Долго ждать ответов ему не пришлось. Дверь открылась, и в комнату вошел подтянутый мужчина с двумя бойцами спецназа Иммари по бокам. Дориан узнал его. Как там его?.. Сэнфорд? Андерс? Ах да, Сандерс. Точно. Руководитель среднего звена из «Иммари Кэпитал». Выражение лица Сандерса тотчас поведало Дориану, что к чему: это борьба за власть. От этого откровения Слоун тотчас расслабился. В борьбе за власть он отлично разбирался.
Дориан сделал неглубокий вдох, но его визави заговорил первым:
– Давненько не виделись, Дориан. Как ты?
– На это у нас нет времени…
– И верно. Атланты, – понимающе кивнул тот. – Просыпаются. Выходят. Мы как раз этим занимаемся.
– Внизу есть что-то управляющее кораблем изнутри. Нужно уничтожить его снаружи.
Сандерс подошел поближе к Дориану, внимательно разглядывая его, как под лупой.
– Что они с тобой сделали? В смысле, выглядишь ты просто замечательно. Почти как новенький. Гладкая кожа. Твой прежний издерганный, замученный, измочаленный вид как рукой сняло.
Так вот в чем заключался план Сандерса: унизить Дориана, показать тем, кто смотрит сквозь стекло, что Сандерс держит все под контролем, а Дориан не представляет угрозы. Силясь податься вперед, Слоун напружинился так, что грудной ремень врезался в кожу, и практически выплюнул:
– Слушай меня очень внимательно, Сандерс. Ты сейчас меня освободишь, и мы обо всем забудем. А если нет – клянусь, я тебя выпотрошу и буду пить твою кровь, глядя, как ты подыхаешь.
Сандерс отдернул голову, вскинув брови, какое-то время удерживая это выражение, а потом громко расхохотался.
– Боже мой, Дориан, что они с тобой учудили? Ты даже более сумасшедший, чем раньше. Кто бы мог подумать, что такое возможно? – Отойдя от Слоуна, он обернулся, вновь посерьезнев. – А теперь я хочу, чтобы ты выслушал меня очень внимательно, потому что так будет на самом деле. Ты останешься пристегнутым к этому креслу, где будешь извиваться и верещать новую бредятину. Потом мы впрыснем тебе кое-что, после чего ты поведаешь нам все, что там произошло, и когда мы с тобой покончим, то швырнем твое беспомощное тело в эту дыру, где ты замерзнешь насмерть, – и такая смерть будет куда лучше той, какую учинил мой предшественник твоему чокнутому папуле.
На лице Слоуна отразился шок.
– Да, это мы… Ну, что я могу сказать, Дориан? Порой смена руководства бывает брутальной. Вот, сейчас покажу, что я имею в виду, – Сандерс обернулся к одному из спецназовцев. – Несите спецсредства, приступим.
Дориана охватила ледяная ярость – прозрачная, расчетливая ненависть, сфокусировавшая рассудок в лазерный луч. Он окинул взглядом ремни на руках и груди. Ни те, ни другие порвать казалось невозможно. Легче переломать себе запястья. Он дернул назад левый ремень. Тот даже не шелохнулся. Дориан ощутил, как руку прошила мучительная боль. Он чуть не сломал большой палец. Потянул сильнее, почувствовав, как большой палец выскакивает из сустава. Боль схлестнулась в рассудке Дориана с яростью. Ярость победила.
Сандерс взялся за ручку двери.
– Ну что ж, прощай, Дориан.
Вытянув шею, один из спецназовцев шагнул к Слоуну. Неужели понял, что тот затеял?
Дориан отдернул левую руку, вложив в рывок всю силу до последней капли. Костяшки указательного пальца и мизинца хрустнули и выскочили вниз, под средний и безымянный пальцы, позволив руке выскользнуть из ремня. Но кисть при этом жестоко пострадала – пользоваться можно будет только двумя средними пальцами. Будет ли этого достаточно? Протянув руку, он уцепился за ремень, впившийся в правую руку. Среднему и безымянному пальцам едва хватило сил прижать язычок ремня к ладони. Но все-таки удалось. Боль просто оглушала. Он дернул – и ремень отстегнулся. Солдат ринулся к нему. Рванув ремень с груди, Дориан молниеносно сел, выбросил правую руку вперед, ударив основанием ладони спецназовцу в нос, и тут же развернулся, бросившись в сторону как раз вовремя, чтобы ухватить Сандерса за ноги.
Путы на ногах Дориана удержали его в кресле, но он сумел повергнуть Сандерса на пол и подтащить к себе. Почувствовав, как зубы впиваются в его шею, Сандерс вскрикнул. Хлынувшая кровь залила все лицо Слоуна и пол, оросив белую поверхность алым за считаные секунды. Дориан оттолкнул от себя Сандерса как раз вовремя, чтобы увидеть, как второй спецназовец выхватывает пистолет и делает два выстрела Дориану прямо в голову.
Глава 19
Храм Святой Марии Воплощения
Марбелья, Испания
Кейт пробудилась от щелканья клавиш, по которым кто-то лихорадочно барабанил. Она подняла руку, чтобы протереть слипающиеся глаза, и тут же почувствовала, как болит все тело. Наконец сказались отчаянное бегство из Района Орхидеи и сон на деревянной скамье. Впервые с той поры, как Мартин привез ее в Марбелью, она вдруг затосковала по узкой койке в здании спа и тихой жизни затворницы, которую там вела.
Кейт села и огляделась. В церкви царил мрак, разгоняемый лишь огоньками двух свечей, горящих посреди прохода, и сиянием экрана ноутбука, озаряющим лицо Мартина. Поглядев на нее, тот поспешно захлопнул ноутбук, вынул что-то из рюкзака и начал пробираться к ней.
– Голодная? – спросил он.
Кейт покачала головой, взглядом отыскивая в сумрачном соборе мальчиков. Они комочками свернулись друг возле друга на следующей скамье, завернувшись в несколько слоев белых простыней, сброшенных с вертолетов. Вид у них был совершенно безмятежный. Должно быть, когда она отключилась, Мартин вернулся на улицу за простынями. Кейт вновь сосредоточила внимание на нем.
– Я хочу закончить наш разговор.
С преисполненным ужаса лицом Мартин отвернулся и достал из рюкзака еще два предмета.
– Отлично, но сначала мне нужна еще одна вещь. Вообще-то, на самом деле две. – Он показал набор для забора крови на анализ. – Мне нужна проба твоей крови.
– Думаешь, я имею к чуме какое-то отношение?
Мартин кивнул.
– Если я прав, ты – весьма существенный фрагмент головоломки.
Кейт хотелось спросить, какой именно, но ее больше терзал другой вопрос.
– А что второе?
Мартин протянул ей круглый пластиковый флакончик с бурой жидкостью.
– Нужно, чтобы ты покрасила волосы.
Кейт уставилась на протянутые руки Мартина.
– Отлично. Но я хочу знать, кто меня ищет, – она взяла набор для анализа, и Мартин помог ей управиться.
– Все.
– Все-все?
Мартин отвел глаза.
– Да. Альянс Орхидеи, Иммари и все гибнущие правительства в промежутке между ними.
– Что?! Почему?
– После взрывов на объекте в Китае «Иммари Интернейшнл» сделала заявление, утверждающее, что ты произвела теракт и выпустила чуму, оружейный штамм гриппа – продукт собственных исследований. У них был видеоматериал – разумеется, настоящий. И он пребывал в полнейшем соответствии с предыдущим заявлением индонезийского правительства, объявлявшим о твоей причастности к терактам в Джакарте и осуществлению незаконных исследований на детях, страдающих аутизмом.
– Это ложь, – невыразительным голосом проронила Кейт.
– Да, это ложь, но СМИ раструбили ее, а многократно повторенная ложь входит в подсознание, и подсознание делает ее реальностью. Изменить подсознательное впечатление крайне трудно. Когда чума стала глобальной, всем захотелось взвалить вину на кого-нибудь. Ты была кандидатом номер один, и по множеству причин лучшим кандидатом.
– Лучшим кандидатом?
– А ты сама подумай. Предположительно душевнобольная женщина, работая в одиночестве, создает вирус, чтобы заразить весь мир и достичь собственных бредовых целей. Это пугает куда больше, чем альтернативы: организованный заговор или, что того хуже, естественное событие, которое могло стрястись где угодно и когда угодно. Все эти альтернативы – непреходящие угрозы. Миру не нужны непреходящие угрозы. Ему нужен сумасшедший одинокий террорист, желательно погибший. А еще лучше – пойманный и наказанный. Мир доведен до отчаяния; поимка и казнь злодея становятся выигрышным очком в игре, давая каждому капельку надежды, что удастся выкарабкаться из всего этого.
– А как же истина? – проговорила Кейт, отдавая ему пробирку со своей кровью.
Мартин опустил ее в термос.
– Думаешь, кто-нибудь в нее поверит? Что Иммари раскопали под Гибралтаром ветхозаветное сооружение возрастом в сотню тысяч лет и устройство, охранявшее его вход, спровоцировало глобальную пандемию? Это правда, но слишком надуманно даже для беллетристики. Воображение большинства людей весьма ограниченно.
Кейт потерла переносицу. С самого окончания учебы она занималась исследованиями аутизма, надеясь сделать мир лучше. А теперь стала врагом общества номер один… Просто фантастика.
– Я тебе не говорил, потому что не хотел тебя тревожить. Ты все равно не сможешь ничего с этим поделать. Я вел переговоры, чтобы выторговать для тебя безопасное передвижение и неприкосновенность. И добился сделки два дня назад.
– Какой сделки?
– Британцы согласились тебя принять, – сообщил Мартин. – Мы встретимся с их командой через пару часов.
В этот момент Кейт невольно бросила взгляд на мальчиков, спящих на скамейке.
– Мальчики отправятся с тобой, – поспешно добавил Мартин.
При известии, что у Грея был план, что скоро они окажутся в безопасности, половина страха и напряжения будто схлынула.
– А почему Британия?
– Я бы предпочел Австралию, но мы слишком далеко. Великобритания ближе и, наверно, столь же безопасна. Континентальная Европа, скорее всего, падет перед Иммари. Британцы же будут держаться до самого конца. Им уже не впервой. Там ты будешь в безопасности.
– И что же ты даешь им в обмен?
Встав, Мартин протянул ей флакон краски для волос.
– Давай, пора тебе заняться внешностью.
– Ты обещал им лекарство. Вот что ты даешь в обмен на мою безопасность.
– Кто-то же должен получить лекарство первым, Кейт… А теперь за дело. Времени у нас не так уж и много.
Глава 20
Научно-исследовательский городок
корпорации «Иммари»
Окрестности Нюрнберга, Германия
Доктор Найджел Чейз смотрел через широкое панорамное окно в чистую комнату. Таинственный серебристый чемоданчик вертикально стоял на столе, поблескивая и отражая яркие огни комнаты. Команда из Антарктиды доставила странный чемоданчик час назад, и Найджел пока ничего не узнал.
Настало время провести какие-нибудь эксперименты и начать строить догадки. Доктор осторожно двинул джойстик. Роботизированный манипулятор в чистой комнате резко дернулся, едва не сбив чемоданчик со стального стола. Ему ни за что этого не освоить. Словно дурацкий автомат в гастрономе, куда бросаешь четвертак и пытаешься выудить мягкую игрушку. С ним тоже ничего не получается. Найджел утер пот со лба и минутку поразмыслил. Может, чемоданчик и не надо поворачивать… Можно просто пододвинуть манипулятором оборудование.
– Хочешь, я попробую? – предложил его лаборант Харви.
Найджел обожал свою сестру Фиону, но почти столь же страстно жалел, что взял ее сына Харви к себе лаборантом. Но ей хотелось выставить Харви из дому, а ему для этого нужна была чертова работа.
– Нет, Харви. Впрочем, спасибо. Сбегай для меня за колой лайт, ладно?
Пятнадцать минут спустя Найджел уже переставил оборудование, а Харви с его колой лайт еще не вернулся.
Чейз запрограммировал компьютер начать цикл радиационной бомбардировки и уселся в кресло, глядя сквозь окно в ожидании результатов.
– Кола лайт закончилась, я проверил все автоматы в здании, – Харви протянул ему банку. – Я принес тебе обычную колу.
Секунду Найджел раздумывал, сказать ли Харви, что логичнее было принести другой легкий напиток, но парнишка из кожи вон лез, а это дорогого стоило.
– Спасибо, Харви.
– Есть что-нибудь?
– Нет, – сказал Найджел, вскрывая банку и отпивая карамельную жидкость.
Компьютер подал сигнал, и на экране вспыхнуло диалоговое окно.
Входящие данные
Быстро отставив напиток, Найджел подался вперед и всмотрелся в экран. Если приборы не врут, ящик испускает нейтрино – субатомные частицы, возникающие вследствие радиоактивного распада и ядерных реакций на солнце и в атомных реакторах. Откуда они могут быть здесь?
Потом показания нейтрино замигали красным и сошли к нулю[3].
– Что случилось? – полюбопытствовал Харви.
Найджел задумался. Не реагирует ли чемоданчик на радиацию? Может, это какой-то сигнал вроде мигающего огня маяка в ночи? Или SOS, знаменитая морзянка субатомных частиц?
Найджел по профессии был инженером-ядерщиком и занимался в основном системами ядерной энергетики, хотя и ему довелось чуток поработать с ядерными боеголовками в восьмидесятых и на энергоустановках подводных лодок в девяностых. Физика элементарных частиц выходила далеко за рамки его епархии. Отчасти ему хотелось привлечь другого специалиста, разбирающегося в физике элементарных частиц, но что-то ему мешало так поступить.
– Харви, давай изменим режим облучения, посмотрим, как отреагирует чемодан.
Час спустя Найджел допил третью банку колы и принялся выхаживать из угла в угол. Частицы из последнего пакета, испущенного чемоданчиком, могли быть тахионами. Тахионы – сугубо теоретическое предположение, главным образом потому, что движутся они быстрее света, что, согласно специальной части теории относительности Эйнштейна, невозможно. Кроме того, эти частицы, предположительно, делают возможными путешествия во времени.
– Харви, давай попробуем новый режим.
Найджел принялся программировать компьютер, пока парень орудовал джойстиком и роботизированным манипулятором, управляясь с ним на диво хорошо. «Может, видеоигры и вообще молодежь на что-нибудь и годятся», – подумал Чейз.
Закончив программировать радиационный протокол, он увидел, как устройство поворачивается в чистой комнате. У Найджела возникла гипотеза: возможно, чемоданчик манипулирует частицами-хамелеонами – гипотетическими скалярными бозонами, масса которых зависит от окружения. В космосе хамелеоны будут иметь малую массу, а в земном окружении большую, что делает их обнаружимыми. Если это правда, Найджел оказался на грани открытия основы темной материи – и даже силы, стоящей за расширением Вселенной.
Но частицы-хамелеоны составляли лишь половину его гипотезы. Вторая половина заключалась в том, что чемоданчик – коммуникационное устройство, которое направляет их, подсказывая, какого типа частицы ему нужны, чтобы сделать то, для чего он предназначен. Чемоданчик запрашивал конкретные субатомные частицы. Но зачем они ему? Являются ли они «ингредиентами» для строительства чего-либо или же комбинацией, его отпирающей? Найджел предположил, что нашел ключ – режим облучения, необходимый чемоданчику. Может, это какой-то затеянный атлантами тест на интеллект, проверка сообразительности… Вполне разумно. Математика – язык Вселенной, а субатомные частицы – пресловутая скрижаль, подобие космического папируса. Что же этот ящик пытается поведать?
Компьютерный экран засветился. Массированный выход: нейтрино, кварки, гравитоны и даже частицы, еще не описанные.
Найджел посмотрел сквозь окно. Чемоданчик менялся. Серебристый блеск потускнел, на нем стали вспухать крохотные кратеры, словно полированная поверхность обращалась в песок. Затем крупицы песка, немного подрожав на месте, двинулись к центру, где образовалась темная воронка. Она начала пожирать чемоданчик изнутри. Затем тот окончательно захлопнулся, и комната наполнилась светом.
Здание взорвалось во вспышке белого света, мгновенно поглотившего шесть офисных небоскребов вокруг себя, прежде чем распространиться на целые мили, вырывая деревья с корнем и опаляя землю. Затем свет мгновенно угас, сжавшись в точку, его породившую.