Именно это и подвигло меня взяться за эту рукопись, питаясь слабой надеждой на то, что кому-нибудь все-таки захочется проникнуть в эту зловещую тайну. Тем более что дело это до сих пор не закрыто за отсутствием поимки потенциального преступника.
Обнаженное тело покойного миллионера Теодора Смита, одного из самых известных оккультистов на американском континенте, было обнаружено в его личном особняке, располагавшемся на окраине города Аркхэма, на полу в комнате, в центре начерченной пентаграммы, окруженной загадочными символами. Вид покойника был ужасен. Многие кости были переломаны, как будто тело упало с головокружительной высоты, а кожа во многих местах была стерта каким-то белым песком, частицы которого остались на ссадинах покойного.
Вскрытие показало, что у трупа не хватало части внутренностей, удаленных каким-то жутким способом через пищевод, и ротовую полость, которые были чем-то обожжены почти по всей поверхности. Сходным образом были удалены глаза и часть мозга, явив обожженные пустые глазницы обнаружившим труп почтальону и двум полицейским.
Почтальон как обычно принес почту рано утром. Оставив корреспонденцию у двери, он уже собрался было уходить, как вдруг он почувствовал странный запах. Запах был настолько резкий и необычный, что заставил почтальона поперхнуться и в нерешительности осмотреть дом снаружи. Он заметил, что слуховое окно на чердаке разбито и из него струится что-то вроде слабой дымки. Дверь дома оказалась заперта изнутри, что, впрочем, было неудивительно, учитывая ранний час.
Однако почтальон вызвал полицейских, опасаясь того, что в доме произошла утечка газа, ибо резкий запах, доносившийся из дома, его не на шутку встревожил. Полицейским никто не открыл, а когда стражи порядка взломали дверь, они были буквально сбиты с ног волной такого отвратительного смрада, что вынуждены были отпрянуть на улицу и отдышаться. Когда в дом проникло уже достаточно воздуха, люди вошли внутрь и начали подниматься по винтовой лестнице на второй этаж, по имени окликая хозяина. Ответа не последовало. Зайдя в комнату на втором этаже, одновременно служившей и чуланом, и судя по всему, местом проведения зловещих ритуалов Смита, полицейские и почтальон увидели обнаженного хозяина дома лежащим на полу, уставившимся обожженными глазницами в гнилой потолок чердака.
Я прибыл на место происшествия незамедлительно. Осмотр дома только прибавил несколько загадок к этому и так довольно непростому делу. Убийство было совершено между полуночью и четырьмя часами утра, так как незадолго до наступления полуночи Смита видели стоящего около своего дома и неподвижно смотрящего в звездное небо. Сосед, совершавший утреннюю пробежку, в пять часов утра, неподалеку от дома, заметил, что слуховое окно было то ли распахнуто, то ли разбито к тому времени. Ему показалось, что он чувствует слабый неприятный запах со стороны дома. Но зная причудливые склонности Смита, не заподозрил ничего плохого.
Следы посторонних людей в самом доме совершенно отсутствовали, дверь была заперта изнутри, по-видимому, самим хозяином. Единственная улика того, что в доме побывал, возможно, кто-то еще – разбитое окно на чердаке. Однако его осмотр показал только, что стекло лопнуло от какого-то давления изнутри чердака.
Больше всего поражал удушливый, резкий, неприятный запах в доме. Рядом с телом в каком-то магическом круге стояла еще слегка дымящаяся старинная лампа. Однако мне стало понятно, что не она основной источник зловония.
Какие бы экзотические вещества не сжигали в ней, источник резкого запаха должен иметь совсем иное происхождение и… я бы сказал габариты…
Было такое ощущение, что в доме побывало что-то громадное, одушевленное или нет, но оставившее после себя такой резкий запах, которым успели пропитаться все внутренности дома. Так же было непонятно наличие мельчайшего странного белого песка в ранах покойного. Судя по ссадинам, Смита должны были длительное время волочить по какой-то песочной поверхности. Однако, ни на лестнице, ни даже на самом чердаке, равно как и в любом другом месте дома частицы песка отсутствовали напрочь.
Также я подверг осмотру личный кабинет Теодора Смита. Книжные полки были уставлены самыми разными книгами и фолиантами по оккультизму. Мне и раньше приходилось иметь дело с преступлениями, имевшими оккультную подоплеку, поэтому я не без содрогания узнал в этих книгах – зловещий том «De Vermis Mysteriis» Людвига Принна, ужасное сочинение графа д'Эрлетта «Cultes des Ghoules», проклятая книга фон Юнтца, «Unaussprechlichen Kulten» и конечно чудовищный, переплетенный в человеческую кожу, «Некрономикон» безумного араба Аль-Хазреда.
Тогда еще я не знал, насколько уникальны эти книги и какой силой обладают, впрочем, как не понимал и редкости некоторых фрагментарных отрывков: жуткой «Книги Эйбона», пропитанных ужасом «Пнакотических Рукописей», грозного «Текста Р'лайха». На столе помимо всего прочего, были обнаружены на отдельных листах записи самого Смита, имевших отрывочный характер. Я внимательно ознакомился с записями, которые собственно и дали ключ к разгадке.
Записи этого странного человека, как было отмечено выше, носили отрывочный характер, но некоторый смысл в них все же можно было уловить. Состояли они из четырех фрагментов. Привожу их текст полностью. Вот первый из них: «. говорили, что с помощью нее можно найти вход в Семь Надземных Сфер, которые были известны халдеям и древним расам, поклонявшимся богам в забытых храмах Ура. Сферы эти управляются небесными духами, и когда жрец будет совершать свой путь через земли, за которыми лежат Пустоши Внешнего Мира, ему следует оставить Наблюдателя охранять его тело и имущество, иначе его могут убить, пока он будет не в силах защититься, и душе его придется вечно блуждать в темных просторах среди Звезд, если ее не пожрут чудовищные ИГИГИ, обитающие за пределами Сфер.»
Следующий отрывок был еще менее вразумительным, чем первый:
«… ночь Прохождения Врат, которая должна быть приурочена к триннадцатой ночи Луны. должен призывать также Трех Великих Старших Богов – АНУ, ЭНЛИЛЯ и ЭНКИ, используя правильные обращения к ним. Число АНУ – 60, Число совершенства, ибо Он есть Отец Небес. Число ЭНЛИЛЯ, Отца Ветра, – 50. А число ЭНКИ – 40, самое возвышенное из Чисел, и он – Отец Всех, кто осмеливается ступать на давно забытые тропы и отправляться в странствия по неведомым землям, среди Пустошей и ужасных чудовищ Азонея… должен приблизиться к Вратам с благоговением и трепетом..»
Третий фрагмент содержал более осмысленную информацию, по сравнению с ритуальными причитаниями двух предыдущих:
«… зажег Свет и увидел пустыню. видел Первые Врата НАННЫ, называемого также СИН. Третьи Врата ИШТАР. Седьмые Врата НИНИБА, называемого также АДАР. пески и холмы в формах, искаженных и мучительных для глаза и разума. В глубинных Долинах Мертвых, обитают полчища Древних, и каждый день они порождают столько новых тварей, сколько не в силах представить себе разум человека, и таких ужасных, что вид их невозможно перенести. Огромный алтарь из громадных камней, покрытый жуткими узорами, возвышался надо мной, с его вершины доносились страшные звуки и пронзительные крики, принадлежали ли они человеку сказать трудно.»
Четвертый отрывок был последним и, пожалуй, самым содержательным:
«. я увидел, Его! Несколько двуногих существ, закутанных в черные платки и балахоны, наподобие арабов, втащили меня по огромной каменной лестнице на вершину алтаря и бросили на пол. Вряд ли эти существа были людьми. Такие ужасные глаза без зрачков. И вообще, глаза ли это? С широкой площадки алтаря, открывалась мрачная панорама. Недалеко от алтаря виднелся циклопический город, с колоннами и зданиями, имевшими неправильную геометрию. Очень странные углы! Алтарь и этот город-призрак окружала бескрайняя пустыня, освещаемая семью черными солнцами. Около алтаря возвышается гора, с крайне странными выпуклостями, создававшими иллюзию живого исполинского тела. Рядом раздался чей-то стон. Я заметил чей-то силуэт, лежавший недалеко от меня. Судя по всему существо, было связано, так же как и я. Я хотел было подползти поближе, но испугался странных очертаний головы, связанного пленника. На его голове, шевелились несколько щупалец, исходивших из того места, где должен был располагаться рот. Неожиданно, я услышал громкий звук, и обернулся. Гора шевелилась! Теперь она нависала над алтарем, я всей плотью почувствовал дыхание адского чудовища! Тяжкие удары начали сотрясать землю и пьедестал алтаря. Огромная волна черной протоплазмы захлестнула алтарь. Сверху на алтарь упало что-то похожее на связку бревен. Живых бревен, которые извивались! Огромные щупальца твари извиваясь, подползли к связанному существу. Из их присосок появились более тонкие щупальца, увенчанные ядовитыми ртами. В мгновение ока вытянувшись, они впились в глаза и рот безобразного пленника, постепенно погружаясь в него. Несчастный задергался, не в состоянии даже вскрикнуть. И в этот момент я увидел гигантский глаз. Появившись в этой глыбе черной протоплазмы, он казался глубоко запавшим и был красноватого цвета. Он стал постепенно сужаться, и невидимая глотка Древнего Бога потрясла окрестности ревом… Убитое чудовищным образом существо лежало без движения, сильно изменив формы тела, из которого была высосана жизнь прямо на моих глазах. Щупальца двинулись ко мне. Что-то похожее наверно будет сейчас и со мной. Слава богу, лампа прогорела! Весь этот адский мираж исчез.»
Когда я обнаружил и прочитал эти отрывки, мне стало ясно, что коллекционер стал жертвой галлюцинаций. Они, в свою очередь были, очевидно, вызваны вдыханием продуктов сгорания веществ, сжигаемых в лампе. На это прямо указывали и последние слова в четвертом фрагменте, ставшем своего рода предсмертной запиской. Единственное что не объясняли записи, это причину гибели Смита.
Как и ожидалось следствие зашло в тупик. Было объявлено, что Смит стал жертвой неизвестного маньяка. А от меня потребовали быстрого окончания этого затянувшегося дела. Мне и самому не терпелось отыскать ключ к этому загадочному и от этого не менее зловещему делу. Господи, если бы я тогда знал, чем это закончится!
В доме обстановка не выявила следов постороннего, ибо сначала я предположил, что Смит с кем-то вместе устраивал свои колдовские ритуалы. Впечатление было такое, что все личные вещи хозяина с минуты на минуту ждали его возвращения, не подозревая о том, что какая-то сила извне сделала невозможным его возвращение. Сила извне. Тогда это выражение случайно пришло в мою голову. Но я отвлекся, буду излагать все по порядку.
Взявшись за это дело, я оказался в полнейшем тупике. Специалисты медицинской экспертизы оказались в полном замешательстве по поводу состава возможной жидкости, которая вызвала ожоги на теле Смита. Она не походила ни на одну из известных кислот. Обнаруженный же песок в ранах миллионера был похож на песок из аравийской пустыни, однако имел более сложную структуру. Меня, впрочем, больше интересовало, как он вообще попал в особняк Смита. И после двух недель глубоких размышлений, построений различных гипотез, показавших всю бесплодность моих усилий, я решился на один эксперимент. Собственно, тогда это был единственный шанс, хоть как-то приблизится к разгадке преступления. Я решил пойти по пути Теодора Смита и зажечь старинную лампу.
Лампа была изъята как одна из улик по этому делу и подверглась осмотру, также мало что прояснившем. Металл, из которого была сделана лампа, был сплавом золота с неизвестным науке металлом неподдающимся идентификации. Узоры, вырезанные на ней и изображавшие неведомых существ, говорили о незапамятных временах, когда человечество едва ли существовало, и я задумался – только ли человеческие руки ее держали, и тем более изготовляли? Анализ порошка взятого из лампы показал, что внутри неё сжигалось сильнейшее наркотическое и галлюциногенное средство, которое было довольно широко распространено среди народов Ближнего Востока и Аравии. Это и убедило меня в подозрении, что покойный Смит в момент трагедии мог находиться в плену сильнейшего наркотического опьянения.
В одну из безлунных ночей, взяв ключи от дома Смита и лампу, я направился к зловещему особняку. Отбросив предрассудки, я открыл дом и поднялся в кабинет. Половицы скрипели под ногами, в помещении была затхлая атмосфера, казалось, книги на полках слабо фосфоресцируют, но когда я включил свет, эта иллюзия исчезла. Я сел в кресло и еще раз осмотрел лампу. Она была приятно теплой, и даже вызывала чувство желания ее поскорее зажечь. Пламя вспыхнуло, и фитиль загорелся. Отключив электричество, я стал наблюдать за довольно ярким свечением лампы. Когда пламя начало подрагивать, на стенах начали появляться причудливые тени. Я стал внимательно их рассматривать. Темнота сгустилась вокруг меня, в воздухе появился специфический запах от сгорания в лампе остатков наркотического зелья.
Первая волна удушья накатила на меня. Я бросил взгляд на окно и пожалел, что не открыл его. Тело внезапно отяжелело, руки с трудом двигались, дыхание стало затрудненным, темнота сгущалась все сильнее. И мне уже показалось, что черный джинн, какой-то аморфный демон выполз из лампы и тянет ко мне свои черные лапы; казалось, что я чувствую его касания…. Невероятным усилием я протянул руку, схватил лампу и бросил ее в окно. Стекло разбилось, и в комнату ворвалась ночная прохлада. Мне почудилось, что когда лампа вылетала через разбитое стекло, чей-то сдавленный рев раздался и через секунду замолк, так и не набрав высокой ноты. Чудовищные тени в комнате мгновенно исчезли. Наступило облегчение, отяжелевшее еще минуту назад тело, вновь наполнялось силой.
Я отдышался и стал размышлять. Несомненно, сжигание определенных веществ в лампе вызывало галлюцинации, в этом сомнений не осталось. Правда, я не мог отличить реальное от привидевшегося. Например, те страшные тени? Действительно ли они появились только после того как я зажег лампу? И почему вдруг темнота стала такой осязаемой, только ли от того что я вдруг ослабел?
Закрыв разбитое окно ставнями, подобрав лампу, валявшуюся под окном, и тускло мерцавшую при свете бледной луны, я запер дом на ключ и отправился домой. В квартире на меня навалилась усталость, и я лег на кровать, даже не раздевшись. Действие наркотика оказалось даже более сильным, и я провалился в тяжелое забытье.
Мне снилась бесконечная пустыня. Дул горячий сильный ветер с порывами песка, пытающихся снять с меня скальп. Я шел, утопая по колено в горячем песочном месиве. Шаги понемногу замедлялись, так как ноги постепенно увязали, сантиметр за сантиметром. В горячем небе, освещенном семью черными солнцами, парили адские создания нимало не напоминающие птиц.
Внезапно провалившись в песок по пояс, я начал лихорадочно дергаться, пытаясь с помощью рук выбраться из горячей трясины. Я начал проваливать глубже, песок начал засыпать меня, но вдруг ноги наткнулись, на что-то твердое. И это Что-то вдруг зашевелилось и двинулось вместе со мной вверх!..
Я проснулся. Во рту горело, лампа стояла рядом на столе, зловеще поблескивая в лучах восходящего солнца, бивших в окно. Глотнув воды, я задумался. В голову пришла навязчивая мысль еще раз зажечь лампу. С трудом поборов в себе это желание, я опять лег на кровать. Затем решил перечитать записки Смита еще раз.
Где-то в них должен быть ключ к происшедшему. «Ночь Прохождения Врат, которая должна быть приурочена к триннадцатой ночи Луны…» – не значит ли это, что лампу Смит зажигал в тринадцатую ночь месяца? После этих мыслей я уже был твердо уверен, что зажгу лампу еще раз.
Когда наступил вечер 12-го мая, я спешным шагом направился к особняку Смита, сжимая в руках лампу безумного араба. Начальник городского управления полиции требовал от меня результатов расследования, которое уже и без того затянулось. Я пообещал предоставить результаты к утру.
Было уже часов девять вечера и до полуночи надо было успеть приготовиться. Но приготовиться к чему? Этого я не знал, но вряд ли меня ждало что-то хорошее, учитывая предыдущий эксперимент с лампой.
Все вокруг особняка было зловещим. Ветер, шумевший в деревьях, оживлял их и делал похожими на корявых великанов, тянувшихся ветками-руками ко мне; сам особняк был похож на присевшее чудовище, готовое в любую минуту броситься на меня; луна напоминала бледный подвешенный в небе кусок гниющей плоти. Изредка выходя из-за туч, она освещала окрестности мертвенным светом, и в такие моменты становилось еще более жутко. Отовсюду слышались посторонние шорохи, и я был рад, что наконец-то дошел до входной двери особняка.
Внутри дома было не так страшно, здесь царила тишина. Я сразу же включил свет, осмотрелся и начал взбираться на второй этаж. Я зашел в библиотеку Смита и окинул взглядом книжные полки. Почти сразу же мой взгляд наткнулся на полуистлевший переплет хорошо знакомого зловещего тома.
Я взял «Некрономикон» в чудовищном переплете, и пошел к чердаку. Лестница надсадно скрипела. Мое дыхание резко участилось, когда дверь на чердак внезапно открылась. От неожиданности я чуть было не выпустил книгу и лампу из рук. Я насторожился, но дверь лишь слегка покачивалась, как от сквозняка, вполне обычного для чердачных помещений. Она как бы приглашала меня зайти внутрь. Сделав пару шагов, я понял, что повода для опасений нет, и зашел на чердак.