спокойной жизни.
– Если ты решишь оставить ребенка, я сделаю все правильно.
Она заморгала.
– Правильно? Мы что, живем в пятидесятых? Ты не должен жениться на мне из-за того, что я беременна.
Он замолчал слишком надолго.
– Кто говорит о браке? Я говорю о том, что буду рядом с тобой. Как твой друг.
– Отлично. Я не готова рассматривать отношения, – мягко сказала Кэт, сжимая пальцами чашку кофе. – У меня было уже слишком много попыток. Думаю, я просто не создана для этого. Отношения – это неразбериха, это боль. Они всегда заканчиваются катастрофой. Я не хочу разрушать нашу дружбу.
– Ты всегда все делала правильно. Не ты заставила Джеймса изменять. Не ты передала фотографии прессе. Что касается Бена…
– Пожалуйста, не напоминай мне об этом.
Если бы на свете существовал Музей катастрофических отношений, экспонатом номер один в нем стал бы ее брак с менеджером по рекламе компании «Джексон и Блэр» Беном Фриманом в возрасте двадцати двух лет. Он оказался эгоистичным женоненавистником. Ее второй брак, пять лет спустя, который был заключен на Бали с товарищем Марко по команде, закончился через трое суток, после того, как Кэт застала Джеймса в их номере для новобрачных наедине с официанткой. Последняя попытка была предпринята год назад – она обручилась со скандальным Эцио Кантони. Но потом он отправил в газеты ее фотографии в обнаженном виде.
Все это было ужасно унизительно, больно и неправильно. Чтобы сохранить рассудок и самоуважение, стоило перестать предпринимать попытки. И теперь она собиралась давать жизнь ребенку, не зная, как разобраться со своей?
Кэт вздохнула:
– И, честно говоря, Марко, как ты будешь участвовать? Ты же собирался вернуться во Францию после Кубка по футболу в Австралии, через три недели?
– Это был один из вариантов.
– Этот вариант был единственным несколько месяцев назад.
Он вздохнул и бросил взгляд на закрытое окно:
– В моей жизни много чего происходит – меняются тренеры, приходят новые спонсоры. Кроме того, в следующем месяце мне надо будет продлевать контракт. Я еще не принял окончательного решения по Франции.
– Только не это. Даже не смей все передумывать. Я не позволю тебе делать это.