Управляющий побледнел и начал оправдываться:
– У нас хорошая знахарка, я сразу отвез рабыню к ней. Сейчас девушка абсолютно здорова.
– На ней был рабский ошейник, когда ты ее покупал?
Мужчина сглотнул и просто посерел:
– Н-н-нет. Его надели, когда мы подписали сделку.
– И это не вызвало у тебя подозрений?
– В тот момент нет. Она была больна… Да и придя в себя, девушка приняла свое положение.
– Да? – заинтересовался этим моментом он, так как встреченная им особа вела себя отнюдь не как рабыня.
– Так точно, – закивал управляющий, чувствуя себя уверенней. – Она сказала, что осознает свое положение и понимает, что за нее заплатили деньги.
– Вот как… Ты пытался выяснить, откуда она?
– Да, но она сказала, что ударилась головой и прошлое свое помнит смутно.
– У нее были ранения на голове?
– Н-не видел. Могу уточнить у знахарки.
– Это надо было сделать еще до ее покупки. Мне не нравится такое пренебрежительное ведение дел, – позволил проявиться своему неудовольствию. – Я хочу видеть личные вещи, что были при ней. Все, – веско произнес он. В этот момент внимательно следил за мужчиной и заметил, как забегали у того глаза.
– Чего вы ждете?
– Да-да! Сейчас, – поспешил на выход тот.
Пока он отсутствовал, вызвал слугу и приказал привести в его кабинет рабыню сразу после того, как к нему войдет управляющий. Теперь оставалось лишь ждать.
История с ней действительно была мутная. При транспортировке рабынь им надевали ошейники еще в начале пути, а не в момент продажи, но он не торопился делать выводы, пока только отмечая странности. Интересно, откуда она? Девушка не спешила открывать свои тайны. Если она из приличной семьи и попала в беду, то почему не обратилась к нему с просьбой написать родным, чтобы те ее выкупили?
Она сказала, что недавно родила, но и словом не упомянула о муже. Может, дело в этом? Сбежала с каким-нибудь красавцем, забеременела, а тот ее бросил. Тогда каким образом оказалась у торговцев? Даже если бы любовник, наигравшись, продал ее за долги, к примеру, то на нее бы сразу надели ошейник рабыни.
– Разрешите? – вернулся управляющий, прерывая его размышления. – Вот, – положил он на край стола узелок с какими-то баночками и травами.
– Что это?
– Было в ее комнате.
– Это было при ней, когда ты ее покупал? – нахмурился он.
– Никак нет. Наверное, взяла у знахарки.
– Я просил принести вещи, которые были на ней в момент покупки!
Услышав в его голосе нотки сдерживаемого гнева, управляющий быстро засунул руку в карман и вытащил еще один узелок поменьше, споро его развязав.
– На ней были эти украшения.
– Почему я их вижу только сейчас?
– Так в сейф положил до вашего приезда и запамятовал.
В такую отговорку верилось с трудом, но акцентировать внимание на этом сейчас он не стал, придвинув к себе украшения. Ничего особенного. Скромные, хотя дизайн непривычный. Явно работа не местных мастеров. Внимание притянуло одно кольцо с крупным бриллиантом.
Так-так-так. А вот это уже интересно. Просканировав его, он обнаружил на нем активный маячок. Опытным взглядом определил, что так просто его и не снимешь.
– Ваша Светлость, как и приказывали… – в кабинет втолкнули рабыню.
– Подойди, – приказал он ей.
Испуганной та не выглядела. Наоборот, окинула гневным взглядом слугу, который не очень вежливо с ней обошелся, а потом подошла к столу, сразу заметив на нем свои вещи.
– Твои?
– Да.
– Все?
Девушка еще раз осмотрела украшения и, подняв на него спокойный взгляд, подтвердила это. Лишь в глубине необычных зеленых глаз притаилась настороженность.
– Откуда у тебя это кольцо? – указал он на заинтересовавшее его, но не прикасаясь к украшению.
– Обручальное.
– Ты обручена? – уточнил он.
– Я замужем.
Пронзив ее взглядом, был вынужден признать, что она не врет. По крайней мере, интуиция подсказывала это.
– Странно, у нас замужние женщины носят обручальные браслеты.
– А некоторые дикари кольцо в носу. И что теперь?
– Ты что себе позволяешь?! – возмущенно одернул ее управляющий, но та даже не повернула головы, продолжая спокойно смотреть на него.
– Ты сравниваешь нас с дикарями? – вкрадчиво поинтересовался у нее.
– С чего вы взяли? Хотела сказать, что у каждого народа свои традиции и культура. В некоторых цивилизованных странах, к примеру, считается хамством мужчине сидеть, в то время как женщина стоит.
– Мне встать? – он не мог определиться, забавляет его ее поведение или бесит.
– Разве я вас об этом просила?
– Ваша Светлость, позвольте мне научить ее почтению! – воскликнул управляющий, бросая убийственные взгляды на рабыню.
Что-то он сомневался, что у того получится это сделать, если только вырвать ей дерзкий язычок.
– Оставь нас! – осадил его. С заметной неохотой тот удалился, а он продолжал сверлить взглядом девушку.
– Как твое имя?
– Мне сказали, что у рабыни его нет, – тут же ответила она, и это уже вызвало раздражение.
– Хочешь остаться до конца дней рабыней? – поинтересовался он, и ему удалось пробить ее спокойствие. – Полное имя, откуда ты, как оказалась у торговцев? – властно перечислил интересующие его вопросы, показывая, что игры кончились.
– Хотите сказать, что если я отвечу на все ваши вопросы, вы снимете с меня это? – дотронулась она до рабского ошейника.
– Я подумаю об этом, – туманно ответил ей. Не ожидает же она, что он будет ей что-то обещать?! Не в том она положении, чтобы ставить условия.
Вот только девушке опять удалось удивить его. Чуть поколебавшись, она произнесла:
– Тогда я подумаю, стоит ли отвечать.
– Кажется, ты плохо понимаешь свое положение… – ледяным тоном сказал он, позволив повиснуть в воздухе угрозе.
– Вы считаете? – ее полные губы иронично изогнулись. – Можете поверить, работая с утра до ночи и выполняя самую тяжелую и грязную работу, я в полной мере ощутила свое положение. Желаете выпороть за непослушание? Ваше право. По крайней мере, отлежусь.
– Тебя пороли? – нахмурился он.
– Нет. Для начала решили наказать изматывающим трудом.
– Наказать? За что?
– Спросите у своего управляющего.
– Я спрашиваю тебя.
– Мне нечего вам ответить.
Недовольный разговором, он сверлил девушку взглядом, но та закрылась от него, не желая идти на контакт.
– Ты понимаешь, что сейчас упускаешь единственный шанс хоть как-то изменить свое положение?
– Ошейник вы не снимете, и оно вряд ли изменится. Я могла бы с пеной у рта доказывать, что моя покупка незаконна, но кто меня станет слушать? На данный момент идти мне некуда, жить не на что, – бросила она короткий взгляд на свои украшения, – не вижу ничего зазорного в том, чтобы отрабатывать свое проживание у вас.
– Это твое окончательное решение?
– Окончательной бывает только смерть, но исходя из данных обстоятельств – да.
– С этим утверждением можно поспорить, – сжал подлокотники кресла он, раздумывая, что с ней дальше делать. Взгляд упал на травы. – Зачем они тебе? Хочешь кого-то отравить?
Глаза девушки блеснули, и он не сомневался, что сейчас она бы с превеликим удовольствием отравила именно его, даже если раньше делать этого не планировала.
– Пока меня лечила знахарка, я попросила ее научить меня разбираться в травах, на случай болезни. Она была так добра, что поделилась со мной ими и дала с собой мази. Я могу забрать свои вещи?
– У рабов ничего нет. Все, что они имеют, принадлежит их господину.
– Вы позволите взять травы, собранные на вашей земле, чтобы ваша рабыня смогла лечить себя ими, если заболеет?
Он предпочел не заметить насмешки и позволил ей их забрать. Тем более что на первый взгляд ничего опасного он не увидел. Собирая их, она посмотрела еще раз на свои украшения. Он не удержался и поддел ее:
– Помнится, ты обвинила управляющего в воровстве, но все твои вещи на месте. Не хочешь извиниться?
– Еще недавно этот браслет я видела на женской руке, – указала на него кивком головы.
– Ты могла ошибиться.
– Свой браслет я везде узнаю.
– Тогда как ты объяснишь, что сейчас он здесь? – ему нравилось с ней спорить.
– Лично мне все ясно, и вам станет тоже, если попробуете рассуждать логически.
– Не поделишься своими выводами?
– Все мое – ваше, – съязвила она. – Тот, кто ей его подарил, попросту забрал обратно свой подарок.
– Скажи, на чьей руке ты его видела, и мы это проверим.
– Какая теперь разница? Все равно его уже там нет. Зачем попусту тратить время? Она будет все отрицать и скажет, что мне показалось. Ее слово против моего, ничего не докажешь. А потом моя жизнь здесь станет еще более невыносимой.
– Ты забываешь, что именно в моих силах сделать это.
– Что вы, разве вы позволите мне об этом забыть?
– Можешь идти, – отпустил он ее, чувствуя глухое раздражение. Он здесь совсем заскучал, раз позволяет дерзить рабыне.
Не поклонившись, девушка ушла, а он перевел взгляд на ее украшения. Тяжело поднявшись, подошел к картине и, сдвинув ее, нажал в определенной последовательности на завитки лепнины. Открылась ниша, и он достал из нее шкатулку, в которую сложил украшения со стола. Маячок с кольца сейчас снять он не в силах, но зато способен экранировать его.
Пусть его новая рабыня считает, что ее скоро найдут. Он подождет, пока надежда ее покинет, а гонору поубавится. За это время следует провести собственное расследование, выяснив все о ней, но прежде у него возникло несколько вопросов к управляющему, и он опять вызвал его к себе.
– Ваша Светлость, прикажете выпороть нахалку? – с порога спросил тот.
Аттан отметил, как взглядом управляющий обшарил стол.
– Скажи-ка милейший, зачем ты приобрел рабыню?
– Ну, как же, – чуть замялся тот и начал перечислять: – выгодная покупка… она молода, и все вложения окупятся… экономия.
– Сколько получают горничные?
– Пятнадцать фангов в год.
– А сколько низшая прислуга?
– Шесть, – ответил управляющий, уже догадываясь, куда клонит хозяин.
– Тем не менее рабыню поставили на самую черновую работу. Так о какой экономии речь? Вы при ведении всех моих дел столь бережливы?
– Это на первое время. Она ничего не умеет. Ей дали время научиться всему, вникнуть, как ведется хозяйство в доме, – начал оправдываться мужчина, заметно нервничая.
– Чем она занималась у тебя в доме?
– Убиралась, прислуживала за столом.
– Надо же, а я думал, что она научилась лишь помои выносить, раз ей эту работу дали.
Управляющий не нашелся с ответом, а аттан продолжил:
– Ты знал, что она недавно родила?
– Так точно.
– И что она только после болезни?
– …
– Несмотря на это, ей дают самую тяжелую работу, а сейчас ты предлагаешь мне ее выпороть, чтобы она слегла и мы потратились на ее лечение, – припечатал он управляющего. У того даже усы уныло повисли, и он молчал, не зная, куда девать глаза. – Если у тебя не хватает ума иным образом приструнить слуг, то я сомневаюсь, что ты соответствуешь занимаемой должности.
– Ваша Светлость! – жалобно воскликнул мужчина.
– Пошел с глаз моих! – рявкнул на него. Управляющий попятился, низко кланяясь, а аттан добавил: – Передай все учетные книги. Хочу взглянуть.
После того как я отнесла помои животным, меня опять отправили скоблить полы. Не успела я набрать воды и приступить к работе, как ко мне прибежал лакей и потребовал срочно следовать за ним. Узнав, что меня вызывает сам хозяин, я, понятное дело, не спешила, ничего хорошего от этой встречи не ожидая.
– Да что ж ты еле тащишься?! – разозлился мужчина, оглядываясь и застав меня еще в самом начале лестницы.
Я же медленно поднималась по ступеням, не собираясь никуда спешить. К тому моменту, как поравнялась с ним, он уже пошел пятнами от злости. Больно схватив меня за руку, потащил за собой и буквально втолкнул в кабинет хозяина. Оглянувшись, я прожгла его взглядом, а потом оглядела присутствующих.
Стало понятно, что аттан решил выяснить правдивость моих слов и вызвал управляющего. Заметив на столе свои травы, внутренне поморщилась. Стало неприятно, что кто-то рылся в моих нехитрых пожитках. Когда же мне предложили пройти к столу и осмотреть украшения, с удовольствием увидела среди них свой браслет. Ощутила даже некое злорадство, что подарок у Филисии отобрали. Надо же, как быстро сориентировался управляющий, что пахнет жареным, раз забрал его у своей любовницы.
Что-либо доказывать насчет обручального кольца не видела смысла. Почему я должна объяснять разницу традиций? Если их женщины носят вместо колец браслеты, то это не делает их брак более законным, чем мой.
Аттан сидел весь такой уверенный, властный. Я чувствовала, как нервничает управляющий под его взглядом, но сама уже дошла до такого предела, когда ничего не боялась. Говорить всю правду о себе я тоже не спешила. Что это изменит? Ведь он не обещал снять с меня рабский ошейник, и мой рассказ ничего бы не изменил. Лишь показал бы, что у меня не в порядке с головой, раз я придумала такую историю, и подтвердил бы, что заступиться за меня в этом мире некому. Поэтому я решила молчать до последнего об обстоятельствах своего появления здесь. Пусть лучше строит предположения и подспудно ожидает, что придется отвечать за мою незаконную покупку.
Я не была столь наивна, чтобы надеяться, что мне дадут свободу. Да и куда бы я пошла? Жизнь в поместье была не сахар, но и за его стенами не лучше. Одинокая женщина без сопровождения, легкая добыча для разных мерзавцев.
Не ожидала, что он меня так легко отпустит, даже не наказав. Хотя что он мог мне сделать? Выпороть? Так я не шутила, когда говорила, что хотя бы отлежусь, а в остальном я и так занималась самой черновой работой, ниже уже скатываться некуда. Украшения свои вернуть я и не надеялась, хорошо хоть, что травы и мазь позволил забрать. Сходив к себе и положив их на место, вернулась к прерванному занятию, раздумывая о нашем с ним разговоре.
Подозревала, что для аттана я была как невиданная зверушка, которая вызвала интерес своим нестандартным поведением. Такие, как он, не любят неразгаданных тайн, а я не имела ничего против, чтобы он начал их разгадывать. Может, если начнет выяснять, всплывет хоть что-то, проясняющее, как я здесь очутилась. К тому же, если начнут обо мне задавать вопросы, это может оказаться тонкой ниточкой для Влада в поисках меня. Надежда на него жила в моем сердце.
– Ты?! – надо мной навис управляющий с гневным лицом. – Проклинаю тот миг, когда купил тебя и не дал сдохнуть!
У меня тоже накипело на душе и молчать я не стала:
– Конечно, это я виновата, что вы сняли с меня все украшения и решили оставить их себе. Это моя вина, что подарили браслет своей любовнице, где его видели все, кому не лень, и это дошло до аттана, – о своей роли в этом я решила благоразумно умолчать. – Это моя вина, что меня, свободного человека, продали как рабыню и надели ошейник. В чем еще я виновата? – спросила его, вставая с колен и с вызовом смотря на него. – В том, что работаю с утра до ночи и не ропщу?
Управляющий в гневе смотрел на меня, и в какой-то миг мне показалось, что он ударит. Но нет, вместо этого он со всей силы пнул ведро так, что оно покатилось, расплескивая воду, и чуть ли не выплюнул мне в лицо:
– Убери здесь и подойди к экономке.
Он ушел, широко шагая, переступая через лужу, а я растерянно смотрела ему в спину. Судя по тому, что он не злорадствовал, а был очень даже недоволен… к Агате следовало поспешить.
Глава 5
Даже предположить не могла, что дерзкое поведение с хозяином дома изменит мое положение к лучшему. Меня повысили, переведя в горничные, и жизнь стала намного легче. Я больше не таскала тяжести, а убиралась в комнатах, смахивала пыль и перестилала постель. Ничего такого, чего я не делала раньше у себя дома. На мытье полов меня больше не ставили, но и к гостям не выпускали. Сама Агата учила меня, как правильно обслуживать господ из высшего общества, но на этих занятиях я, положа руку на сердце, не была самой прилежной ученицей и зачастую специально делала что-то не так. Все потому, что, когда я немного пришла в себя и пофигизм, вызванный усталостью, прошел, мне стало плохо от осознания того, как я себя вела с аттаном. Запоздало проснулось чувство самосохранения, что ни говори. Появляться ему на глаза было банально страшно, и я всеми силами избегала наших встреч.