Универсальный принцип отличается от других принципов экстерриториального действия уголовных законов, прежде всего, тем, что он призван сделать более эффективной борьбу с преступлениями международными и так называемыми «конвенционными», т. е. с преступлениями международного характера[123].
Бассиуни пишет, что государство, которое осуществляет юрисдикцию на основе этого принципа, «действует от имени международного сообщества, так как оно как член этого сообщества заинтересовано в сохранении мирового порядка»[124].
С точки зрения международного права универсальный принцип распространяется на весьма узкий круг посягательств. Вероятно, исторически первым было пиратство. Еще в 1920 г. Верховный суд, рассматривая дело Смита, отметил, что оно является «преступлением против права наций» и должно караться любым государством, которое задерживает правонарушителя.[125] Ответственность за пиратство предусматривается Федеральным УК.[126]
В настоящее время универсальная юрисдикция распространяется на такие посягательства «всеобщей озабоченности», как-то: работорговля, геноцид, нападение или захват самолетов, военные преступления, отдельные акты терроризма,[127] а также, как считают некоторые американские ученые, загрязнение международных вод[128].
Уголовные преследования на основе универсального принципа имеют место, но они довольно редки. По мнению Брэдли, это объясняется двумя причинами. Во-первых, потому, что отдельные государства могут манипулировать или злоупотреблять предоставленными им в мировом масштабе правами по уголовному преследованию определенных лиц, а во-вторых, потому, что «есть опасность, что преследование иностранных граждан… особенно зарубежных руководителей, подорвет мирный характер международных отношений»[129].
США, думается, прежде всего по политическим соображениям, очень неохотно осуществляли уголовное преследование или выдачу лиц, совершивших преступления международного характера, а советских граждан – практически никогда. Вспомним хотя бы дело Овечкиных, которые захватили и угнали самолет и убили стюардессу. При этом американские власти нередко ссылались на отсутствие соответствующих международных договоров или положений национального законодательства. Однако, как представляется, в последние годы, особенно после событий 2001 г., они начали активизировать борьбу с определенными преступлениями (угон самолета, захват заложников, авиадиверсия и некоторые другие) на основе универсального принципа, если лица, их совершившие, оказались или были найдены в США, включая случаи, когда такие лица были доставлены в США сотрудниками их правоохранительных органов.[130]
У. Лафейв считает, что используемая американскими судами терминология, когда они применяют специальный закон о борьбе с распространением наркотиков,[131] позволяет говорить о том, что, помимо других принципов,[132] они также опираются на универсальный принцип действия уголовного закона в пространстве. Об этом, по его мнению, свидетельствуют такие словосочетания, как «международные парии» (используемые применительно к судам, на которых перевозятся наркотики) или «получивший всеобщее осуждение законопослушными государствами» наркотрафик.[133]
Б) Юрисдикция штатов
Основным и, можно сказать за небольшими исключениями, единственным принципом действия уголовных законов штатов[134] в пространстве является территориальный принцип.
В отличие от федерации в целом компетенция каждого из 50 штатов по вопросам издания и, следовательно, применения уголовных законов на своей территории более широкая. С учетом ограничений, предусмотренных Конституцией США, федеральными законами и конституциями штатов, именно они осуществляют так называемые «полицейские полномочия» по защите основных ценностей: здоровья, собственности, морали и в целом – общественного благополучия.
Понятно, что каждый штат осуществляет юрисдикцию в отношении преступлений, совершенных на его территории. Однако это общее правило нуждается в уточнении и пояснении, прежде всего относительно понятия «территории». Дефиниции «территории» закреплены в уголовных кодексах некоторых штатов, и она там нередко определяется в основном или точно так же, как в Примерном УК: «Территория данного штата включает сушу и водное пространство, а также воздушное пространство над ними, в отношении которых этот штат имеет законодательную юрисдикцию» (п. 5 ст. 1.03).[135] Иногда встречаются определения более краткие, например в УК Висконсина (п. 2 ст. 939.03),[136] и, наоборот, более широкие, как, например, в УК Огайо. Там сказано, что территория штата включает указанные выше пространства, «в отношении которых данный штат имеет исключительную или совпадающую юрисдикцию». И далее: «Если граница между данным и другим штатом или иностранным государством является спорной, спорная территория неопровержимо презюмируется находящейся в пределах данного штата» (п. “С” (1) ст. 2901.11).
Водное пространство штатов, имеющих выход к морю, включает полосу шириной не более трех морских миль от берега. Однако суды некоторых штатов, например Флориды, признавали правомерным привлечение к уголовной ответственности за преступления, совершенные и за пределами трехмильной зоны[137].
На практике нередко возникают и прочие вопросы, связанные с установлением территориальной юрисдикции штатов, как-то: по какому закону должно рассматриваться дело, если, например, потерпевший принял яд в штате Огайо, а умер в результате этого в штате Кентукки? Или: может ли какой-то штат применить свой закон в отношении своего гражданина, совершившего преступление за пределами штата, или к негражданину, совершившему преступление в отношении гражданина за пределами штата?
В поисках ответов на эти и другие вопросы суды, при отсутствии или неясности соответствующих законодательных положений, обращаются к общему праву. Поскольку в таких случаях часто большое значение имеет установление места совершения преступления, напомним, что по общему праву, во-первых, может быть только одно место совершения преступления, и, во-вторых, таковым может быть место, где осуществлено «жизненно важное» действие (бездействие), или место, где наступил результат, если определение преступления включает такой результат.[138]
Суды, опирающиеся на положения общего права, признавали юрисдикцию того штата, где яд был принят, как в приведенном выше примере,[139] или где был произведен выстрел, в результате которого наступила смерть потерпевшего за пределами этого штата.[140] А вот в другом случае, когда выстрел, произведенный с территории одного штата, поразил потерпевшего на территории другого, юрисдикция первого была отклонена.[141]
Из области других преступлений: такое посягательство, как бигамия, считается совершенным там, где имело место незаконное бракосочетание, а не там, где стороны стали затем сожительствовать; ограбление – где имущество было «взято» у потерпевшего, а не там, где он подвергся угрозам или запугиванию.
Решение вопроса об установлении места совершения преступления и, следовательно, юрисдикции того или иного штата не всегда оказывается простым и однозначным, что уже было видно на примере совершения убийства.
Однако, как представляется, все-таки большие трудности возникают в случаях совершения других преступлений, например кражи, которая является наиболее распространенным посягательством, часто затрагивающим два или более штата. Поскольку считается, что лицо, совершившее кражу, может быть подвергнуто уголовному преследованию как в том месте, где вещи были похищены, так и в том, куда они затем были переправлены или унесены, такая двойственность вызвала большие расхождения в установлении юрисдикции. Одни суды (их, возможно, большинство) признавали, что должен применяться закон того штата, куда имущество было унесено или перенесено;[142] другие, наоборот, считали, что у такого штата не имеется для этого надлежащей юрисдикции. [143]
Также возникали трудности в установлении юрисдикции, когда преступление было совершено в соучастии или имело место какое-либо неоконченное посягательство. Например, если лицо, находясь за пределами какого-то штата, подстрекает другого совершить преступление в этом штате, то встает вопрос, подлежит ли он ответственности по закону этого штата? По общему праву, лицо (пособник до факта совершения преступления), «которое совершает все свои пособнические действия за пределами данного штата, не совершает преступления в данном штате и не подпадает под действие его юрисдикции».[144]
Относительно неоконченных посягательств сложность установления юрисдикции проиллюстрируем на примере сговора. Так, если несколько лиц договорились в штате А совершить преступление в штате Б и «явное действие», подтверждающее цель соглашения, было совершено в штате Б, то спрашивается, по закону какого штата эти лица могут быть наказаны? Рядом прецедентов было установлено, что местом совершения сговора является штат Б, и должен быть применен закон этого штата.[145] Однако в случаях, когда суды рассматривали сговор как длящееся (продолжаемое) преступление, он мог иметь более одного места его совершения: там, где состоялось соглашение, а также там, где были «совершены действия в продолжение соглашения». [146]
В законодательствах штатов можно обнаружить разные решения затронутых выше вопросов, нередко отличающиеся от правил общего права. Во многих из них действует общее положение, сходное или такое же, которое содержится в Примерном УК, а именно: штат осуществляет юрисдикцию в отношении посягательства, если на территории этого штата осуществляется поведение или причинен результат, являющиеся элементом такого посягательства (п. 1(а) ст. 1.03).[147]В уголовных кодексах некоторых штатов общее положение сформулировано более широко: «Лицо может быть осуждено и наказано по закону данного штата, если оно совершает посягательство полностью или частично в пределах данного штата (см., например, п. 1 ст. 609.025 УК Миннесоты). Согласно такому статуту штат Калифорния может осуществлять юрисдикцию в отношении тяжкого убийства (которое там может караться смертной казнью – ст. 190 УК), если обвиняемый, находясь в Калифорнии, посылает отравленные конфеты потерпевшему, находящемуся в штате Делавэр, где он их съедает и умирает.[148] Правда, некоторые суды несколько ограничивают понятие «частично».
Что же касается соучастия и неоконченных посягательств, то следует отметить, что в уголовные кодексы ряда штатов также под влиянием Примерного УК включены положения, сходные или идентичные с предусмотренными в нем (п. 1 (b, c, d) ст. 1.03). Так, в УК Кентукки сказано, что лицо может быть осуждено по закону данного штата за посягательство, выполненное его собственным поведением или поведением другого лица, за которое оно несет юридическую ответственность, если: 1) поведение, имеющее место за пределами этого штата, является достаточным, чтобы составить покушение на совершение посягательства в этом штате; 2) поведение, имеющее место за пределами этого штата, является достаточным, чтобы составить сговор о совершении посягательства в этом штате, и явное действие, совершенное в «продвижение» такого сговора, имеет место в этом штате, и 3) поведение, имеющее место на территории этого штата, составляет соучастие, покушение, подстрекательство или сговор в пределах другой юрисдикции, являющееся также посягательством по закону этого штата (п. 1 (b, c, d) ст. 500.060).[149]
По-видимому, из всех вышеизложенных подпунктов третий нуждается в пояснении. В комментарии к нему говорится, что он предусматривает возможность уголовного преследования в штате Кентукки лиц, осуществляющих поведение в этом штате, но которое имеет целью нарушение закона другого штата. Приводится такой пример. Лицо, имеющее намерение содействовать проведению незаконного аборта в другом штате, предоставляет соответствующий инструмент для проведения операции, которая там была сделана. Осуждение этого лица в Кентукки по указанному подпункту было бы надлежащим, если поведение, осуществленное в другом штате, составило бы преступный аборт, будь он сделан в штате Кентукки.[150]
Столь значительное расширение территориальной юрисдикции и, следовательно, отход от требований общего права объясняются «усиливающейся мобильностью правонарушителей и частотой межштатного преступного поведения».[151]
В некоторых уголовных кодексах говорится только о действиях, совершаемых за пределами штата, когда они подпадают под его юрисдикцию. Так, в УК Висконсина сказано, что лицо подлежит уголовному преследованию и наказанию по закону данного штата, если оно, находясь за его пределами: 1) помогает, способствует, вступает в сговор, советует, подстрекает, приказывает или просит другого совершить преступление в данном штате или 2) совершает действие с намерением, чтобы оно вызвало в данном штате последствия, указанные в определении преступления (п. 1 (b, c) ст. 939.03).[152] Кроме того, по УК Висконсина (п. d) под юрисдикцию этого штата подпадает лицо, которое, находясь за его пределами, похищает (крадет) имущество и затем доставляет его в данный штат.[153]
Как и на федеральном уровне, нередко оказывается весьма сложным установление юрисдикции того или иного штата в случае совершения убийства, имеющего межштатный характер. Примерный УК предлагает эту проблему решить следующим образом: «В случаях, когда совершенное посягательство является убийством и либо смерть потерпевшего, либо причинившее смерть нарушение телесной целостности составляет “результат” в смысле пункта 1 “а” и если тело убитого обнаружено на территории этого штата, презюмируется, что указанный результат имел место на территории этого штата» (п. 4 ст. 1.03).
Предложенная рекомендация без каких-либо изменений или с небольшими уточнениями или сформулированная несколько иначе была закреплена в законодательстве многих, если не большинства, штатов. Она позволяет какому-либо штату осуществлять уголовное преследование за убийство в двух случаях: 1) когда смерть потерпевшего наступила в пределах этого штата, и 2) когда смерть наступила в другом штате, но, допустим, удар, причинивший смерть, был нанесен в этом штате.
Другие основания осуществления пространственной юрисдикции штатами. Подобно тому как федерация осуществляет свою юрисдикцию на основе национального принципа, штаты это делают на основе принципа гражданства, но, конечно, в более ограниченных пределах. Такой вывод вытекает из ряда решений судов высших инстанций страны и отдельных штатов. Последними еще в XIX в. применение этого принципа было признано правомерным в отношении посягательств, совершенных гражданами того или иного штата в другом штате или даже за границей. Так, в 1863 г. Верховный суд Висконсина, рассматривая вопрос о конституционности статута, предусматривающего ответственность за уклонение от участия в выборах, вынес довольно широкое по своему характеру ratio decidendi: «Права штата в отношении своих граждан базируются на еще более прочном основании, и он может… принимать (и, соответственно, применять. – И. К.) законы, которые являются обязательными для них везде и за нарушение которых они могут быть наказаны, где бы штат ни нашел их в пределах своей юрисдикции».[154]
В дальнейшем, уже в ХХ в., Верховный суд страны распространил действие принципа гражданства на водную поверхность за пределами территориальных вод штата. В 1941 г., рассматривая дело по жалобе о неправомерности применения статута штата Флорида, по которому признавалось уголовно наказуемым использование снаряжения для подводного плавания с целью коммерческой ловли губки за пределами ее побережья, он указал: Флорида может применять этот статут в отношении гражданина Флориды, совершившего деяние за пределами своих территориальных границ, так как, во-первых, штат имеет законные интересы в регулировании добычи губки, и, во-вторых, Конгресс никак «не проявил себя» в регулировании ловли губки в открытом море.[155] Это постановление стало важным прецедентом, поскольку на него в дальнейшем ссылались суды штатов, в частности Калифорнии, при рассмотрении подобных дел[156].