Медитация с маркизом де Садом - Игорь Соколов

«Либидо – главный двигатель человеческой природы»

Р.S.ЛИБИДО (от лат. libido – страсть) – бессознательное сексуальное влечение, в более общем плане – влечение к жизни и ее обнаружениям, близкое к платоновскому Эросу. Понятие «Л.» многозначно: это и желание, и влечение, и стремление. В разных содержательных контекстах оно может означать удовольствие, кровожадность, жажду наслаждения, произвол и каприз. Понятие «Л.» появилось в медицинской, психологической и затем филос. литературе во втор. пол. 19 в. в работах М. Бенедикта «Электротерапия» (1868) и А. Молля «Исследование сексуального влечения» (1898). Прежде всего Л. – это проявление полового инстинкта, обостренного и неустанного сексуального влечения. Эрос – глубинная, трудноутоляемая потребность человека и общества. Он неизбывен, неисчерпаем. Человек то и дело вязнет в оргиастическом исступлении, в эротическом движении мысли. Это, по З. Фрейду, сделавшему данное понятие основным для своих работ, не только страсть, но стиль современной жизни. Однако до них, этот состояние и как определяющий его термин описал Маркиз де Сад.

«Убейте меня или примите таким, как есть, ибо я не изменюсь»,

«Человек может познать свою суть, лишь дойдя до последней черты. Для этого нам требуется все наше мужество – и только так мы учимся чему-то.»

«Либидо – главный двигатель человеческой природы»

«– Тем не менее, в брак вступают все.

– Верно, все дураки и все бездельники. Как говорит один философ, женятся, только когда не знают, что делают, или когда больше не знают, что делать.»

«…просто невероятно, как быстро и легко женщина усваивает идеи того, кто ее пронзает.»

«Путь порока театрален по сути, он весь состоит из театральных ситуаций, где под маской безнравственности таится естественность.»

«Если Бог создал все, отсюда следует, что он также создал добро и зло, включая то, что считается греховной природой человека.»

«Даже если позволить каждому человеку самому решать, быть или не быть ему добродетельным, верить или нет во все постулаты своей религии, нам все равно придется поинтересоваться, справедливо ли то, что людей наказывают вечными страданиями за их слабость или неверие, когда и без того слишком очевидно, что эти будущие страдания не принесут никаких результатов в этой жизни.»

– Значит, пусть вымирает весь род человеческий?

– Он этого вполне заслуживает: растение, вырабатывающее лишь яд, должно быть вырвано с корнем, и побыстрее.

«Какое доверие можно иметь к людям, которые в этом вопросе первостепенной важности заявляют вам: „Я верю, что это истинно, потому что такой-то сказал мне, что это ему привиделось“. И это говорится о вещах, которые с самого рождения угнетают и озадачивают, которые страшат и сводят с ума половину рода человеческого!»

«Человек может познать свою суть, лишь дойдя до последней черты!!!»

«Как вы можете быть счастливым, если вы в состоянии удовлетворять себя каждый миг. Счастье состоит не в наслаждении, а в желании; оно означает разбить все преграды на пути к исполнению желания.»

«Иногда Богу необходимо, чтоб люди теряли разум, если они не в силах принять жизнь, какой ее сделал…» (Богу нужно, чтоб люди теряли себя, когда они не могут принять себя такими, какими их сделал… (другой перевод с иврита)

«Богу всегда нужно, не быть, потому что его нет… (Богу постоянно надо отсутствовать, потому что он отсутствует) (Богу необходимо быть невидимым, потому что он невидим) (Богу следует вечно скрываться от себя укрывающегося) (разные переводы с иврита)

«Бог не делая ничего, делает всё!» (Бог творит, не прикасаясь к своему творению)

(другой перевод с иврит)

«Бог слеп, но видит лучше зрячего.»

«Бог через нас передает себя» («В каждом из нас есть Бог»)

(другой перевод с иврита)

«Природа людей окрашена смертью». (Смерть определяет природу человеческих отношений.) (другой перевод с иврита)

«Человек словом реализует (отражает) Бога» («Человек своей речью воплощает божественную сущность») (другой перевод с иврита)

«…Чего же можно ожидать от человека?.. Да осыпьте его всеми земными благами, утопите в счастье совсем с головой, так, чтобы только пузырьки вскакивали на поверхности счастья, как на воде; дайте ему такое экономическое довольство, чтоб ему совсем уж ничего больше не оставалось делать, кроме как спать, кушать пряники и хлопотать о непрекращении всемирной истории, так он вам и тут, – человек-то, и тут, – из одной неблагодарности, из одного пасквиля мерзость сделает. Рискнет даже пряниками и нарочно пожелает самого пагубного вздора, самой неэкономической бессмыслицы, единственно для того, чтобы ко всему этому положительному благоразумию примешать свой пагубный фантастический элемент. Именно свои фантастические мечты, свою пошлейшую глупость пожелает удержать за собой…»

«Жизнь задыхается без цели.»

«Разум, наука и реализм могут создать лишь муравейник, а не социальную гармонию, в которой бы можно было ужиться человеку.»

«Этот шаг нужно обдумать и разрешить, но этот шаг, не из тех что обдумываются, а из тех на который просто решаются.»

«Люди умные делают гораздо больше глупостей, чем ограниченные.»

«Лучше иногда падать, чем никогда не летать. Надо любить жизнь больше, чем смысл жизни.»

«Красота – это страшная и ужасная вещь! Страшная, потому что неопределимая, а определить нельзя, потому что Бог задал одни загадки. Тут берега сходятся, тут все противоречия вместе живут. Страшно много тайн! Слишком много загадок угнетают на земле человека. Разгадывай, как знаешь, и вылезай сух из воды. Красота! Перенести я притом не могу, что иной, высший даже сердцем человек и с умом высоким, начинает с идеала Мадонны, а кончает идеалом Содомским. Еще страшнее, кто уже с идеалом Содомским в душе не отрицает и идеала Мадонны, и горит от него сердце его, и воистину, воистину горит, как в юные, беспорочные годы. Нет, широк человек, слишком даже широк, я бы сузил. Черт знает, что такое даже, вот что! Что уму представляется позором, то сердцу сплошь красотой. В Содоме ли красота? Верь, что в Содоме-то она и сидит для огромного большинства людей, – знал ты эту тайну или нет? Ужасно то, что красота есть не только страшная, но и таинственная вещь. Тут дьявол с Богом борется, а поле битвы – сердца людей.»

«Страдание – единственная причина сознания.»

«И не в настоящее время, от каких-нибудь там случайных обстоятельств, а во все времена порядочный человек должен быть трус и раб. Это закон природы всех порядочных людей на земле.»

«То-то и есть, что я слепо верил тогда, что каким-то чудом, каким-нибудь внешним обстоятельством все это вдруг раздвинется, расширится; вдруг представится горизонт собственной деятельности, благотворной, прекрасной, и, главное, совсем готовой (какой именно – я никогда не знал, но главное – совсем готовой), и вот я выступлю вдруг на свет Божий, чуть ли не на белом коне и не в лавровом венке. Второстепенной роли я и понять не мог и вот именно потому-то в действительности очень спокойно занимал последнюю. Либо герой, либо грязь, середины не было.

Но сколько любви, Господи, сколько любви переживал я, бывало, в мечтах своих, в этих «спасеньях во все прекрасное и высокое». Хоть и фантастической любви, хоть и никогда ни к чему человеческому на деле не прилагавшейся, но до того было ее много, этой любви, что потом, на деле, уж и потребности даже не ощущалось ее прилагать: излишняя б уж это роскошь была. Все, впрочем, благополучно всегда оканчивалось ленивым и упоительным переходом к искусству, то есть к прекрасным формам бытия, совсем готовым, сильно украденным у поэтов и романистов и приспособленным ко всевозможным услугам и требованиям. Я, например, над всеми торжествую; все, разумеется, во прахе и принуждены добровольно признать все мои совершенства, а я всех их прощаю. Я влюбляюсь, будучи знаменитым поэтом и камергером; получаю несметные миллионы и тотчас же жертвую их на род человеческий и тут же исповедываюсь перед всем народом в моих позорах, которые, разумеется, не просто позоры, а заключают в себе чрезвычайно много «прекрасного и высокого», чего-то манфредовского. Все плачут и целуют меня (иначе что же бы они были за болваны), а я иду босой и голодный проповедовать новые идеи…»

«Огромная масса людей, материал для того только и существует на свете, чтобы, наконец, через какое-то усилие, каким-то таинственным до сих пор процессом, посредством какого-нибудь перекрещивания родов и пород, понатужиться и породить, наконец, на свет, ну хоть из тысячи одного, хотя сколько-нибудь самостоятельного человека. Еще с более широкою самостоятельностью рождается, может быть, из десятков тысяч один (я говорю примерно, наглядно). Еще с более широкою – из ста тысяч один. Гениальные люди из миллионов, а великие гении, завершители человечества, может быть, по истечении многих тысячей, миллионов людей на земле. Одним словом, в реторту, в которой все это происходит, я не заглядывал. Но определенный закон несомненно есть и должен быть; тут не может быть случая.»

«Человек есть на Земле существо, только развивающееся… не оконченное, а переходное… Следственно, есть будущая, райская жизнь.

Какая она, где она, на какой планете, в окончательном ли центре, то есть, в лоне всеобщего синтеза, т. е. Бога? – мы не знаем.»