Кожедуб отошел еще дальше от подъезда и принялся рассматривать просторный загородный коттедж Апельсина: ничего особенного, коттедж как коттедж! Вполне стандартный: островерхая крыша, крытая красной черепицей, белые стены, высокие стрельчатые окна, – проектировавший его архитектор был явно неравнодушен к готике… Однако такой коттедж можно представить принадлежащим современному человеку любой нации и любого цвета кожи. Никакой особой мрачности, никаких специфических черт в коттедже не было… Ничего, способного вызвать тревогу…
Кожедуб обернулся: другое дело густые заросли деревьев и кустарников, окружавшие коттедж. Кожедуб слышал как-то, что люди, подобные Апельсину, обожают природу. Может, оттого покойный и постарался окружить свое жилище таким первозданным природным хаосом. Чащоба угрюма и едва пропускает солнечные лучи, зато уж никак не скажешь, что живешь в отрыве от природы!..
«Убийца?! Неужели он все еще здесь?!» – пронеслась в голове Кожедуба неожиданная догадка. – «Но зачем ему это?!..»
Он вдруг осознал, что давно уже слышит в чаще какие-то странные шорохи.
6
Мбаса Нкомо с тревогой вглядывался в густые, непролазные джунгли, начинавшиеся сразу за окраиной этой маленькой африканской деревушки. Убогая хижина его стояла на самом краю, так что если кто и выходил из лесу и двигался к деревне, первым оказывался на его пути Мбаса Нкомо.
Мбаса Нкомо был очень и очень стар.
«Я был первым, кто увидел их… – размышлял Мбаса Нкомо. – Эта хижина, должно быть, была первой человеческой хижиной, в которую они вошли. И вот прошло уже столько лет… Повсюду, даже много дальше от этого леса – кругом они!.. А в этой хижине их до сих пор нет. Эта хижина так и осталась полностью человеческой… – с гордостью подумал Мбаса Нкомо, потер ладонью черную морщинистую кожу. – Потому что в ней живу я один!..»
«Что-то еще готовит нам этот огромный непролазный лес?.. Колдун говорит: духи в лесу дрожат от страха. Если даже духи дрожат от страха, то насколько же ужасным должно быть то, что готовится там, в самых глубоких чащобах?!..»
Мбаса Нкомо мелко задрожал. То ли от страха, то ли от того, что кровь его уже совсем не грела изношенного тела.
«А, ничего я не хочу бояться! – вдруг подумал он и, действительно, успокоился. – Что мне?.. Я одинок, жизнь прожита…»
Два дня тому назад
Поблескивающий лаком «лексус» цвета мокрого асфальта медленно подрулил к бровке. Правое переднее колесо зашуршало боковиной о камень.
Тротуар был выложен плиткой. Человек, медленно выбравшийся из машины, не смог определить ее цвет. Все фонари в маленьком переулке в самом центре Москвы были погашены. Здания возвышались темными громадами и казались покинутыми жителями.
Единственный дом, в окнах которого ярко горел свет, был посольством африканского государства.
«Оно-то мне и нужно!» – спокойно подумал человек, без всякого волнения шагнул к подъезду и нажал на кнопку звонка. Дверь мгновенно отворилась, – так, словно открывший ее секьюрити все время стоял за ней, наблюдая за подъехавшей машиной через глазок.
– Мне нужен Посланник! – проговорил визитер.
Сотрудник службы безопасности пропустил его в холл, обставленный мебелью в мавританском стиле. Пока человек разглядывал инкрустированный камнем столик на резных ножках, секьюрити набрал на телефонном аппарате двузначный внутренний номер – абонент располагался в здании – и произнес по-арабски несколько коротких фраз. Положил трубку, пристально взглянул на гостя.
Под этим взглядом тот почувствовал себя неуютно…
Они двинулись вверх, на второй этаж – в оформлении лестницы преобладали те же мавританские мотивы…
– Проходите в кабинет… – сказал с легким акцентом секьюрити и открыл дверь.
Просторная комната больше походила на гостиную, чем на рабочий кабинет.
– Итак, вы заместитель Жоры Бухенвальда, Владик-Герой? – проговорил по-русски с таким же, как и у секьюрити, акцентом хозяин кабинета-гостиной. – Присаживайтесь… Вот сюда… Прошу вас… Диванчик…
Владик-Герой пораженно рассматривал то, что стояло вдоль стен кабинета.
– Вы бывали в джунглях?..
– Нет… – наконец смог вымолвить Владик.
– Здесь я держу чучела врагов. В свое время вывез из Африки… Тогда у нас была заварушка… А это коллекция масок… Используется колдунами во время магических ритуалов. Вижу, вас не интересует. Вы потрясены обезьянами?.. Много потеряли от того, что не были в джунглях. Впрочем, это довольно мрачный опыт. На любителя.
По обеим сторонам от двери, возле окна, за спинкой диванчика, у столика и у книжных полок – всюду обезьяны.
– Это одна из самых больших частных коллекций… Здесь вы видите лишь малую часть. Остальное – в моей резиденции.
Владик-Герой наконец сел на предложенный диванчик, – он продолжал осматриваться… Усмехаясь, сотрудник посольства протянул ему визитную карточку.
Не в силах прийти в себя – перед глазами стояли оскаленные обезьяньи морды, он уставился на картонный прямоугольник, весь испещренный непонятной арабской вязью.
– По-русски – с другой стороны!.. Меня зовут… Зовите меня просто Посланник… Мое имя слишком трудное для русского уха… В посольстве занимаюсь экономическими вопросами.
– Я знаю, мне говорили… Вы – торговый посланник с северо-востока Африки… Кстати, Георгий Норицын обижается, когда его зовут Бухенвальдом. Это прозвище… Оно – только для своих.
– Но мы же свои!..
– Да. Расскажите про джунгли… Как там?..
В кабинет неслышно вошла официантка с подносом…
– Попробуйте эфиопский кофе… Великий Исследователь очень любит его…
– Великий Исследователь… Я много слышал о нем… – проговорил Владик. – Так как там, в джунглях?.. Я хочу понять, что это такое?..
– Джунгли – это чудовищные многоярусные леса. Выше – деревья-великаны. Их кроны возносятся над всем. Огромные стволы обвиты гигантскими лианами. Во втором ярусе – деревья с мягкой древесиной. В третьем, у самой земли, – папоротники, мхи и лишайники. В тех местах, где участки земли заболочены, с двадцатиметровых стволов свисают воздушные корни.
– Да, я слышал! – с нервным оживлением проговорил Владик-Герой. – Они переплетены между собой настолько густо – человеку по такому лесу не пройти!..
– Растительный хаос! С богатым животным миром. Большую часть которого составляют обезьяны. Шимпанзе, гориллы, макаки… Вы, европейцы, привыкли считать: обезьяны – забавные и невинные, достаточно небольшие по размерам создания. На самом деле среди обезьян попадаются особи двухметрового роста весом в сто пятьдесят-двести килограммов.
Поставив на блюдце чашечку с мутноватым и неаппетитным на вид, но на самом деле вкусным кофе, Герой не мигая смотрел на Посланника.
– Конечно, в джунглях водятся и леопарды, и пантеры, и огромные попугаи с красными хвостами, и большущие птицы, – продолжал тот. – Но короли – обезьяны! Их больше всего!.. Естественно! Они ловко перепрыгивают с ветки на ветку, пожирая все, что попадается под руку. Обезьяны чрезвычайно прожорливы. В траве мелькают ящерицы, гадюки и огромные ужасные питоны, но им не дотянуться до деревьев и лиан. Повсюду мельтешит огромное количество насекомых – бабочек, муравьев, мух. Одни из них относительно безобидны, укус других приводит к тяжким болезням и даже к смерти… Вот что такое джунгли!.. – с пафосом проговорил Посланник. – Мир людей отличается от мира обезьян. Создав свою цивилизацию, люди ушли из мира джунглей. Мир человека принципиально иной: ровный, плоский, цивилизованный, понятный разуму… Обезьяны не хотят сдаваться. Они сидят глубоко в ДНК человека, действуют через инстинкты, через неосознанные, подспудные влечения… Тогда возникают странные города: многоярусные, исполненные хаоса, в которых дома стоят так же близко друг к другу, как деревья в густых джунглях. Для обезьяны принципиален хаос. Только в нем она может жить, перепрыгивая с ветки на лиану, недостижимая для питонов и пантер… Города – искусственные каменные джунгли! Вылезая из человеческого ДНК, обезьяна побеждает!.. Разве можно объяснить строительство небоскребов лишь дороговизной земли?!.. Нет. Но теперь помимо людей-обезьян в этих каменных джунглях появился еще один, гораздо более страшный враг… О нем и поговорим.
7
Герой почувствовал, как холодеет от ужаса…
Как узнал в свое время юный Саша Оболенский, ставший впоследствии учеником профессора Шахматова, слезть с дерева обезьяну – предка человека – могло заставить только одно: в какой-то момент леса начали редеть. Но обезьяны совершенно неприспособлены к жизни на открытой местности. Они не могут спастись от хищника, так как медленно бегают, а шансов победить в схватке у них нет – разве могут что-либо сделать зубы, унаследованные от пожирателей насекомых, против острых, как сабли, клыков хищника?!.. Острых когтей у обезьяны тоже нет… Вот почему наблюдающие за обезьянами ученые знают: те панически боятся спускаться со своих ветвей…
Обезьяна, спустившаяся с дерева под давлением обстоятельств, тоже испытывала ужас, но выхода не было. И она нашла неожиданное решение: встав на задние лапы, освободила передние. Ими обезьяна в прежней беззаботной жизни ловко цеплялась за лианы. Поднятые с земли палка или камень компенсировали теперь отсутствие острых зубов.
Как-то на Сашу Оболенского, проходившего мимо какого-то склада, с лаем набросилась собака. Он мигом поднял с земли камень и отпугнул ее. «Как та самая обезьяна!» – подумал Саша.
Теперь он уже знал, что все это произошло примерно семь миллионов лет назад. Почти пятьсот тысяч жизней, подобных прожитым Сашей к тому времени, могли вместиться в этот срок. Подростку Саше казалось – это очень много, но теперь взрослый Оболенский понимал: эволюция проходила быстро. Можно сказать, стремительно. Даже слишком.
Читая книги и журналы, материалы Интернета, Саша заметил: статьи, написанные в разное время, содержали в себе версии эволюции, серьезно друг от друга отличающиеся.
Складывалось впечатление, что при всей мощи современной науки и при всем желании ученых разобраться в вопросе в нем не только не появлялось ясности, а все лишь запутывалось еще больше. Хотя появлялись новые фактические данные и более совершенные методики исследования, тайное не становилось явным, и даже то ясное, что было до сих пор, ставилось теперь под сомнение…
Общей оставалась лишь главная канва событий – появление в значительно удаленном от наших дней прошлом полуобезьяны-получеловека и затем, около двух миллионов лет назад, появление существа, уже достаточно родственного человеку. Опять-таки сами сроки в различных книгах и журнальных статьях сдвигались в ту или иную сторону.
Сроки-то ладно, различались и сами способы движения от обезьяны к человеку. Основных вариантов было два: постепенный, в котором естественный отбор делал предков человека все более и более походящим на его нынешний вариант, и скачкообразный, при котором человечья порода пришла к нынешнему виду за пару резких качественных скачков.
Оба варианта предполагали: первые предки человека появились в Африке. Но в постепенном варианте они разбрелись по свету, и потом каждый в своем новом месте жительства путем естественного отбора дошел до нынешнего вида. Во втором же варианте как первый прообраз человека, так и все последующие варианты рождались только в Африке и уже оттуда разбредались по свету, так сказать, в готовеньком виде.
Как следовало из более свежих источников, постепенно в науке побеждала скачкообразная версия. И конечно же, Африка!.. Появление человека происходило там и только там.
Это еще больше подогрело Сашин интерес к Черному континенту – что же это за таинственное место, где все время что-то рождается: то человек, то «мокелембембе», то СПИД?!.. Ясное дело, там, в Африке, что-то не так!
Саша заинтересовался Африкой. Тем, как живет континент. Он узнал: несмотря на то что Африка была прародиной человечества, развитое западное общество она никогда особенно не интересовала – ею пользовались, не более-Сначала из Африки вывозили рабов и экзотические породы деревьев, потом принялись копать ее недра. Где было чего копать…
Порт, в который заходят под погрузку корабли западных стран, ветка железной дороги, ведущая от порта к шахте, принадлежащей западной компании, несколько западных контор в порту, малочисленная колония западных инженеров, обслуживающих все ту же шахту, – и все!.. На этом цивилизация в Африке заканчивалась. По обеим сторонам от короткой железной дороги существовала даже не вековая, а тысячелетняя отсталость – во многих местах жили, как на заре человечества.
Эра соперничества между несостоявшимся коммунизмом и капитализмом привнесла в местную жизнь оживление. Впервые со времен работорговли негры кому-то понадобились – за них начали бороться. СССР поощрял революционные движения и помогал некоторым странам, другим помогал западный мир.
Но вот соперничество между сверхдержавами прекратилось, и на Африканский континент всем стало наплевать. Из-за убийственного для европейца солнца в Африку ехать никто не хотел. Даже инженеры, завербовавшиеся для работы на прибыльные шахты, по окончании контракта никогда не оставались, возвращались в Европу… Деспотические режимы не стремились просвещать своих граждан. Немногочисленные энтузиасты из европейских благотворительных организаций и христианские миссионеры картины не меняли. Что творилось в непролазных африканских дебрях по обе стороны железной дороги, знали только дикие местные колдуны.
Ситуация осложнялась еще тем, что из многих африканских стран европейцам вообще пришлось уехать из-за бесконечной череды войн и межэтнических конфликтов. Чего-чего, а оружия соперничающие державы поставили в Африку предостаточно. Местные царьки и князьки активно пускали его в ход… Читая о многих африканских странах, страдающих от войн, эпидемий, нищеты и хаоса, Саша нередко натыкался на фразы: «так было в девяносто третьем году, более поздние данные отсутствуют». Это означало, что в современном мире, пронизанном линями связи и транспортными артериями, Африка превратилась в жуткое, ирреальное черное пятно, терра инкогнита. О том, что происходит в центре этого покрытого мраком пятна, никто не знал, да и по большому счету не хотел знать. Если во многих развивающихся странах население, несмотря на нищету, непрестанно увеличивалось, то в Африке оно вымирало.
В какой-то момент Саша, внимательно следивший за всеми африканскими новостями, которых, как правило, было мало, начал натыкаться на сообщения о людях-дьяволах, появившихся в затерянных в джунглях африканских деревушках. Откуда они взялись и что делают – из коротких заметок неясно… Вроде появились из леса, и местное дикое население с ними активно общается. Сообщения исходили от европейских христианских миссионеров и публиковались в бульварной прессе между сообщениями о людях-вуду и заметками о колдунах, похищающих мужские половые органы. Большинство относилось к ним несерьезно.
Саша тем временем учился на биолога и интересовался происхождением человека. Ему казалась наиболее убедительной версия, по которой помимо постепенного улучшения человеческой породы и существования множества промежуточных, наследующих друг другу видов, два раза – полмиллиона и сто тысяч лет назад – Африка выплевывала из себя принципиально более совершенных, чем все остальные, существ. Второй раз это был нынешний человек в его законченном виде.
Но самым главным в этой версии было даже не это… Прежде считалось, что каждый новый вид вытеснял предыдущий, устаревший, не смешиваясь с ним. По новым данным, все было наоборот. К примеру, вышедший из Африки современный человек прибыл в Европу, уже густо к тому времени заселенную неандертальцами. Неандерталец был близок к современному человеку и отличался от него в «худшую» сторону очень незначительно. Прежде считалось, что человек попросту изгнал, уничтожил неандертальцев, благо он был умнее и хитрее их. По новым же данным генетиков, человек, «выплюнутый» Африкой, смешался со своими предшественниками так же, как те до этого смешивались со своими. И хотя результаты анализа показывали, что доля генов «неполноценных» существ в генофонде человека составляет всего лишь десятую часть (видимо, смешение было все-таки не очень активным, немногие хотели заниматься сексом с неандертальцами), новая теория по сравнению с предыдущими была совершенно революционной. И неизвестно, какая ее часть была важнее – скачкообразность эволюции или смешение новой формы с предшествующей. Прежде считалось – подобное невозможно. Хоть осел и лошадь похожи друг на друга, у них могут быть дети, но не может быть внуков. Считалось, что человек и его эволюционные предшественники перемешаться не могли…