Исходя из этого, антитеррористическая деятельность израильских служб безопасности базируется на бескомпромиссном принципе «никаких уступок террористам», ибо «давно уже доказано, что уступки террористам только порождают новый террор»[20]. По словам Шимона Переса, «палестинцы не могут победить Израиль. Ни организованный, ни стихийный террор, ни взрывы, ни захват заложников, ни угон самолетов, ни убийства не уничтожат национальный дух Израиля»[21]. Хотя, безусловно, такая позиция, сопряженная с огромными трудностями, а зачастую и жертвами, требуют от властей исключительной выдержки и огромной ответственности перед гражданами. По словам Г. Меир, «никто никогда не узнает, чего стоит правительству Израиля отвечать „нет!“ на требования террористов и понимать, что ни один из израильских представителей, работающих за границей, не застрахован от бомбы в письме, не говоря уже о том, что любой тихий приграничный городок Израиля может быть (и это бывало) превращен в бойню при помощи нескольких безумцев, взращенных в ненависти и в убеждении, что они смогут выдавить из Израиля его умение оставаться непоколебимым перед лицом страдания и печали»[22]. И далее: «Но мы научились противостоять террору, охранять наши самолеты и наших пассажиров, превращать посольства в маленькие крепости, патрулировать школьные дворы и городские улицы. Я испытываю чувство гордости, что принадлежу к нации, которая сумела вынести все эти подлые и трусливые удары и не сказать: „Хватит! С нас хватит! Отдайте террористам то, чего они добиваются, потому что мы больше не можем“»[23].
Такое развитие событий вынудило израильские власти пойти на создание спецподразделений по борьбе с терроризмом. Этим в 60-70-е гг. занимался генерал А. Шарон, антитеррористическая бригада которого провела ряд успешных операций, в частности освобождение 90 пассажиров самолета компании Sabena, захваченных террористами в аэропорту Лод в 1972 г. Позднее на ее базе было создано «Подразделение общей разведки 269», наиболее блистательной акцией которого стала операция «Джонатан» (Уганда, 1976 г.). Израиль относится к государствам, которые активно проводят операции на своих территориях и за рубежом. Около 98 % (9 из 10) всех планируемых террористических актов раскрываются на стадии подготовки и 2 % «гасятся» в процессе реализации[24].
Израильский опыт борьбы с терроризмом представляется ценным не только с чисто технической точки зрения, но, прежде всего, в плане исключительной последовательности в проведении бескомпромиссной, жесткой линии в отношении экстремистов, исключающей, помимо прочего, и их уход от ответственности. Так, в конечном итоге были уничтожены все террористы – участники мюнхенской трагедии (хотя в таком случае правительство в определенной степени само уподобляется террористам). Однако он ценен для отечественных правоохранительных органов и имеющимися в нем ошибками, повторенными российскими властями в современных условиях. Эти ошибки связаны в первую очередь с тем, что израильтяне в определенный момент стали массированно применять в борьбе с террористами из ООП вооруженные силы, де-факто придав преступникам статус воюющей стороны. Перес писал, что, «когда в результате неразумных решений правительства Израиля, ослепленного собственным стремлением изменить стратегическую обстановку путем вторжения в Ливан, Армия обороны Израиля оказалась втянутой в прямые военные действия с ООП и другими нерегулярными боевыми группами. Во время наступления армия использовала всю свою оперативную мощь (наземные, воздушные, морские силы), новейшую военную технику, но весьма примитивную стратегию. Создавалось впечатление, что война идет между равными противниками: не война против террористов, безжалостно попирающих международное право, а война между двумя противоборствующими лагерями. С поразительной близорукостью тогдашнее правительство Израиля пренебрегло моральным преимуществом Армии обороны Израиля – преимуществом, всегда являвшимся одной из главных составляющих национальной мощи еврейского государства. Хотя война вынудила ООП уйти из Ливана, она не устранила ее с национальной сцены в качестве решающего фактора, определяющего настроение палестинского фронта»[25]. Абсолютно аналогичную ошибку допустило федеральное правительство России, направив в 1994 г. войска в Чечню в попытке решить сходную проблему чисто силовым путем без учета этнополитических факторов, опираясь лишь на военную мощь (хотя в данном случае есть и существенное отличие: Чечня, в отличие от Ливана, по крайней мере юридически, была частью территории Российской Федерации). Это привело к двум важнейшим последствиям, а именно к тому, что, во-первых, акция по восстановлению конституционного строя и наведению правопорядка превратилась в ожесточенную войну, а во-вторых, фактически легализовала террористов, создав вокруг них ореол борцов за национальную независимость. То есть был достигнут результат, прямо противоположный тому, на который рассчитывали.
Израильский опыт убедительно демонстрирует, что основную роль в борьбе с терроризмом должны играть специально предназначенные для этого службы и подразделения, опираясь на все многообразие находящегося в их арсенале способов, методов и средств и используя гибкую тактику. Привлечение вооруженных сил не должно при этом полностью исключаться, но они могут выполнять лишь вспомогательные функции (охрана важных объектов, поддержка антитеррористических операций, обеспечение психологического эффекта присутствия в наиболее вероятных местах проведения акций и пр.).
Современный период характеризуется тем, что, несмотря на определенные разногласия в подходах к организации борьбы с терроризмом как на широкой международной, так и на региональной или двусторонней основе, в мире наметилась устойчивая тенденция к усилению координации антитеррористической деятельности. Помимо того, что уже принят ряд международно-правовых актов, к которым присоединились многие государства (Токийская конвенция о преступлениях и некоторых других действиях, совершаемых на борту воздушного судна 1963 г.; Конвенция о борьбе с незаконным захватом воздушных судов 1970 г.; Гаагская конвенция о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности гражданской авиации 1971 г.; Конвенция о предотвращении и наказании преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, в том числе дипломатических агентов 1973 г.; Международная конвенция о борьбе с захватом заложников 1979 г.; Европейская конвенция о борьбе с терроризмом 1976 г. и др.), координация осуществляется на уровне ведомств и правительств заинтересованных стран в рамках существующих международных союзов, например ЕС. Так, в 1976 г. в ЕЭС была создана система TREVI (terrorism, radicalization, extremism, violence international) как координационный орган по борьбе с терроризмом и иными проявлениями радикализма, действующая и развивающаяся по сей день. В нее входят министры стран Сообщества, занимающиеся вопросами иммиграции, борьбы с терроризмом, проблемами наркотиков, включая министров юстиции и внутренних дел. С 1987 г. в работе принимают участие США, Канада и Австрия. Система включает конференцию министров внутренних дел и министров юстиции, на которую приглашаются представители других заинтересованных ведомств, включая представителей спецслужб. Непосредственная организация взаимодействия возлагается на специализированные группы: TREVI-1 (взаимодействие правоохранительных органов ЕС); TREVI-2 (вопросы оперативного использования спецподразделений полиции, их спецподготовки и оснащения); TREVI-3 (пресечение международного наркобизнеса, «отмывания денег» и др.); TREVI-4 (взаимодействие в рамках Шенгенской группы). Для организации взаимодействия TREVI с национальными полицейскими службами еще в 1977 г. было учреждено бюро связи для обмена оперативной информацией. К концу 80-х гг. вся антиттеррористическая деятельность на территории Союза по сути осуществляется по каналам системы. Кроме того, согласно положениям Маастрихтского договора, в ноябре 1993 г. было принято решение о создании нового руководящего органа в структуре ЕС – Совета министров юстиции и внутренних дел. Структурную основу нового органа составили группы TREVI, переименованные в комитеты. Совету было предоставлено право принимать решения, обязательные для исполнения правоохранительными органами государств – участников ЕС. В рамках Союза в качестве координирующего органа создано также Министерство по борьбе с терроризмом, радикализмом и экстремизмом (в его структуре Комитет высших чиновников, специализированная группа и три самостоятельных отдела), действует национальное бюро связи, которое обеспечивает обмен оперативной информацией. В штатах посольств государств – членов ЕС в различных странах предусмотрена должность советника по проблемам борьбы с терроризмом. Подобная система могла бы служить схемой для сотрудничества в данной сфере в рамках СНГ.
В борьбе с терроризмом специальные службы используют различные меры. Так, вызывает интерес специально разработанная правительством американская программа «Спасение жизней», которая вознаграждает граждан, представивших информацию о терроризме[26]. США делятся информацией такого рода с другими странами, чьи граждане находятся в опасности. Эта программа помогла получить ценную информацию о планировавшихся террористических актах во время войны в Персидском заливе и для поиска подозреваемых в организации взрыва во Всемирном Торговом центре. Программа, учрежденная Конгрессом в 1984 г., предлагает значительное вознаграждение (до 2 млн долл.) за информацию, позволяющую предотвращать акты международного терроризма против американских граждан или собственности. Если такие преступления связаны с гражданской авиацией США, вознаграждение поднимается до 4 млн долл.[27] В 1990 г. Госдепартамент создал партнерство с Ассоциацией воздушного транспорта Америки и Международной Ассоциацией пилотов; каждая из этих организаций обещала выделить до 1 млн долл. Вдобавок к сумме, выплачиваемой правительством США за информацию, позволяющую предотвратить террористический акт против американской гражданской авиации[28].
26 февраля 1993 г. международные террористы нанесли удар по американцам – взрывное устройство было взорвано в гараже 110-этажного Всемирного торгового центра. В результате взрыва погибло 6 человек и около 1000 было ранено. Двое из подозреваемых – Ясин и Юсеф – бежали из США после взрыва. 8 февраля 1995 г. пакистанская полиция вместе в агентами Службы дипломатической безопасности США, реализуя сведения, полученные по программе вознаграждения информаторов, установила местонахождение и арестовала Юсефа в Пакистане. Он был выдан США для суда.
Учитывая потенциальную опасность попадания ядерных материалов в руки террористов, Конгресс США расширил определение международного терроризма, санкционировав вознаграждение за сообщение любой информации «о любом акте, в значительной степени способствующем приобретению специальных ядерных материалов, безопасное хранение которых не обеспечено… или любых ядерных взрывных устройств… частным лицом, группой или неядерным государством»[29].
Сравнительно небольшая американская программа по подготовке кадров и предоставлению оборудования в области борьбы с международным терроризмом оказывает неоценимую помощь в укреплении связи США с правительствами других стран и защите жизней дипломатов за рубежом. Программа Госдепартамента США помощи в борьбе с терроризмом (ПБТ) предоставляет подобную помощь дружественным правительствам, сталкивающимся со значительной угрозой со стороны террористов. С момента своего основания в 1983 г. в рамках этой программы было подготовлено свыше 19 тыс. человек из более чем 80 стран[30].
Борьба с политическим терроризмом и экстремизмом (международно– и национально-правовые проблемы)[31]
Вопросы международно-правового сотрудничества государств в борьбе с терроризмом неоднократно рассматривались ООН, ее специализированными учреждениями, а также рядом региональных и международных организаций.
Организация Объединенных Наций последовательно занималась проблемой терроризма как в правовом, так и в политическом отношении.
В правовой сфере ООН и ее специализированные учреждения, такие как Международная организация гражданской авиации (ИКАО), Международная морская организация (ИМО) и Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ), создали систему международных соглашений, являющихся основными правовыми инструментами в борьбе против терроризма.
Генеральная Ассамблея ООН способствовала заключению трех следующих конвенций: Конвенции о борьбе с захватом заложников (1979), Конвенции о безопасности персонала ООН и связанного с ней персонала, принятой Ассамблеей в 1994 г., Международной конвенции о борьбе с бомбовым терроризмом, принятой Ассамблеей в 1997 г. Последняя предполагает отказ в убежище лицам, разыскиваемым за совершение террористических актов с обязательством для каждой из стран-участниц возбуждать в отношении этих лиц уголовные дела, если она отказывает в их выдаче другой стране, которая настаивает на их экстрадиции.[32]
В 1996 г. Ассамблея учредила специальный комитет, который разрабатывает проект международной конвенции о борьбе с актами ядерного терроризма. В политической сфере Генеральная Ассамблея в 1994 г. приняла Декларацию о мерах по ликвидации международного терроризма, в которой осуждаются «все действия и проявления терроризма как преступные и не подлежащие прощению независимо от того, когда и кем они были совершены»[33]. Ассамблея настаивала на принятии странами-участницами мер на национальном и международном уровнях по ликвидации международного терроризма.
В преамбуле Декларации о мерах по ликвидации международного терроризма (одобрена Резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 9 декабря 1994 г., 49/60) отмечалось, что продолжающиеся во всем мире акты терроризма во всех его формах и проявлениях, включая и те, в которых прямо или косвенно участвуют государства, приводят к гибели ни в чем не повинных людей, имеют пагубные последствия для международных отношений и могут ставить под угрозу безопасность государств, в связи с чем подчеркивалась настоятельная необходимость «дальнейшего укрепления международного сотрудничества между государствами для принятия и утверждения практических и эффективных мер по предотвращению, пресечению и ликвидации всех форм терроризма, которые затрагивают все международное сообщество»[34].
Государства – участники ООН заявили, что «преступные акты, направленные или рассчитанные на создание обстановки террора среди широкой общественности, групп лиц или конкретных лиц в политических целях, ни при каких обстоятельствах не могут быть оправданы какими бы то ни было соображениями политического, идеологического, расового, этнического, религиозного или другого характера, которые могут приводиться в их оправдание»[35].
Государствам – участникам ООН предлагалось «принять эффективные и решительные меры согласно соответствующим положениям международного права и международным стандартам прав человека для скорейшей ликвидации международного терроризма, в частности:
– воздерживаться от реорганизации террористической деятельности, подстрекательства к ней и принимать надлежащие практические меры к обеспечению того, чтобы их соответствующие территории не использовались для создания террористических баз и учебных лагерей или для подготовки или организации террористических актов, направленных против других государств или их граждан;
– обеспечивать задержание и судебное преследование или выдачу лиц, совершивших террористические акты, согласно соответствующим положениям их национального права;
– стремиться к заключению специальных соглашений с этой целью на двусторонней, региональной и многосторонней основе и разработать с этой целью типовые соглашения о сотрудничества;
– сотрудничать друг с другом в обмене соответствующей информацией относительно предотвращения терроризма и борьбы с ним;
– оперативно предпринимать все необходимые шаги к претворению в жизнь соответствующих международных конвенций по этому вопросу, участниками которых они являются, включая приведение своего внутреннего законодательства в соответствие с этими конвенциями;