Видя мое горе, лохматый водитель пожал плечами и сказал, что в Москве все так ездят, да и у них в Киеве тоже. Просто он, видите ли, здесь не местный и боится, что нарвется на полицейского, который отберет у него права…, потому что он не взял с собой какие-то баксы.
Я спросил, что такое баксы. Волонтеры посмотрели на меня как на ненормального и вежливо, словно ребенку, объяснили, что от Балтийского моря и до острова Хоккайдо все знают, что баксы – это американские доллары. Так что если вас на этом пространстве остановит неподкупный полицейский, единственный способ договориться с ним – дать ему немного долларов. Это его утешит.
Я немного нервно сказал, что как раз с долларами и другой валютой у меня никаких проблем нет. Так что если все дело только в размере неподкупности местной дорожной полиции – мчимся за Получателем на максимальной скорости.
Это заверение несколько успокоило водителя, и тут он проделал трюк, который я, при всем своем опыте вождения, повторить вряд ли бы решился.
Он с места вывернул руль и, гремя всеми пластиковыми деталями, въехал на бордюр, снова крутанул руль, и мы оказались на пешеходной дорожке в окружении ничуть не удивившихся этому аборигенов.
Я даже не успел вспомнить Первого Хранителя – каюсь, о Вас, Мастер, я в тот момент вообще не подумал! – как мы невероятным виражом буквально просочились сквозь зеленые насаждения, на полном ходу спрыгнули со ступенек и оказались среди жилых многоэтажных домов.
В общем, лохматый парень был неплохим водителем. Отчаянно крутя руль, он каким-то чудом среди хаотично припаркованных машин нашел выезд из двора на соседнюю улицу.
Чтобы не мешать ему и самому отвлечься, я снова заглянул в навигатор. Получатель успел оторваться, но, тем не менее, расстояние между нами начало сокращаться. Слава Хранителям! И Вам, Мастер…
А потом я неожиданно увидел Получателя – да будет забыто его презренное имя! – садящегося в свою машину. И местного полицейского, который отпустил Получателя прямо перед нами, для того, чтобы остановить нас…
Полицейский выглядел хорошо. Тяжелая служба не оставила своего отпечатка на его ухоженном лице.
Кстати, Вы мне рассказывали, что у жителей России, независимо от должности и рода деятельности, на генетическом уровне заложено преклонение перед иностранцами. Простите, Мастер, но у Вас явно устаревшие сведения.
Водитель нашей машины для полицейского был несомненным иностранцем, но полицейский не проявил к нему ни малейшего почтения! Напротив, у меня сложилось впечатление, что из них двоих именно полицейский – иностранец…
Видимо, также думал и мой водитель. Он трясущимися руками подавал документы, несколько раз ронял их, даже кланялся!
Его напарник за время проверки вообще ни разу не выглянул, хотя сидел сзади, в страшной духоте, там, где окна не открываются из-за явной склонности разработчиков машины к садизму.
Я время от времени посматривал в навигатор и с огорчением видел, как удаляется Получатель.
Наконец, водитель подошел ко мне и жалобным голосом попросил финансовую помощь. Кстати, Мастер, возможно, Ордену в будущем следовало бы учесть трудности работы наших филиалов в России и сопредельных с ней государствах и увеличить их содержание…, хотя бы до уровня Габона. Но это так – к слову…»
Взгляд сквозь ресницы. Катя
– Не газуй, – героически пытаясь не нервничать, сказала Катя, – не на танке едешь.
– А что, на танке газовать надо?
– И не умничай. Руль держи! Блин, хорошо, что пустая дорога, а то бы нас давно уже переехали…
– Можно подумать, что я держу не руль! А зеркало тут отрегулировано плохо – я себя почти не вижу…
– Вот только не старайся выглядеть тупее, чем ты есть! И вообще, кто из нас натуральная блондинка? Что же ты мой хлеб отбираешь?!
По разбитой в незапамятные времена дороге мимо призрака кирпичного завода медленно – вернее, рывками – ехала маленькая, но очень дорогая машина веселенького цвета.
Катя кусала губы. Она искренне не понимала, как могла поддаться на уговоры и разрешить Светке сесть за руль. Да, не зря Гарик, расставаясь с машиной, так откровенно грустил…, чуял, видно, чем кончится дело.
Светка села за руль впервые в жизни. Не этой машины, а вообще – впервые в жизни села за руль автомобиля.
Именно пустынность этой разбитой дороги и навела ее на мысль, что тут можно попрактиковаться. А Катя неожиданно для себя согласилась.
С места Светка тронулась довольно быстро – всего с пятого раза. Катя не стала говорить подруге, что заставить заглохнуть машину, оборудованную коробкой-автоматом, вообще сродни подвигу. А уж сделать такое четыре раза подряд…. Гиннес отдыхает.
Ладно, поехали. В движении выяснилось, что Светка предпочитает объезжать только маленькие ямы, большие она пытается перелетать. Творение европейских автограндов каждый раз искренне этому удивлялось и даже пыталось тихо протестовать, но Светка ничего не слышала. Она с упоением давила то на одну педаль, то на другую, крутила руль как барабан из «поля чудес», успевая попутно нажимать симпатичные кнопочки везде, куда могла дотянуться.
Катя медленно зверела. Машину было жалко словно живое существо. Ее так и подмывало прямо на ходу выкинуть Светку, но сдерживало одно – натуральнее неумелой наездницы угодить в неприятность не сможет никто.
– Ой, смотри! – крикнула Светка, и даже руль отпустила, – кто-то едет навстречу! Гляди, как я сейчас с ними разъедусь – словно на настоящей дороге!
– Между прочим, тут дорога и так настоящая, с правилами, которых некоторые в глаза не видали, – съязвила Катя.
– Ой-ой-ой! – повернулась к ней подруга, – можно подумать, ты на права сама сдавала. Можно подумать, я не в курсе…
– На дорогу смотри, – сказала еще больше помрачневшая Катя.
Светка пожала плечами, поглядела на дорогу и ахнула. Но было поздно. Дорогой автомобиль веселенького цвета качнулся и с маху ухнул в огромную яму. Там и заглох.
В наступившей тишине было слышно, как Катя пытается стереть свои зубы друг об друга. Звук получался неприятный.
– Пойду покурю, – осторожно сказала Светка, – на свежем воздухе. А ты?
– У меня есть варианты? – прошипела Катя.
Они синхронно открыли дверцы и буквально выползли из ямы на остатки асфальтового покрытия, закурили, огляделись.
С одной стороны живописно расположилась группа гор и пригорков из различного строительного мусора – типичная несанкционированная свалка.
С другой высился испещренный разнокалиберными дырами забор кирпичного завода. Большинство дыр имели рукотворное происхождение и предназначались для растаскивания мало-мальски ценного имущества с загнувшегося завода, то есть, человек с мешком проходил сквозь забор с гордо поднятой головой. Иллюстрация к известной песне со словами – человек проходит как хозяин…
Ну просто идеальное место для того, чтобы сломать машину.
– Драться не будешь? – без особого испуга спросила Светка. – Если что – извини. Сама виновата, не нужно было…
– Будем надеяться, что во встречной машине сюда едет не анемичный дедушка с ворованными трубами для дачи, – грубо ответила Катя, – а парочка настоящих мужчин, способных вытащить из этого каньона нашу лялечку…
Взгляд снаружи. Полищук
Связь с Топорковым и ребятами из группы наружного наблюдения Игорь Полищук держал с помощью мобильного телефона. Дорого, конечно, зато есть уверенность, что твои переговоры не слушает тот, кому о них даже знать не полагается. До поры до времени.
Рация, конечно, работала. Мало ли что она могла сказать – например, дать отбой операции. Или попросить открытым текстом о помощи. Но общаться с ее помощью на оперативные темы – Боже сохрани!
Ребята из наблюдения отзвонились уже дважды – когда клиенты вышли из кинотеатра, и когда стало ясно, что едут они именно в сторону Полищука. Даже Топорков, поразмыслив немного, решительно снял свою группу с точки и сейчас прямым ходом через элитный поселок мчался к заброшенному кирпичному заводу. Судя по докладам, он не успевал, так что все лавры достанутся Полищуку – это в случае успеха. В случае неудачи все шишки все равно достанутся Топоркову – он же командир…
Группа Полищука расположилась загодя, обстоятельно и с удобствами. Только снайпер по кличке Снип с полчаса бродил по окрестностям, выбирая позицию, но и он, в конце концов, утихомирился на куче строительного мусора неподалеку от опушки чахлого леса.
Полищук усмехнулся. Снайпер Снип был единственным в группе иногородним, не москвичом. Игорь самолично притащил его из элитной воинской части, попавшей под расформирование. И не только притащил, но и сумел убедить начальство, что второго такого специалиста искать – только время зря тратить.
А кличку свою Снип получил за любознательность, в сочетании с безграмотностью. Безграмотности своей Снип стеснялся и тщательно скрывал. Только однажды он неосторожно спросил у Потапа, как по-английски пишется слово «снайпер». Потап по доброте душевной даже изобразил это слово карандашом на стене оружейной комнаты. Снип долго и внимательно читал, шевеля губами, потом удивленно сказал:
– Это что же выходит? Слово-то английское!
– И что? – пожал плечами Потап.
– А мы его произносим неправильно, что ли?
– ???
– Ну, вот же написано – снипер. А мы снайпер говорим…
Парня некоторое время так и звали – снипер, но в целях скорости и благозвучия произнесения последние буквы отпали сами собой…
Две машины в поле зрения попали почти одновременно. Слева к засаде скачками приближался маленький автомобильчик с явно нетрезвым водителем.
– Блин, цирк уехал не весь, оказывается… – проворчал Полищук.
Справа куда более уверенно двигался зеленый лупоглазый «Мерседес». Ясен пень, он же тут едва не через день катается, все ямы знает. Поглядим, что будет дальше…
Взгляд исподлобья. Аналитик
Эдуард Николаевич уже и думать забыл о выехавшей неизвестно куда чужой опергруппе, когда из стола донесся писк секретного телефона. Сидевшие в кабинете коллеги сделали вид, что ничего не слышат. А Эдуард Николаевич покраснел, но трубку достал.
– Я же просил… – зашипел он, но собеседник бесцеремонно прервал:
– Уважаемый, твой звонок всех нас сильно озадачил. Хотелось бы уточнить информацию, потому что по нашим каналам она не подтверждается.
Эдуард Николаевич взмок. Одно дело, когда информация оказывается ложной, совсем другое – когда она оказывается ложной намеренно.
Пообещав принять меры и разобраться, он позвонил дежурному, но тот на данный момент знал ровно столько, сколько и два часа назад: группа выехала, куда – неизвестно.
Эдуард Николаевич был прирожденным кабинетным работником, то есть, практически любую проблему мог решить, не выходя из кабинета. Особенно, когда под рукой есть телефонная книга с весьма специфическими номерами.
Быстренько прокрутив в уме свою речь и варианты своих ответов на еще не заданные вопросы, он глубоко вздохнул и полез в петлю.
– Товарищ генерал, – хорошо поставленным голосом невыносимо делового человека сказал Эдуард Николаевич в трубку служебного телефона, – тут информация докатилась…, да нет, про наших смежников, наркоманов наоборот…, да, да… ха-ха! У них группа захвата куда-то выехала…. Я знаю, что не наше дело. Это я так…, чтобы у вас полная информация была…. Так точно! Служу России, ясное дело, товарищ генерал!
Генерал был в хорошем настроении, и Эдуард Николаевич постарался этим воспользоваться.
– Я тут что подумал, товарищ генерал – а вдруг у смежников проблемы какие возникнут…, помощь понадобится…. Нет, что говорить – ребята ловкие, так точно! Сами справятся, согласен…. И поощрения от Кремля сами….
Генерал тоже был опытным кабинетным работником и понял Эдуарда Николаевича мгновенно.
– Так, товарищ генерал, может, я им звякну? Так сказать, уточню детальки, провентилирую ситуацию…. Обязательно! Товарищ генерал, вам – обязательно! В первую очередь! Серьезность операции? Смогу, оценю. И вообще – без нас на нашей территории…, как-то не того…. Есть!
Эдуард Николаевич аккуратно промокнул платком залысины и ослабил узел галстука. Все. Дальнейшие действия освящены начальством. Теперь еще и выговор можно схлопотать, если пустить дело на самотек.
Он снова набрал номер и через пару длинных гудков уже панибратски сказал в трубку:
– Приветствую, Петр Михайлович! Это я, Эдуард Николаевич. Как дела? Это хорошо, когда все хорошо…, ха-ха! Да нет, у нас тоже все нормально…. Так, сущая безделица, Петр Михайлович – у вас там опергруппа куда-то помчалась, вот наши генералы и забеспокоились, не пересекутся ли ваши ребята с нашими…. А то! Проводим, а как же…. В том то и дело, что в нескольких префектурах одновременно! Ага, маски-шоу…, ха-ха! Каленым, так сказать…. Распустились, это точно…. Мне бы – куда…. Петр Михайлович, мы же с вами офицеры!
Эдуард Николаевич отодвинул трубку подальше от уха, потому что из нее донесся звук, похожий на медвежье рычание. Даже удивился – с чего это Петр Михайлович так разъярился? Обычная просьба, рутинное дело…
Получив предложение перезвонить чуть позже – совещание, что непонятного – Эдуард Николаевич положил трубку и стал невнимательно перебирать бумаги на столе. Большинство из них несло гриф «для служебного пользования» и имело нулевую товарную ценность.
Взгляд снаружи. Потап
Андрей Потапов уже получил от Топоркова команду начать самый сложный этап операции – уламывание начальства на санкцию.
Дело было привычное, надоевшее, но необходимое. В судьбе Потапова имелись два прокола, когда опергруппа возвращалась обратно несолоно хлебавши. Один раз даже из микроавтобуса вообще не вылезали – покрутились по столице и вернулись.
После этих провалов Андрей стал готовить свои действия заранее, режиссировал каждый шаг, взгляд, поворот головы, до совершенства оттачивал каждую интонацию, подбирал соответствующий словарный запас…
Если б о такой подготовке узнали во ВГИКЕ, Потапа приняли бы на режиссерский факультет без экзаменов.
Чаще всего подготовка Андрея была не нужна. Петр Михайлович сам из оперов, ему долго объяснять цели и задачи опергруппы не обязательно. Это касалось плановых мероприятий, задержаний в ходе обычных разработок, образцово-показательных операций. В этих случаях Потапов молча заходил в кабинет, часто за несколько дней до операции, клал на стол бумагу и забирал ее уже с автографом руководства.
Хотя в опергруппе должность начальника штаба не была предусмотрена по штату, Андрей воспринимался абсолютно всеми именно как начальник штаба опергруппы – заместитель Топоркова. Его даже на совещания в управление стали приглашать. И должности предлагали несколько раз все в том же управлении.
Да, по большей части все происходило рутинно и казенно. Но в таких случаях как сегодня, когда операция слишком сильно смахивала на авантюру, талант Потапова был востребован по полной программе.
К начальству не стучатся. Это было первым железным принципом Андрея. Застуканный врасплох начальник нервничает и стремится поскорее отделаться от нахального подчиненного.
Потапов просунул голову в дверь и из верхней левой ее девятки с высоты своего роста посмотрел на Петра Михайловича так, как смотрят на отца родного. И удивился – Петр Михайлович приглушенно заворчал, как обычно делал в случаях крайнего раздражения.
Кто это его так – подумал Андрей и решил несколько поменять свою тактику.
Однако инициативу перехватил начальник.
– Ты, гулливер хренов, если через дверь перешагивать не собираешься, давай, тогда заходи по-нормальному, – сдавленно прохрипел Петр Михайлович. Цвет его лица сравнялся с цветом его рыжих волос. Скоро грянет буря – подумал опытный Потапов, но в кресло сел без приглашения. Не наглость – просто уверенность в себе. Второе правило Потапа.