Виктор, командовавший конницей, один из немногих высших офицеров, переживших бойню Адрианополя, пробился с остатками своих людей «через Македонию и Фессалию в Мёзию и Пеонию, чтобы проинформировать Грациана о случившемся». Пеония здесь обозначает провинцию Паннония Секунда[27]. Если Виктор действительно был первым, кто сообщил Грациану о смерти Валента, и если он встретился с ним в Паннонии, то Грациан вернулся в Сирмиум не потому, что понимал невозможность противостоять готам в одиночку после уничтожения восточной армии, а до того, как узнал о катастрофе. Следует отметить, что Зосима – не слишком надежный автор[28]. Важную новость о смерти Валента Грациан мог получить и по пути на восток[29]. Но если ему и следовало вернуться раньше, тому могла быть только одна причина: его войска, хотя и остро необходимые во Фракии, скорее всего, были еще нужнее в Паннонии. Валент сражался с готами. Грациан должен был сражаться и с народами, вытесненными в Паннонию гуннами, и с самими гуннами.
Грациан попросил епископа Амвросия, сначала в письме, потом при встрече в Сирмиуме, написать трактат об ортодоксальной вере. Амвросий составил первые две книги De fide «поспешно и сжато и скорее в грубой, чем в точной форме». Он написал их после того, как узнал о смерти еретика Валента, которая его не особенно огорчила. Он назвал молодого императора-ортодокса Грациана «правителем всего мира», который покорит готов. Среди теологических споров и письменных доказательств единосущности Отца, Сына и Святого Духа есть отрывок, требующий самого пристального внимания. «Разве мы не слышали, – писал Амвросий, – по всей границе от Фракии через Дакию, Мёзию и всю Валерию проповедующих богохульников (то есть ариан) и галдящих варваров?» Амвросий пропустил Паннонию Секунду, где, очевидно, стояли главные силы Грациана. А то, что он подчеркнул вторжение в Валерию, – всю, – чрезвычайно важно.
В De fide готы все еще оставались единственными врагами. Однако вскоре Амвросий получил более точные и тревожные новости. «Гунны, – теперь писал он, – напали на аланов, аланы на готов, а готы на тайфалов и сарматов. Готы, вытесненные из своей собственной страны, и это еще не конец». Расплывчатая картина, представлявшаяся римлянам о событиях за Дунаем, стала яснее: вестготы Атанариха, не присоединившиеся к Фритигерну, напали на тайфалов в Олтении, а потом на сарматов в Каукаланде. По всему варварскому миру, «до маркоманов и квадов», люди пришли в волнение. У нас нет информации относительно сопротивления, которое сарматы в Каукланде, Банате оказывали готам. Оно должно было быть упорным (аргараганты известны своей храбростью и предприимчивостью). Но сопротивление было сломлено, что, очевидно, вынудило большую группу сарматов переправиться через Дунай в Валерию. В декабре 378 г. отставной генерал Феодосий, поспешно вызванный из Испании, разгромил захватчиков[30]. Хотя рассказ о сражении церковного историка Феодорита изрядно приукрашен, по сути он правдив. Один фрагмент даже проливает свет на состав вторгшихся орд. «Многие варвары, – писал Феодорит, – были убиты собственными соотечественниками». Очевидно, сарматы-лимиганты, рабы аргарагантов, восстали против своих господ и убили их, используя оружие, которое должны были обратить против римлян.
Победа Феодосия, вероятно, слегка ослабила давление на одном участке фронта. Но это был всего лишь эпизод в масштабной борьбе. В январе 379 г., когда Грациан объявил Феодосия императором, сложилась уже практически безнадежная ситуация: «Города опустошены, мириады людей убиты, земля пропиталась кровью, а чужеземцы ходят по этой земле, словно она принадлежит им». Грациан больше не мог из своего штаба в Сирмиуме влиять на ситуацию на фронте, протянувшемся от Западной Венгрии до Черного моря. Восточная часть Иллирика[31], включавшая диоцезы Дакия и Македония, была добавлена к преторианской префектуре востока, в которой Феодосий должен был стать преемником Валента[32]. Разделение провинции Иллирик на восточную и западную части было обусловлено чисто военными причинами. Грациан взял на себя борьбу против захватчиков Паннонии.
Духовные историки Сократ и Созомен туманно упоминают о племенах с берегов Истра – варварах. Римский оратор Симмах (340–402) также ссылается на победы двух императоров, но не называет их врагов. Поэты, к счастью, более конкретны. От Паката и Авсония мы узнаем, что люди, которые теснили сарматов к западу от Дуная, теперь атакуют укрепленную границу и уже перешли ее во многих местах. Феодосий все еще был в Испании, когда готы, гунны и аланы ворвались в Валерию. «Все, что гот разорит, гунн разграбит, а алан унесет, Аркадий позднее захочет [вернуть]» («Quidquid atterit Gothus, quidquid rapit Chunus, quidquid aufert Halanus, id olim desiderabit Arcadius»). «Увы, я утратил Паннонию», – жалуется res publica[33], заклиная Феодосия прийти на помощь. Пакат явно преувеличивал. Паннония еще не была утрачена, но пребывала в опасности. В конце 378 г. Авсоний, друг и учитель Грациана, консул 379 г., получил в Трире хорошие новости:
«Все враги теперь побеждены (где смешанные орды франков и свевов спешат подчиниться, желая служить в римских армиях; и где кочевые банды гуннов установили союз с сарматами; и где геты со своими друзьями аланами нападали на Дунае – победа принесла мне на быстрых крыльях новость об этом), и теперь император удостоит меня высокими почестями…»
Возможно, неправильно придавать слишком большое значение дифференциации между савроматами и аланами и предполагаемому союзу между варварами, хотя сарматы, подвергшись нападению готов, действительно могли обратиться к гуннам за помощью. Победы не могли быть такими убедительными, какими они выглядели из далекого Трира, – война продолжалась.
Грациан оставался в Сиримиуме весь февраль и первую половину марта. 5 апреля он был в Трикиане (современный Сагвар), в городе на пути из Сопианы в Аррабону, в 10 милях к югу от северо-западного побережья озера Балатон. Чем он занимался в Северной Паннонии, мы узнаем из нескольких фрагментов Авсония. Галльский ритор, возможно, несколько преувеличил подвиги императора, но он, по крайней мере, их не придумал, что доказал исход борьбы. В благодарность за консульство, обращаясь к Грациану в Трире в конце 379 г., Авсоний восхваляет молодого правителя за «восстановление мира всего за один год на дунайских и рейнских границах». Он называет императора Sarmaticus, «потому что он завоевал и простил этот народ»[34]. В эпиграмме Авсоний хвалит Грациана, который «средь бряцанья оружия, свирепых гуннов и опасных, украдкой подкрадывающихся савроматов, каждую минуту отдыха, которую имел, посвящал музам-клариям (кларии – музы в древнегерманской поэзии. – Пер.). В ночном кошмаре Авсоний увидел себя разоруженным военнопленным аланом, которого таскали по улицам.
К середине июня ситуация настолько улучшилась, что Грациан смог передать командование одному из своих генералов и уехать в Италию[35]. Кроме того, его присутствия в Риме потребовало новое восстание алеманнов на западе.
Гуннское давление на нижнем Дунае
У нас нет необходимости внимательно следить за борьбой между вестготами и армиями Феодосия. Если среди варваров еще оставались гунны, их были единицы. Но гуннская угроза оставалась актуальной. Зимой 381/82 г. скиры и карподаки „смешались с гуннами“, переправились через Дунай, но были вытеснены обратно после нескольких столкновений[36]. Эпизод представляется важным только потому, что показывает: гунны не могли помешать более активным племенам к северу от Дуная действовать по собственному усмотрению. Все же Феодосий не мог не осознавать, что ужасные всадники, ставшие хозяевами, хотя и не абсолютными, несметных орд варваров в Скифии, могут однажды оказаться для него более страшной угрозой, чем готы. Осенью 382 г. он заключил мир с вестготами.
Ослабленные эпидемиями отряды быстро уменьшались из-за дезертирства. Смертельно уставшие от постоянных передвижений с места на место вестготы жаждали прийти к соглашению с императором. Они хотели получить землю, на которой могли обосноваться, и, по возможности, субсидии. А Феодосию нужны были солдаты. Мирный договор дал готам большие территории в Мёзии и на границе Восточной Дакии; он же дал императору войска, чтобы охранять дунайскую границу от Эскуса (на Дунае близ слияния с рекой Голем Искр) до Дуростурума. Новогоднее обращения Темистия от 1 января 383 г. не следует понимать буквально. Имея большой опыт общения с варварами, Феодосий не мог ожидать, что, как кельты в Галатии, готы станут хорошими и законопослушными гражданами Римской империи. Но он определенно рассчитывал, что они помогут ему укрепить оборону. Годом раньше последователи Атанариха обустроились на правом берегу реки, „чтобы предотвратить любые нападения на римлян“. Зосима, как и Темистий, не назвал потенциального противника. Евнапий Сардский был конкретнее. Император, писал он, дал готам скот и землю, ожидая, что они станут „непоколебимым оплотом против вторжения гуннов“[37]. Вошедшие в империю на федеративных началах вестготы были обязаны служить там и тогда, когда их призовут, но их главной и постоянной обязанностью оставалась защита самих себя. Сражаясь за свой новый дом, они сражались за Рим. Пока они несли вахту на Дунае, северные Балканские провинции, кроме разве что самой восточной Малой Скифии, были в безопасности. Какое-то время, к сожалению очень короткое, римское население в систематически разоряемых городах и деревнях наслаждалось неким подобием мира. В 384–385 гг. орда варваров перешла Дунай по льду в районе устья и взяла Гальмирис[38]. Но это происходило за пределами готской территории. Вскоре после этого орды гуннов напали на Скифию[39].
В 386 г. варвары снова нанесли удар справа и слева от места вахты готов на Дунае и в некоторых местах глубоко проникли на римскую территорию. Эдикт от 29 июля того же года дает весьма странную картину ситуации на Балканах: „Поскольку прокураторы рудников в Македонии, Дакии (средней), Мёзии и Дардании, которые систематически назначаются из декурионов и которые осуществляют обычный сбор налогов, устранились с этой службы под предлогом страха перед врагом, их следует заставить вернуться к выполнению своих обязанностей“. Конечно, прокураторы с радостью использовали любой предлог, чтобы уклониться от исполнения неприятных обязанностей, но все же они не могли придумать врагов, если их не было. Последовательность, в которой перечислены провинции, не оставляет сомнений в том, что враги действовали в долине Моравы-Вардара. Они сеяли страх до самой Македонии, а значит, это были быстрые и мобильные всадники. Вероятно, их было немного, но все же достаточно, чтобы одолеть римские войска. Возможно, они обходили стороной укрепленные пункты и возвращались, нагруженные добычей, обратно. Там и тогда не было других врагов, которые могли совершать подобные набеги на Западные Балканы, кроме трансдунайских гуннов.
Примечания
1
В самую суть, прямо к делу (лат.). (Примеч. пер.)
2
С точки зрения вечности (лат.). (Примеч. пер.)
3
Я сказал и тем спас свою душу (лат.). (Примеч. пер.).
4
Описание исторического и культурного фона см. в главе 12, написанной Полом Александером. (Здесь и далее, кроме особо оговоренных случаев, примеч. авт.)
5
Деяния дьявола через гуннов (лат.). (Примеч. пер.)
6
Вергилий. Энеида.
7
Rauschen, 1897. 494; Palanque, 1935. 534, 535; Dudden, 1925. 693.
8
«Нет никакого сомнения, что Антихрист уже родился; он очень рано твердо встал на ноги и после возмужания достигнет верховной власти».
9
Возвращение к знакомому (лат.). (Примеч. пер.)
10
Перевод А. А. Васильева.
11
Ensslin, 1923. 31–32.
12
XIX. 6, 3. Зубастые звери (лат.). (Примеч. пер.)
13
Военный магистр за Тавром (лат.). (Примеч. пер.)
14
Глава военного округа в империи. (Примеч. пер.)
15
Германарих, Витимир, Видерих, Алатей (Алафей), Сафракс (Сафрак), Атанарих, Мундерих, Лагариман, Алавив, Фритигерн, Фарнобий.
16
Поспешное, стремительное командование (лат.). (Примеч. пер.)
17
Сиюминутное, импровизированное командование (нем.). (Примеч. пер.)
18
Как даже такой внимательный наблюдатель, как Прокопий, пал жертвой традиционного представления, иллюстрируется двумя отрывками из его описания мавров. У них нет, утверждает он, «ни хлеба, ни вина, ни других хороших вещей [у Аммиана saporati cibi], но они берут зерно, пшеницу или ячмень, не варят его и не перемалывают в муку и едят его, как животные». Прокопий повествует о женщине из мавров, которая «раздробила зерно, сделала очень тонкую лепешку и бросила ее в горячую золу очага. Так мавры пекут свой хлеб».
19
Война между гуннами и остготами, обычно датируемая 375 г., на самом деле датировке не поддается.
20
Карта в Vorgeschichte der deutsche Stämme, опубликованная национально-социалистической немецкой рабочей партией накануне вторжения Гитлера в Советский Союз, превратила всю Восточную Европу до Урала в «государственную территорию Германариха». Альтхайм считал даже Дагестан, расположенный на востоке Кавказа, готским.
21
Таким образом, известное сокровище Пьетроасса в Бузэу не имеет никакого отношения к Атанариху.
22
Под предводительством Видериха, Алатея и Сафракса.
23
Аммиан говорит о них лишь однажды; в конце осени 377 г. autumn vergente in hiemem, римляне почти уничтожили орду тайфалов, которые незадолго до этого переправились через Дунай. Но Зосима называет их следующими после готов, они занимают второе место среди вторгшихся на территорию империи. Тайфалы, очевидно, были многочисленным народом. До 370 г. они удерживали Олтению и западную часть Мунтении. Как далеко к востоку от реки Алута простиралась их территория, можно было бы оценить, только если бы было известно точное местонахождение линии обороны Атанариха, которая «огибала земли тайфалов». Последнее время делаются попытки ее локализовать. Нет никаких доказательств постоянно повторяемым заявлениям, что тайфалы были германцами. Следует отметить, что в Галлии тайфалы и сарматы селились вместе.
24
Хронологию кампаний Феодосия по борьбе с готами в 380 г. см.: Ensslin W. 1948, 12–14. Gregory of Nazianzen (De vita sua, PG 37, 1098) дает дополнительную информацию.
25
Грациан был уже на пути на восток, когда узнал, что алеманны-лентиензы терпят ужасное поражение при Аргентарии в районе Кольмара. Император покинул Трир после 20 апреля, так что сражение, должно быть, имело место в конце апреля или начале мая. Исполненный уверенности в себе, император «повернул налево и незаметно перешел через Рейн» – возможно, в районе Базеля. Хотя кампания велась с большой энергией и скоростью, Грациан не смог возобновить свое продвижение на восток до начала июня.
26
На это указывает большое число монет, отчеканенных в Трире в 364–378 гг., которые были найдены в Лорьхе.
27
Зосима без разбора использует названия Paionia, Paioniai, Paiones. Он знал, что Паннония состоит из нескольких провинций, но не потрудился указать, в какой из них произошло то или иное событие. Цибалы, Сирмиум, Мурса – для него были просто городами Паннонии. В комбинации «Paionia and Mysia» Paionia всегда означает Паннония Секунда, a Mysia – Верхняя Мёзия. Интерпретация Е. Полашек, что Paionia – это Македонская Пеония, неприемлема.
28
Но дополнение Зосимы к Евнапию показывает, что он имел доступ к каким-то источникам, ныне утраченным. Согласно Евнапию, Фракия, Македония и Фессалия были разграблены готами еще до сражения при Адрианополе. Зосима копирует Евнапия, но добавляет: «И Пеония».