Ярослав открыл на компе страничку вордовского документа. Привычно ввел реквизиты аналитической справки. Начали! Краткая преамбула, раскрывающая суть материалов и целесообразность заведения дела оперучета; оценка полноты и грамотности плана мероприятий по делу; анализ состояния негласного контроля над ситуацией с момента получения первички и по настоящее время; предпринятые меры по сбору достаточных доказательств злодейского умысла Казбека и подельников. И первоочередное – контролируют ли контрразведчики в далекой дивизии ситуацию в полной мере, смогут ли вовремя ее локализовать в случае непредвиденного поворота событий? Пока что картина вырисовывалась радужная. Прочтя эту часть справки, любой оперативник признает, что отдел поработал на славу. Начальнику – грамоту, операм – благодарности, особо отличившимся агентам – крепкое рукопожатие и энная сумма в конвертируемых рублях. Но Ярослав был направленцем и поэтому, вздохнув, набрал с красной строки фразу: «Вместе с тем». Крутнулся на стуле, добыл из холодильника бутылку нарзана, не торопясь сделал несколько глотков. Еще будучи младшим офицером, он понял магию словосочетания «вместе с тем». Если из «аппарата» приходила справка, подписанная начальником второго Отдела, и на ее первом листе размашистым почерком руководителя Управления начертано: «С выводами и рекомендациями согласен. Обеспечить… (далее по ситуации)» – последствия могли быть самыми непредсказуемыми. Обычно грамотные руководители начинали читать такой документ именно со второй его части. Поэтому к заключениям и предложениям следовало подходить со всей ответственностью, несмотря на то, что править их будет сам Шеф. Итак, «Вместе с тем». Что забыл толковый в принципе старший опер, в производстве которого находилось дело? Что не подсказал ему прямой начальник? Молодого оперативника, работающего по материалам «на подхвате» – подай, принеси, пошел вон, не мешай, – трогать не будем. Во-первых, не виноват он ни в чем, во-вторых, в контрразведке молодых вообще ругать не принято, пока опыта не наберутся, зачем лейтенанту охоту к оперативной работе отбивать с первых шагов службы. Уже составляя первую часть справки, Ярослав прикидывал, сколько ложек дегтя придется уронить в бочку меда. Оказалось, хватит на небольшой половник, осталось только сформулировать выводы сухим оперативным языком.
На то, чтобы закончить работу, Ярославу потребовалось еще два часа. Потом небольшой перерыв (Что там за окном? Ага, весна идет, весне дорогу! Девчонки поголовно на юбки перешли. Благодать!) и прочтение справки от начала до конца: выверка речевых оборотов, стиля документа и, самое главное – второй его части. На сегодня все. Четырнадцать часов пятнадцать минут. Дело – в сейф (не скучай, комсомолка!), стол привести в порядок, жалюзи на окне опустить… Все.
Когда Ярослав вышел из кабинета, в коридоре помимо него оказался Николай Некрасов, имевший немудреное прозвище Классик. Несмотря на примечательную фамилию и статус «бывалого направленца», характер он имел легкий и смог дослужиться до подполковника, так и не приобретя открытых недругов. Коллеги поздоровались.
– Корпишь над очередным портяночно-злодейским ДОУ? – на правах старшего поинтересовался Классик. – Слыхал я о последнем твоем успехе… Это же надо – подтянулся на турнике сорок раз!
– Да уж куда нам до вас, Николай Алексеевич! – с глубоким уважением произнес Ярослав. – А как поживают ваши парагвайские шпионы, все пытаются вызнать секреты Гадюкинского военного гарнизона?
– Кто тебя послал такие вопросы задавать? Ладно, расслабься. Парагвайские уже схвачены и отфигачены, – не растерялся «бывалый направленец». – Сейчас к нашим военным секретам Гондурас свои грязные ручонки тянет. Ох и профессионалы они там, в гондурасской военной разведке! Но мы им покажем, что «лучше калымить в Гондурасе, чем гондурасить на Колыме!». Ты домой?.. Ну ладно, бывай, я еще в четверку загляну.
Некрасов являлся признанным знатоком всевозможных афоризмов. При необходимости легко добавлял в речь латинские, французские и прочие импортные высказывания великих людей, но душа его все же лежала к русским авторам – Козьме Пруткову, Николаю Фоменко и никому не известному, кроме самого Классика, шутнику по имени Саввушка Спиртоносов. Коллеги пытались колоть Некрасова, заставляя сознаться, что под личиной этого последнего господина он скрывает свое альтер эго. Но даже в процессе дружеских попоек добиться признания не получалось.
При выходе из Управления Ярослав включил мобильный коммуникатор. Пользоваться таким видом связи в здании категорически запрещалось. Отдельные господа, а чаще – дамы, не понимали сути запрета и плевать хотели на «нелицензированные возможности импортных технических средств». Тех, кто не понимал и плевал, периодически подвергали публичной порке строгие парни из отдела внутренней безопасности. Не помогали даже сим-чипы, оформленные на подставных лиц. Поступал звонок, сотрудник отвечал, и вежливый голос в динамике предлагал немедленно отключить коммуникатор и проследовать в цокольный этаж для написания рапорта. Существовали и другие способы вычислить нарушителей, поэтому со временем даже самые отпетые приверженцы мобильников перед входом в Управление отключали их и отсоединяли аккумуляторы.
Ярослав проверил входящие. Два сообщения, один непринятый звонок.
– Анюта, ты звонила? …Да, в полвторого я еще был на работе… Уже иду домой… К маме?.. Ну, раз обещали, то к маме. Собирайся, встречаемся на остановке.
Так, сообщения от Илюхи. Как всегда. Не любит звонить, что поделаешь. В этом имелась своя логика – если позвонишь, то можешь помешать сделать что-нибудь великое, а на видеосообщение абонент ответит, когда в самом деле будет свободен.
Просмотр. На экране возникло жизнерадостное лицо Ильи: «Привет, брат! Достало все. Когда пивка выпьем?» И второе, напрочь перечеркивающее первое: «Ты сегодня на тренировку идешь?»
Понятно. Или-или. Если не на тренировку, то – пиво. Если не пиво – то на тренировку. Выбираем третье. Ярослав, направив на себя глазок камеры коммуникатора, на ходу надиктовал видеосообщение: «Хай, брат! Сегодня я у тещи. Если освободимся рано, заглянем с Нютой в Ассоциацию – просто поболтать». Во избежание утяжеления сообщения проверил, чтобы к нему не прикрепилось ничего лишнего из карты памяти, и легким нажатием на сенсорную клавишу отправил послание. «Доставлено. Черновик стерт», – почти сразу прозвучал роботизированный женский голос.
Когда выпадала такая возможность, Ярослав предпочитал ходить пешком. Водителем в семье была жена, не упускавшая возможность подколоть его по поводу немужского, по ее мнению, отношения к личному транспорту. На что Ярослав резонно замечал, что от работы до дома два шага, при необходимости в любой конец Великоамурска он доберется на такси (и потом сможет выпить рюмку-другую, что немаловажно!), а для поездок по служебным вопросам есть специально выделенный «Нива-Шевроле V-2.0» с толковым прапорщиком-водителем. Анна вздергивала симпатичный носик и в очередной раз бросала попытки усадить мужа за руль. Напоминать ей, что на нереально дорогое горючее тратится немалая часть семейного бюджета, не имело смысла. Вождение полуспортивного «бензинового» автомобиля являлось для нее вопросом престижа и любимым хобби.
Подходя к остановке общественного транспорта, Ярослав издалека заприметил броский темно-бордовый «Мицубиси-форсаж». Анна стояла рядом с водительской дверцей и в нетерпении поглядывала на наручные часы. «Иду я уже, иду!» – подумал Ярослав и помахал рукой. Подходя ближе, отметил, какие взгляды бросают на жену ожидающие автобусы самцы, и возгордился. В Средние века Анну сожгли бы на костре. Рыжеволосая и зеленоглазая, с узкими бедрами и высокой грудью, она производила впечатление пожирательницы мужчин, что являлось правдой лишь отчасти. Ярослав знал, какая она на самом деле: иногда взбалмошная и упрямая, но в целом мягкая и пушистая, Анна являлась идеальной женой контрразведчика, способной во всем поддерживать мужа. И к тому же сама носила погоны – преподавала в военном вузе. Кто кого потащил к алтарю, они не поняли даже через три года совместной жизни. Свадьба состоялась спустя два месяца после знакомства.
– Привет, дорогая! – подошедший Ярослав привычно поцеловал подставленную щеку.
– Да уж, не дешевая! – ответила Анна и заторопилась. – Давай, садись, надо еще цветы и тортик купить.
Тортик – непременный атрибут субботних вылазок к родителям жены – добыли такой, как любила Анна – «песочный», с черничной начинкой. Букет цветов, по случаю марта – тюльпанов, был призван загладить недавнюю вину. В среду, третий день «широкой Масленицы», Ярослав не смог ответить на приглашение родителей Анюты и прийти к «теще на блины». Шеф засиделся в кабинете допоздна, а сотрудники второго Отдела, по заведенной традиции, не могли покинуть рабочие места раньше начальника. Пришлось переносить среду на субботу. Ярослав предчувствовал, что сегодня придется поедать блины до полного изнеможения.
Смутное беспокойство вызывала только мысль о том, что вроде бы на следующий день зять должен потчевать блинами маму жены. Вот ведь незадача. Тещу Ярослав любил, а вот блины печь не умел, поэтому надеялся, что Галина Витальевна не знает всех тонкостей замысловатых русских обычаев.
Двери открыл тесть. Отставной полковник, ныне пенсионер, в качестве хобби избравший себе стезю частного бизнесмена, Сергей Кириллович Карелин человеком был добродушным и предприимчивым. Последнее качество проявилось и теперь. Пока женщины накрывали на стол, хозяин дома и Ярослав успели не торопясь употребить в кабинете по бокалу коньяка. Ярослав в процессе дегустации попытался угадать наименование напитка, а хозяин терпеливо ждал его ответа.
– Точно не грузинский, да и не армянский, – поделился наконец соображениями гость. – Я бы предположил, что это не бренди, а именно настоящий французский патентованный коньяк. (Очередной глоток из бокала.) Послевкусие напоминает фирменный букет «Camus» -VSOP: теплые ореховые тона, но боюсь, вы меня снова подловили и содержимое бокала окажется каким-нибудь удачным южноамериканским новоделом.
– Я всегда говорил, что служба в глухих районах вредна для молодого организма! – заявил тесть. – Испортил ты себе, Ярослав, вкусовые рецепторы некачественной водкой! Какой же это «Камю»! Это же украинский «Alexx»! Ты его уже пробовал раньше. Мне тогда друг из Днепропетровска целый ящик передал. Правда, вот этот бренди все-таки пятнадцатилетний и куплен в нашем магазине, с акцизами и всеми прочими делами.
– Сдается мне, Сергей Кириллович, что именно тот самый ящик и повредил мои, так сказать, рецепторы. Ящик! Это не хухры-мухры!
Мужчины понимающе улыбнулись. Пресловутый коньяк волшебным образом исчез в течение новогодних торжеств, отмечаемых с размахом. В этом россияне, пожалуй, переплюнули даже жителей Поднебесной с их недельным «Праздником красных фонарей».
– Повторим?
– Без возражений!
Но тут, пресекая безобразие, из гостиной послышался зов, и они пошли на запах блинов.
***
Домой они ехали уже затемно. Ярослав, развалившись на заднем сиденье, лениво подсчитывал, сколько ему нужно километров пробежать, чтобы уничтожить последствия похода «к теще на блины». Оказалось, что километров семьдесят как минимум. По пересеченной местности. В общем, лучше не заморачивать голову такими глупостями. А блины оказались на диво хороши! С семгой, с лососевой икоркой, с соленой брынзой. Под тягучую холодную водочку из хрустальных рюмок!
Несмотря на то, что в перерывах между подходами к столу семья успела попеть «караоке», провести конкурс по метанию магнитного дартса и позвонить в Западную Россию родителям Ярослава, сладкие десертные блины он уже осилить не смог, несмотря на уговоры. Принесенный торт родители перед уходом отдали Анне с наказом сберечь до завтра. «Оппа! – подумал Ярослав. – Проблема с выпеканием блинов снята сама собой».
– Малышка, давай в спортзал заедем, – попросил Ярослав. – Я Илье обещал!
– Тебе сейчас спортзал в самый раз, – не преминула съязвить Анна. – Упадешь на маты и уснешь. – Но руль все-таки повернула, сворачивая на второстепенную дорогу, ведущую к стадиону «Динамо».
Тренировка в спортзале уже закончилась, большинство ребят разошлись. Трое, особо активных, еще терзали тренажеры. Мимоходом поздоровавшись с ними: «Так держать, богатыри!», Ярослав прошел в раздевалку. Анна идти с ним наотрез отказалась и осталась в машине, сославшись на то, что запах мужского пота совсем не похож на французские духи.
– Привет, народ! – поздоровался Ярослав.
Из народа наличествовали Дима Большой, Илья и Леха Кочевник. «Солидные и уверенные в себе мужчины, навсегда застрявшие в тридцатилетнем возрасте», как любил позиционировать ядро «Святогора» его бессменный президент Дмитрий Котов. Все трое предпочитали короткие «военные» прически, но на этом их сходство заканчивалось. Котов, например, получил постоянную приставку-прозвище к своему имени вполне заслуженно. Внешне он напоминал вставшего на дыбы медведя: массивный, ширококостный и весь какой-то по-настоящему «русский». Общее впечатление силы слегка портил неспортивный животик, тем не менее не мешавший ему двигаться на ристалище с невероятным проворством. Президент «Святогора» тяготел к борьбе и любой поединок стремился завершить болевым приемом. Сказывалось самбистское прошлое: по молодости лет, до того как податься в кулачники, он блистал в региональной сборной. Илья, напротив, был сухопар, подтянут и обладал самыми «быстрыми» среди святогорцев руками. А Кочевник являл собой «золотую середину» между двумя этими крайностями. В меру крупный, телосложением он походил на циркового борца конца XIX века, какими их обычно рисовало современное кино. Не хватало напомаженных усов и блюдцеобразных медалей на разноцветных лентах.
Уже почти полностью одетые (Илья даже успел упаковаться в стильное шерстяное пальто), все трое вели неспешную философскую беседу о природе русского мордобоя. Точнее, Дима Большой излагал свои мысли, а остальные двое с ним соглашались или не соглашались. Ярослав вошел прямо в тот момент, когда Илья попытался возразить:
– Нет, перенос палочной техники на ножевой бой не всегда получается… Что ты головой своей мотаешь?! Дистанция-то совсем разная, да и скорость на порядок отличается! Я недавно парням показывал различия. Да вот хоть у Ярого спроси! Здарова, брат.
Ярослав пожал протянутые руки и уселся на скамью.
– О чем спор ведете, уважаемые?
Разговор с приходом свежего участника оживился, хотя тема была не нова и в различных вариациях поднималась постоянно. Основная же идея любого концептуального спора в узком кругу ветеранов дальневосточного филиала «Ассоциации традиционных национальных состязаний народов России» сводилась к вопросу: «Нужен ли современной России русский рукопашный бой?».
АТНС НР организацией являлась молодой, и ее становление проходило трудно. Только по прошествии трех лет после официального создания, чему в свою очередь предшествовала напряженная, кропотливая работа группы энтузиастов во главе с доктором исторических наук Ивановым-Тодорадзе, к «Ассоциации» стали поодиночке примыкать разрозненные клубы народных видов борьбы. Но понятие «состязание» имело смысл более широкий, не ограничивающийся рамками упорядоченного мордобития и ногомахания. Так, под крылом организации привольно чувствовали себя начавший возрождаться гиревой спорт и якутская силовая забава «мастардысыы» – перетягивание палки. Но основой, стержнем «Ассоциации» являлся русский рукопашный бой, громко заявивший о себе в начале второго десятилетия XXI века. Сторонниками идей Иванова-Тодорадзе, по крупицам собравшего сведения о боевом русском искусстве и создавшего в городе Тамбове культурно-спортивный Центр по изучению и развитию этого вида единоборств, проводилась широкомасштабная информационно-просветительская и пропагандистская работа.