– Где твои шмотки?! – закричал я, стараясь перекрыть грохот грозы, шум ливня и бегущих потоков воды.
– А твои? – в ее голосе я не услышал испуга, но заметил нотки иронии.
– Говорил тебе, что не надо было здесь купаться!
– Я не нашла своих вещей.
– Я тоже.
Мы снова начали искать вокруг, думая, не прибило ли где хотя бы что-то потоком воды. Паводок на глазах увеличивался, а мы все бродили по колено в воде, надеясь на что-то… Наконец, я выловил сбоку в канаве чьи-то грязные шаровары, но Ольга отказалась их надевать, все еще рассчитывая на чудо. И чудо случилось: вдруг к ней подбежала женщина, сунула в руки большой цветастый платок и тут же исчезла. Из платка Ольга моментально соорудила юбку, а потом показала на рыжую глину обрыва под хижинами:
– Может сель сойти, надо сматываться!
К этому времени мощь ливня поубавилась, но он был еще довольно сильный. Вода стремительно бежала по долине широким потоком. Нам удалось его преодолеть и взобраться на тропу, идущую параллельно реке, под которой оказалась дорога. Когда одна тропа заканчивалась или уходила в сторону, мы искали другую. Так мы и шли по травянистому склону босые, и кругом было много маленьких белых цветов. Они, своими крошечными мокрыми головками непрестанно бились о наши ноги.
– Неужели водитель смотался? – удивлялась посиневшая от холода Ольга; ее серые волосы слиплись, и от этого она казалась совсем некрасивой.
– Как видишь, – отвечал я.
– Придется идти пешком до нижней дороги, а там делать автостоп.
– Ага, а в качестве оплаты, ты станцуешь танец живота. Вид у тебя как раз подходящий!
– А чего и станцую!
– Ладно, я и сам станцевал бы, хоть голышом, лишь бы нас подобрали.
Ольга вздохнула:
– Придется новые рюкзаки покупать.
– А представляешь, что бы было, если бы мы в Шринагаре совсем остались без денег?
– Ничего бы особенного не произошло, – ответила она мудро. Если бы мы даже остались совсем нагишом, значит, это нам для чего-то надо было. А Поток, в котором я нахожусь, нас все равно бы вывел.
Я понимал, о каком Потоке она говорит. Это у нее часто звучало. У эзотериков считается находиться в Потоке – значит быть в единстве с теми энергиями и силами, которые постоянно изменяют наш проявленный мир. Находиться в Потоке – значит быть защищенным, несмотря ни на что.
Потом она добавила:
– Да и у меня там, в кошелке, кое-что лежало, впрочем, все это мелочи, главное теперь до дома добраться…
Когда мы спустились довольно далеко вниз, долина заметно расширилась. Поток воды теперь бежал по глубокой канаве сбоку растрескавшейся асфальтовой дороги. Вдруг мы увидели нашего водителя.
– Куда вы исчезли!? – бросилась к нему Ольга.
– Wаter! – ответил тот потерянно и что-то дальше пролепетал по-индийски, но снова повторил: – Wаter!
– Где машина?
– Плиз, плиз!» – закивал толстяк, часто и испуганно моргая вытаращенными глазами. Какими-то робкими жестами он позвал нас за собой. Автомобиль, левое крыло и багажник которого оказались сильно помятыми, стоял сбоку дороги за деревьями в углублении горы. Толстяк засуетился, открывая двери и помогая Ольге сесть на переднее сиденье. Потом он взял с заднего сиденья болоньевую куртку и протянул Ольге:
– Плиз!
Та, не вставая, надела ее.
В общем, для нас тогда все закончилось удачно. Правда, мы приехали домой уже после вечерней молитвы, несколько нарушив ночной покой хозяев, поскольку в тихом огромном доме был слышен каждый шорох.
***
Я, кажется, задремал, находясь в поле благости своего нового жилища… Открыв глаза, снова огляделся. Увидел, что нахожусь в гестхаусе, и номер очень просторный, а главное – из него великолепнейший вид на южные и западные горы. И вон там виднеется несколько снежных вершин. В принципе снятая комната представляла собой просторную застекленную веранду с покрытым суриком дощатым полом. Кроме кровати, здесь стояло еще только два стула. Но надо ли мне было чего-нибудь больше? Ведь здесь можно жить и дышать горами, не отрывая голову от подушки! Я мечтал побыть с Тибетом наедине, и мне представилась такая возможность!
Кроме встреч с Мастером, у меня были планы самостоятельно позаниматься практиками, потому что в горах ощущаешь особую энергетику. Сходив освежиться в душевую, которая располагалась в конце длинного коридора, я сел на кровати и стал созерцать горы, пытаясь проникнуть в их вековую суть глубинами своего сердца. И неожиданно удалось уйти еще дальше, ощутить себя частью этого пространства.
У меня уже было такое. С недавних пор я временами стал как бы входить в единство всего, чувствовать энергии, связывающие меня и пространство. Это далось через умение долго держать Паузу в процессе Цигун-практик*, во время которых я убирал ум, отождествляя себя с бесконечностью Вселенной. Иногда возникало реальное взаимодействие с пространством Космоса. Я шел к этому через Понимание, которое, как фрагменты, складывалось из того, чему меня учили в разных школах, и из того, до чего я доходил сам. Мастер говорил, что узнать свою глубинную сущность, Истину, возможно только через понимание, что этому научить невозможно, ибо не с чем сравнивать. Истина есть везде, всегда и во всем, но ее нельзя пощупать, потому что только она одна не имеет причинно следственных связей. Она Великая пустота, которую умом не охватить, просто в какой-то момент по милости свыше ты начинаешь понимать, говоря даосским языком, как происходят вещи. Об этом же говорил и Лао Цзы в своей книге Дао Дэ Цзин: «Земля – больше человека, Космос – больше Земли, Дао – больше Космоса». Но человек, познавший Дао, стало быть, больше всего… Или: «Человек зависит от Земли, Земля – от Космоса, Космос – от Дао, но Дао ни от чего не зависит». Соответственно, человек познавший Дао, ни от чего не зависит… Для него все события жизни проходят перед глазами, как кино на экране. Ведь мы видим, что кинопроектор показывает нам реальные события, но не пытаемся же это потрогать…
Понимание, которому учил нас Мастер в соответствии с учениями адвайты, и работа с пространством приводит и к пониманию даосского пути, к пониманию того, что есть Дао. Не важно, что Мастер учит через Дза Дзен практики. Дао и Дзен – одно и то же. Кроме того, Мастер привил мне основы цигун, а цигун и даоские практики – родные братья.
Выйдя из Паузы, я снова услышал под окном гитару. На этот раз молодой тибетец виртуозно наигрывал какой-то испанский мотив.
Я спустился вниз.
– Хорошо играешь, – сказал я. – Трогает до слез!
Снова улыбка и мне протягивается гитара:
– Сыграй!
– Я? А откуда ты знаешь, что я умею?
Ответа не последовало, только не сходящее с лица светлое сияние…
– Ну давай вспомню что-нибудь…
Я сыграл два куплета из старинного русского романса. Парень, поджав губы, понимающе кивнул и протянул мне руку для знакомства.
– Таньба. Мое имя Таньба.
Обедать в ресторан, специализирующийся на тибетской кухне, я отправился в прекрасном расположении духа. А с вечерним сатсангом Мастера закончился и первый день пребывания в Лехе.
Утро встретило ярким солнцем, встающим из-за изломанных очертаний хребта. За дверьми что-то трещало, бормотало и пело. Встав с кровати, я выглянул в коридор. Дверь соседнего номера была открыта, а ширма, прикрывающая вход, сдвинута. В глубине комнаты на ковре сидели две старушки в монашеских одеждах. Стол и маленький комод возле них были уставлены всевозможными буддистскими атрибутами. Одна старушка монотонно читала мантры*, другая, держа барабан за рукоять, вращала его ритмичными движениями – и вместе с барабаном по кругу бегала цепочка с грузиком. Шла маленькая буддийская служба прямо у меня под боком. Сомнений не оставалось – меня привел сюда буддийский эгрегор. Понимание, что я нахожусь под его защитой, дало мне необычайную уверенность на весь дальнейший период пребывания в этих местах.
Глава 2
На утренний сатсанг я пришел в превосходном состоянии духа. Большие окна зала были плотно занавешены. От дверей поприветствовал Мастера, как это принято на востоке – сложением рук, окинул взглядом зал, рассматривая спокойные лица. Некоторые уже медитировали.
Мастер велел дежурному закрыть дверь и углубился в медитацию. Я занял свободное место, тоже закрыл глаза, и сразу почувствовал другое состояние. Что-то во мне открылось и как бы очень тонко, словно в самозабвенном танце, завибрировало. Но я сидел неподвижно. Пространство вокруг меня казалось неземным. «Это и есть йога, – промелькнула мысль, – состояние единения с окружающим миром».
Вдруг движение воздуха, коснулось меня. Оглянувшись, я увидел на пороге открывшейся двери хорошо сложенную темноволосую девушку. Она была в белой, красиво обтягивающей грудь футболке и походных брюках. Поднявшись на носочках, девушка тихонько прошла в угол, взяла подушку и села у стены вблизи входа, подобрав под себя ноги. Что-то в ней всколыхнуло мои чувства.
Показалось, что я смотрел на нее бесконечно и неприлично долго, но когда снова принял прежнюю позу, ощутил, что это был лишь миг. Мне вообще всегда нравились спортивные высокие девушки. Я сам когда-то занимался легкой атлетикой, ходил в детско-юношескую спортивную школу и имел возможность созерцать грацию женского тела, неприкрытого лишними одеждами.
В то же время в незнакомке вроде бы ничего не было особенного, но во всем ее существе явно чувствовалась гармония. Очевидно, так сработало поле единения, образовавшееся в этом зале…
Я снова оглянулся. Увидев мой взгляд, девушка приветливо улыбнулась и закрыла глаза. И эта ее естественность и отпечатанный в матрице сознания ее образ еще какое-то время не давали возможности полностью погрузиться в медитацию. Задача сейчас была контролировать ум, войти в его состояние и успокоить, потому что разделенный он порой создает такое… Не замечаешь, как выстраивается причинно-следственная цепочка образов и явлений, и они всплывают в сознании одно за другим.
Временами я открывал глаза, направляя внимание на Мастера, стараясь уловить его настрой на спокойствие. Потом я услышал тонкий свистящий звук с оттенками нежных вибраций. Он неожиданно возник где-то в глубине меня, помог лучше сконцентрироваться на пустоте и отсечь окружающий мир. Вспомнилось, что кто-то из учителей говорил, что это звук космоса, и он, как камертон, помогает настроиться на единую волну всего сущего, в том числе и в мирах, отличных от нашего. Не раз нечто отдаленно похожее на это звучание я слышал в море, когда занимался фри дайвингом. Примерно так переговариваются дельфины…
Я забыл об окружении, но в то же время, не глядя на часы, мог сказать который сейчас час – регулярные медитации дали возможность точно определять время. Правда, сейчас это было ни к чему. Нужно было еще глубже утвердиться в понимании, что по большому счету нет ни времени, ни пространства, а все определяет наш ум, привязывая это к тому, а то к другому. Тогда возникают пределы, формы, мечты… Вселенский разум создает миры и населяет их существами, потому что у него Божественные возможности, но все есть сон, иллюзия, которую обычному человеку трудно осознать.
Примерно через час мастер открыл глаза.
– Задавайте вопросы, – сказал он.
Все немного оживились, поднялось несколько рук. На каждый вопрос давался обстоятельный ответ. Удивительно, что некоторых интересовали чисто психологические проблемы, например, как уладить конфликт в семье или заработать много денег, но ведь Мастер не раз говорил, что с этим и подобным этому нужно обращаться к психологам, а не к нему, ведь он не учит тому, как использовать свое эго в более выгодных условиях. Его задача помочь обрести людям тотальную свободу, растворить свое Я. Если хочешь приблизиться к божественному, раствори свое эго в осознавании своей истинной бесконечности. У бога нет эго, он безличностен… Это в даоизме и других учениях является сутью.
Много было вопросов по теме, как йогину правильно питаться, что можно и что нельзя делать. Мастер объяснял:
– Поскольку в окружающем мире все, в том числе и человеческое тело, заключают в себе энергии, а каждая энергетическая субстанция имеет свои определенные вибрации, то питаться лучше легкой сатвической* пищей. Тогда грубые вибрации клеток постепенно поменяются на более тонкие. Это сделает тело более чувствительным, более восприимчивым к пространству. Соответственно, у сатвичного человека появляется больше возможностей для очищения пластов своего сознания и в итоге – для достижения реализации. То же касается всего другого – музыку йогину лучше слушать спокойную и не слишком чувственную, а книги для чтения более подойдут духовной направленности.
Незнакомый мне юноша поднял руку и неожиданно вставил:
– А мне один даосский мастер рассказывал, что его учитель курит, причем тому уже лет восемьдесят.
– Ну он, наверное, не взатяжку курит, – улыбнулся Мастер, и дав умолкнуть дружному смеху, продолжал. – В принципе, достигший реализации в силу своей непривязанности безопасно может делать то, что не позволительно ученику. Любому здравомыслящему человеку ясно, что курение, чрезмерное увлечение сексом, алкоголь и тому подобное вредно для здоровья. На Мастера же это никак не воздействует. Да он никогда и не будет это делать. А если возникнет какое-то желание или необходимость, ну что ж… Например, недавно я был на Запорожском семинаре, и по его окончанию организаторы пригласили меня на шашлыки с пивом. Они поставили меня перед фактом, когда стол уже был накрыт. Ну и что, я спокойно пил пиво и ел мясо, хотя в обычной жизни я этого никогда не делаю. Грубой пище требуется больше затрат энергии на переваривание, а любой даос скажет, что жизненную энергию нужно максимально экономно расходовать. Даосизм – это вообще отдельная тема, и мы как-нибудь о ней поговорим… Добавлю, что все лишнее пробуждает психические энергии, а они довольно сильно выбивают тело из равновесия, а соответственно и ум.
В свое время Мастер много путешествовал по разным странам, учился у просветленных и знал практики разных учений.
Что-то снова заставило меня взглянуть на спортивную девушку. «Она могла бы быть великолепной партнершей в танцах», – подумал я. И вдруг неожиданно для самого себя я тоже кинул реплику:
– А что получается и танцами заниматься нельзя?
Мастер, словно не слыша меня, продолжал вести свою линию сатвичности. В данный момент он отвечал на тему благодатного мышления.
Я понимал, что вопрос задаю не вовремя, но меня будто кто-то настойчиво подталкивал:
– Так как насчет танцев? Я вот, например, занимаюсь спортивными танцами. Так что, нельзя?…
Мастер, наконец, обратил на меня внимание.
– Можно, Алекс, такому йогину, как ты, все можно, – сказал он, как мне показалось, с иронией.
Внутри от этого ответа появилось еще больше вопросов, и они тянули за собой цепочку образов. Я спросил себя: «Что подумала обо мне прекрасная незнакомка?» Но сразу же в ответ дал установку: «Ничего не происходит. Все это только твой ум». Вспомнились слова знаменитого индийского йогина Пайлота Бабы*: «Мастеру все равно, что о нем думают». Интересно, почему это так? Надо будет об этом поразмышлять.
После сатсанга я подошел к Мастеру, окруженному плотным кольцом учеников, чтобы разрешить еще один внезапно возникший вопрос, но пока стоял, поджидая когда он освободится, картина в уме как-то сама собой прояснилась. Я развернулся, чтобы уйти и чуть не натолкнулся на приглянувшуюся мне девушку. Оказалось, она стояла позади меня. В это время Мастер окликнул: