– Ничего, ты сможешь, – подбодрил себя вслух Семен Филиппович. – Не вышло раньше – сделаю сейчас. Время есть, деньги тоже. Я смогу.
Он с силой захлопнул альбом, отогнав от себя сентиментальную тоску по ушедшему прошлому.
Жена Семена Филипповича на кухне варила макароны.
– Слушай-ка, дорогая, а где это у нас фотографии моей любимой тещи?
– Так ты ж их сжег! Все до единой.
– Эка напасть. Поторопился это я.
– Мне очень приятно, что в последнее время ты стал уделять значительно больше внимания маме. Я слышала, как ты сегодня с ней здоровался.
– Обещаю, в ее следующий день рождения куплю цветов. А кстати, где мой дипломат, запертый на ключ?
– А он сломался, – неожиданно вынырнула Клавдия Лаврентьевна. – Я с него только пыль смахнула, а он взял да и сломался.
– Мой дипломат сломался, – упавшим голосом произнес печально Семен Филиппович. – Покажите мне его, дайте взглянуть на него в последний раз.
В углу, замаскированный газетами, лежал дипломат – оскверненный, раскуроченный пилкой для ногтей, вилкой, ножиком, отверткой, стамеской, молотком, монтировкой, топором.
Семен Филиппович тяжело вздохнул.
– Сохраню его как память… Ввиду представленных мне доказательств и аргументов вандализма, – переключился он, – постановляю: вычесть из ближайшей пенсии Клавдии Лаврентьевны рыночную стоимость дипломата.
Клавдия Лаврентьевна неестественно побледнела.
– Таков суровый приговор, – продолжал Семен Филиппович. – Но, учитывая былые заслуги перед нашей семьей, трудовой стаж, скромность и обаяние подсудимой, предлагаю изменить меру пресечения на выполнение одной моей в сущности пустяковой просьбы. Ничего такого. Как, Клавдия Лаврентьевна? Согласны ли вы с такой постановкой вопроса? Или же вы готовы поставить на кон свою пенсию?
– Му, – неопределенно промычала теща, ожидая насилия. Ах, эта пенсия по праву и по заслугам, за нее она на все согласна.
– Я сегодня просматривал наш семейный фотоальбом и к своему удивлению и разочарованию я не обнаружил вашей фотографии. Такая интересная и интеллигентная женщина. Эту несправедливость я и хочу исправить. Клавдия Лаврентьевна, прошу вас, попозируйте мне. Наденьте ваше лучшее платье.
– Мне, право, неловко. Как-то все неожиданно, – для приличия поломалась Клавдия Лаврентьевна.
Семен Филиппович не пожалел пленки – и профиль, и анфас, дальний план, ближний… Теперь надо успеть в срочную проявку, чтобы к вечеру фото были готовы. Он уже был в ботинках, как его пронзила глобальная идея: вот оно – все же как порой он может мыслить широко и вдохновенно! Семен Филиппович знал, где у тещи находится тайник, в котором хранятся весьма интересные вещицы – портрет Сталина, пачка презервативов, нож разделочный, с запекшейся кровью на лезвии (достался от первого мужа, исчезнувшего таинственным образом), фото любовника – заводчика коз, самодельная соломенная кукла с иголкой в заднице (в последнее время Семена Филипповича стал одолевать геморрой), а также ряд не отправленных по назначению доносов и документы. Воспользовавшись отсутствием Клавдии Лаврентьевны, Семен Филиппович бессовестно залез в святая святых тещи. На этот раз ему нужен был ее паспорт.
Вечером Семен Филиппович передал пакет с фотографиями, подробным описанием мест тусовок тещи, деньгами Федору.
– Вот, смотри. Вся необходимая информация и аванс. Только чтоб наверняка. Да, чуть не забыл, – спохватился он, доставая помятый лист с фото Клавдии Лаврентьевны, вырванный из паспорта, из кармана брюк. – Боялся, вдруг фото не получится или пленка засветится. Подстраховался.
– Ты сама находчивость, – восхитился сообразительностью друга Федор. – Ну, какие планы на сегодня?
– Да вот, не хотелось бы сильно напиваться. Так, культурно пивка в каком-нибудь баре, девчонок снять, а там как получится.
– Одобряю. Тогда пойдем на улицу, а то засиделись мы дома. А пакет с информацией оставлю пока здесь, на обратном пути заберу.
Домой возвращались под хмельком, за полночь, с двумя девицами, с которыми они на удивление легко нашли общий язык. Девицы, в меру симпатичные, не задумываясь, приняли приглашение друзей зайти к ним домой на кофе с коньком. Семен Филиппович ошалел от перспективы.