– П-простите. – От страха зрачки Жоу расширились. Но еще они светились надеждой. Хэсина видела в них отражение своего лица. – Но… значит ли это, что вы верите мне?
Она разглядывала его – своего нелепого сводного брата. Уши Жоу торчали в стороны, а редкая черная челка падала на жемчужный лоб. Она видела его четыре или пять раз в год – а то и меньше, если ей удавалось избежать встреч с ним, – но он совершенно не менялся. Он оставался искренним. Честным. Добрым.
На него было сложно злиться.
– Я поверю тому, что будет выяснено в суде, – громко сказала она, чтобы все услышали ее слова, а потом повернулась на каблуках и пошла прочь. За ее спиной раздался звук шагов. Она мысленно выругалась и двинулась быстрее.
– Хотите и от меня убежать?
По коридору шел Цайянь, выглядевший по-королевски в своем черно-золотом ханьфу виконта. Хэсина выдохнула.
– А, это ты.
Он нагнал ее и пошел рядом.
– Вы в порядке, миледи?
Она едва заметно кивнула.
– Я понимаю, что у вас с супругой Фэй непростые отношения, – проговорил Цайянь, пока они проходили по лабиринту коридора с шелковыми ширмами. – Но не принимайте это слишком близко к сердцу.
Сказать это было легче, чем сделать. Возможно, если бы в детстве она не переворачивала архивы в поисках информации о супруге и не пряталась в кустах перед Южным дворцом, чтобы взглянуть на женщину, которая украла сердце ее отца, сейчас воспоминания не выступали бы в ее сознании капельками пота.
Они зашли в кабинет короля. Акира сидел на подоконнике в дальней части комнаты, из которой открывался вид на сады. Лилиан лежала на своем любимом топчане и скручивала фигуры из зеленой ленты для волос.
– Супруга Фэй, значит? Что мы об этом думаем?
Цайянь принялся мерить комнату шагами.
– Преступление совершил кто-то, живущий во дворце.
– Но подозревать супругу Фэй? Они серьезно? Это все равно что предположить, что короля убил ты. Да и как она могла это сделать?
– С помощью яда, очевидно.
– Я не о том говорю, дуралей.
– Я понял, о чем ты. – Цайянь дошел до конца комнаты и развернулся. – И у меня тоже есть сомнения. Но мы должны относиться к ней, как относились бы к любому другому подозреваемому.
Относиться к ней, как относились бы к любому другому подозреваемому.
Хэсина стояла у книжных полок в нижней части кабинета. Стоило ей достать определенные книги, и часть шкафа отъехала бы вниз. «Этот тайный проход ведет в сад», – рассказал ей когда-то отец. Тогда она поняла, откуда брались неистощимые запасы свежей хурмы на его столе. Столько вещей, связанных с ее отцом, казались таинственными, а на самом деле имели простые объяснения. Но почему он нарушил брачные клятвы ради супруги Фэй? Теперь ей было никогда этого не узнать.
Но благодаря своим детским расследованиям она знала много чего другого. Услышав слова Цайяня, она подумала, что никогда не сможет относиться к супруге Фэй как к обычному подозреваемому, и тут на поверхности ее мыслей всплыло одно воспоминание.
– Что случилось, На-На? – вскрикнула Лилиан, когда Хэсина ухватилась за край полки, чувствуя, как леденеет ее дыхание.
– Супруга Фэй. Ее дедушка был советником предыдущего наследного принца Кендии.
– Что ты хочешь этим сказать?
Она хотела сказать, что Санцзинь оказался прав, но у нее пересохло во рту и слова не сорвались с языка. Санцзинь был прав с самого начала. Теперь она могла радоваться лишь тому, что он уехал и не видел всего этого.
– Миледи хочет сказать, что кто-то подставил супругу Фэй. – Как обычно, Цайянь пришел Хэсине на выручку, когда она не могла выручить себя сама. Он повернулся от Лилиан к Хэсине. – Вы не верите, что она убила короля.
Она видела, как отец катал на плечах Жоу, – точно так же, как и ее саму. Порой она замечала на воротнике его ханьфу цветочки глицинии, которая росла у Южного дворца. Хотела она того или нет, она стала свидетелем его любви к супруге Фэй. Она знала правду, которую не смог бы выяснить ни один суд и ни один представитель.
– Лилиан права, – наконец произнесла Хэсина. – У супруги Фэй не было причин убивать отца.
Цайянь в очередной раз добрался до стены.
– Необходимо держать в уме все возможные причины, пока не будет доказано обратное.
– Я думаю, На-На права, – сказала Лилиан. – Но люди ненавидят войну. Они не поддержат нападение на Кендию только потому, что убийца короля как-то связана с этой страной. Тот, кто хочет подставить супругу Фэй, должен это понимать.
Или, возможно, тот, кто хочет подставить супругу Фэй, понял, что люди ненавидят пророков гораздо сильнее, чем войну. Хэсина задумалась. Возможно, теперь этот человек собирался воспользоваться случившимся на ее коронации.
– В любом случае, супругу Фэй с легкостью оправдают. – Лилиан сбросила с пальцев ленту и присела. – Мы сообщим суду, что у нее есть алиби.
– Нет. – Акира спрыгнул с подоконника и спустился по ступеням в нижнюю часть кабинета. Когда он проходил мимо Хэсины, она отошла на шаг назад. Больше он у нее ничего не украдет.
Лилиан вопросительно изогнула бровь.
– Нет?
– Супруга Фэй ведет одинокую жизнь, – спокойно проговорил Акира, шагнув к столу короля. – Если рядом с ней находятся только ее сын, служанки и охранники, кто поверит, что показания этих свидетелей непредвзяты?
– Акира прав. – Хэсина смотрела, как ее представитель ведет пальцем по резной крышке стола, обходя его вокруг. Казалось, что он делает это бездумно, но с Акирой никогда нельзя было знать наверняка. Возможно, в его действиях был какой-то тайный смысл. – Вы же видели, что председатель не дал Жоу выступить в качестве свидетеля.
Лилиан застонала.
– Что же нам делать?
Хэсина ждала ответа Акиры. Он никуда не сбежал и тем самым доказал, что она могла ему доверять. Но одного доверия было мало. Даже сейчас, когда рядом с ней стояли Цайянь и Лилиан, Хэсине казалось, что она смотрит в темную пасть змеи, которую сама же и призвала. Правда скрывалась за зубами, источавшими яд.
Палец Акиры замер на уголке стола.
– Мы подождем.
Лилиан скрестила руки на груди.
– И это все?
– Подождем. – Он поднял палец. – Посмотрим, не будет ли подтасованных улик. Посмотрим, не будет ли второй представитель вести защиту спустя рукава. Либо одно, либо другое обязательно случится, если кто-то действительно хочет подставить супругу.
– А что, если случится и то и другое? – спросил Цайянь.
В первый раз с того дня в подземельях Акира перевел взгляд на Хэсину. Он посмотрел на нее оценивающе, словно хотел вставить нитку в иголку и прикидывал, как сделать это с первого раза.
– Я стану защищать обвиняемую, если вы этого хотите.
Хэсина медленно разжала пальцы и отпустила полку, а потом чуть заметно расправила плечи.
– Да, хочу, – сказала она, надеясь, что ее уверенность никуда не исчезнет.
Мимо нее прошел Цайянь.
– В истории судебных дел не было подобных прецедентов. Представитель обвинения никогда не защищал обвиняемого.
Сердце Хэсины упало.
Лилиан закатила глаза.
– Но это же не противоречит закону?
– Никто раньше такого не делал, – сказал Цайянь.
– Значит, не противоречит, – заключила Лилиан. – Во имя Одиннадцати героев, прекрати выискивать проблемы, словно рыбные косточки.
Цайянь вдруг остановился и обернулся к Акире.
– Ты готов сделать ставку на то, что в уликах найдутся несоответствия?
– Рыбные косточки! – воскликнула Лилиан, но уголок губ Акиры уже пополз вверх, и Хэсина заметила, как его глаза плутовски сверкнули.
– Я делал ставки и похуже.
Восемь
У обвинителя и у обвиняемого должно быть по представителю, выбранному из числа перспективных студентов.
ПЕРВЫЙ из ОДИННАДЦАТИ о судах
Министр ритуалов должен следить за тем, чтобы представителей выбирали случайным образом.
ВТОРОЙ из ОДИННАДЦАТИ о судах
Акира делал ставку на то, что в уликах найдутся несоответствия. Хэсина делала ставку на то, что видение Серебряной сбудется. Многое на этом слушании зависело от удачи, и Хэсина не была уверена, что ей это нравится.
Но что она могла сделать? Ничего, только лишь прийти в зал суда на следующий день. На месте супруги снова стоял Жоу – бледный, с синяками под глазами. Похоже, не только она провела ночь без сна.
Председатель зачитал полный список улик и свидетелей, составленный Советом расследований. Челюсть Хэсины напряглась, и, когда председатель дал слово студенту, представлявшему супругу Фэй, она поймала себя на том, что сжимает зубы до скрипа.
Студент неторопливо вышел вперед, расправил рукава и прочистил горло, а потом произнес:
– Защите нечего сказать суду. Свидетельства обвинения неоспоримы.
– Грешные императоры! – пробормотала Лилиан и взяла Хэсину за руку.
Хэсина закрыла глаза. У нее закружилась голова. Санцзинь знал, что все пойдет именно так, но она его не послушала. Голос брата звучал в ее ушах. Она и правда оказалась слишком наивной, хотя ей полагалось быть мудрой – ведь это она была старшей сестрой.
– Значит, супруга Фэй признает себя виновной в цареубийстве? – спросил председатель.
В один и тот же миг раздалось два голоса. Они произнесли разные слова, и в них прозвучали разные эмоции.
– Нет! – вскрикнул Жоу, и его боль, острая как стрела, пронзила Хэсине сердце.
– Да, – сказал представитель.
Хэсина зажмурилась еще сильнее, а Лилиан крепче сжала ее руку.
– Вы понимаете, что проиграете дело? – спросил председатель.
– Понимаю, – провозгласил студент голосом оперного певца. – Убийство короля затрагивает всех людей, живущих в Яне. Я не смею ставить свои интересы выше общественного блага.
Зал зааплодировал, словно он поступил благородно. Будто ради истины пожертвовал шансом получить допуск к основным экзаменам для поступления на государственную службу.
– Меня сейчас стошнит, – проговорила Лилиан.
Хэсина чувствовала себя не лучше. К ее горлу подступило содержимое завтрака (утром она съела немного маринованного дайкона), и она сглотнула слюну, а потом открыла глаза.
На платформу поднимался Акира.
– Хотите подвести итоги? – спросил председатель, оборачиваясь к Акире, который уже проходил сзади него.
– Да. – Акира скользнул мимо, словно хвост за котом, после чего похлопал председателя по спине. Зал ахнул. Председатель застыл, разинув рот. Он даже не помешал Акире, когда тот нагнулся через его плечо и показал на список свидетелей, который он сжимал в руке.
– Можно мне увидеть горничную, которая здесь упомянута?
Председатель захлопнул рот.
– Какая наглость! – вскрикнул он и, отпрыгнув в сторону, поправил свои одеяния.
– Я приму это за согласие.
Председатель что-то проворчал, потом махнул рукой в сторону дверей. Стражи открыли их, и в зал вошла женщина, одетая в кремово-серый рюцюнь. По манжетам ее рукавов, окрашенных в нежно-голубой цвет, можно было понять, что она прислуживает супруге Фэй в качестве придворной дамы. Легким, скользящим шагом она прошла по мосту и ступила за трибуну с высоко поднятой головой.
– Повторите ваши показания представителю обвинителя, – приказал председатель.
– Когда я прибиралась на туалетном столике госпожи четыре дня назад, я нашла ее пудреницу, – начала придворная дама. – Крышка была не закрыта. Я хотела закрутить ее, но вдруг поняла, что пудра в ней не того цвета.
– Как вы поняли, что пудра не того цвета? – спросил Акира, локтем опираясь на свидетельскую трибуну.
Женщина посмотрела на него, как на таракана, которого внезапно заметила в горшочке рисовой каши.
– Потому что она пользуется ей каждый день.
Акира жестом указал на Жоу.
– А ее сын может подтвердить ваши слова о цвете пудры?
– Мужчины не разбираются в таких вещах, – фыркнула придворная дама. – Сначала я подумала, что моя госпожа просто поменяла пудру, хоть это было и странно. Новая пудра не подходила к ее цвету кожи. Потом я услышала, что официальные лица из Совета расследований собирают информацию о подозрительных происшествиях. Я вспомнила о пудре и принесла баночку им.
– Очень разумный поступок, – сказал Акира. Придворная дама бросила на него злобный взгляд.
– Воздержитесь от комментариев, – недовольным голосом произнес председатель. – Вы можете лишь задавать вопросы.
– Хорошо. Подождите… Эм, прошу меня извинить. Я думаю, я понял. – Акира обернулся к придворной даме. – Прошу вас, не могли бы вы продолжить?
Лилиан чуть слышно фыркнула.
– Совет обратился к придворной врачевательнице, чтобы она изучила состав пудры, – чопорно проговорила придворная дама. – Она сказала, что это яд.
Зал разразился вскриками, а Хэсине показалось, что ее горло заполнилось битым стеклом. Она не всегда соглашалась с придворной врачевательницей, но не ставила под сомнение верность этой женщины. Раз она сказала, что пудра отравлена, значит, так оно и было. Конечно, этот яд не обязательно был связан с золотистым облачком газа из флакончика Хэсины. Конечно, его могли подбросить. Но все-таки это был яд. Акира надеялся найти несоответствия в уликах, но сам угодил в свою же ловушку.
– Можно мне взглянуть на эту пудреницу? – спросил Акира.
Прежде чем придворная дама успела ответить, председатель повернул голову в сторону королевской ложи.
– Моя королева, – произнес он. – Мне кажется, ваш представитель не понимает правил судебного слушания.
Затем он обернулся к Акире.
– Мальчик, твоя работа представлять королеву, и только королеву. Ты обличил убийцу и выиграл дело. В следующем году, когда начнутся предварительные испытания, ты сможешь…
– Председатель Лан. – Взгляды всех присутствовавших обратились к Хэсине. Она попыталась выдержать их и не съежиться, словно росток фасоли на жарком солнце. – Мой представитель имеет право изучить любую из представленных в списке улик.
В зале послышались перешептывания.
«Никто раньше такого не делал», – сказал вечером ранее Цайянь.
Но ведь убийство короля тоже расследовалось в первый раз за всю историю судебных слушаний.
И в первый раз в роли представителя выступал заключенный.
Хэсина поднялась на ноги. Все присутствовавшие в зале встали вместе с ней. Она представила, что эти люди – воины, которые шли за ней в бой. Хотя на самом деле они лишь следовали предписаниям этикета, она вобрала в себя ощущение единства, и оно наполнило ее силой.
– Дайте ему пудреницу, – приказала она председателю.
Председатель вытянул руку.
– Пудреницу!
Паж поднес Акире позолоченный поднос, на котором стояла маленькая керамическая баночка.
– У Благородной супруги есть другие баночки, похожие на эту? – спросил Акира, откручивая крышку.
– Нет. Это ее единственная пудреница.
Акира понюхал порошок, потом быстрым движением обмакнул в него палец.
– Кто сказал, что это яд?
– Я, – пробормотала придворная врачевательница, стоявшая за второй свидетельской трибуной.
– Не могли бы вы описать его свойства?
– Этот порошок получен из высушенного корня цзинь-со. – Судя по голосу врачевательницы, ей не терпелось вернуться в лазарет и заняться своими лечебными настойками. – Это растение цветет только в сухом и жарком климате. В нашем королевстве его можно найти лишь в нескольких областях, граничащих с Кендией. Если смешать этот порошок с жидкостью, он вызовет мгновенную, безболезненную смерть.
– А в сухом виде?
– Он не ядовит, но при длительном контакте с кожей может оставить ожоги. Так что я бы посоветовала вам вытереть палец.
«Послушайся ее!» – мысленно приказала Хэсина и почувствовала укол раздражения, когда он этого не сделал.
– Значит, это едкое вещество? – продолжил Акира.
– В высшей степени. Оно может даже обесцветить стекло.
Лилиан прорычала себе под нос что-то про Одиннадцать героев и их матерей. Хэсина не сделала то же самое лишь потому, что в ее легких не хватило на это воздуха.
Но Акира сохранял невозмутимый вид.