Отморозков бодро шагал к полосе препятствий, ведя на поводке престранного субъекта, шкандыляющего рядом на четвереньках. Это был здоровенный толстяк в милицейской форме с полковничьими погонами. Он был настолько толстым, что периодически цеплял животом землю, от чего форма стала особенно грязной.
– Кто это? – спросила Широчка у Глюка.
– Полковник Конь. Начальник Отморозкова.
– Конь, а ведёт себя, как собака.
– Это называется секс по-милицейски. Сейчас Отморозков будет его трахать.
– Что, прямо здесь?
– Смотри.
Прибыв на место дислокации, Отморозков отвязал Коня и разрешил немного побегать. Конь с радостным кашлем, который должен был символизировать весёлый заливистый лай, бросился к кустам, откуда послышалось внушительное журчание.
– Ко мне! – крикнул через несколько минут Отморозков.
Конь шумно выбрался из кустов, и во всю прыть, на которую был способен, побежал к хозяину.
– Апорт! – Отморозков забросил палку чуть ли не на противоположный конец парка. Они несколько минут поиграли с палкой, затем Отморозков сделал большой глоток из появившейся чудесным образом бутылки водки, закурил сигарету, после чего сказал Коню, недобро улыбаясь:
– А теперь мы с тобой немного позанимаемся. Ползи.
Они вдруг оказались возле здоровой грязной лужи.
– У меня здоровье слабое, – взмолился Конь человеческим голосом.
– Ползи, урод! – Отморозков профессионально двинул Коня носком ботинка прямо по копчику. Конь взвизгнул, плюхнулся на живот, и пополз, что раненый бегемот.
– А теперь барьер, – приказал Отморозков, когда Конь переполз через лужу.
– У меня давление, сердце, – жалобно взмолился Конь.
– Подсадить? – ехидно спросил Отморозков, и Конь, жалобно скуля и проклиная жизнь, принялся карабкаться через забор.
– Отставить! – рявкнул Отморозков после очередной неудачной попытки Коня, – Я вижу, ты без помощи не справляешься. Ладно.
Отморозков соорудил на поводке затягивающуюся петлю, накинул на шею Коня, а другой конец перекинул через барьер.
– Ты будешь лезть здесь, а я буду тянуть тебя там, – сказал довольный собой Отморозков.
– Пошли отсюда, – сказала Глюку Широчка. – Не люблю, когда обижают животных, даже если они полковники милиции.
Пионер Паша самоотверженно мастурбировал на огромный цветной портрет Ленина, и Широчка, посмотрев немного, захотела перейти в следующий сон.
На этот раз они оказались в огромной, в стиле Людовика какого-то, зале, посреди которой стоял шикарно сервированный стол. Заиграла музыка, и зала начала наполняться одетыми в дорогие смокинги и фраки волками. Последними в залу вошли знакомый волк и…
– Да это же я! – воскликнула Широчка.
Широчка шла в великолепном вечернем платье с разрезом, и красивых туфельках на высоких каблуках. Волк был сама любезность. Остальные волки трижды прокричали «ура», и пир начался. Настроение Широчке не испортило даже главное блюдо – пионер Паша, запечённый с яблоками. К тому же он оказался настолько вкусно приготовлен, что Широчка съела с удовольствием целых три куска, хотя не считалась обжорой.
Широчка навсегда хотела остаться в этом сне, но действия волшебного печенья кончилось, и ей пришлось возвращаться.
Широчка и санаторий
Летом Широчка, как и все пионеры (а Широчка вступила в пионеры) поехала в детский санаторий районного значения. Была она уже большой девочкой, поэтому попала в первый отряд к Евгении Ахриповне Нечепуряк – заслуженной воспитательнице с большим педагогическим стажем работы.
– Добро пожаловать в наш замечательный санаторий, – начала Евгения Ахриповна свою речь на первом построении отряда. – Начиная с сегодняшнего дня вас ждёт масса увлекательных, интересных, а главное, полезных для вашего здоровья мероприятий. Это и трёхразовое питание, это и медицинские мероприятия, это и экскурсии, и многое, многое другое. Наш санаторий называется детским потому, что он принадлежит вам, детям, – она сделала паузу, достала папиросу, не сигарету, а именно папиросу, закурила, сделала глубокую затяжку и совершенно другим голосом рявкнула, что было сил: – Но если хоть одна падла посмеет испортить мне образцовую смену, я вам, блявёнышам, так настучу по голове, что вы домой дураками вернётесь! Всем ясно? – она бросила папиросу на землю, затушила ногой, и продолжила ласково: – Ну а если вам всё понятно, позвольте повторить: Добро пожаловать.
В общем, лагерь был как лагерь, но кое-что надолго запомнилось Широчке.
Это произошло в конце тихого часа. В Широчкин отряд пришла тётя в белом халате и приказала всех построить.
– Здравствуйте дети, – сказала она. – Меня зовут Елена Александровна. Я буду делать вам манду.
– Всем? – спросила Широчка.
– Всем, – ответила Елена Александровна.
– И мальчикам, и девочкам?
– И мальчикам и девочкам.
– А у кого уже есть?
– Тебе уже делали?
– Да.
– Давно?
– Когда родилась, наверно.
– А надо каждый год.
– Зачем?
– Не задавай глупых вопросов. Давай руку.
– Зачем?
– Манду делать.
– На руке?
– Нет, на голове, – зло сказала Елена Александровна.
– Давай быстрее руку, пока каблуком по голове не получила, – вмешалась воспитательница в разговор.
Делать было нечего, и Широчка закатала рукав. Елена Александровна достала шприц и вколола немного лекарства Широчке под кожу.
– И всё? – с лёгким разочарованием спросила Широчка.
– Всё, а через три дня будем смотреть манду.
– На руке?
– На руке.
Широчка представила себе манду на руке и тяжело вздохнула. Но никакой манды у неё на руке не появилось, а так, слегка покраснело, и всё.
Другим незабываемым событием в жизни Широчки была встреча с психом-терапевтом. Широчка так и не поняла, почему терапевт был психом. Терапевт как терапевт. Всех детей собрали тогда в большом уютном кабинете, усадили в мягкие удобные кресла и приказали сидеть тихо. Не успели они как следует расшуметься, как в кабинет вошёл дородный мужчина в мятом белом халате.
– Здравствуйте. Меня зовут Зигмунд Юнгович Перлз. Я психов-терапевт. Сегодня у нас с вами будет психов-терапевтический сеанс. Сядьте удобно, расслабьтесь.
Зигмунд Юнгович говорил тихим вкрадчивым голосом, будто собирался одолжить деньги у всех сразу.
– Расслабляем руки, ноги, спины, животы, груди…
Мальчики захихикали, а девочки принялись трогать себя за груди.
– Отставить! – рявкнул Зигмунд Юнгович. – Сейчас я кое-что вам покажу.
С этими словами он открыл шкаф и достал длинную толстую палку, похожую на указку, только намного длиннее.
– Это – мой психотерапевтический кий, которым я терапевтирую по голове любителей смеяться. Вам понятно? А теперь сядьте удобно и расслабьтесь.
Когда терапевт вновь дошёл до расслабления грудей, мальчишки вновь захихикали, и по их головам заплясал кий.
– Теперь расслабляем дыхание. Дыхание становится ровным, спокойным. Вслед за дыханием автоматически успокаивается сердцебиение, мысли, чувства. Мысли становятся ватными, туманными. Туман становится всё гуще и гуще. Но это не простой туман. Он проникает в ваши тела, разъедает их, растворяет, как горячая вода растворяет снег.
Кто-то совсем рядом с Широчкой пукнул знатным чесночным пуком, и Широчке захотелось убраться как можно дальше, но чесночный пук начал проникать в её тело, растворять, разъедать, превращать Широчку в чесночный густой туман.
– Но вот появились солнечные лучи, заставившие туман рассеяться, подняться вверх, в небо, и вы превращаетесь в облака.
«Наконец-то», подумала Широчка и устремилась вверх, подальше от чесночного зловония. Широчке стало вдруг настолько хорошо, что она на какое-то время забыла про психа-терапевта.
– … и вы проливаетесь каплями дождя, – услышала она вновь. – Вы орошаете землю, и на ней будут расти цветы, вы барабаните по крышам, вы падаете на асфальт, и вот уже первые лужи…
Широчка, повинуясь терапевту, с грохотом рухнула с поднебесной высоты на бетон с такой силой, что превратилась в маленькую лужу и потекла ручейком к ближайшей речке.
– Мама, мама, я хочу писать, – Широчка протекала мимо молоденькой мамы с мальчиком лет пяти.
– Посмотри, Андрюшенька, какой миленький ручеёк! – сказала мамочка сыну. – Он будет просто счастлив, если ты в него пописаешь.
– Что за извращенский бред! – возмутилась Широчка и всеми силами попыталась течь дальше, но зловредный карапуз вытащил свой отросток и радостно поливал Широчку, стараясь попасть в рот.
– Ваши воды смешиваются, – продолжал говорить психов терапевт, и воды Широчки начали смешиваться с водами, подаренными мальчуганом, от чего Широчку чуть не вырвало, но она вовремя впала в речку, по которой, как машины по Садовому кольцу в час пик, плыли пароходы. Не успела она передохнуть, как из-за поворота показалась ватага мальчишек с камнями в руках.
– Я дальше! Я дальше! – кричали они и бросали в Широчку камни.
– Больно же, дураки! – обиделась Широчка и поспешила к морю.
Море грелось на солнышке, выставив огромный живот.
– Море-море, я хочу в тебя впасть, – крикнула что есть сил Широчка.
– Впадай, – меланхолично ответило море.
– Куда? – спросила Широчка.
– А хотя бы сюда, – сказало море, и перед Широчкой возникла огромная старческая задница.
– Нет, только не это! – закричала Широчка, но было поздно. Неведомая сила подхватила Широчку и стремительно втянула прямо в задний проход. Когда же Широчка выбралась на поверхность, она стала океаном и омывала Землю. Земля грустно лежала на мраморном столе, а вокруг неё суетились люди в забрызганных кровью и мозгами белых халатах. Они резали, пилили, сверлили, засовывали руки по локоть в чрево Земли, из которого обильно сочилась смесь нефти, крови и испражнений. Широчка должна была всё это омывать из пожарного шланга, но ей стало дурно, и она впала в космос. Космос был старым, холодным и дурно пахнущим чуланом, правда, очень огромным. Не успела Широчка осмотреться, как некто приставил к её голове пистолет и весело спросил:
– Масло «Крестьянка». Будешь?
Широчка испугалась и открыла глаза. По её ногам текло что-то тёплое.
– А это ещё что? – спросил псих и терапевт, показывая пальцем куда-то под ноги Широчке.
Она посмотрела вниз и увидела у себя под ногами большую лужу.
– Что это? – зло повторил псих.
– Вы же сами говорили: дождь, река, море… – грустно ответила Широчка.
Широчка и президент
Это лето выдалось для Широчки очень запоминающимся. Она вступила в пионеры, побывала в детском санатории и даже видела Президента, причём не понарошку, как все, сидя у телевизора, а взаправду, когда он приезжал посетить Президентский дурдом.
Когда-то давно, тогда Широчка была совсем маленькой, вся страна тоже горячо любила Президента, но находились люди, которые любили Президента недостаточно сильно, и их за это сажали в тюрьмы и заставляли тяпать тайгу. Шли годы, президенты сменяли друг друга. Одних любили больше, других меньше, но всегда находились люди, желающие потяпать тайгу за государственный счёт. И вот появился новый, особо любимый всеми Президент, который пожалел то ли тайгу, то ли государственный счёт, но своим указом всех несчастных, которые так и не познали священной любви к Президенту, приказал считать больными людьми. И верно, только безумец способен не любить Президента! Для них построили лечебницу, где в тепле и достатке они могли спокойно клеить коробочки на благо своей необъятной Родины. Новый Президент был настолько добрым и демократичным, что следующим указом разрешил оппозицию, которая принялась критиковать партию власти за недостаточную, по мнению оппозиции, любовь к Президенту.
Этим летом Президент решил посетить лечебницу для душевно больных, которая находилась в городе, где жила Широчка. Широчке вместе с другими пионерами выпала честь бежать за лимузином Президента. Задолго до этого знаменательного события их начали тренировать, как олимпийскую сборную страны, и даже кормили специальными спортивными таблетками, от которых пионеры бегали особенно резво. К приезду Президента организовали субботник, на котором побелили все дома, вымыли и покрасили все парадные, бомжам и нищим выдали новые парадные лохмотья и организовали для них бесплатное питание, чтобы они не ворошили образцово-показательные помойки, созданные специально к приезду Президента. Деревья побелили, дорожки вымыли, а асфальт начистили сапожным кремом, чтобы выглядел, как новый. Проституток на время визита назначили школьными учителями и воспитателями детских садов, а вместо них на панель выпустили особо достойных сотрудниц службы безопасности. Город был готов к встрече высокого гостя.
И вот решающий день наступил. Детей собрали засветло, несколько раз прогнали за макетом лимузина, несколько раз проверили парадную пионерскую форму, транспаранты и флаги. Учителя и представители администрации съели по пузырьку валидола и запили неразбавленной валерианкой. Сотрудники безопасности ещё раз проверили весь президентский путь.
Наконец кортеж Президента появился за поворотом.
– Пошли, – сказал представитель администрации, и дети выскочили из укрытия и пристроились к Президентскому лимузину к всеобщему недовольству охранников. Недавно прошёл дождь, и от обилия сапожного крема дорога стала скользкой. Бежать было трудно, во-первых, потому, что лимузин ехал слишком быстро даже для настоящих тренированных пионеров, во-вторых, мешали флаги и портреты Президента, к тому же приходилось кричать УРА и СЛАВА ПРЕЗИДЕНТУ. Но ничто не могло омрачить радость близости Президента.
– Ой! – вскрикнул вдруг пионер Коля, поскользнулся и упал. Его косточки весело хрустнули под колёсами машины охраны. Он даже не успел прокричать УРА ПРЕЗИДЕНТУ.
– Какой бессовестный мальчик! – возмутилась завуч по внеклассной работе. – Уронить портрет Президента в грязь!
А лимузин уже стоял перед главным входом в Президентский дурдом, уже открылась дверца автомобиля, уже появилась нога президента, и тут случилось то, чего никто не мог предвидеть. Журналисты ринулись с микрофонами и телекамерами к Президенту, и охране ничего не оставалось, как открыть огонь. Журналистов было немного, и охрана управилась быстро. Мгновенно убрали тела пострадавших, но дорожка! Она была испачкана кровью! Ответственные работники оптом попадали в обморок, но Президент сделал вид, что ничего не случилось. Он решительно покинул лимузин, поприветствовал свой народ кивком головы, и, пройдя по залитой кровью дорожке, вошёл в лечебное заведение.
Так Широчка увидела Президента.
Широчка, коса и перелом
Так случилось, что Широчка вместе с другими пионерами записалась «на мотокружок». Конечно, первое время они убирали помещение, чинили мебель, возрождали из пепла единственный мотоцикл кружка, который давно превратился в бренные останки.
– Ничего, – сказал руководитель кружка, – лёгкий ремонт – и он будет, как новый.
Лёгким ремонтом оказалась замена рамы, двигателя, шасси, бака и прочей мелочи, которую можно и не перечислять. Причём возрождать железного коня из пепла пионерам пришлось за свой счёт. Кружок работал на общественных началах, а общественные начала, как известно, за пивом не пошлёшь.
Наконец, конь стал, как новенький, и пионеры, подобно акробатической пирамиде, кинулись на него все разом, как только он завёлся. Мотоцикл рявкнул, рванул, сбросил с себя пионеров и благополучно заглох. Благополучно для всех, кроме Широчки. Широчка же повредила ногу, да так, что в больнице ей наложили гипс от бедра и до щиколотки. Наложили и отпустили домой, в школу, чтобы, значит, уроки не прогуливала.