– Может быть, тебе лучше снять эту штуковину? – грубовато спросил Надир, расположившись на сиденье рядом.
Из головы Имоджен вылетели все мысли, когда она ощутила аромат его одеколона.
– Эта штуковина называется слингом. И я не смогу его снять, не разбудив девочку.
– Ну, так разбуди ее.
– Плохая идея. Разве ты не в курсе, что нельзя будить спящего ребенка?
Немного помедлив, Надир спросил:
– Откуда мне знать?
Его взгляд был холодным и непроницаемым, и Имоджен пришлось заставить себя смотреть в его глаза. Она подумала, что Надина унаследовала красивые глаза от отца. Повезло ей.
– Итак, я рядом с тобой. – Она едва слышно вздохнула. – Говори.
– Здесь неподходящее место. – Надир махнул рукой и что-то быстро сказал водителю то ли по-итальянски, то ли по-гречески. Не успела Имоджен опомниться, как автомобиль начал движение.
– Подожди! Куда мы едем?
Надир уставился на нее в упор, и под его страстным взглядом она замерла. Нахально и неторопливо он вглядывался в ее лицо. Она затрепетала, у нее пересохло во рту.
Решив не поддаваться его чарам, Имоджен глубоко вздохнула. Однако она вновь затаила дыхание, когда он сообщил ей, что они едут к нему в квартиру.
– К тебе я не поеду. – Имоджен покачала головой. – Ты меня не понял. Я имела в виду, что переговорю с тобой несколько минут в машине. И потом, нельзя перевозить ребенка в автомобиле без специального кресла.
Надир наклонился вперед и снова заговорил с водителем. Огромный автомобиль мгновенно замедлил ход.
– Моя квартира неподалеку отсюда, – сказал Надир. – И это ты меня неправильно поняла, Имоджен. За несколько минут мы ничего не успеем обсудить.
Имоджен прищурилась:
– Я не понимаю почему. Четырнадцать месяцев назад я, как ты хотел, исчезла из твоего поля зрения, поэтому не понимаю, чего ты сейчас от меня добиваешься.
Надир лишь поджал красивые губы:
– Ты в самом деле исчезла. И ты до сих пор не сказала, как зовут нашу дочь.
Имоджен опустила глаза и посмотрела на головку малышки. Она ни за что не назовет Надиру имя дочери. Она не позволит этому человеку, который однажды так много для нее значил, издеваться над ее чувствами. Возможно, он даже пожалеет Имоджен. Выбирая имя для дочери, она чувствовала себя безнадежно одинокой. Теперь она сожалела, что не назвала крошку Мередит, или Джессикой, или любым другим именем.
К счастью, автомобиль остановился у обочины, прежде чем Имоджен успела ответить. Превозмогая себя, она последовала за Надиром, который прошел через большое фойе здания с бронзовым фонтаном в одном углу и нарядным консьержем в другом.
– Когда ты переехал в Лондон? – спросила Имоджен. Ей вдруг стало интересно, уж не жили ли они в одном городе все время.
– Я сюда не переезжал. – Надир вызвал лифт, и Имоджен решила, что у него наверняка есть апартаменты в большинстве крупных финансовых городов мира.
Быстро оглядев прекрасно оформленную гостиную, Имоджен непроизвольно покачала головой, удивляясь тому, до чего не похожий у них стиль жизни. Конечно, она знала, что он богат, но в его роскошной квартире на Сен-Луи они почти все время проводили в постели.
Отмахнувшись от воспоминаний, Имоджен подошла к плюшевому дивану и положила на него дочь. Оглянувшись на Надира, она попросила его принести пакет с подгузниками, который он держал в руке.
Надина затихла и уставилась на Надира, как большинство женщин, которые замирали, увидев его впервые. Девочка моргнула, а потом слегка нахмурилась, изучая его огромными серо-голубыми глазами.
– У нее мои глаза, – хрипло сказал Надир.
Имоджен услышала благоговение в его голосе и разволновалась.
– Вот так, малышка. – Она взяла Надину на руки и прижала к себе, положив ее головку на плечо. Потом она посмотрела на Надира. – Мне нужно ее покормить.
Надир небрежно махнул рукой:
– Корми.
Имоджен облизнулась:
– Мне нужно остаться одной.
Надир помолчал, и у Имоджен зарделись щеки.
– Ты кормишь ее грудью?
Она кормила девочку в кафе и парках, нисколько не смущаясь, но сделать то же самое в тихой гостиной рядом с человеком, в которого, как ей казалось, она когда-то влюбилась, Имоджен не могла.
– Да, – хрипло ответила она и отвела взгляд.
Надина принялась ерзать у нее на руках, и наконец Надир отвернулся и подошел к огромному окну с видом на густой зеленый парк. Имоджен быстро приподняла футболку, и Надина принялась сосать грудь так, словно ее вообще никогда не кормили.
– Когда ты собиралась признаться мне в том, что я отец ребенка, Имоджен? – тихо, осуждающе и с ненавистью спросил он.
Имоджен не смотрела на Надира. Она не могла, потому что внезапно почувствовала себя ужасно виноватой в том, что не собиралась сообщать ему о Надине. Чувство вины сменилось злостью. Ведь именно Надир отмахнулся от нее, узнав о беременности. Именно он дал ей понять, что не хочет ребенка.
– Никогда? – прорычал он. – Именно так ты хотела ответить, дорогая?
– Не называй меня так ласково, – огрызнулась Имоджен, не в силах сдержать противоречивые эмоции.
– Поверь, мне хочется называть тебя совсем иначе.
Имоджен никогда не видела Надира таким злым, ожесточенным, горделивым и властным.
Она сглотнула, ненавидя себя за то, что по-прежнему считает его привлекательным.
– Как ты смеешь изображать из себя жертву? – отрезала Имоджен. Она пережила тяжелую беременность, в полном одиночестве рожая дочь. И она ни о чем не просила Надира. Абсолютно ни о чем. – Я отлично справлялась после того, как ты меня бросил, – сказала она. Ее тело дрожало от напряжения. – Я выжила ради себя и Надины. Она счастлива…
– Надина?
Имоджен зажмурилась, когда Надир повторил имя ребенка. Его непочтительный тон заставил ее вспомнить, как одиноко ей было после расставания с Надиром.
Она не могла смотреть ему в глаза.
– Почему я здесь, Надир?
Надир ничего не сказал, а только с беспокойством посмотрел на нее в упор. Он прислонился к обеденному столу из вишневого дерева и уставился на Надину, которая с довольным видом принялась теребить футболку матери.
– Почему нет официальных данных о ее рождении?
Сбитая с толку равнодушным тоном и неожиданным вопросом Имоджен нахмурилась:
– Данные есть.
Он внимательнее на нее посмотрел:
– Какая у нее фамилия?
Имоджен уставилась на него. В свидетельстве о рождении Надины она указала собственную фамилию. Доброжелательная регистраторша сообщила ей, что имя отца указывать необязательно. Поэтому в ответ на его провокационный вопрос она вздернула подбородок.
– У нее моя фамилия.
– Рейд?
– Бенсон.
Надир взревел:
– Ты представилась мне под ложной фамилией!
Имоджен откинулась на спинку дивана.
– Нет. Рейд – девичья фамилия моей матери… – Она сглотнула. Ей было крайне неприятно отчитываться перед Надиром, который смотрел на нее с яростью. – Это было не нарочно. В кабаре мне посоветовали взять псевдоним, чтобы не было проблем с клиентами. А ты спросил мое имя только один раз. – Она быстро вздохнула. – В самом начале.
Пригладив волосы, Надир стал вышагивать по комнате, как зверь в слишком узкой клетке.
– А номер твоего мобильного телефона? Ты его изменила.
– У меня украли телефон, как только я приехала в Лондон.
Он приглушенно выругался.
– Что с тобой, Надир? Насколько я помню, ты уехал из города утром после того, как узнал, что я беременна. Сейчас ты заявляешь, будто пытался со мной связаться. – Она старалась избавиться от волнения, задаваясь вопросом, действительно ли Надир о ней беспокоился. Хотя кто знает?
– У меня появились срочные дела в Нью-Йорке, а к тому времени, когда я вернулся в Париж, ты исчезла, – процедил он сквозь зубы. – Можно позавидовать твоему умению прятаться.
Имоджен напряглась, почувствовав в его голосе сарказм.
– Я не пряталась. Я уехала.
– Тебя никто не мог найти.
Вполне вероятно, потому что о местоположении Имоджен знала только сестра Мина, Каро, а она в то время отправилась в путешествие. Имоджен планировала общаться с некоторыми танцовщицами, но не рассчитывала, что ее беременность будет протекать так тяжело.
– Почему ты не оставила своему бывшему работодателю почтовый или электронный адрес?
– Я не оставила? – Она моргнула. – В то время я плохо соображала. – Тем более зарплата перечислялась прямо на банковский счет. – Почему ты не проверил мои банковские данные?
– Как я мог это сделать, не зная твоей настоящей фамилии?
– Я уже говорила, что сделала это не нарочно. – Имоджен глубоко вздохнула и постаралась мыслить рационально. – И вообще, зачем ты меня искал?
– Потому что ты сбежала с моим ребенком.
– Я не сбегала, – напряженно ответила она. – И потом, ты совершенно ясно заявил, что не желаешь иметь со мной ничего общего.
– Я прислал тебе сообщение из Нью-Йорка.
Имоджен скривила губы, не в силах скрыть отвращения.
– О, прекрати. – Она усмехнулась. Ей никогда не забыть того сообщения. – Давай не будем говорить о твоем милом послании.
– Или о твоем ответе, – резко произнес Надир. – Ты заявила, что обо всем сама позаботишься.
Имоджен перебросила затянутые в хвост волосы через плечо, стараясь не разбудить Надину.
– Я в самом деле обо всем позаботилась, – мягко сказала она, крепче обнимая дочь.
– Да, но я не этого ожидал.
Она тут же вспомнила слова Каро: «Осторожнее, Имоджен. Любой мужчина, который бросает тебя, не сказав ни слова, и обвиняет в измене, будет настаивать на аборте, когда вернется».
В то время Имоджен считала, что подруга преувеличивает. Теперь она понимала, что Каро была права. Ей стало тошно.
– И теперь тебе придется разбираться с последствиями, – резко сказал Надир, глядя на нее так, словно она виновата во всех мировых проблемах.
Глава 4
Имоджен погрузилась в испуганное молчание, смотря на дочь и стараясь не обращать внимания на то, как от страха скручивает живот.
Честно говоря, Имоджен не предполагала, что когда-нибудь снова встретится с Надиром, и она действительно не хотела с ним встречаться. Но, по крайней мере, он поставил крест на всех ее сомнениях по поводу того, стоило ли звонить ему и сообщать о ребенке. Он положил конец ее глупым девичьим фантазиям о том, что в один прекрасный день он приедет за ней на большом белом коне и поклянется в вечной любви.
Все верно. Возможно, она слушала слишком много песен о любви, лежа на диване в квартире Мина, и очень часто смотрела телевизор.
Однако это время не прошло даром. Имоджен запланировала свое будущее и будущее ребенка и решила осуществить давнюю мечту – стать учителем танцев. Она даже прошла краткий бизнес-курс через Интернет. Она рассчитывала, что, как только соберет достаточно денег, они вместе с Надиной переедут в небольшой город, и она откроет танцевальную студию. Надина будет спешить в студию после школы и, если захочет, будет танцевать. Если танцы ее не увлекут, она будет делать домашнее задание или читать. Потом они вместе отправятся домой, где Имоджен приготовит ужин, а ночью… Ну, на самом деле она не думала, чем займется ночами.
Она просто хотела, чтобы они с дочерью были довольны и счастливы.
Однажды Надина обязательно спросит ее об отце, но Имоджен пока не придумала, что ей расскажет. Она не хотела ей лгать, но и не желала, чтобы Надина знала, что не нужна своему отцу. Она взглянула на Надира, который повернулся к ней широкой спиной, словно не мог спокойно на нее смотреть. Ну и замечательно. Она тоже не желает его видеть.
Осторожно, чтобы не разбудить Надину, она встала с дивана.
Услышав ее, Надир повернулся к ней лицом, и она поспешно поправила футболку.
– Куда ты собралась? – спросил он.
Имоджен вздернула подбородок, услышав его угрюмый тон:
– Домой.
– К тому шуту, что был с тобой недавно?
Она не сразу поняла, что он имеет в виду Мина, однако не собиралась пускаться в очередное длительное обсуждение. Она нутром чуяла, что Надир ее не отпустит.
– Ты не имеешь права задавать мне такие вопросы. Но мне любопытно, зачем ты меня сюда привез. По-моему, ты зря тратишь время.
Пристально глядя в ее глаза, он спросил, словно не слыша ее заявления:
– Он твой любовник?
Вздрогнув, Имоджен крепче обняла Надину.
– Ответь на мои вопросы, и я отвечу на твои.
Надир выглядел как хищник.
– Кто сказал, что ты можешь со мной торговаться?
Имоджен потерла переносицу. У нее начинали болеть руки.
– Я лишь поняла, – сказала она, опустив дочь на диван и обложив ее подушками, – что тебе было все равно, чем я занимаюсь и где живу.
– Ты мать моего ребенка, – ответил он так, будто этот факт был определяющим.
Вспомнив, ради чего приехала к Надиру, она чуть не рассмеялась над собственной глупостью. Она здесь не ради романтического воссоединения бывших любовников.
– Мы уже установили, что тебе на меня наплевать, – сказала она.
– Мне не наплевать.
Имоджен поджала губы. Надира беспокоит, сколько денег она собирается из него вытянуть.
– Я тебя понимаю, – приглушенно ответила она. – Хотя я считаю, что только эгоист не захочет обеспечить собственную плоть и кровь, тебе, несомненно, будет приятно узнать, что мне ничего от тебя не нужно.
– Что?
– И я не ожидаю, что ты захочешь видеться с ней или со мной.
Надир рассмеялся, и Имоджен взглянула на него с еще большим отвращением.
– Я не понимаю, что тебя позабавило, – заметила она. – Я не считаю смешным отказ от собственного ребенка. Хотя у тебя, вероятно, другое мнение.
– Я от нее не отказывался. Это ты забрала малышку у меня.
– Ты начинаешь все сначала?
Он поднял брови:
– А разве мы уже закончили разговор?
– Я хочу домой, Надир.
– Это невозможно, – быстро сказал он. – Я уже должен вылетать в Бакаан.
– Я не буду тебе мешать.
Уголок его рта приподнялся в усмешке.
– К сожалению, у нас нет времени, чтобы забрать твои вещи из дома. Напиши мне список, и я прослежу, чтобы у тебя было под рукой все необходимое. Наша поездка будет короткой. Максимум сутки.
Имоджен моргнула.
– Мы поедем вместе? Ты сошел с ума.
Он вытащил телефон из кармана и начал набирать номер, словно не слыша Имоджен.
– Надир, что ты делаешь?
Он посмотрел на нее:
– Забираю то, что мне принадлежит.
Имоджен ответила не сразу. Когда он уставился на нее с самоуверенностью человека, привыкшего получать все, что захочет, у нее закружилась голова.
– Я не твоя, и я никогда тебе не принадлежала!
Он выгнул бровь:
– Я имел в виду Надину.
Смутившись от своей оплошности, Имоджен надела слинг.
– Разве ты не слышишь меня? Я сказала, что мне ничего от тебя не нужно.
– Я тебя услышал.
Она покачала головой:
– Я ухожу.
Прежде чем она успела добраться до Надины, Надир стащил слинг с плеч Имоджен и развернул ее лицом к себе:
– Ты украла у меня первые пять месяцев жизни моей дочери. – С каждым словом его голос становился решительнее. – Ты не украдешь ее снова.
От страха у Имоджен задрожали колени.
– Я ничего у тебя не крала. И почему ты решил, что она твоя дочь?
Он мрачно усмехнулся:
– У нее мои глаза.
– У многих людей серо-голубые глаза.
Он выгнул темную бровь:
– Ты дала ей арабское имя.
– Надиной звали мою двоюродную бабушку.
– И ты, оказывается, ужасная лгунья. И это не играет тебе на руку.
– Я вообще тебя не понимаю. – Она всплеснула руками. – Ты не хотел детей. Зачем тебе нужно, чтобы мы с тобой поехали?
Он шире расставил ноги, и она не могла не обратить внимания на его мощную фигуру.
– Откуда ты знаешь, что я не хочу детей?
В основном, из сплетен. Подняв голову, она вгляделась в его жесткое лицо и холодно спросила:
– Разве это не так?
– Я бы сказал, что сейчас это спорный вопрос. Иногда жизнь подбрасывает нам сюрпризы, но это не значит, что мы должны от них отказываться. Мне даже не нужен тест на ДНК, чтобы подтвердить, что у меня есть ребенок.
От разочарования она заговорила резче:
– Тест на ДНК тебе необходим. Ни один богач в здравом уме не признает ребенка без результатов этого теста.
На этот раз Надир весело рассмеялся:
– Ты всегда была немного непредсказуема, дорогая. – Его голос, такой нежный и глубокий, снова пробудил в ее мозгу головокружительные воспоминания. – Но не беспокойся. Я выполню перед ней свой долг.