И всё-таки находилась и на Чёрного Глаза управа. Редко и не очень убедительно, но находилась. Обретался в этой шайке некий нахал и упрямец по прозвищу Злой Кот.
С виду Чёрный Глаз и Злой Кот являли собой образцы полной противоположности. Если Чёрный Глаз выделялся среди других высоким ростом, подтянутым брюхом и явно бандитской физиономией с выпирающим квадратным подбородком (при этом правый глаз его был выбит в пьяной драке, и хозяин всё время прикрывал его повязкой из чёрной ткани), то Злой Кот скорее походил на мясника, без меры дующего пиво и всё подряд жующего.
Макушкой Злой Кот едва дотягивал Чёрному Глазу до уха (причём для этого ему приходилось чуть ли не вставать на цыпочках), зато пузо его у многих худосочных бродяг вызывало откровенную зависть. Был он кругломордый, с длинными рыжими вихрами и усами. И при этом всё время по-дурацки улыбался, радуясь жизни и пиву с мясом. Кстати, о пиве. Всё, что объявилось уже в известные нам древние времена, не изобреталось впервые, а просто восстанавливалось.
В Отрантурии не заваривали чай (он просто там не рос, а горячие травяные настои, как мы уже знаем, почитались тогда за лекарство). Зато пенные хмельные напитки из ячменных, овсяных, ржаных и других зёрен отрантурийцы делали со вкусом и деловитостью знатоков. Причём, как водится, считали, что пиво и ему подобные напитки знавали и любили канувшие в вечность предки, когда-то жившие одним большим народом во всём мире.
То же самое, впрочем, говорили и про скатерть-самобранку, и про ковёр-самолёт, шапку-невидимку, сапоги-скороходы. Только, упоминая про сии волшебные вещи, равно как и про пиво с квасом, непременно добавляли, что тогда, мол, всего этого добра у людей было столько же, сколько сегодня грязи под ногами. Пива, дескать, водилось в народе море разливанное – пей не хочу сколько душа принять способна. И на коврах-самолётах порхали над домами каждый день друг к дружке в гости простые люди. А чем же королевичи тогда от остальных сограждан отличались?
На сей провокационный вопрос сказитель обычно отвечал так: всяческие знатные особы да монархи (ежели они тогда вообще существовали) не на коврах летающих порхали, с которых ненароком и свалиться можно, а плавали по небу на сияющих воздушных кораблях. Так-то вот, мол, дружище – стыдно ведь про старину не знать.
Но вернёмся к нашим братанам, то есть, к разбойникам. Злой Кот, прекрасно вжившись в роль потешника для всей братвы, нередко выкидывал такие коленца, что вся шайка готова была от хохота кататься по грязному полу в кабаке. Коронным номером в этой, суперпотешной, программе Злого Кота как раз и являлось откровенное противостояние двух этих так не похожих друг на друга приятелей.
И на этот раз скандал разгорелся во время игры в кости.
– Опять тебе удача, Чёрный Глаз, – завистливо проскрипел над головой Чёрного Глаза чей-то брюзжащий голос в момент, когда Чёрный Глаз снова выбросил удачную партию. – Вечно тебе выпадают короли да волки.
– Зато у тебя последнее время навалом зайчатины, – съехидничал Чёрный Глаз, собирая в большую жестяную кружку кости с выжженными на них королями да волками.
Все захохотали. Братва сгрудилась вокруг большого дубового стола, напоминавшего гигантский гриб с плоской шляпкой. Все, как водится, пускали по кругу большущую чёрную трубку, из которой то и дело вырывались плотные кольца сизого дыма. Не церемонясь, они схаркивали себе прямо под ноги, постоянно одаривая друг другу колкостями, а то и кулаками под ребра, время от времени доставали из-под стола замызганные серые бутыли с ручками и жадно прикладывались к их горлышкам.
– Визирь! Барон! Змей! Таракан! – вопили разбойники то и дело, смеясь и грохая по столу жестяной кружкой.
– Чёрный Глаз собрал много клыков, но за Злым Котом ему не угнаться! – неожиданно воскликнул Злой Кот
– А это мы ещё поглядим, – тяжелым басом парировал Чёрный Глаз, припечатав одной рукой банкой по столу, а другой – по широкой спине Злого Кота, пока ещё добродушно припечатав.
– Опять король, волк и… ух ты! Змей Горыныч! – ещё раз позавидовал кто-то из братков.
Все загудели, как недавно проснувшийся улей: кто досадливо крякает, кто что-то непонятное бормочет, кто усмехается, кто присвистывает.
Однако физиономия Злого Кота вдруг аж вытянулась от удивления:
– Как змей?! Опять Змей Гор… рррыныч! – рыжеусый даже перешел на самый настоящий рык. – А-а! Жулик! Гор-р-р-рыныч уже был! Ты стянул его из мусор-р-рной колоды, шельмец!
В злобе Злой Кот смахнул выпавшие кости со стола. И тут же одноглазый шельмец резко ухватил Кота за шиворот, рывком приподнял над столом и с силой ткнул его, как далёком будущем говорили потомки, фейсом об тэйбл.
– Говнюк! – кричит, брызгая во все стороны слюнями. – Ты на кого рыпаешься, шелудивая зверюга! Да я тебя!.. Я тебе!!! – в ярости Чёрный Глаз прямо-таки собственной слюной захлебнулся.
Несколько секунд морда Злого Кота оставалась припечатанной к столу, а братки вокруг заливались диким хохотом и пускали слезу от натуги. Потом Кот вдруг ка-ак вскинется и, вырвавшись из могучих лап одноглазого, ка-ак отвалит ему увесистую затрещину. Хохот ещё пуще стал. Чёрный Глаз и Злой Кот сцепились, устроили драку с погромом, опрокинули стол-гриб, побили опустевшие бутылки. Однако длилась драка недолго.
Из клубов табачного дыма внезапно вынырнул разозленный кабатчик – полуголый геркулес с бычьими кулаками и такой же квадратной мордой (такому и секьюрити-то не нужны). Хохоту братков не стало предела. Потому что кабатчик ухватил обоих драчунов за шкирки и, легко подняв их над своею лысой головой, хорошенько встряхнул и стукнул друг о друга лбами.
– Пусти, начальник, ей богу не буду больше! – в один голос завопили драчуны.
А братки знай себе заливаются. Кабатчик злобно мычит что-то нечленораздельное – по-видимому, он вообще немой. Впрочем, это не мешает разбойникам понять, что он предупреждает их в последний раз.
– Отпусти их, Самуил – мы за ними присмотрим, – попросил кто-то из разбойников.
И в тот же миг раздался страшный грохот: кто-то большой и сильный ломился в наружную дверь кабака. Кабачок-то ведь этот, как мы уже говорили, был с секретом и открывался не для всех.
Отшвырнув забияк, Самуил исчез в одном из тёмных углов, а братва притихла и с тревогой посмотрела ему вслед. Послышался тяжелый скрип отворяющейся двери, и до ушей братков донёсся злобный рокочущий голос невидимого богатыря – понять было можно только то, что он сообщает Самуилу нечто очень важное и срочное. Слов же никто не разобрал. Затем дверь зловеще захлопнулась. Кабатчик вынырнул у стола-гриба, который разбойники уже поставили на место, и молча бросил на него какой-то чёрный кожаный мешочек размером со среднюю ладонь.
С нескрываемым страхом в глазах разбойники уставились на этот мешочек и тупо молчали. И больше всех их напугал вырезанный на мешочке знак, напоминающий старинную букву «К» в молниях, под которой были нарисованы две скрещённые иглы с набалдашниками в виде кристаллов…
Первым пришёл в себя Чёрный Глаз. Осторожно взял мешочек на заскорузлую ладонь и под тревожными взглядами братков расстегнул молнию на нем, раздвинул разрез, затем взял мешочек за край и встряхнул. Все напряженно замычали: на стол выпали человеческие уши с бриллиантовыми серьгами в мочках. Следом выпал некий кристалл величиной с бычий глаз.
Едва коснувшись стола, он зазвучал низким внутриутробным басом и прямо на глазах начал таять: «Привет вам от вашего хозяина Улана, ха-ха-ха! С того света, хах-ха! Теперь вам придется найти себе другого спонсора, хах-хах-хах-ха! А серьги из ушей умерщвленного мною Улана я дарю всей вашей шайке. Пропейте их за упокой того, кто вам платил и укрывал вас от гнева мстителей или ваших конкурентов по разбойному делу. Пока у вас ещё есть время гулять. Ха-ха-ха-ха-ха! – на тяжелом хохоте кристалл растаял полностью.
С полминуты в кабаке царила мёртвая тишина. Молчали не только те, кому было адресовано это сообщение. Молчали и все остальные бандюки, отдыхавшие в ночном кабаке от разбойничьих дел.
Наконец неуверенно хмыкнул Злой Кот:
– Ты смотри, зараза, что делает! Пугать нас вздумал, старый дуралей. Иглу ему в вену!
– Помолчи-ка, лучше, придурок! – зашипел Чёрный Глаз. – Если Кощей убрал Улана, то дело дрянь. Его не так-то просто было взять за уши. Он ведь последнее время из своей крепости не выползал.
– Кощей любую дверь способен отомкнуть! – осипшим голосом воскликнул один из братков, сухопарый мужичок с длинной чёрной бородой и замасленными волосами на редькообразной голове. В голосе разбойника звучал неприкрытый страх. – В змею превратится, комаром в щелку пролезет!
– Да ладно! – Чёрный Глаз недовольно отмахнулся. – Любишь бредни всякие городить. Купил он кого-нибудь из окружения покойника. А вернее всего, сжег Уланово поместье к ядреной матери. Поди, нанял Кудеяровых псов. Тот давненько на Улана зуб точил.
– Представляю, сколько же злата Кощей отвалил Кудеяру Кудлатому! – с завистью присвистнул Злой Кот. – Чтоб вот так запросто на Амирова фаворита попереть!
– А тебя уже и завидки берут! – презрительно сплюнул Чёрный Глаз. – Пивом тебя не пои, дай в чужих карманах золотишко посчитать.
– Такое уж наше разбойничье ремесло, – съехидничал рыжеусый.
– Да хватит вам собачиться! – просипел длиннобородый. – Кощей нам вызов бросил, а вы о ерунде какой-то спорите! Думать надо, что делать, черти вас задери!
– А может, это пушка? – робко предположил кто-то из братков. – Может, уши Кощей сфабриковал.
– Ага, – кивнул Чёрный Глаз. – В огороде вырастил. Слышал я про это. Дескать, Кощей в склянках копии человечьих частей выращивает. Допустим, он это на самом деле может. Да только станет ли он нам врать! Что, проверить нельзя?
– Дак, может Улан просто в плен попал, а Кощей впаривает нам, будто он порешил хозяина-то! – в голосе брякнувшего эту чушь прозвучала мимолетная надежда.
– А-а! Это всё одно! – проворчал Чёрный Глаз. – Кому, скажите на милость, удавалось вырваться из Кощеевых казематов?!
Все угрюмо молчали. Из дыма снова появился Самуил. Он всё слышал и делает Чёрному Глазу какие-то знаки. Чёрный Глаз внимательно слушает и кивает кабатчику.
– Ну вот. Самуилу недавний гость сообщил: крепость Улана разорена подчистую. На месте, где она ещё вчера стояла, одни головешки. Людей вырезали почти всех, а молодых и красивых девок, как водится, угнали с собой. Чисто Кощеева манера.
Разбойники приуныли – только и пыхтят своими трубками. Наконец один из них отважился подать голос.
– Ну и чего мы раскисли! Кокнули хозяина – и репа с ним! Хозяев в мире пруд пруди, а наша шайка – неповторима, – хвастливо выпятил пузо Злой Кот.
Чёрный Глаз только хмыкнул: что, мол, с дурака возьмешь. А длиннобородый раздраженно проворчал:
– Ну и что с того! Что ты вякнуть этим хочешь?!
– Что, что! Разве не ясно?! Батя нас к себе зовет! К Кощею на службу двигать надобно!
Бандиты зароптали: ну и ляпнул, черт болотный! Все заёрзали, завозмущались. Только Чёрный Глаз вдруг сделался серьёзным:
– А что, братаны, на сей раз, видать, дело лепит Злой Кот!
Все тут же замолчали, брови наморщили, взгляды прищурили.
– Зовет или не зовет Кощей Бессмертный нас на службу, а идея к нему на поклон пойти, вижу я, неплохая.
– Кланяться?! Чтоб честные бандиты кому-то в ножки падали! Не было такого во веки веков! – выкрикнул кто-то в сердцах.
– Кощей – не кто-то! – Чёрный Глаз повысил голос. – Кощей – пахан сильный. И ради дела ему-то уж поклониться не переломимся. А кого дешёвая гордыня зажрала – можете не соваться. Только я так думаю: в ентом деле овчинка выделки стоит. Кто знает, может, склонивший голову перед Кощеем не токмо её, но и честь свою разбойничью сохранит до глубочайшей старости, – Чёрный Глаз прищурился, пуская перед собой облако дыма.
Все молчали с полминуты. Потом длиннобородый робко вопросил:
– Ну, а ежели не выгорит нам от энтого ни шиша? Ежели повяжет нас Кощей? Или, скажем, головы долой…
И, как обычно это и происходило в минуты страха, вся шайка с надеждой в глазах уставилась на Чёрного Глаза. Он же сперва методично и не торопясь набил новой порцией курительной смеси свою личную трубку, потом без тени волнения ответил:
– Рано или поздно, ежели кого он заприметил, то всё одно повяжет. Куда ж мы отсель денемся… Только, чаю я, живые и свободные мы ему нужнее. Раньше мы грабили сами по себе, ну, может, по указке Улана. А теперь будем грабить по указке Кощея – только и делов-то, – и, помолчав для пущей важности, толкнул догадку: – Сдается мне, Кощей – хозяин сильный. И не просто сильный, как наши сорок бестолковых королевичей, а сильнейший из всех, кто пытается подмять под себя всю страну в окрестностях Большого озера и Мощных гор…
Подумали-подумали разбойники и решили послушаться Чёрного Глаза. Посидели в чаду и дыму до утра, попили пива, помолчали хмуро, покурили братскую трубку. На рассвете Чёрный Глаз, никого не приглашая, встал из-за стола, подтянулся, крякнул для порядка и вывалился вон из кабака. Не сговариваясь, вся братва потихоньку повыскакивала за ним следом. Чёрный Глаз хотя и не был атаманом этой вольной шайки, авторитет в ней всё-таки имел немалый…
Глава третья. Опасный гость
Не успели Яга и любовник её позавтракать, как пришлось Яге Иванасия защищать. Натурально, с громом и молнией. Которыми, впрочем, Яга только слегка припугнула пришельцев…
Пироги от Бабки Ёжки
До самого утра Иванасий с Ягой предавались утехам. Ни разу за эту короткую ночь они не сомкнули глаз. Яга оказалась настолько ласковой и доброй женщиной, что Иванасий забыл и про колдовские чары, и про своё предназначение не быть ни для кого желанным.
Он ещё не понял, влюбился ли наконец-то первый раз в своей жизни или просто изголодался по ласкам и человеческому теплу, но то, что стыдиться этой мимолётной связи с явно владеющей колдовством незнакомкой никогда не будет (Яга она или кто другой – какая разница) – это Иванасий знал точно. Да и сердце подсказывало ему – тонко-тонко подсказывало – что встретил он в чужих краях далеко от отчего дома по-настоящему родственную душу. Душу, которая не просто из одиночества потянулась к случайному прохожему. А душу, которая по-настоящему излучала любовь, вряд ли по силе и глубине чувства доступную простому смертному.
Яга ласкала его так, как никогда не ласкала родная мать. Иванасий раньше не был близок с женщиной и потому не мог знать, что из себя представляет женская ласка. Однако ласки этой странной женщины ему казались истинно волшебными. Теперь он вовсе не чурался волшебства, как раньше, а получал от этих ласк невиданное до сего момента наслаждение, целое море чувств, ради которого, возможно, он был готов совсем покинуть отчий дом. Тем более, что после смерти матери родимый дом стоял, как сирота, пустой, холодный.
Наконец они оба растратили силы и, счастливые, задремали. Проснулся Иванасий от лёгкого, приятного шуршания в горнице, вызывающего сладкие воспоминания о тех прекрасных мгновениях детства, когда утром сестра или мать собирали на стол. Под ложечкой приятно засосало. И в тот же миг до ноздрей Иванасия достиг чудесный аромат заваривающихся трав. Яга готовила завтрак.
Иванасий хотел было встать, но почувствовал, что Яга сейчас тихонько сама подойдет к нему, нежно пощекочет его лицо своими мягкими волосами, поцелует в губы и… разбудит. Он решил подождать и получил, что хотел.
– Проснулся? – голос Яги звучал, как тихий ручеек в горах. – Ведь не больше часа дремал. Есть небось хочешь
Губы Иванасия сами растянулись в улыбке, а глаза засияли.
– Тогда вставай к столу, соколик. Перекусим чего-нибудь. Любовь много сил отнимает, – в ответ улыбнулась Яга.