Средства к содержанию Пустыни оставались прежние – труды и милости.
Постоянными благотворителями Пустыни, кроме упомянутых выше, еще встречаются имена бояр: Пушкины, Яковлевы, Румянцевы, Полонские, Хлоповы, Нарышкины и др. Вновь прибавилась статья дохода – мельница, устроенная Пустынею на речке Клютоме, под названием «Болотной». Первый раз сдана она была игуменом Пафнутием служителю Козельского женского Вознесенского монастыря (упраздненного в 1764 г.) по условию 1 марта 1762 года на 5 лет, с платою по 18 рублей в год.
В 1765 году строителем Оптиной Пустыни назначен был о. Никанор, из иеромонахов Пафнутиева монастыря. При начале вступления его в управление монастырем были похищены из соборного храма «воровскими людьми церковныя вещи: дискос, два блюдца, звездица, лжица серебряныя, позлащеныя и такия же вещи оловянные».
Зато в том же 1765 году открыта была заводчиками братьями Баташевыми железная руда в лесу между рекой Жиздрой и речкой Железенкой. В пуде руды содержалось 24 ф. железа. С 1765 года руда отдавалась заводчикам братьям Баташевым, а с 1774 года заводчику Мосолову с платою за 100 возов руды по 4 рубля. Но разработка около 1775 года по невыгодности и злоупотреблениям прекратилась. О. Никанор озаботился окончательной отделкой соборного храма и в 1767 году испросил у архиепископа Амвросия Крутицкого и Можайского сборную книгу. О необходимости сбора объяснено в прошении о. Никанора следующее: «Храм как железною крышкою, так наружною и внутреннею выделкою совсем к окончанию приведен, точию иконостасом и другим церковным благолепием, за приключившеюся вкладчику (Д.А. Шепелеву) болезнию не убран, почему и доныне стоит неосвящен, и затем-де ныне священная служба исправляется во одном только приделе (прп. Пафнутия Боровского), от чего приходящим в праздничные дни богомольцам бывает не без утеснения». О. Никанор скончался 27 марта 1768 года, и храм остался опять недоделанным, но заботы его принесли плоды.
10 июня 1768 года сделала вклад в Козельский Оптин монастырь в Макариеву Пустынь девица Елизавета Никитична Шепелева на строение иконостаса во вновь устроенной церкви Введения Пресвятые Богородицы денег 800 руб., на построение колокольни 250 руб. На полученные деньги в 1769 году вместо ветхой деревянной колокольни была построена новая каменная, небольшая и тонкая. Шейка и глава были обиты железом по дереву, крест местами позлащен, а большая выкрашена ярью; на нее перемещены со старой колокольни пять небольших колоколов. От колокольни же была заведена каменная ограда, к югу на одну сажень и к западу на 5
1
2
3 декабря 1770 года определен был игумен Аристарх (переведенный из Владимирского Боголюбова монастыря): опытный, дельный и рачительный к монастырскому хозяйству. Первою заботою его было окончание внутренней отделки соборного храма на вышепоказанную жертву Шепелевой. Когда поставлен был в главном алтаре иконостас, она снабдила храм ризницею и церковной утварью в достаточном количестве. 21 июня 1771 года игумен Аристарх, по предписанию Консистории, освятил главный алтарь. В то же время Е.Н. Шепелева, исполняя обещание покойного дяди, устроила второй придел слева, во имя великомученика Феодора Стратилата, и снабдила его церковною утварью и ризницей.
Заботливостию о. Аристарха приходившие в ветхость строения постепенно ремонтировались.
При о. Аристархе производились сборы, как видно из вкладной книги, на новый колокол, вместо 12 – пудового старого, и на перестройку древней каменной монастырской часовни в Козельске, в которой собирались пожертвования на свечи по воскресным и праздничным дням. Часовня эта впоследствии была уничтожена.
Насколько состояние Пустыни все еще было незавидно, показывает то, что о. Аристарх имел в обители только двух монахов, и то престарелых: иеромонаха Серапиона 74 лет и слепого иеродиакона Кариона 90 лет (по спискам 1773 г.).
О. Аристарх скончался в январе 1775 года, 58 лет, и погребен в обители.
Преемником ему был с 1775 года иеромонах Феодосий из экономов Крутицкого архиерейского дома, но в 1780 году возвращен, по его желанию, к прежней должности.
Обыкновенно престарелые настоятели Пустыни большею частию не в силах были успешно вести хозяйство ее. Более правильному устройству этого хозяйства особенно послужил в свое время деятельный казначей иеромонах Арсений, в бытность которого было произведено генеральное межевание дач Козельского уезда.
Земли Оптиной Пустыни, смежные с землями города Козельска, обмежеваны были в 1775 и 1777 годах и занесены на особые планы: только мельничное место и огороды, пожалованные Пустыни царями, замежеваны были в общий с Козельском план. С течением времени монастырская мельница на реке Другусне, взятая в распоряжение казны, как выше сказано, еще в 1704 году, отдана была в аренду в том же году С.-Петербургскою Канцелярией козельскому гражданину Алексею Ефимову сперва на два года, с 1 июля 1704 года по 1 июля 1706 года, а потом, с разрешения Смоленской Губернской Канцелярии, из выстройки на 10 лет с платежом оброка и перекупных по 2 рубля 14 алтын с деньгой на год. Затем, хотя и воспоследовало общее распоряжение правительства 1727 года, чтобы все мельницы возвратить владельцам, но Козельское городское купеческое общество удерживало эту мельницу за собою, пользуясь тем обстоятельством, что арендатор, посадский Иван Ефимов, помер, а в генеральное межевание 1775 и 1777 годов мельница с землей замежевана в общий план города Козельска.
Со стороны Пустыни следить за распоряжениями правительства и за правами своими, как видно, было некому, так как настоятели переменялись весьма часто, и право Пустыни на мельницу было на долгое время забыто. Лишь казначей иеромонах о. Арсений, основываясь на царских грамотах, подал 21 июня 1779 года прошение Калужскому наместническому правлению о возвращении мельницы из владения г. Козельска во владение Пустыни. Дело это (конца которого о. Арсений не дождался, скончавшись в 1789 г.) в Козельском уездном суде и в Калужском верхнем земском суде было, однако, решено сначала в пользу г. Козельска, по давности владения.
С 22 декабря 1780 года строителем Пустыни был Александр, из иеромонахов Александро-Невской Лавры, но вскоре, в 1782 году, он скончался и был погребен в сей Пустыни.
Затем иеромонах Корнилий вторично заведовал Пустынью с исправлением и прежней экономской должности, но недолго, всего несколько месяцев.
26 октября 1782 года строителем был определен иеромонах Николай из Пафнутиева Боровского монастыря, но – престарелый летами – в обитель не являлся и оставлен был опять в Боровске.
С 1783 года строителем был иеромонах Чудова монастыря Андрей, потом, за старостью, в 1789 году уволенный в Троице-Сергиеву Лавру в число больничных.
Между тем в 1788 году Крутицкая кафедра была закрыта, и Козельск поступил сначала в состав Синодальной области, а потом в ведение Викарного Московского архиепископа.
Лишь с 1795 года состояние Пустыни, дотоле скудное и отовсюду стесненное, получило, по милости Божией, решительный поворот к постепенному улучшению внешнего и внутреннего ее состояния. Епископская кафедра стала ближе к Пустыни. Митрополит Московский и Калужский Платон обратил особое внимание на нужды Пустыни. Он поручил опытному старцу, строителю Пешношского монастыря Макарию, посещать Оптину Пустынь и учредить ее к лучшему. В то же время владыка 1 февраля 1795 года на место строителя иеромонаха Антония определил иеромонаха Пешношского монастыря Иосифа, под непременным наблюдением и распоряжением о. Макария.
Приняв Пустынь, о. Иосиф прежде всего ввел в ней, по примеру Пешношской обители, продолжительное богослужение. Престарелые монахи, изнуренные физическими трудами, не могли, конечно, понести продолжительность богослужений и потому обратились к Преосвященному с прошением, чтобы перевести их в те монастыри, где есть больницы. Но на просьбу их последовала резолюция архипастыря: «дабы они благоучреждению в пользу их же душевную и к порядку монашескаго жития повиновались». Впрочем, этим инокам уже недолго оставалось жить на свете; вскоре они отошли в вечный покой.
Строитель Иосиф, учреждая внутренние монастырские порядки, благоразумно старался установить мирные отношения и с Козельским городским обществом. В видах прекращения дальнейшей тяжбы за право на мельницу на р. Другусне он согласился со своей стороны, чтобы спорную мельницу отдать обществу «в неотъемлемое и вечное владение с платежом монастырю по 60 рублей в год».
Управление о. Иосифа продолжалось только один год; по болезни он испросил себе увольнение от строительской должности.
Глава III
Состояние Пустыни при митрополите Платоне и первых калужских архипастырях
В1796 году преосвященный митрополит Платон, лично посетив Оптину Пустынь, нашел местоположение ее для пустыннообщежительства очень удобным и потому решил учредить здесь общежитие наподобие Пешношского монастыря. Для этой цели он просил у Пешношского настоятеля о. Макария, чтобы тот дал совершенно способного и вполне благонадежного для сего человека. О. Макарий с обычною для него монашеской простотой ответил сначала митрополиту Платону: «Да у меня нет таких, владыко святый; а вот разве дать тебе огородника Авраамия?» Преосвященный, поняв ответ, приказал представить к себе о. Авраамия. Спустя несколько времени архимандрит Макарий, призвав к себе о. Авраамия, приказал ему приготовиться к поездке в Москву для покупок; а приехав в Москву, представил его митрополиту. Тогда только узнал о. Авраамий о своем назначении. Сознавая свое болезненное состояние и тяжесть налагаемого бремени, о. Авраамий, по чувству монашеского смирения, отпрашивался было у своего старца Макария об освобождении его от предстоящей обязанности. Но советы голутвинского старца Самуила и пешношского Ионы вызвали в нем решимость не уклоняться настойчиво от звания Божия, и потому он вскоре отправился в Оптину Пустынь.
С прибытием о. Авраамия Оптина Пустынь, почти близкая тогда к упразднению, едва сохранившая жизнь только трех монахов глубокой старости, чтобы поступить в руки отца Авраамия еле дышащею, вновь возродилась в тихое пристанище, предуготовляя средства для последующих обитателей – подвижников.
Обитель в это время была в крайнем запущении. «Не было полотенца рук обтирать служащему, – говорил о. Авраамий, – а помочь горю и скудости было нечем. Я плакал да молился, молился да плакал».
«Проживши в Оптиной два месяца, не видя ниоткуда помощи к поправлению ее благосостояния и грустя о прежней, мирной, безпечальной жизни на духовной родине, я отправился, – рассказывает о. Авраамий далее, – в Пешношь открыть старцу свою душу и молить снять с меня бремя не по силам. Но вышло иначе: старец принял меня с отеческой любовью и, выслушав мои сетования о скудости вверенной мне обители, велел запрячь свою повозку и, взяв меня с собою, поехал по знакомым ему помещикам. Они в короткое время, по слову его, снабдили меня всем необходимым, так что я привез в монастырь воза два разных вещей. Возвратясь со сбора, старец пригласил меня отслужить с собою, а после служения и общей трапезы совершенно неожиданно для всех обратился к своему братству с такими словами: отцы и братья! Кто из вас пожелает ехать с о. Авраамием для устроения вверенной ему обители, я не только не препятствую, но и с любовью благословляю на сие благое дело!»
Слово старца о. Макария попало на добрую землю, и несколько человек из пешношской братии добровольно последовали за о. Авраамием в Оптину Пустынь, а к ним присоединились еще новые трудники, и общее число братства возросло до 12 человек. О попечениях старца о. Макария на пользу Пустыни отчасти можно судить из сохраняемого в Пустыни письма его к о. Авраамию от 9 декабря 1796 года.
«Пречестнейший строитель отец Авраамий и мне любезный о Христе брат, спасися о Господе со всею братиею.
Брат и отец Пимен, к нам приехав, и письмо от вас привез, и за уведомление о вашей жизни благодарю. А чтобы монаха Герасима к вам посвятить и отпустить, он не желает; а полюбопытствовать Александр поехал к вам. А просился Василий Марков; но как он человек не основательный, я и не пустил, и если придет к вам, не принимайте его. А паче всего прошу вас: любите и содержите братию всех равно, как оставшихся после Иосифа, так равномерно и с собою приведенных и после пришедших. А братию, которым вышло пострижение, со испытанием и пред самим Богом спроси их: твердое ли обещание и к тебе предание и в вашей обители всегдашнее пребывание дают ли быть, и кроме благосклонныя вины не выходить, то и постригайте их. Если только бы постричься и вон быть, то лучше отпусти непостриженных, и где по совести изберут место, там и постригутся, и вы свободны будете о них дати ответ пред Богом. И что меньше братии – меньше скорбей и смущения.
Даждь Боже вам с отцем Пименом духовную любовь имети и откровенну совесть между собою, то и братия все будут мирны.
А которые наши из Пестуши братья идут к вам в Оптин, кроме Василия, с любовию отпущаю, только даждь, Боже, на созидание душам их. И вы пожалуйте возьмите их в свое попечение и наставляйте их на путь спасения и пред Богом отвечайте о них.
Впрочем, препоручая себя вашим святым молитвам и оставаясь усердный желатель вашего спасения грешный старец Макарий кланяюсь.
1796 году декабря 9 дня.
P.S. Якова Левшеева отпустил к вам. Родиона Васильева отпущаю. И вам, любезная о Христе братия, желающая на себя принять святый ангельский образ, не без рассмотрения давайте обет Богу, как бы горшее осуждение не принять, постригшись, выйти вон. А по пострижении если вам какое притеснение будет от настоятеля, то необинуясь пишите ко мне, а из обители не выходите. Однако я уверен, что отец Авраамий все ваши мысли успокоит и смущения ваши своим великодушием понесет терпеливо, и молитвами Божией Матери и угодников Его, и вашего начальника Авраамия будет вам иго Христово благо и легко бремя.
И даждь Боже вам с сим строителем жити в обители по себе, а меня, грешнаго, избави Боже сего попечения и хлопот. И так всей любезной о Христе братии приношу мое преклонение и прошу меня, грешнаго, не забывать в святых своих молитвах. И остаюсь убогий чернец Макарий».
В мае 1797 года о. Авраамий при первом ознакомлении с монастырским хозяйством убедился в беспорядках и неприятностях, происходящих от козельских граждан, солдат и крестьян, и вынужден был просить защиты от них у преосвященного Платона, описывая в прошении, что они: «1) воруют лес; 2) самовольно ловят рыбу в монастырских водах; 3) рубят хворост, нужный самому монастырю; 4) приезжают по ночам и выкашивают наилучшие места в монастырских лугах; 5) мая 7 числа увели пару монастырских лошадей, и хотя воры нашлись, но козельские власти не делают обители никакого вспоможения, а паче оных воров защищают; 6) сего же мая месяца, при отводе обывательских лугов для конницы, козельские власти отвели и монастырские луга; 7) зимою ездят через монастырский лес в засеку подле самого монастыря, летом ходят по нашим дачам и поют песни, что и во время божественной службы слышно в церкви… то и приходит нам в мысль, что и бывший строитель отказался от должности не за болезнию телесною, а паче за приходящею от сего беспокойства болезнию душевною; почему из послушников многие вон вышли и прочие выйти вон намереваются, от чего оная пустынь и не может прийти в подобающее ей устройство и порядок». Под прошением подписались 12 человек: строитель Афанасий, монахи Парфений и Игнатий, послушники: Максим, Гавриил, Михаил, Онисим, Евстигней и Матвей.