На прошлых планетах Земля эти цивилизации и существовали. Вот почему учёные не могут разгадать эти загадки. Потому что предполагается, что это было именно на нашей планете Земля. А оказывается всё это происходило на другой планете, но появилось у нас по-наследству».
Марюша улыбнулась Алёне и как-то невольно потянулась к ней: «точно-точно. Когда рождается Земля, то камни Стоухенджа, города Атлантиды и многое-многое другое возникает на Земле, проявляется вместе с новой планетой. Ведь это её прошлое. И оно никуда не делось. Никто не видел Атлантиду, но пространство пропитано информацией о ней. Поэтому и Платон и все остальные, кто писал об Атлантиде – описывали свои видения, то, что было на самом деле.
Даже монеты и письмена с упоминанием об Атлантиде проявились на новой Земле».
Профессор, вальяжно раскинувшись на кресле и закинув ногу-на-ногу, небрежно заметил: «а ведь, кстати, остатки нашей цивилизации тоже проявятся на будущей планете Земля. И человечество на той Земле тоже будет недоумевать и пытаться найти следы нашей цивилизации – но в их настоящем времени!
Взглянул на Джека: «а ты что молчишь?» Взгляд Джека находился где-то между профессором и Марюшей.
Уставившись куда-то туда, проговорил: «а я вот только-только начинаю понимать, что мы живём в ДНК какого-нибудь человека, которого называют Сущностью, хотя… матрёшка…». Алёна странно посмотрела на Джека: «и всё же такое невероятно представить даже. Как это мы в ком-то находимся? Это же всё-таки невозможно!». Тут Джек тоже откинулся на кресло, как и профессор. Закинув так же ногу на ногу, повернулся к Алёне, притянул её ладонь к себе поближе, нежно обнял её своими пальчиками и продолжил: «полагаю, что тут всё зависит от масштабов и расстояний. Вот наши корабли летают между планетами. А если взять другие масштабы, то даже если ты будешь пересекать на своём корабле мышечную ткань, то она тебе покажется скоплением каким-нибудь метеоритов или планет, и спокойно можно будет сквозь неё пролететь».
Алёна попыталась себе это представить. На мгновение воображение унесло её с её Джеком в космос. Представила, как летит с Джеком на космическом корабле, пересекают полосу скопления планет и метеоритов.
И ещё замечталась, как Джек обнимает её, а она прильнула к нему, и вот летят вдвоём по космическому пространству. «Смотри – Алёне даже показалось, что она как будто там разговаривает со своим Джеком – это, наверное, и есть та самая мышечная ткань, о которой ты говоришь. Я слышала, что астрономы обнаружили в космосе тончайшие образования – „жгуты“: струны (стринги). Они пронизывают вселенную извиваясь и перемещаясь в пространстве, то и дело сталкиваясь друг с другом. Испускают мощное гравитационное излучение, но часть их пропадает, тает». Но вот вздрогнула, как бы очнувшись, и с грустью подумала, что он так и не слышал её, так и не узнает, какая она тоже умная и всё понимает.
Но к её изумлению профессор точно ответил на её мысли, как будто бы проговорила их вслух и как будто она это говорила мечтательно не своему Джеку там, наедине в пространстве, а самому профессору: «это ты точно заметила. Эти стринги – волокна мышечной ткани того существа, внутри которого мы находимся. А то, что часть их пропадает и тает – это отмирание уже старых мышечных волокон. Ведь Сущность уже не молодая по возрасту. С человеческим летоисчислением ей уже, вероятно, лет восемьдесят пять уже будет – покачал задумчиво головой, словно соглашаясь с самим собой – явление-то уникальное: физиология человека идентична космосу, в котором мы живём».
Поднял руки вверх, потянулся и расслабленно снова плюхнулся в своё кресло. «Ээх – мечтательно пробормотал – вот бы объединить знания биологии с астрономией, физикой, математикой. Эта разобщённость мешает увидеть целое…
Но Джек словно вернулся откуда-то. Взглянув на профессора и потянувшись к нему через весь стол, он глядя таинственно ему в глаза, скорее задумчиво прошептал, чем спросил: «а с чем связана смерть Земли, т.е. растворение её в пространстве, а потом снова рождение, причём здесь человек?»
Профессор взглянул на Джека, потом отвёл взгляд. И уже как-то рассеянно стал говорить куда-то в даль: «да, ты прав. Земля рождается, материализуется, проходит все стадии своей эволюции и умирает, растворяется в пространстве. Спустя какое-то время снова появляется и снова умирает.
Но с каждым разом пассивная часть головного мозга человека, который появляется на каждой Земле, занимает всё больше и больше места, заполняется. Сколько рождений Земли прошло? Но сегодня пассивная часть мозга человека заполнена прошлым человека уже на девяносто пять процентов. Когда заполнится до краёв, наступит сто, Сущность исчерпает свои ресурсы развития и умрёт своей естественной смертью».
Марюша всё-таки не забыла свою работу. Неутомимо подняла указательный палец вверх, осмотрела присутствующих и заметила: «кстати и между прочим, у органического и земного неорганического мира так же практически полное заполнение ячеек памяти, как и у человека». Немного задумалась, потом продолжила: «но это я так, отвлеклась немного. А вообще, с рождением Сущности появились и первые ДНК. Это и наша Галактика. В ней появились первые планеты. Например, наша Земля. На ней возникло первое человечество. Активная, познавательная область головного мозга составляет девяносто семь процентов, а пассивная часть – всего лишь три».
Словно поддавшись её притягательной силе, все присутствующие увидели, словно наяву, Сущность, качающуюся в люльке. Земля тоже качалась в люльке. И человечество тоже. И ещё заметили вдруг все одновременно, что человечество в люльке – словно настоящий ребёнок. И мозг его был затушеван на те самые три процента, о которых говорила Марюша.
Видимо устала, и решила расслабиться. Откинулась на кресло, мило зевнула, прикрыв свой нежный ротик своей тоненькой ладошкой, посмотрела в иллюминатор. И стала рассказывать, но больше уже как бы свои мысли вслух, чем для кого-то: «вот она, эта Сущность, растёт… растёт… становится юной. А планета Земля в ДНК-Галактике то растворяется в пространстве, то вновь появляется, а вместе с ней всегда растворяются и появляются люди.
Познавательная область головного мозга составляет восемьдесят пять процентов, а пассивная часть – уже пятнадцать. И вот в этой-то пассивной части – пятнадцати процентах – и сохраняется накопленный человеческий опыт ранних воплощений Земли». Марюша глубоко вздохнула, словно сама только что много раз воплотилась вместе с Землёй и уже устала.
Словно следуя её мыслям, предстала в воображении слушателей Сущность, словно подросток. И Земля уже с юной улыбкой. И человечество уже юное. И как-то нарушало эту идиллическую картину изображение мозга у единого человечества, словно человека, затушёванное на уже пятнадцать процентов от его объёма.
А Марюша между тем продолжала: «прошло время… мы уже взрослые. Земля и люди так же продолжают появляться и растворяться в пространстве. Познавательная область уже пятьдесят один процент, а пассивная – сорок девять. А сейчас.… А что сейчас? Сущность уже довольно пожилая. Земля и человеческая цивилизация тоже старые. Вон они уже сколько раз рождались и умирали! Поизносились, конечно. Но активная познавательная область уменьшилась уже до пяти процентов, а пассивная часть увеличилась до девяносто пяти.
Вот в этих девяноста пяти процентах и содержится сейчас в человеке вся информация и опыт прошлых жизней!
Именно так всё и происходило…».
Наступила тишина и тут вдруг все заметили, что Марюша уснула.
Профессор снял пиджак и укрыл им ножки Марюши. Поглядывая с улыбкой на оживившихся от этой немой сцены Джека с Алёной, продолжил уже вместо Марюши: «такова с’est la vie». В человеческом ДНК её микро – Земля так же растворяется, потом появляется с уже новым микро-человечеством. Это процесс беспрерывный, пока у микро-человечества пассивная часть головного мозга не займёт сто процентов. И только тогда наступит предел в резервуаре хранения информации: земному человеку в это время уже лет девяносто, и он умирает своей естественной смертью». И заметьте, что умирает от старости человек лишь потому, что информацию в его ДНК сохранять больше негде, резервуары памяти заполнены до отказа. Но тут профессор упреждающе поднял вверх указательный палец: «А что касается болезней человека, то тут вы и сами всё понимаете. Если болеет человек, то болеет и ДНК Сущности. Ведь это же наша Галактика. Вот вам и нездоровая наследственность!». И тут вздрогнул то ли изобразив удивление, то ли по-настоящему удивившись. На доске неожиданно даже для него самого появилась картинка самой Сущности с болезненным выражением лица. Она сидела на диване и смотрела телевизор. А внутри неё – планета Земля с ручками и ножками, с больным видом.
Взглянул в окно: «ого, да мы уже прибываем. Вон речка внизу, бережок, хочется уже искупаться, расслабиться, отдохнуть. Да и вечер скоро, шалаш, ночлег.
Но тут послышалось сквозь сон Марюшино бормотание: «информацией управляет не только человек. Минералы, звёзды, планеты, само воздушное пространство, кнопка, ручка, тетрадка… так же хранят информацию». Шёпот её становился всё тише, Марюша снова погружалась в глубокий сон, шевеля своими прелестными губками: «поэтому с каждым рождением Земли все вещи, органические и неорганические, воспроизводятся заново, включая судьбу человека, события вокруг него…».
Глава 2. И профессор пустился в пляс
Профессор легко спрыгнул, неожиданно потянул руку ассистентки к себе. «Ой!». Но он уже крепко держал её в своих руках. Опустив бережно на землю свой бесценный груз, кинулся снимать с раскачивающегося звездолёта вещи. Пока ассистентка стояла с раскрытым ртом недоумевая по поводу столь неожиданной прыти профессора, все вещи были благополучно сброшены на землю. Однако беда была в том, что корабль постоянно поднимался от земли, ведь он становился легче, а может и по другой причине. Неизвестно. Только вот на нём так и остались лежать профессорский путеводитель и подробная карта этого материального мира числовых систем. Профессор, как ему наверно и положено по статусу, был очень рассеян. Ну разумеется он, конечно, не забыл что-то забыть.
«Срочно, срочно отправляемся в путь, нам надо успеть попасть в этот мир» – раздавался взволнованный голос профессора. Почему-то бегал вокруг вещей, размахивал руками и явно куда-то торопился. «Но мы уже в этом мире, профессор». Алёна как ёлочная игрушка была обвешана вещами, не успела ещё от них освободиться, но слова профессора повергли её в недоумение.
«Как в этом мире, почему? – вдруг остановился и огляделся – ах, Алёна, как же вы не не понимаете, что именно поэтому нам и надо торопиться сюда попасть, иначе мы не успеем. Ведь от нас ничего не зависит. Где мы находимся? Где мои карты? Мы погибли! Это неизвестный мир, кругом дикие племена. И только в моём путеводителе отмечены все безопасные места». Профессор говорил явно странные вещи. Ассистентка уже успела закрыть свой милый ротик, но это максимум, что она успела сделать за это время. События вокруг изумили её практичный ум. Логика – основа всех основ – была повержена напрочь в её милой головке.
Она так и осталась стоять на груде чемоданов и смотреть на профессора во все глаза. Внезапно он как-то почувствовал её отрешённый взгляд. Наверное, ему необходимо было задуматься над своим странным поведением, но взгляд его почему-то упал на её ослепительные ножки. И профессор уже второй раз за сегодняшний день снова подумал о детях. Почему-то милые ножки прелестных дам всегда рождают чувства и мысли о продолжении рода, как бы напоминая истинный смысл земного существования не только растений, но и человеков. Затряс головой, словно избавляясь от наваждения. Глубоко вздохнул о своей тяжёлой или нелёгкой жизни и прикрыл глаза, призывая себя только к спокойствию.
Прошло немного времени и всеобщие волнения утихли. Он бы тогда и не был профессором, если бы не знал, что всё что ни делается, всё к лучшему. И по привычной рассеянности снова забыл о том, что потерял карты и о том, что находится на неизвестной даже ему территории.
«Весьма, однако, вкусный суп вы сотворили, милая, так как вы говорите, вас зовут?» – неожиданно спросил профессор, обращаясь к своей ассистентке. – «Марюша, господин профессор» – её глаза выражали неподдельное удивление. Впервые этот странный, но очень близкий её душе и сердцу человек спросил её имя. «Какой-то сегодня странный день, или мир» – подумалось Марюше. Дело в том, что она уже давно любила своего профессора. Он часто говорил непонятные вещи, но, наверняка очень умные, потому что все студенты всегда записывали его слова. Хотя, может, поэтому они его и не слышали: некогда было. Они сосредотачивались исключительно на тетрадке. Но как-то так получилось, что Алёна и Джек были единственными студентами на весь курс, которые никогда не писали конспекты лекций. Профессор на них за это всегда очень сердился. Ему почему-то казалось, что его не уважают, не любят и не ценят, раз не записывают то, что он говорит. Вот и сейчас эти двое сидели напротив и ничего не записывали. «Но почему они оказались на звездолёте, а другие не услышали его слова? – профессор недоумевал – это совершенно точно мир с нечеловеческой логикой, всё уж слишком странно вокруг».
«Профессор, – вдруг подал свой голос Джек – как я понимаю, с каждым воплощением Земли человек материализуется вновь. Но за его плечами опыт-информация жизней на прошлых планетах Земля. Поэтому он мудрее, старше».
«Нет, тут определённо что-то происходит – профессор от неожиданности стал протирать свои очки. Этот самый ленивый студент его курса уже в пути поразил его своими рассуждениями, словно профессор был не он, а этот зазнавшийся студент Джек. И имя-то, какое… так зовут любимую собаку его соседа – ну, ничего, я покажу ему, что он ничего не знает».
Но Джек продолжал рассуждать с самым невозмутимым видом: «если человек прожил уже много жизней на многочисленных планетах «Земля», то в общем и целом одна его судьба была похожа на другую. А если определённые события в судьбе почти точно повторяются, то в чём различие этих событий, в качестве?
И изменяются скорее всего плавно по кривой. Какие-то повторяются на сто процентов, а какие-то на семьдесят, или на пять, – продолжал Джек – повторяются запахи, звуки, атмосфера вокруг человека. Например, на одних планетах «Земля» человечество проживало звёздные войны, на других лишь знакомилось с обитателями других планет, без военных последствий».
Но тут неожиданно раздался голос Марюши: «А может быть нам пора спать? – Марюша очень волновалась, где её профессор будет спать – уже поздно и господин профессор устал от дальнего путешествия». Конечно, Марюша так не думала. Хотя женское сердце подсказывало ей, что профессору необходим покой и, наверное, а вдруг он снова произнесёт слово: «милая», подхватит её и уложит спать, а потом будет долго говорить об устройстве этого мира, а она под эту колыбельную сладко заснёт у него на плече. Но Марюше не повезло.
Услышав слово: «спать», профессор вдруг вскочил и возбуждённо заговорил: «друзья, я расскажу вам, что такое сон. Представьте себе, сон – это для вас информация, а иногда предупреждение, какие именно события происходили синхронно в вашей прошлой жизни. А кто предупреждён – наполовину спасён.