В конце главного коридора нечто… непонятное. Может, камера пыток? Столы – металлические столы – вделаны в пол. Они покрыты кровью, но тел нет. Хлопья крови крошатся в пыль под ногами. Похоже, множество людей умерло в этой комнате. Не вижу пыточных инструментов, кроме…
Штыри. Точно как у инквизиторов в глазах. Массивные, тяжелые штуковины, которые забивают в землю большим молотом. Некоторые покрыты кровью… вряд ли я смогу поднять такой. А есть поменьше… стальные… да, они неотличимы от тех, что в глазах Марша. Но есть и сделанные из других металлов.
Сэйзед положил штырь обратно на стол, металл звякнул по металлу. Невольно вздрогнув, террисиец снова оглядел помещение. Возможно, тут делали новых инквизиторов? Он вдруг с ужасом подумал, что твари – когда-то их было всего несколько десятков – уединились в Обители на много месяцев, чтобы пополнить свои ряды.
Нет, не сходилось. Инквизиторы жили скрытной, замкнутой компанией, и подходил им далеко не каждый. Где бы они могли найти, да еще в достаточном количестве, подходящих людей? Ведь не сделали же они инквизиторами слуг – их просто убили.
Сэйзед всегда подозревал, что человек, которого превращали в инквизитора, должен быть алломантом. Пример Марша только подкреплял это предположение: до трансформации тот был охотником – алломантом, который жег бронзу. Сэйзед снова посмотрел на кровь, на штыри и понял, что совсем не хочет знать, как делали новых инквизиторов. Он уже собирался уйти, когда лампа высветила что-то в дальней части помещения.
Еще один дверной проем. Стараясь не думать о том, что под ногами крошится высохшая кровь, Сэйзед двинулся вперед.
Эта комната совсем не походила на другие помещения Обители. Высеченная прямо в скале очень маленькая лестница уводила вниз. Заинтригованный, террисиец спустился по истертым каменным ступеням. Впервые за все время, проведенное в здании, он чувствовал тесноту: пришлось даже наклониться, чтобы попасть в крохотную каморку. Только здесь он выпрямился, поднял лампу и увидел…
Стену. Сэйзед почти в нее уткнулся; свет лампы отразился от металлической пластины добрых пяти футов шириной и почти столько же высотой. На стальной поверхности просматривались какие-то письмена. Опустив мешок, террисиец подошел ближе, держа лампу так, чтобы рассмотреть слова.
Текст был на терриссийском.
Определенно старый диалект, но Сэйзед понял его и без своей медной метапамяти. Лампа в руке невольно задрожала.
* * *
«Я чеканю эти слова на стали, ибо тому, что не врезано в металл, нельзя доверять.
Я начал сомневаться, остались ли в мире, кроме меня, здравомыслящие люди. Неужели они не видят? Они так долго ждали героя, о котором говорилось в террисийских пророчествах, что решили, будто все истории и легенды относятся именно к этому человеку.
Мои собратья ничего не замечают. Они не понимают, что происходящие вокруг странности связаны друг с другом. Они глухи к моим возражениям и слепы к моим открытиям.
Возможно, они правы. Возможно, сошел с ума именно я, или ревную к чужой славе, или просто поглупел. Меня зовут Кваан. Я философ, ученый и предатель. Я тот, кто нашел Аленди, и тот, кто первым провозгласил его Героем Веков. Я тот, из-за кого все началось.
И я тот, кто предал Аленди, потому что теперь уверен: нельзя допустить, чтобы он завершил свои поиски».
* * *
– Сэйзед.
От неожиданности террисиец подпрыгнул, чуть не выронив лампу. Марш возвышался в проеме – грозный, мрачный. Здесь, среди прямых суровых линий, он смотрелся необыкновенно естественно.
– Верхние покои пусты. Все напрасно – мои братья забрали с собой то, что я искал.
– Не впустую, Марш, – возразил Сэйзед, снова поворачиваясь к пластине с текстом.
Он прочитал лишь самое начало, но гравировка, выполненная убористым неразборчивым почерком, покрывала всю стену. Сталь сохранила слова, которым было очень много лет. Сердце Сэйзеда забилось чуть быстрее.
Перед ним находился фрагмент текста из времен, предшествовавших воцарению Вседержителя. Фрагмент, написанный террисийским философом, святым человеком. Несмотря на десять веков поиска, хранители так и не достигли главной цели – не нашли собственную религию Терриса.
Вседержитель уничтожил ее вскоре после своего прихода к власти. Преследования террисийцев – народа, из которого происходил он сам, – были наиболее последовательными за все его долгое правление. Хранителям удалось сберечь лишь разрозненные отрывки из того, во что верили когда-то их предки.
– Я должен это переписать, Марш. – Сэйзед потянулся к мешку.
Визуальный образ тут не поможет – ни один человек не в состоянии запомнить столько текста. Конечно, Сэйзед мог прочитать его и занести в медную метапамять, однако он хотел получить материальную копию, которая бы сохранила структуру линий и пунктуацию.
– Мы здесь не останемся, – покачал головой Марш. – Сомневаюсь, стоило ли нам вообще сюда приходить.
Помедлив, Сэйзед вытащил из мешка несколько больших листов бумаги:
– Ладно, я его скопирую. Пожалуй, даже лучше. Текст будет выглядеть так же, как и оригинал.
Марш кивнул, и Сэйзед достал уголек.
«Такое открытие… – думал он с возбуждением. – В точности как дневник Рашека. Мы все ближе к истине!»
Однако, когда террисиец начал копировать – руки его, несмотря на волнение, двигались аккуратно и точно, – в голову закралась другая мысль. Обладая подобным текстом, он не имел права странствовать по деревням. Необходимо срочно вернуться на север и поделиться своей находкой, чтобы та не погибла вместе с ним. Он должен идти в Террис.
Или… в Лютадель. А оттуда можно послать сообщение на север. То есть у Сэйзеда появилась серьезная причина, чтобы вернуться в центр событий и снова увидеть друзей.
Только почему он вдруг почувствовал себя еще более виноватым?
13
Когда я наконец-то понял – соединил все знамения Ожидания и Аленди, – я был потрясен. Но когда я сообщил о своем открытии другим Мироносцам, они отнеслись ко мне с пренебрежением.
О, напрасно я их не послушал.
Туман крутился и вертелся, словно краска, которую смешивал на холсте невидимый художник. На западе умирал свет. Наступала ночь.
Вин хмурилась.
– Тебе не кажется, что туман стал приходить раньше?
– Раньше? – Голос Ор-Сьера, который сидел рядом на крыше, прозвучал глухо.
– Прежде туман не появлялся, пока не становилось совсем темно. Разве не так?
– Но уже темно, госпожа.
– Так ведь и туман уже здесь. Потому что начал собираться, когда солнце еще только клонилось к закату.
– Не думаю, что это важно, госпожа. Возможно, туман, как и любое погодное явление, бывает разным.
– И это совсем не кажется тебе странным?
– Будет казаться, если вы так пожелаете, госпожа.
– Я не это имела в виду.
– Прошу прощения, госпожа. Объясните мне, что конкретно вы имели в виду, и я со всем усердием поверю.
Вин в задумчивости потерла лоб: «Как бы я хотела, чтобы вернулся Сэйзед…»
Впрочем… Даже если бы Сэйзед и находился сейчас в Лютадели, он не был бы ее слугой. Террисийцы больше не считали никого своими хозяевами. Придется довольствоваться Ор-Сьером. Кандра, по крайней мере, мог добыть информацию, которую не отыскал бы Сэйзед, – при условии, конечно, что Вин сумеет эту информацию из него вытянуть.
– Нам надо найти самозванца. Того, кто… подменил одного из нас.
– Да, госпожа, – согласился Ор-Сьер.
Вин уселась удобнее, опершись руками о черепицу наклонной крыши.
– Тогда мне надо больше узнать о тебе.
– Обо мне, госпожа?
– О народе кандра. Если я собираюсь найти самозванца, я должна знать, как он думает, должна понимать его побуждения.
– Его мотивация проста, госпожа: он будет выполнять свой Договор.
– А вдруг он действует без Договора?
Собачья голова Ор-Сьера качнулась.
– У кандры всегда есть Договор. Без Договора они не могут общаться с людьми.
– Никаких исключений?
– Никаких.
– А если это какой-то бродячий кандра?
– Таких не существует, – твердо сказал Ор-Сьер.
«Да неужели?» – мысленно не согласилась Вин.
Однако она решила не углубляться в эту тему. Вряд ли кандра проник во дворец по собственной воле – наверняка тварь подослал кто-нибудь из врагов Эленда. Один из военачальников или кто-то из поручителей. Да и другие аристократы имели все основания шпионить за Элендом.
– Ладно, – кивнула Вин. – Предположим, кандра – шпион, подосланный собирать информацию для некоего человека.
– Да.
– Но, – продолжала Вин, – если он взял чье-то тело во дворце, сам он не убивал. Кандра ведь не могут убивать людей, так?
– Мы все связаны этим правилом, – подтвердил Ор-Сьер.
– Итак, кто-то проник во дворец, убил одного из слуг, потом позволил кандре взять тело. – Она замолчала, обдумывая возникшую проблему. – Самый опасный вариант – кто-то из членов шайки Кельсера – должен быть рассмотрен в первую очередь. К счастью, поскольку убийство произошло вчера, мы можем сразу устранить Бриза, который в это время был за городом.
Ор-Сьер не спорил.
– Мы можем также устранить Эленда, поскольку он вчера был с нами на стене.
– Большая часть шайки все-таки остается под подозрением, госпожа.
Продолжая размышлять, Вин откинулась назад. Она уже пыталась разобраться, где находились во время предполагаемого убийства Хэм, Доксон, Колченог и Призрак. К сожалению, все они по крайней мере несколько часов провели неизвестно где. Вполне достаточно для кандры, чтобы переварить кого-то и занять место любого из них.
– Хорошо. Только как же мне отыскать самозванца? Как отличить его от других людей?
Ор-Сьер смолчал.
– Должен быть какой-то способ, – не собиралась сдаваться Вин. – Подделка не может быть совершенной. А если пустить ему кровь?
– Кандра воспроизводит тело с отменной точностью, госпожа, – возразил Ор-Сьер, – кровь, плоть, кожа и мышцы. Вы видели это, когда я сделал отверстие в своем теле.
Туман уже сгустился, и быстро темнело. Со вздохом Вин встала, прошла на вершину заостренной крыши и начала нервно прохаживаться туда-сюда по самому краю, благо алломантическое равновесие не позволяло упасть.
– Может, я могу просто понаблюдать за тем, кто будет вести себя странно, – наконец сказала она. – Все ли кандра так хорошо имитируют людей, как ты?
– По меркам кандра мои способности считаются средними. Есть среди нас и более умелые.
– Однако совершенных актеров не существует.
– Кандра нечасто делают ошибки, госпожа. Но, видимо, лучшего способа у вас нет. Хочу, однако, предупредить: кандра может оказаться кем угодно. Мои соплеменники свое дело знают.
«Это не Эленд, – с нажимом сказала себе Вин. – Он был со мной вчера весь день».
Не считая утра.
«Нет, с утра прошло слишком много времени, – тут же успокоила она себя. – Мы провели на стене много часов, а те кости были свежими. Кроме того, я бы почувствовала… разве не так?»
– Должен существовать другой путь. Скажи, а не могу ли я обнаружить кандру с помощью алломантии? – снова обратилась Вин к Ор-Сьеру.
Пока тот обдумывал ответ, рожденная туманом пыталась понять выражение собачьей морды.
– Что? – наконец не выдержала Вин.
– Мы не разговариваем об этом с чужаками.
– Все равно скажи.
– Вы приказываете?
– Вообще-то, мне совсем не хочется ничего тебе приказывать.
– Значит, я могу уйти? – уточнил Ор-Сьер. – Вы не хотите мною командовать и наш Договор расторгнут?
– Я не это имела в виду, – с досадой ответила Вин.
Ор-Сьер хмурился – странно было видеть такое выражение на морде собаки.
– Было бы гораздо легче, если бы вы объясняли свои намерения, госпожа.
– Ну почему ты такой вредный? – стиснула зубы Вин.
– Я не вредный, госпожа. Я ваш слуга и выполняю приказы. Это часть Договора.
– Ну да. И ты так себя вел со всеми хозяевами?
– Для большинства я играл конкретные роли. Мне давали кости – я становился человеком, определенной личностью. Вы ничего мне не объяснили, просто дали кости этого… животного.
«Так вот в чем дело, – подумала Вин. – Все еще злится из-за собачьего тела».
– Послушай, эти кости ничего на самом деле не меняют. Ты тот же самый человек.
– Вы не понимаете. Важно не то, кем кандра является, а то, кем кандра становится. Кости, которые он поглощает, роль, которую играет. Ни один из бывших хозяев не просил меня делать что-то подобное.
– Я не такая, как бывшие хозяева. И вообще-то, я задала вопрос. Есть ли способ обнаружить кандру при помощи алломантии? И да, я приказываю тебе ответить.
В глазах Ор-Сьера сверкнул триумф, как будто он наслаждался тем, что вынудил ее играть по правилам.
– На кандру не действует ментальная алломантия, госпожа.
– Совсем?
– Совсем. Вы можете попытаться разжечь или пригасить наши эмоции, если понадобится, но это не даст ни малейшего результата. Мы даже не поймем, что вы пытаетесь нами манипулировать.
«Как кто-то, кто жжет бронзу…»
– Это не самая полезная информация, – заметила Вин, прохаживаясь мимо кандры по крыше.
Алломанты не могли читать мысли или чувства: когда они гасили или разжигали эмоции другого человека, они просто надеялись получить нужную реакцию. И все же Вин могла поискать кандру, смягчая чьи-то эмоции. Если это не подействует, человек мог оказаться кандрой… или просто хорошо умел владеть собой.
Не отрываясь, Ор-Сьер следил за каждым движением рожденной туманом.
– Если бы кандру было легко обнаружить, госпожа, из нас бы получались никудышные шпионы, разве не так?
– Видимо, ты прав, – признала Вин. И вдруг до нее дошло. – А кандра может применять алломантию? В смысле, если съест алломанта?
Ор-Сьер покачал головой.
«Вот еще один способ, – подумала Вин. – Если я застану кого-то из команды применяющим металлы, я буду знать, что он не кандра».
С Доксоном или слугами это не сработает, зато позволит устранить Хэма и Призрака.
– Есть кое-что еще. Раньше, когда мы работали с Кельсером, он сказал, что тебя надо держать подальше от Вседержителя и его инквизиторов. Почему?
– Мы об этом не говорим. – Ор-Сьер отвернулся.
– Тогда я тебе приказываю говорить.
– Тогда я вынужден отказаться от ответа.
– Отказаться? – переспросила Вин. – У тебя есть на это право?
Ор-Сьер кивнул:
– Секреты, касающиеся сущности народа кандра, мы не можем раскрывать, даже под принуждением, госпожа. Это…
– Противоречит Договору, – мрачно закончила Вин.
«Мне точно нужно его перечитать…»
– Да, госпожа. Но я, возможно, и так сказал слишком много.
Отвернувшись от Ор-Сьера, Вин посмотрела на город, на клубившийся туман. Потом закрыла глаза, зажгла бронзу и попыталась ощутить красноречивый алломантический пульс металлов, горящих где-то поблизости.
Выждав некоторое время, к хозяйке подошел Ор-Сьер, уселся на задние лапы, устроившись на наклонной крыше.
– Разве вам не следует быть на встрече, которую устроил король, госпожа?
– Может, позже, – откликнулась Вин, открывая глаза.
За пределами города сторожевые костры армий освещали горизонт. Справа сверкала в ночи крепость Венчер, и там, внутри, Эленд держал совет с остальными. Под одной крышей собралось много важных людей. Эленд назвал бы Вин параноиком за настойчивый поиск шпионов и наемных убийц. Ну и ладно, пусть зовет как угодно, главное, он живой.
Она снова присела на крышу. Вин очень обрадовалась, когда Эленд решил сделать дворец из крепости Венчер, а не переехал в Кредикскую Рощу – дворец Вседержителя. Слишком уж Кредикская Роща напоминала о своем прежнем хозяине, да и чересчур она велика, чтобы обеспечить хорошую защиту.
В последнее время Вин достаточно часто думала о Вседержителе – точнее, о Рашеке. Террисиец по рождению, Рашек убил человека, который должен был получить силу в Источнике Вознесения и…
И сделать что? Этого по-прежнему никто не знал. Герой путешествовал в поисках чего-то, что защитит людей от угрозы, называемой Бездной. Однако со временем очень многое было утеряно или искажено. Лучшим источником информации оставался древний путевой журнал, написанный Героем Веков, прежде чем Рашек его убил. Впрочем, даже в этом журнале содержалось лишь несколько ценных ключей к тому, что, по всей видимости, все же отыскал Герой.