На стене перед ней установленные в ряд телевизионные экраны показывали картинки с камер наблюдения, и, прогоняя записанный с них материал в ускоренном режиме, она пыталась отыскать малейшие признаки постороннего движения.
Хотя уже знала, что не найдет ничего. Они располагали слишком малым числом камер, да и те стояли совсем в других частях замка. Она была очень зла и имела на то полное право. Все же прекрасно представляли, что система безопасности практически не работает, когда навязали ей командование ею.
Она твердила об этом снова и снова, но ничего не менялось. Она предупреждала о катастрофе задолго до того, как произошла первая, и все равно они ничего не сделали. А сейчас снова наступили на те же грабли, и все только бегали и удивлялись, как такое вообще могло случиться.
Да элементарно, они ведь не заткнули дыры.
Это могло случиться, поскольку здание не было предназначено для того, что происходило в нем в последние годы, опять же данная система устанавливалась не для наблюдения за пленниками, а с целью предотвратить проникновение в замок незваных гостей снаружи.
Также это могло случиться, поскольку ни один дьявол не хотел вкладывать деньги в безопасность. Как будто их по-прежнему берегли для чего-то другого.
– Скажи, что ты видишь, – буркнул Франкен за ее спиной.
Он произнес это настолько быстро, что слова, казалось, состояли из одних согласных, машинально вцепился руками в спинку ее стула и переводил взгляд с экрана на экран в надежде, что Кейс знала то, чего он сам видеть не мог.
Но она не сказала ничего. Только смерила его холодным взглядом и кивнула в направлении экранов. Он понимал проблему столь же хорошо, как и она.
На верхних этажах охранники бегали по всем коридорам с целью убедиться, что Хейнс и Сандберг каким-то волшебным образом не оказались в их секторах. И все равно только в отдельных случаях Эвелин и Франкен могли видеть кого-то на экранах перед ними. Им требовалось перекрыть пространство в тысячи квадратных метров, и всего-то несколько камер делало это. Вероятность увидеть что-либо с их помощью приближалась к нулю.
– Они в любом случае не выйдут наружу, – сказал он.
И увидел ее взгляд.
– Мы сделали определенные усовершенствования с тех пор.
Эвелин не ответила, и он знал почему. Она была права. Им требовалось усилить меры безопасности. Но когда? Время уже работало против них. Как они могли отдать приоритет чему-то, не двигающему проект вперед?
Им оставалось только надеяться, что катастрофа не разразится до того, как охранники найдут беглецов. Где-то ведь они находились, и в любом случае уж точно не могли выбраться наружу. Но все равно он слышал в своих наушниках только потрескивание, и охранники рапортовали один за другим, что их сектор пуст. И ни одна из запертых дверей не стояла открытой. Их гостей нигде не было. И, судя по всему, они превратились в дым.
Франкен размышлял.
Он не хотел быть фаталистом.
Знал, что по всем признакам крах неизбежен, но отказывался это принять. Где-то они явно дали промашку, ведь существовал какой-то способ все поправить, не следовало опускать руки даже в такой ситуации.
Ведь если он изначально ошибся, не стоило все и затевать.
Но он не успел додумать свою мысль до конца.
– Франкен?
Он открыл глаза. Перед ним сидела Кейс и смотрела на него с удивившей его энергией.
– Дженифер Уоткинс, – сказала она.
Он не понял. Она кивнула на экран компьютера перед собой. На нем красовалась бесконечная вертикальная таблица, цифры и время и еще несколько цифр, и понадобилось несколько секунд, прежде чем он понял, что видит.
Данные по проходам. Какие электронные ключи открывали какие двери и когда.
– При чем здесь с Дженифер Уоткинс? – спросил он, опасаясь, что уже знает ответ.
– Она двигается.
Во всех закутках по всему замку охранники услышали слова Эвелин Кейс в своих наушниках. Они остановились и обратились в слух. Ждали реакцию Франкена.
На мгновение воцарилась тишина. Потом она растянулась еще на мгновение.
– Что значит двигается? – спросил он наконец. Спокойно. Владея собой.
– Она прошла через семь дверей только сегодня.
Это был ответ Кейс, и на своем этаже Родригес сразу же понял, о чем идет речь. Но ничего не сказал, стоял молча, ждал слов Франкена. Он знал, что будет.
– Черт побери, – выругался тот по рации.
Продолжения не последовало. Но Родригес уже достал свое оружие из кобуры. Он командовал охранниками, и именно от него требовалось сейчас взять инициативу на себя. Он плотнее прижал наушник к уху.
– Какую дверь она прошла последней?
* * *
Жанин Шарлотта Хейнс работала за каменными стенами замка уже несколько недель, когда встретилась с Дженифер Уоткинс в первый раз.
Недели получились крутые. И Жанин сломалась. Она перестала есть, не справлялась с работой, и в результате руководство решило приставить к ней Уоткинс в качестве моральной поддержки и помощи.
И это сработало, пусть и не сразу. Но Дженифер оказалась хорошим слушателем и имела в своем багаже более двадцати лет жизненного опыта. Уоткинс смогла разговорить Жанин, и, даже если не имела права сказать ей, почему они находятся здесь и чем точно занимаются, Жанин постепенно удалось снова отыскать смысл своего существования.
Сейчас она посмотрела на Вильяма.
– Только спустя много времени я поняла, что Уоткинс была одной из них, – сказала она. – А не пленницей, как я. Она знала много такого, о чем не хотела рассказывать или, возможно, не могла, откуда мне знать. Но я нуждалась в ней. Она стала частью моего бытия, и в конце концов я просто уступала и переставала задавать вопросы, когда она просила меня об этом. Мы стали друзьями. Не равноправными, конечно. Но друзьями.
Потом Жанин надолго замолчала. Вопрос висел в воздухе, но она ждала, когда Вильям сам задаст его.
– Что случилось?
– Она боялась, – сказала Жанин, посмотрела на Вильяма. – Она пришла ко мне в комнату среди ночи. Или, точнее, стояла снаружи. Мне нельзя впустить ее, сказала она, и мы остались каждая со своей стороны двери, и она предупредила меня, и…
Жанин прервалась, покачала головой. Не было смысла рассказывать все, особенно принимая в расчет, как мало она понимала сама.
– А потом Уоткинс исчезла. Через неделю.
– И сейчас я здесь, чтобы заменить ее?
– Она была математиком. Работала с шифрами.
Жанин сказала это прямо и просто и ждала его реакцию.
И Вильям кивнул. Ты права, означало это. Он здесь на замену ей.
Вильям почувствовал, как силы частично покинули его. Пожалуй, целая очередь стояла за его спиной, и, наверное, они были готовы заменить его тоже, если он не справится с тем, что им требовалось от него.
– Что им надо? – спросил он наконец.
– Я не в курсе. Сначала я знала только про клинописный текст. И думала, это, наверное, историческая находка, археологическая сенсация, нечто, способное перевернуть всю историю человечества, то, что стоило прятать и держать в секрете, я не знаю. – Она пожала плечами. – И дело, пожалуй, не в том, что Дженифер оказалась слишком близко ко мне, просто мне в конечном счете удалось к двум прибавить два. Откуда мне знать. Но наверное, именно этого она и хотела.
– Что ты поняла?
Пауза. Она засунула руку в тонкий карман у себя на бедре, достала оттуда свернутый листок бумаги, развернула, протянула ему.
Вильям взглянул на него. Он был заполнен клинописью.
– Мне жаль, – успел он сказать. – Это мне ничего не говорит.
Когда она перевела дух, было слишком поздно, чтобы успеть ответить.
Пожалуй, темнота заставила их почувствовать себя в безопасности. Вероятно, злую шутку сыграла возможность разговаривать с кем-то, стоять напротив другого человека, мучимого теми же вопросами и тем же беспокойством, и давать свободу мыслям, которые постоянно крутились в голове и давили на мозг, если не находили выхода.
Или просто-напросто охранники двигались вверх по узкой каменной лестнице в полной тишине, абсолютно неслышимые за толстой дверью, находившейся позади них.
Вильям и Жанин все еще стояли на террасе, невидимые со стороны двери, когда шум открывающегося замка нарушил тишину вдалеке.
– Ты боишься высоты? – спросила она и не стала дожидаться ответа.
Прежде чем Вильям успел среагировать, взяла его за руку, потянув за собой подальше от двери, мимо изгибов стены и всевозможных выступов с внешней стороны фасада, и Вильям последовал за ней, беспокоясь о том, что терраса в конце концов закончится и сделает ее вопрос актуальным. Босые ноги Жанин касались каменного пола почти беззвучно, и Вильям пытался двигаться в одном ритме с ней и шагать так, чтобы каблуки производили как можно меньше шума, а совсем рядом с ними тянулась пропасть, остававшаяся столь же ужасающе глубокой, сколь бы долго они ни бежали.
Потом она резко остановилась. Строго посмотрела ему прямо в глаза.
– Двумя этажами ниже находится окно. Смотри на меня и делай точно как я.
Секунду спустя Жанин перемахнула через край.
Вильям успел подумать, что сейчас она умрет.
Но ничего подобного не случилось.
Она не впервые спускалась этим путем, понял он. Не единожды искала, на что может встать или где держаться, дотягивалась до выступов и выбоин в стене, училась с их помощью спускаться до узкого карниза, который этажом ниже шел вдоль фасада. Там она остановилась на полпути к указанному окну.
Кивнула ему: твоя очередь.
Сначала Вильям понял, что все еще не ответил на ее вопрос и что ее особенно и не интересовал его ответ.
В противном случае он сказал бы «да». Как бы ни велико было его желание покончить с собой, он не испытывал особой радости от перспективы свалиться в бездну.
Одновременно он слышал приближавшийся топот ног по полу террасы.
А увидев лучи фонарей охранников, шарящие по камням у выступа, который они только-только миновали, решил, что высота в любом случае не так опасна.
11
Вильям шагнул в окно двумя этажами ниже, и уровень адреналина в его крови был настолько велик, что, даже свалившись вниз, он наверняка не заметил бы этого.
Ведь его тело полностью приготовилось к смерти.
Он попытался запомнить те немногочисленные перемещения, при помощи которых Жанин добралась до карниза. В ее исполнении все это выглядело совсем просто, но Вильяму не приходилось видеть полосу препятствий уже несколько десятилетий, и карабканье по стене не становилось проще ни от осознания опасности, подстерегавшей далеко внизу, ни от шума охранников, приближавшихся наверху по террасе. Несколько раз он терял захват, потные руки выскальзывали из неглубоких щелей между камнями, но в последнюю секунду ему все-таки удалось за что-то зацепиться, и он оказался на узком выступе рядом с Жанин.
Теперь им осталось спуститься под карниз, и это оказалось более трудным делом. И даже если сейчас они имели то преимущество, что их не могли видеть сверху, им уже негде было опереться снизу, и там их ждала только вертикальная стена и увеличившаяся опасность сорваться в бездну.
Однако времени на сомнения у них не было.
Жанин продолжила путь вниз, дала ему сигнал идти следом за ней, и он, дрожа от возбуждения (а может, и страха), сделал, как она сказала. Заставил пальцы искать малейшие впадины и трещины, на которые она показывала ему. Было холодно, но его рубашка насквозь промокла от пота, и каждый раз, отпуская захват и вынуждая тело парить в подвешенном состоянии, пока рука или нога не находили новое временное спасение, он в душе давал самые разные обещания всем земным и небесным силам принять любые кары и измениться к лучшему, лишь бы ему удалось спуститься целым и невредимым.
Когда Вильям наконец увидел протянутую ему руку Жанин, он сразу схватился за нее и позволил ей втянуть его в каменную нишу, где она сидела скрючившись. А потом он довольно долго сам сидел неподвижно рядом с ней, словно любое движение все еще могло привести его к падению в черную пустоту.
Она посмотрела на него и не смогла сдержать улыбку.
– Живя в Неваде, я занималась скалолазанием и даже принимала участие в соревнованиях. Я говорила об этом?
– Пошли внутрь, – сказал он просто.
Жанин дружелюбно взяла его за плечо. Мы справимся – означал этот жест.
– Бумага, которую я дала, у тебя?
Он с трудом заставил себя пошевелиться, направил руку к карману брюк, чтобы вернуть скомканный листок с клинописью. Жанин взяла его, просунула в щель в окне и открыла тонкий крючок с его внутренней стороны.
А секунду спустя они шагнули в длинный холл и опустили ноги на холодный, покрытый листовым железом пол. И в то время как Жанин закрывала окно за ними, догоняла его и показывала в сторону освещенного прохода, он успел мысленно пробежаться по опрометчивым обещаниям, данным несколько минут назад, и с надеждой подумал, что, возможно, ему удастся выполнить их когда-то в будущем.
Коридор, по которому они сейчас торопливо двигались вперед, отличался от тех, где он побывал ранее.
Вильям явно уже запутался, даже не мог решить, выше или ниже своего этажа находится, но у него не вызывало сомнения, что эта часть здания используется для каких-то других целей. Люминесцентные светильники на потолке и металлическое покрытие на полу, с обеих сторон в холл выходили большие обшарпанные двери из покрашенных зеленой краской стальных листов, и в определенном смысле он мог сейчас находиться где угодно во всем мире, слишком уж многие помещения определенного типа выглядели так двадцать-пятьдесят лет назад.
Однако не вызывало никакого сомнения, что Жанин уже бывала здесь раньше.
Она шла быстрым шагом к ей одной известной цели, и он не мог не восхититься ее знанием местной географии. Каким-то образом ей удалось раздобыть электронный ключ (надо не забыть спросить ее об этом, подумал он), и она явно поставила перед собой такую же задачу, как и он: постепенно хорошо изучить замок, найти слабости и недостатки в его системе безопасности, а потом попытаться выбраться отсюда.
Но сейчас реализация ее замысла висела на волоске. Сработал сигнал тревоги. Охранники шли за ними по пятам, и вряд ли стоило сомневаться, что при любом варианте развития событий, если они доберутся до них (когда доберутся до них, поправил он себя), у них уже не останется шансов пойти на второй круг.
В конце коридора путь им преградила современная железная дверь, перерезавшая поперек старый каменный коридор, и снова с электронным замком, чей датчик находился по соседству.
Но на этот раз красный светодиод отказался уступать место зеленому, когда Жанин прижала шайбу к приемному устройству, как много раз ранее на пути к террасе. Реакцией стал только протестующий щелчок. Как бы с сожалением сообщивший о наличии проблемы.
Она попробовала снова. То же самое. И снова. А когда она повернулась к Вильяму, он увидел ужас в ее глазах.
Внизу, в подвале Кейс чуть не пропустила помеченные красным цветом строчки, перемещавшиеся на экране компьютера перед ней.
Она приказала программе предупредить, как только ключ Уоткинс прикоснется к какому-нибудь замку, и, когда Жанин попыталась открыть дверь в коридоре, время, как обычно, высветилось на мониторе красным цветом и замигало, привлекая к себе внимание.
Но Кейс была увлечена бурной дискуссией с Франкеном.
Она не смогла больше сдерживаться.
Повторила давно известное всем, просто посетовала на нехватку камер, и все равно Франкен прорычал в ответ, что вряд ли стоило обсуждать подобные проблемы именно сейчас. А потом их обоих как прорвало, и они выплеснули друг на друга свое недовольство по поводу камер и всего другого, что не работало.