– Ну, пока еще ты мне не надоел, – обнадежила она.
– Конечно, я не надоел, поскольку такие речи ей давно уже никто не говорил. Затем, желая как-то скрыть смущение, вызванное потоками моего красноречия, она спросила:
– А чем ты занимаешься? Что-то я не припомню тебя в нашей среде.
– Да, так, вращаюсь в банковской сфере. Кредиты всякие, авали, векселя, платежки и проценты. Ерунда. Скучная жизнь, не то, что у тебя. Наверное, сплошные концерты и богемные вечера?
– Почти. Честно говоря, моя жизнь тоже не отличается особым разнообразием. Все те же люди, однотипные разговоры, иногда даже знаешь наперед, о чем будет разговор весь вечер, – вздохнула она.
– Тоня, как можно, – воскликнул я. – С твоей поэтичной натурой (это я так, с потолка, ведь каждый свою натуру считает поэтичной) и скучно жить! Похоже, муж твой совершенно тебя не ценит. Я бы на его месте не утомился придумывать, как разнообразить твою жизнь.
В общем, тактика моя была довольно банальна – используя присущую всем черту мышления о том, что «я достоин большего», внушить человеку, что в его серой жизни виноват кто-то другой и предложить «помощь» в раскрашивании событий.
– Знаю я вас, мужчин, – уже поощряя мой энтузиазм, сказала она, не замечая, как ломается ее защита. – Вы на словах все принцы из сказки, готовые убить дракона голыми руками, а на деле стремитесь спрятаться за женскую спину при виде малейшей опасности.
– Позор, позор на мою голову, коль внушил я тебе подобные мысли. Готов доказать обратное в любой момент, любыми средствами, – все напирал я, не забывая подливать спиртное в ее бокал.
– Возможно, ты хороший человек, Саша, но что ты будешь мне доказывать и зачем? – обреченным голосом спросила она, надеясь в глубине души на что-то особенное.
– Единственное, что я могу тебе доказать – это то, что ты неповторимая женщина, достойная самого лучшего в этой жизни, – убеждал я, будучи уверенным в обратном. – Хочешь, к примеру, провести выходные во Франции?
Ее глаза блеснули, но разум еще отказывался верить мне. Ничего, поправим. Еще спиртного в бокал.
– Ты серьезно? – спросила она.
– Конечно. Я бы всю жизнь тебя не отпускал, но, возможно, ты не согласишься. У меня же на эти выходные запланирована деловая встреча в Париже. Слетаем туда и назад? Ты не беспокойся, я тебе сниму отдельный номер люкс в гостинице.
– Как-то это слишком стремительно и неожиданно происходит, чтобы я вот так взяла и согласилась, – боролась она, но уже сама с собой.
Я достал из кармана чистый лист бумаги и протянул ей, внушая соответственный образ.
– Вот это мой билет в бизнес классе Air France. Возьми его себе, а я сейчас позвоню и перерегистрирую его. Себе я закажу другой.
Она попыталась что-то сказать, но я перебил ее:
– Визу я оформлю за пару часов. Надеюсь, у тебя есть загранпаспорт?
– Да, есть. Но ведь я же еще не согласилась…
– Ничего, захочешь, передумаешь. У тебя будет время подумать. Если пропадут билеты – это ерунда, хуже, если тебе не понравится в Париже.
– А когда лететь?
– Через неделю, в пятницу.
– А вдруг я буду занята и, что я скажу мужу?
– Придумаем тебе приглашение на конкурс, будешь участвовать в каком-нибудь жюри. Вариантов много. Даже видео участия нарисуем.
– Ну, может быть…
– Пойдем выйдем, мне нужно позвонить и дать твои анкетные данные для оформления визы, – закончил я процесс словесного совращения и потащил ее за руку в сторону выхода.
Выйдя из банкетного зала, мы спустились вниз, выбрали укромное место, став под лестницей, ведущей из гардероба, находящегося в подвале. Я достал сотовый телефон, набрал мнимый номер и передал трубку Тоне. Пока она надиктовывала свои анкетные данные, я неспешно поглаживал ее тело, заставляя привыкнуть к моим рукам.
Когда она договорила, я уже достаточно далеко продвинулся.
– Что ты делаешь? – томно спросила Тоня.
– Целую тебя, – ответил я, закончив фразу долгим поцелуем. Она слегка сопротивлялась руками, но ее губы шли мне на встречу.
– Здесь… подожди… люди, – задыхаясь, прошептала она.
«Продумано», – сказал я себе, заталкивая жертву в подсобку, находящуюся под лестницей, дверь в которую «случайно» оказалась открытой. Через минуту мы уже страстно целовались, руки мои беззастенчиво шарили под ее платьем. Незаметно и быстро я расстегивал пуговицы, обнажая ее плечи и грудь. Ощущение скользящей по коже одежды и спадающего с плеч платья слегка ее отрезвили, однако, я так жадно начал целовать ее шею, что она вновь расслабилась. Когда Тоня оказалась обнаженной по пояс, я упустил ее на колени перед собой.
Вдруг «сквозняк» открыл дверь кладовки, впустив свет из коридора. В проеме двери стоял муж Антонины Владимировны…
…Я упивался их эмоциями. Это был такой колоссальный поток энергии, что рядом тут же появилась парочка бесов, пытающихся стащить кусок пищи с моего стола. Как шакалы вокруг льва, они кружили возле меня, ожидая, когда я насыщусь своей жертвой.
Общие неприятности и общий успех имеют одинаковую особенность – они объединяют. Так и личная беда сродни личному успеху – они отгораживают личность от других. Неприятность порождает зависть к чужому успеху, а успех развивает гордыню. Моя гордыня была на высоте. Я презирал бесов, пожиравших презренную жертву. Я на высоте, а все они у моих ног. Это была ступень к моему счастью демона, каким я его тогда понимал.
Глава 2
Настроение у меня было превосходное – работа спорилась. Разбить семью и внести в души супругов черное ядро ненависти друг к другу – такой успех приходил обычно после полугодичных стараний. Теперь один из них обязательно попадет к нам, построив свою дальнейшую жизнь на непроизвольном служении Сатане. Я решил не отпускать удачу и отправился к официантке, по пути снимая с себя все драгоценные побрякушки.
Она расставляла вымытые бокалы на полках бара, в котором, в отличие от банкетного зала, уже не было посетителей.
– Вы меня звали, вот я и пришел, – сказал я, появившись у нее за спиной.
Она вздрогнула, едва не уронив бокал. Повернулась ко мне и чуть испуганно произнесла:
– Разве я вас звала?
– Ну, да. Вы стоите с поднятой рукой, вам скучно, я пришел.
– Почему вы меня преследуете, вам что, гостей мало?
– Я здесь случайный посетитель, пришел по делу, знакомых у меня среди гостей нет, разговаривать с ними не о чем – вот, и получается, что лучший вариант хорошо провести время – это пообщаться с вами. Не прогоняйте меня, пожалуйста, разрешите, лучше я вам помогу, – жалобно попросил я.
– Но я же видела, как вы разговаривали с шикарной шатенкой. Она что – пренебрегла вами?
– Нет, у меня к ней было дело. Свои вопросы я решил и сразу пришел к вам. Давайте помогу, – ответил я, встав рядом с ней и начав расставлять бокалы.
– Как хотите. Я пойду, принесу еще бокалы, – почти равнодушно согласилась она и ушла.
Едва она вышла из бара, как я взмахом руки установил все бокалы четкими рассортированными рядами – не люблю физический труд, что уж тут поделаешь. Вообще, понятие «труд» у демонов имеет совершенно другое значение, чем у людей. Демон постоянно занят делом, не зная отдыха, ведь для него работа и есть отдых. Если посадить демона в клетку и запретить что-либо делать, то все равно он будет заниматься разработкой какого-либо плана. Его разум всегда должен работать. Тут дело не в фанатизме, а в жажде к жизни. Жить – значит мыслить и действовать. А мысли и действия разумного существа (демона, естественно) должны быть направлены на удовлетворение собственных потребностей, работа же есть ни что другое, как подтверждение этому. Поэтому я не мог понять большинства людей, которые всю жизнь занимаются порой не приносящим удовольствия и бессмысленным трудом.
– Ничего себе, как вы быстро справились! – воскликнула моя новая знакомая, едва зайдя в бар.
Я скромно потупил взор, мысленно виляя хвостом. Потом взял себя в руки и продолжил развивать успех:
– Мы еще не знакомы. Я должен ликвидировать этот недостаток, предположив по вашим глазам, что вас зовут Ира, – нарочно ошибся я, давая ей тему для разговора.
– Вы, наверное, где-то подслушали, как меня называли наши ребята, но мое правильное имя – Кира, – улыбнулась она, радуясь своей догадливости.
– Ой, действительно Кира, – воскликнул я, продолжая свою игру. – В полумраке я спутал цвет глаз, они у вас серо-зеленые, а не серо-голубые. Мой любимый цвет глаз, кстати.
– А разве по цвету глаз можно определить имя?
– Не просто по цвету, а еще по сочетанию расположения глаз, их форме, пропорции зрачка и глубине взгляда, – уверенно заявил я.
– Похоже, что вы врете не краснея.
Я засмеялся, она улыбнулась.
– Кира, похоже вы не самая доверчивая девушка на свете.
– Возможно, но и вы не самый простой человек. А как, кстати, вас зовут – вы не представились.
– Марк.
– Ну, вот, мы и познакомились, теперь никто не скажет, что я разговариваю с незнакомым мужчиной.
– Как это вы точно заметили, Кира! – воскликнул я, внутренне насторожившись, – похоже, девушка начала воспринимать меня как приятного человека, а не как самца-мужчину. Это значило, что она легко может мне доверять свои тайны, но будет очень недоуменно воспринимать мои старания по физическому сближению с ней. А это уже другая тактика завоевания души, требующая больших затрат времени. Я слегка растерялся, решая как мне дальше поступать.
– Скажите, Кира, а вам нравится современная классика? Может кто-то из наших композиторов, их вон здесь сколько – аж двадцать пять штук? – спросил я, решив пока придерживаться нейтральной тактики.
– Честно говоря, я вообще никого из них не знаю, – серьезно ответила она. – Мне кажется, что они друг для друга пишут симфонии, а потом рецензии на них. Так сказать, обеспечивают работой сами себя. Может, я ошибаюсь? Вы ведь из их круга, как вы считаете?
– Полностью с вами согласен. Меня тоже забавляет подобный круговорот. Порой не понимаешь, что же для них первично – звук музыки или мероприятия, окружающие этот звук. Только я не из их круга, хоть и прекрасно осведомлен во всей этой кухне. Я вообще близок к людям искусства, можно даже сказать, что это моя специализация.
– А кем вы работаете?
– Ну, я свободный предприниматель, своего рода продюсер. Организовываю приглянувшимся мне людям достойное будущее, – ответил я, практически, честно.
– Интересно. Вы из тех акул шоу-бизнесса, что зажигают звезды? Продаете искусство, раскладывая шедевры классиков рингтоны?
– Нет. Вы не поверите, но я считаю, что искусство и бизнес – разные вещи. Можно заниматься искусством и пытаться заработать на этом деньги, но нельзя с помощью денег создать искусство. Всегда были придворные капельмейстеры, работающие по заказу за хорошие деньги, но они создавали лишь легкие мотивчики, ушедшие в небытие. И вы правы, скажу вам по секрету – легкая современная музыка построена на девяносто процентов из тех старых, забытых всеми мотивах, даже у наших классиков есть кое-что оттуда…
– Откуда вы знаете?
– Я же говорил вам, что это моя специализация. При наличии инструмента я вам чего-нибудь наиграю, из придворного прошлого, перешедшего в современность. За всю историю человечества было столько всего сочинено! А сколько написано под заказ различных правителей только для какого-нибудь дня рождения! Но, вы знаете, при всем богатстве музыки, появлялись такие люди как Моцарт или, скажем, Бородин. Они писали музыку только по велению сердца, деньги не могли ни стимулировать их, ни помешать создавать шедевры. Это были великие души, которые не продавались за кусок желтого металла, так как их счастье было в их творчестве… В общем, это не интересно…
Я замолчал, ощущая, что говорю лишнее. Это была глупость с моей стороны – самому затронуть свое больное место. Неудача с Моцартом сильно выбила меня из колеи, прошло уже более двухсот лет, а я не мог успокоиться. Даже моя попытка обмануть его, заказав «Реквием», оказалась неудачной – по сути, заказ не был выполнен, а «Реквием» пришлось оканчивать некоему Зюсмайеру.
– Почему же, очень интересно. Я даже не задумывалась раньше о музыке с этой стороны. Всегда просто слушала и все – нравится или не нравится, больше никаких размышлений. А вы сами, на каком инструменте играете? Ой, может вы современный композитор? – с детским интересом спросила она.
Мелькнула мысль похвастаться, но рассудок остановил этот порыв, и я уклончиво ответил:
– В общем-то, я на многих играю, но лучше послушать музыку и исполнение, чем говорить без конца о ней. Предлагаю: как только вы освободитесь, съездим в мой любимый ресторан. Там есть рояль. Я вам чего-нибудь исполню. Едем?
Она неуверенно посмотрела на меня, видимо измеряя уровень опасности. Я поспешил ее успокоить:
– Не беспокойтесь, мы буквально на часик заедем, а потом я посажу вас в такси. Никаких ночных брожений в поисках приключений. Мне все равно здесь было страшно скучно, не хочется так заканчивать вечер.
Вдруг мне показалось, что рядом с нами кто-то есть. Но человеческое тело мешало мне определить – ошибся я или нет.
– Я не знаю, родителей не предупредила, и с вами мы, практически, не знакомы…
– Что вы, Кира, я же вас не ночевать к себе домой зову, а только в ресторан заехать, причем, в центре города. И выпивку вам не стремлюсь навязать, это уж как сами захотите. Едем?
Она задумалась на минуту. Я вновь ощутил присутствие постороннего и тут же потерял это чувство.
– Согласна, но только давайте придерживаться трех условий: во-первых, едем не более, чем на час; во-вторых, вы сажаете меня в такси и я еду домой сама; в-третьих, не пытайтесь меня споить.
– Договорились.
– Хорошо. Моя смена заканчивается через двадцать минут.
– Все эти двадцать минут я в полном вашем распоряжении, Кира, – галантно сказал я.
Через три часа я вез ее к себе домой, упоенную музыкой и моим красноречием, опьяненную дорогим старым вином, которое я подливал в огромных количествах, и которое само по себе коварно тем, что не ощущается градус, но очень прельщает вкус. Всю дорогу мы бесконечно болтали об искусстве, смысле жизни, море, цветах и прочей ерунде. Я не давал ей опомниться, главное было затащить ее к себе в жилище. Поводом было то, что у меня дома есть скрипка и я могу наиграть некие интересные мелодии из Паганини и Вивальди.
В действительности, конечно, я вез ее домой с одной целью – овладеть ее телом, напиться ее эмоциями, а затем открыть ей глаза на правду моего (мужского) поведения, а следом заставить возненавидеть мужчин и весь мир. Эту ненависть год за годом будут подкреплять другие духи-шакалы, питаясь ее негативными эмоциями и, совращая ее душу в сторону служения Аду. Я собирался сделать настолько черной ее душу, чтобы даже легион ангелов не мог поднять ее выше шестого круга Ада.
Собственно, падение в Ад, понятие весьма условное. Дело в том, что Демиург создал мир с пятнадцатью основными измерениями. Среднее измерение – это мир людей. Его «окружают» семь измерений Ада и семь Рая. Все названия, естественно, условны. Чем дальше вы продвигаетесь в измерении Ада, тем «плотнее» становится ваше эфирное тело. В мирах Рая все наоборот – физическое тело по легкости сравнимо с эфирным в мире людей. Средний мир – это баланс плотности этих измерений. Демону и ангелу все равно где находиться, но душа человека, конечно, тем лучше себя чувствует, чем меньше у нее плотность. Отсюда и берет свое начало реклама Рая ангелами…
Когда мы, наконец, подъехали к моему дому, Кира взяла меня за руку и, посмотрев в глаза, вполне трезво спросила:
– Марк, скажи честно, ты действительно привез меня к себе, чтобы сыграть на скрипке? Я же не идиотка, таких мужчин нет, не так ли?
Я понял, что она готова уехать прямо сейчас, необходимо сказать что-то особенное, что ей не покажется ложью, но и не будет сковывать меня. Все ж я не вчера родился и поэтому ответил: