Много добра, мало зла. Китайская проза конца XX – начала XXI века
Составители: А. А. Родионов, Н. Н. Власова, И. А. Егоров
Институт Конфуция в СПбГУ
Издание осуществлено при поддержке Института Конфуция в Санкт-Петербургском государственном университете и Гуйчжоуского отделения Союза китайских писателей
Авторские права на публикацию переводов предоставлены Гуйчжоуским отделением Союза китайских писателей
Составители
А. А. Родионов, Н. Н. Власова, И. А. Егоров
Предисловие
Провинция Гуйчжоу расположена в юго-западной части Китая, на ее территории проживает много народностей, национальные меньшинства составляют 37,8 % от общего числа населения. На фоне относительно низких показателей экономического развития в этой провинции наблюдается большая активность литературной жизни. Можно сказать, что проза здесь вызывает отраду, поэзия и эссеистика процветают, в кино имеются замечательные успехи. В 20-е—30-е годы прошлого столетия произведения гуйчжоуского писателя Цзянь Сяньая и других авторов водрузили свое знамя на литературной сцене Китая, снискав одобрение со стороны Лу Синя[1]. А в 1980-е годы коллективный выход на арену таких писателей, как Хэ Шигуан, Ли Куаньдин, Е Синь, Ли Фамо и других еще в большей степени привлек взгляды литературной общественности Китая. С начала XXI века произведения Оуян Цяньсэня, Ван Хуа, Чжао Цзяньпина, Се Тина, Ян Дате, Жань Чжэнваня, Хэ Вэня, Дай Вина, Сяо Цзянхуна, Цао Юна и других авторов удостоились национальных, провинциальных премий, а также наград от разного рода крупных периодических изданий. От произведений этих писателей, которые акцентируют свое внимание на особом историческом фоне, выраженном национальном колорите, а также удивительных природных пейзажах, веет удивительным художественным обаянием, характерным для Гуйчжоу. В них раскрывается жизненная мощь гуйчжоуской литературы, вовлеченной в поток модернизации и глобализации. Такое оживление в сфере творческой деятельности не только притягивает внимание со стороны литературных кругов, но и свидетельствует о том, что гуйчжоуская литература заняла свое достойное место в литературе Китая.
Несмотря на то что каждый из писателей обладает своим оригинальным мышлением, лучшие образцы литературных произведений, проникая в глубины человеческих душ, объединяют наши сердца, поэтому в мире литературы не существует государственных границ. Таким примером могут служить всемирно известные шедевры русской литературы, созданные Пушкиным, Лермонтовым, Гоголем, Тургеневым, Достоевским, Толстым, Чеховым, Горьким, Шолоховым и другими писателями, чье творчество повлияло на несколько поколений китайцев. Можно констатировать, что выдающиеся литературные произведения способны доставлять духовное наслаждение читателям самых разных стран, и они должны принадлежать всему человечеству.
Для Союза писателей самым настоящим богатством является наличие большого количества хороших авторов. Хотя создание произведений – процесс сугубо индивидуальный, одной из основных задач Союза писателей является продвижение действительно достойных произведений, а также налаживание межнационального и межкультурного взаимодействия посредством литературы. Конечно же, целью такого взаимодействия является вовсе не стремление к унификации народов, в данном случае речь идет о взаимном понимании, удовольствии и изучении.
Думается, что в целях знакомства других стран с Китаем, а также оценки его с более объективных и справедливых позиций, Союз писателей обязан популяризировать произведения китайских современных авторов за рубежом, а также помогать своим писателям участвовать в международных литературных мероприятиях. Руководствуясь этими соображениями, председатель Гуйчжоуского отделения Союза китайских писателей Оуян Цяньсэнь, возглавивший делегацию китайских писателей, посетившую Россию и в очередной раз испытавший сильное впечатление от русской литературы, задумался о том, каким образом познакомить российских читателей с китайской гуйчжоуской литературой. Тогда же он заручился поддержкой со стороны Института Конфуция в Санкт-Петербургском государственном университете. Это и предопределило рождение литературного сборника гуйчжоуских писателей под названием «Много добра, мало зла».
В данный сборник включены пятнадцать повестей и рассказов десяти писателей, которые в настоящее время весьма активно проявляют себя на литературной сцене Гуйчжоу. Чрезвычайно плодовит в творческом плане председатель Гуйчжоуского отделения Союза китайских писателей Оуян Цяньсэнь. Написанные им романы, киносценарии, сценарии телесериалов удостаивались Всекитайской премии «Пятипремье», премии китайского телевидения «Заоблачная высь», телевизионной премии «Китайский золотой орел», армейской премии «Золотая звезда» и многих других наград. Будучи великолепным рассказчиком, он написал повесть «Много добра, мало зла», в которой показал многообразный и изменчивый мир коммерсантов, поведав о чувстве безысходности, сокрытом в глубинах человеческих душ. Его рассказ «Дуаньхэ» повествует о храбрости и преданности, о любовных переживаниях и интригах, о верности и измене, о жестокости и великодушии, о смирении и бунтарстве, это история, раскрывающая всю гамму братских чувств, история о разлуке с любимым человеком. Рассказ Чжао Цзяньпина «Жертвоприношение выдры» – попытка осмыслить человеческую жизнь с философской точки зрения, выявив глубинный смысл нашего пребывания на этом свете. Своим читателям этот рассказ предлагает правду, почерпнутую из самой жизни. Повесть Ван Хуа «Флаг» высвечивает лучшие из добродетелей человека на примере героя, который, оказавшись в полном одиночестве, противостоит обстоятельствам. В свою очередь, ее рассказ «Духи́» акцентирует внимание на достоинстве человеке и непостоянстве общественного мнения. Рассказ Жань Чжэнваня «Жизнь без прикрас» предоставляет читателю анализ тонких отношений между персонажами. Его неторопливое и детальное повествование демонстрирует все многообразие человеческих эмоций. Рассказ этого же писателя «Глаза на дереве» выходит за рамки простого описания жизненных перипетий, отражая идейное пробуждение крестьян. Повесть Се Тина «Любовь в городе из песка» – правдивое изображение чувств людей в современном мире, это история о взаимном избавлении персонажей от душевных ран. Рассказ Ян Дате «Жестяная крыша» повествует о реальных событиях и касается душевных и жизненных проблем. Скрытые под слоем повседневных радостей, печалей и мелких переживаний, они появляются на поверхности, словно гравюра, которую вырезает автор своим острым стилом. Рассказ Хэ Вэня «Кем работает папа?» представляет собою богатое психологизмом повествование от лица подростка. В рассказе Дай Вина «История одной шевелюры» описание исторических событий незаметно смещается в плоскость фарса, рождая у читателя весьма неожиданные ощущения. Сяо Цзянхун с его необыкновенно широкой эрудицией, позволяющей прекрасно разбираться в нынешней судьбе традиционной культуры, демонстрирует в своей повести «Сто птиц летят к фениксу» твердость и мягкость человеческой натуры. А в рассказе «Бессточная река» автор изображает агонию женщины, попавшей в неординарную ситуацию, раскрывая ее внутреннюю сущность. Рассказ Цао Юна «На смертном одре» – о человеке, сбившемся с пути, и проблеме искупления вины. А в повести «Два брата по фамилии Цао» писатель, изображая пустую обывательскую жизнь, представляет читателю никчемный в своей сумбурности деревенский мирок, в котором правят абсурд и примитивные потребности.
Хотя литература не заключает в себе всю культуру, тем не менее она представляет собой ее важнейшую часть. Лучшие образцы литературных произведений позволяют нам без труда выявлять характерные черты и тенденции современного общества. Нам бы очень хотелось, чтобы чтение данного сборника дало российскому читателю возможность познакомиться с современной гуйчжоуской культурой, с нынешней ситуацией в Гуйчжоу в целом, а также с мыслями гуйчжоусцев.
Мы выражаем благодарность А. А. Родионову за его усилия, которые способствовали появлению этой книги, а также всем российским друзьям за их нелегкий труд в подготовке издания к печати.
Гуйчжоуское отделение Союза китайских писателей
Городская проза
Много добра, мало зла
Оуян Цяньсэнь
1
Вышел из самолета, прохожу в зал прилета. По привычке оглядываюсь по сторонам: Ду Цзюаньхун не видно. Уф, какое облегчение. Так устал, что никого не уведомил о возвращении. Хотел вернуться потихоньку и провести пару дней без забот, ну их, эти бесконечные дела.
Выхожу из главных ворот аэропорта, собираюсь поймать такси. Кто-то подходит сбоку и берется за мою сумку. Инстинктивно с силой тяну сумку на себя, и человек плюхается передо мной на пол.
«Ду Цзюаньхун, ну как тебя сюда принесло, черт возьми!» Это первая реакция – выругаться про себя. Но на лице у меня благодушие и спокойствие. Выпрямляюсь, окидываю ее дружелюбным, но строгим взглядом и уже не свожу с нее глаз. Обычно я так и делаю: уставлюсь и смотрю. Сколько дамочек, желавших получить работу в компании, пасовали перед таким чуть ли не «чувствительным» взглядом, а вот Ду Цзюаньхун, поди ж ты, всегда смело встречает этот мой взгляд.
Вот и сейчас смотрит уверенно и мягко, ничего, что заставило бы расстроиться из-за того, что я ее так грубо отпихнул. Преимущество этой женщины в том, что у нее, похоже, нет причин кокетничать с мужчинами, даже когда ее обижают.
Правда, она отвела глаза первой. И потом даже не поглядывала искоса, а вообще прикрыла их длинными ресницами. Со своим смешливым лицом смотрелась она очень мило.
Мне, конечно, ничего не оставалось, как только передать сумку ей и усесться в свой «мерседес», на котором она приехала. Откуда она прознала, что я прилетаю сегодня, да еще этим рейсом – все это было за пределами моего понимания, хотя очень хотелось спросить. Но я не стал этого делать, прокрутив этот вопрос несколько раз в голове. Выстроил несколько предположений, но пытаться оценить их было лень, слишком хотелось отдохнуть, на самом деле я собирался лишь спросить. Если не оценивать, ничего и не получится, людей вроде меня это утомляет. Я понимал, где мог дать маху. Не надо было перед возвращением посылать этот факс, ведь в нем содержались последние результаты по теме моего теперешнего исследования. Сам я не собирался представлять эти результаты совету директоров, потому что решение по ним уже было принято, собирался лишь послать ответный факс, чтобы они действовали, как запланировано, а я за эти два дня отдохну как следует. Но, кроме того, в этом факсе сообщалось для сообразительной Ду Цзюаньхун, что, может, я вернусь и сегодня. Она девушка способная, настолько способная, что я постоянно радуюсь – какая у меня отличная помощница! Казалось бы, только что еще раз доказала, какая она способная, но вот никак не поймет, что это ее качество может и раздражать. Не будет же она постоянно руководить мной, а я не терплю, чтобы мной постоянно руководили, ведь она классический пример подчиненного. Это разница между маршалом и генералом.
Свой талант командира я начал вырабатывать с детских лет, когда был заводилой ватаги сверстников. Пресытившись этой ролью, начал подумывать о карьере военного, а став солдатом, метил в генералы. Но, к сожалению, эта моя мечта оказалась такой мелкой рядом с великим стремлением народов всей земли к мирной жизни. И хотя, лелея эту мечту, я и оттрубил в армии более десятка лет, в отставку ушел лишь подполковником. Тем не менее лидерские способности позволили неоднократно добиваться успеха в условиях рынка. В армии мои прирожденные командирские качества в полной мере проявились в непреклонности, и когда однажды командование захотело назначить меня начальником штаба полка, я отказался напрочь, настояв на том, чтобы остаться командиром батальона. Доводы мои были просты: в конце концов, вот мой батальон, я им командую. Когда спустя много лет я основал компанию и стал набирать сотрудников, однополчане один за другим откликнулись, но я определил так: по званию они должны быть не выше майора. Чтобы какой-нибудь подполковник был со мной на равных – ну уж нет. «Коли умения при тебе, дорогой подполковник, соратник ты мой боевой, открывай свою компанию, – думал я. – Вот сойдемся на рынке и посмотрим, кто кого. В противном случае, если нет боевого духа, давай на скромную работу охранником в какую-нибудь организацию». Такой вот я отвратительный тип. То, что молодость отдал защите отечества, – ладно, но чтобы и в зрелые годы охранять господ в этих организациях – больно велика честь.
Машина пересекла город, выбралась в северные предместья и притормозила у ворот моего загородного дома в европейском стиле. При виде красивых, покрытых цветами ветвей, свесившихся из-за забора, захотелось устроиться в кресле под вишней рядом с чайником лунцзина на столике из белого мрамора.
Сижу в машине, не двигаясь, и жду, пока Ду Цзюаньхун откроет мне дверцу, хотя прекрасно понимаю: эти мои забавы с формальностями – оригинальничание.
Эта умница Ду Цзюаньхун, прекрасно понимает, что в компанию я не собираюсь, хоть все члены совета директоров знают: я дам свое заключение или выступлю с речью, а они будут лишь выполнять по пунктам принятое решение, полагаясь на мой авторитет. Она понимает также, что я не хочу возвращаться к своей женушке Ло Шуби. И не раз, даже не спрашивая, привозила прямо сюда.
Войти в дом она не может, да я никогда и не приглашал. Пока я шел к воротам и трижды звонил, пока вышла, еще не успев обрадоваться, моя любовница, – она не очень быстро откликается, но очень красивая, – Ду Цзюаньхун уже поставила машину в гараж. Вообще-то я мог открыть ворота и войти сам, но я стоял и звонил, дожидаясь, когда она поставит машину и уйдет. Уходя, обращаться ко мне за указаниями она уже не могла. По заведенному порядку она должна была отойти метров на сто, где ее дожидалась секретарская машина.
Я зашел в ворота, плюхнулся в кресло-качалку во дворе и стал ждать, когда Наньлань принесет чай. Видно было, как она лучится радостью и очень хочет пококетничать, но сдерживается, чтобы обойтись без нежностей, потому что знает: во дворе этого не может позволить себе женщина и покрасивее, даже если эта нежность выразится в единственном объятии. Она знала мои установления, хотя это было самое бессмысленное: уже скоро пятьдесят, а еще обращаю внимание на такие мелочи. Из-за этого миловидная Наньлань бывало расстраивалась, но я считаю, эти ее мнимые переживания – всего лишь женские штучки. Если подумать, с одной стороны – простоватая, с другой стороны – расчетливая. Впрочем, для меня не важно: простушка – хорошо, расчетливость – тоже ладно, действительно расстраиваешься – славно, прикидываешься – тоже сойдет. Нравится мне прелестный и волнующий облик женщины, когда она расстроена. Пусть это и немного жестоко, но, как наставлял учитель, ничто не может поразить как гром среди ясного неба, как ни воспринимать учение бодхисатвы, добросердечного и милостивого, и я этой жестокости придерживаюсь. Из-за этого Наньлань побаивается меня, а заставлять красивых женщин побаиваться – самый действенный способ удержать их от множества пустых фантазий. Вот я с удовольствием всегда придерживаюсь своего установления.