Источник Вознесения - Наталия Осояну 4 стр.

Король машинально глянул на стол, где поверх стопки документов лежало сложенное в несколько раз невинного вида письмо – на желтоватой бумаге, со сломанной кроваво-красной восковой печатью. Письмо было коротким, и Эленд помнил его наизусть.

Из всех захватчиков и тиранов, что тревожили Последнюю империю со дня смерти Вседержителя, Страфф являлся самым опасным. Эленд знал это лучше, чем кто-либо другой. Отец, настоящий имперский аристократ, видел смысл жизни исключительно в соревновании с другими лордами за право превзойти друг друга в известности. Блестяще владея этой игрой, он сделал Дом Венчер самым влиятельным из всех знатных семей, что существовали до Крушения.

Для отца Эленда смерть Вседержителя не стала ни трагедией, ни победой – просто возможностью. Страффа, должно быть, несказанно веселило, что сын, которого он считал дурачком, провозгласил себя королем Центрального доминиона.

Покачав головой, Эленд вновь вернулся к законопроекту.

«Еще несколько раз перечитаю, кое-что исправлю и наконец-то пойду спать. Только…»

Не успел он додумать, как за спиной послышался глухой удар.

Вскинув бровь, Эленд повернулся и увидел фигуру в плаще, припавшую к полу прямо под световым окном в крыше.

– Знаешь, Вин, – сказал он, – я оставляю балкон открытым не просто так. Ты могла бы входить через него, если пожелаешь.

– Знаю.

Со свойственным алломантам неестественным проворством Вин метнулась через всю комнату. Проверила под кроватью, распахнула дверцы чулана – с напряженностью бдительного зверя отпрыгнула, но, похоже, не нашла внутри ничего, что заслуживало бы ее неодобрения. Потом перешла к двери, ведущей в остальные комнаты Эленда, и заглянула туда.

Эленд наблюдал за ней с нежностью. Ему понадобилось время, чтобы привыкнуть к… особенностям характера Вин. Иногда он даже дразнил ее за одержимость – Вин же твердила, что соблюдает осторожность. Как бы то ни было, половина времени, что она проводила в его покоях, уходила на проверки под кроватью и в чулане. Иногда Вин пыталась сдерживаться, но Эленд частенько замечал, как она недоверчиво поглядывает туда, где, по ее мнению, кто-то мог прятаться.

Вин слегка расслаблялась, только когда можно было особенно не беспокоиться об Эленде. Однако он уже начал понимать, что под маской некогда известной ему Валетт Рену прятался очень сложный человек. Эленд полюбил ее изысканную сторону, не имея понятия о беспокойной, тайной стороне рожденной туманом. Пока что было непросто воспринимать этих двоих как одного человека.

Закрыв дверь, Вин ненадолго замерла, глядя на Эленда круглыми темными глазами. Тот почувствовал, что улыбается. Несмотря на ее странности – или, точнее, благодаря им, – он любил эту тоненькую женщину с решительным взглядом и резким нравом. Женщин, подобных ей – наделенных безыскусной, но истинной красотой и умом, – он еще не встречал.

Впрочем, бывало, что она заставляла его поволноваться.

– Вин? – Эленд поднялся из кресла.

– Ты видел что-нибудь странное этой ночью?

– Кроме тебя? – после некоторой паузы уточнил Эленд.

Нахмурившись, Вин быстрым шагом снова пересекла комнату. Фигурка в черных брюках и мужской рубахе на пуговицах ступала с гибкой грацией – бессознательной элегантностью человека, в котором горел пьютер. При каждом ее движении разлетались в стороны ленты плаща.

«Сосредоточься! – приказал себе Эленд. – Ты и в самом деле устал».

– Что-то случилось, Вин?

Она глянула в сторону балкона:

– Тот рожденный туманом, Наблюдатель, опять в городе.

– Уверена?

– Да, но… я не думаю, что он придет за тобой сегодня ночью.

Через все еще открытые балконные двери проникали и точно крались по полу, постепенно растворяясь, волны тумана. За дверьми была… тьма. Хаос. Эленд нахмурился.

«Это просто туман, – сказал он себе. – Водяной пар – и бояться нечего».

– Почему ты думаешь, что рожденный туманом не придет за мной?

– Просто чувствую.

Обычный для нее ответ. Вин выросла на улице и, что было совершенно естественно, доверяла инстинктам. Правда, сегодня в ее позе чувствовалась странная неуверенность. Что-то еще беспокоило Вин.

Их взгляды встретились, но миг спустя она отвернулась.

– Что? – спросил Эленд.

– Я видела… кое-что еще. Или мне показалось. Что-то в тумане… человеческая фигура, будто из дыма. Почувствовала алломантией. А потом она исчезла.

Эленд нахмурился сильнее. Подошел к ней и обнял:

– Ты слишком устала, Вин. Ты не можешь рыскать по городу всю ночь, а потом весь день оставаться на ногах. Даже алломантам нужен отдых.

Она лишь кивнула. В объятиях Эленда Вин совсем не походила на могущественного воина, сразившего самого Вседержителя. Сейчас это была просто женщина – смертельно уставшая и потрясенная последними событиями.

Вин позволила себя удержать. Сначала в ней ощущалась некоторая скованность. Будто тело, которое подчинялось примитивным инстинктам, продолжало опасаться боли и словно не желало осознавать, что можно прикасаться к человеку из любви, а не из ненависти. Но потом Вин расслабилась. Эленд являлся одним из немногих, с кем она себе это позволяла. Более того, держалась за него, и в ее хватке было что-то отчаянное, граничившее с ужасом. Поразительно, но Вин, могущественный и упрямый алломант, оказалась страшно ранимой. Она не могла без Эленда. Впрочем, как и Эленд без нее. Случалось, он расстраивался, но все же считал себя счастливчиком. Они не обсуждали отказ Вин стать его женой, хотя Эленд никогда об этом и не забывал.

«Женщин и так тяжело понимать, – думал он, – а я умудрился выбрать из них самую загадочную».

Но Эленд не жаловался. Они друг друга любили, и он умел мириться с ее причудами.

Когда Вин, наконец полностью расслабившись, подняла глаза, Эленд наклонился и поцеловал. Поцелуй продлился долго, а потом голова Вин замерла у него на плече.

– У нас еще одна проблема, – сказала она негромко. – Сегодня я использовала последний атиум.

– Дралась с убийцами?

Вин кивнула.

– Что ж, мы знали, что рано или поздно это произойдет. Наши запасы небеспредельны.

– Запасы? – переспросила Вин. – Кельсер оставил нам всего шесть крупинок.

Эленд лишь вздохнул и крепче прижал ее к себе. Его новое королевство должно было унаследовать атиумный резерв Вседержителя – его предполагаемый тайник, где хранилось впечатляющее сокровище. Кельсер до последнего вздоха уповал на то, что им достанутся эти богатства. Только вот беда, атиума пока никто так и не нашел. Им перепали лишь крупицы: наручи Вседержителя – ферухимические батареи для хранения возраста, – да и эти крохи ушли на закупку продовольствия для города. А между тем где-то скрывалось целое состояние, превосходившее те наручи в тысячи раз.

– Мы с этим справимся, – твердо сказал Эленд.

– Но если рожденный туманом нападет на тебя, я не смогу его убить.

– Только если у него будет атиум, а он становится все более и более редким. Сомневаюсь, что и у других королей его в достатке.

Кельсер уничтожил Ямы Хатсина – единственное место, где добывали атиум. Но если Вин и в самом деле придется сражаться с тем, у кого он будет…

«Не думай об этом, – приказал себе Эленд. – Просто продолжай искать. Может быть, мы сумеем немного купить. Или найдем тайник Вседержителя. Если он, конечно, существует…»

Вин посмотрела на него снизу вверх и все поняла. Но что делать? Она ведь растягивала запас атиума как могла. Эленд же, когда вернулся к своему столу, невольно продолжал размышлять о том, что сожженная сегодня крупинка атиума равна по стоимости запасу продовольствия на всю зиму.

«Однако, продав металл, мы бы передали самое опасное в мире оружие алломантов в руки наших врагов».

Нет, не стоило жалеть, что Вин его использовала. Она все еще была здесь и, когда Эленд вернулся к работе, заслонив свет, заглянула ему через плечо:

– Что это?

– Законопроект, блокирующий Ассамблею до тех пор, пока я не воспользуюсь правом на переговоры.

– Опять? – Вин сощурилась, чтобы разобрать его почерк.

– Ассамблея не приняла последнюю версию.

– Почему бы тебе просто не приказать его принять? – нахмурилась Вин. – Ты же король.

– Послушай, но ведь именно это я и пытаюсь доказать всеми своими действиями. Я просто человек, Вин, и очень может быть, что мое мнение окажется не самым лучшим. Над законопроектом не должен работать один человек.

– Слишком слабо, – возразила Вин. – Беззубо. Тебе надо больше доверять самому себе.

– Дело не в доверии, а в том, что так надо. Мы тысячу лет боролись со Вседержителем, и если я буду поступать подобно ему, в чем тогда разница?

– Вседержитель был злым – ты добрый. Вот и разница.

Эленд улыбнулся:

– Для тебя все так просто?

– Да.

Прежде чем возразить, Эленд не удержался и поцеловал Вин.

– Что ж, кому-то из нас приходится немного все усложнять, а кому-то – привыкать. А теперь мне надо работать. Будь добра, отойди в сторону, ты заслоняешь свет.

Вин фыркнула, но встала и обошла стол, оставляя за собой легкий аромат духов. Эленд замер. Когда это она успела надушиться? Многое Вин делала так быстро, что он не успевал заметить.

Духи – еще одно из видимых противоречий, из которых состояла женщина по имени Вин. Она не душилась, когда уходила в туман, но для Эленда делала исключение. Предпочитая быть незаметной, любила тем не менее разные ароматы и раздражалась, если он не замечал, что она попробовала новый. Подозрительная, даже одержимая, Вин доверялась друзьям с фанатичной преданностью. По ночам, чтобы не привлекать к себе внимания, одевалась в черное и серое, но Эленд видел ее год назад на балах: в вечерних платьях она держалась столь же естественно. Почему-то Вин больше не носила платьев…

Возвращаясь к законопроекту, Эленд уже в который раз подумал, что рядом с ней политика представлялась несложной. Наблюдавшая за его работой Вин зевнула.

– Тебе надо отдохнуть, – погружая перо в чернильницу, заметил Эленд.

Вин помедлила, но все же кивнула. Затем сняла свой туманный плащ, завернулась в него и легла на коврике возле стола.

От удивления Эленд даже не сразу нашелся что сказать.

– Я не имел в виду здесь.

– Где-то там, снаружи, рожденный туманом. – Видимо, от усталости голос Вин прозвучал непривычно глухо. – Я тебя не оставлю.

Она поменяла позу, и Эленд успел заметить мелькнувшую на лице гримасу боли. Вин явно берегла левый бок. Она нечасто рассказывала подробности своих сражений – не хотела беспокоить. Будто бы он ничего не замечал…

Усилием воли Эленд заставил себя вернуться к работе. Однако закончить ему не дали. Раздался стук в дверь, она приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась голова Хэма.

– Еще не спишь? – подавляя невольное раздражение, спросил Эленд.

– К несчастью.

– Мардра убьет тебя, если узнает, что ты опять работал допоздна, – откладывая перо, продолжал молодой король. Можно сколько угодно жаловаться на причуды Вин, но она, по крайней мере, разделяла его ночные привычки.

В ответ на замечание Хэм только закатил глаза. Он был в своих обычных брюках и жилете – согласился стать капитаном гвардии Эленда лишь при условии, что ему не придется носить униформу. Приоткрыв один глаз, когда громила вошел в комнату, Вин снова расслабилась.

– Ладно, – смягчился Эленд. – И что же стало причиной твоего визита?

– Я подумал, ты захочешь узнать, что мы установили личности убийц, которые напали на Вин.

– И вероятно, я их знаю.

Большинство алломантов происходило из знатных семей, и Эленд был знаком со всеми в окружении Страффа.

– Сомневаюсь, – возразил Хэм. – Они с запада.

Пока Эленд медлил с ответом, подняла голову Вин:

– Ты уверен?

Хэм кивнул:

– Непохоже, чтобы их подослал твой отец – если только он не провел всеобщую вербовку в Фадрексе. Они большей частью из Домов Гардре и Конрад.

Эленд откинулся на спинку кресла. Его отец устроил базу в Урто, наследном имении семьи Венчер. Однако Фадрекс находился совсем в другой части империи, в нескольких месяцах пути от Урто. Маловероятно, что отец смог отыскать и нанять целую группу алломантов с запада.

– Ты слышал про Эшвезера Сетта? – спросил Хэм.

– Один из самопровозглашенных королей Западного доминиона. Но я о нем мало что знаю. – Эленд покосился на проснувшуюся Вин. – Считаешь, его работа?

– Скорей всего. Они, должно быть, ждали шанса проникнуть в город, и суматоха у ворот в связи с прибытием армии Страффа им этот шанс предоставила.

Эленд пристально посмотрел на Вин. Судя по выражению лица, она не очень-то верила, будто Страфф не подсылал убийц. Эленд же не был настроен столь скептически. Если чуть не каждый тиран в округе пытался убрать его тем или иным способом, то чем этот самый Сетт отличается от остальных?

«Все из-за атиума», – с раздражением подумал Эленд.

Он так и не нашел тайник Вседержителя, но это не мешало деспотам по всей империи считать, что атиум просто перепрятали.

– Что ж, по крайней мере, это не твой отец, – со свойственным ему оптимизмом подытожил громила.

– Поверь мне, наше родство его не остановит, Хэм.

– Но он твой отец.

– Для Страффа это ничего не значит. Вероятно, он не посылал убийц только потому, что не принимает меня всерьез. Но если мы продержимся достаточно долго, он их подошлет.

– Слыхал я о сыновьях, которые убивают отцов, чтобы занять их место… – недоверчиво проговорил Хэм, – но чтобы отцы убивали сыновей… хотел бы я знать, что за человек этот старик Страфф, раз он хочет тебя убить. Ты думаешь, что…

– Хэм? – перебил Эленд.

– Да?

– Знаешь, я, вообще-то, люблю хорошую беседу, но прямо сейчас не совсем подходящее для философии время.

– А, точно, – спохватился громила, – Мардра наверняка заждалась.

Он быстро поднялся – Эленд в очередной раз взялся за перо:

– Позаботься о том, чтобы собрать всех на встречу. Мы должны организовать наших союзников, Хэм. Если мы ничего не придумаем, это королевство обречено.

– Звучит невесело, Эл.

– В Ассамблее бардак, – горячо заговорил Эленд. – Полдесятка военачальников с превосходящими армиями дышат мне в затылок: месяца не проходит, чтобы кто-то не подсылал ко мне убийц, а женщина, которую я люблю, медленно сводит меня с ума.

Когда он договорил, Вин фыркнула.

– И это все? – поинтересовался Хэм. – Видишь? Не так уж и плохо. А если бы мы столкнулись с бессмертным богом и его всемогущими священниками?

Не в силах сдержаться, Эленд рассмеялся.

– Спокойной ночи, Хэм, – пожелал он, возвращаясь к своему законопроекту.

– Спокойной ночи, ваше величество.

4

Возможно, они правы. Возможно, сошел с ума именно я. Или ревную к чужой славе, или просто поглупел. Меня зовут Кваан. Я философ, ученый и предатель. Я тот, кто нашел Аленди, и тот, кто первым провозгласил его Героем Веков. Тот, из-за кого все началось.

Открытых ран на теле не было, и оно все еще лежало там, где упало, – обитатели деревни боялись к нему прикоснуться. Руки и ноги неестественно вывернуты, грязь вокруг еще хранит следы предсмертных судорог.

Сэйзед наклонился, провел кончиками пальцев по одной из отметин. Почва в Восточном доминионе была скорее черной, чем коричневой, хотя по сравнению с северными районами содержала намного больше глины. Дожди из пепла шли и здесь, но местная почва, очищенная от пепла, промытая и обогащенная удобрениями, считалась роскошью и использовалась для декоративных растений в садах знати. Остальному миру приходилось как-то обходиться необработанной.

– Говоришь, когда он умер, никого рядом не было? – Сэйзед повернулся к маленькой группе деревенских жителей.