Но что бы ни привело к трагическим событиям на Европе, главное было в том, что люди-то погибли. И был прав Василий Фёдорович, когда утверждал, что отправка на ледяной спутник Юпитера не менее опасна, чем отправка на войну. Встреча с неизвестным всегда пугает. А когда знаешь, что встреча может иметь смертельный исход, становится вдвойне страшно. Максим соврал бы сам себе, если бы сказал, что не боится. Он понимал, что участие в экспедиции может закончиться трагично и для него. Но что было на другой чаше весов? Обычная жизнь здесь, на Земле. Если бы он с самого начала не понимал риска, то не вызвался бы участвовать в резервном отряде космонавтов.
Внезапно в голову Максима пришла мысль о том, что раз даже ему, сотруднику Конторы, страшно от того, что произошло на Европе, то каково сейчас остальным членам будущей экспедиции? Может быть, им вообще даже не сказали, что все погибли. Может быть, решили держать всё в секрете, пока это возможно. Чтобы проверить, есть ли уже какие-то сообщения о судьбе европолярников, Максим взялся за коммуникатор и вошёл в инфокоммуникационную сеть. Сеть молчала о европеанской трагедии. Как Максим только что и предположил, достоянием общественности события на Европе не сделали. Но внезапно Максим вдруг наткнулся на видеоотчёт руководителя экспедиции, датированный сегодняшним числом. Европолярник выглядел довольным и говорил о том, что всё в порядке, все члены экспедиции находятся в прекрасном состоянии и расположении духа, а работа по бурению ледяного панциря идёт полным ходом. С недоумённым видом уставившись в экран коммуникатора, Максим попытался понять, что это может значить. Его только что обманули?
Решив не откладывать вопрос на потом, Максим вышел из архива и направился прямо в кабинет начальника. Василий Фёдорович ничуть не удивился, вновь увидев своего подчинённого на пороге кабинета.
– Василий Фёдорович, я тут нашёл очень странное видео, – с ходу начал Максим, протягивая начальнику коммуникатор. – Мне хотелось бы понять, что это значит.
Василий Фёдорович взял коммуникатор в руки, на мгновение запустил видео и тут же выключил.
– Ну что ж, Максим, – возвращая коммуникатор подчинённому, проговорил он. – Это запись c двойниками. Хороший грим, плюс компьютерная графика и обработка голоса. Ты и не заметишь разницы. Мы сразу, ещё на Земле, записали целый комплекс таких видеоотчётов для того, чтобы в случае необходимости прикрыть внештатную ситуацию.
– То есть о том, что все европолярники мертвы, официально сообщать не будут?
– Нет, Максим, не будут. Паника нам не нужна. Для всех они благополучно вернутся на Землю в ближайшие дни, как и положено по графику.
– А новая экспедиция? Их оповестили обо всём этом?
– Только начальника экспедиции. И я думаю, ещё кто-то один. Человек от военных всё знает, наверняка. Остальные – нет.
– Какие же ещё сюрпризы ждут нас на Европе, о чём вы мне не рассказали? – раздражённо спросил Максим. В другое время он ни за что не позволил бы себе так разговаривать с начальником, но сейчас ситуация была особой. Его хотели отправить за сотни тысяч, за миллион километров, и при этом ему не говорили всего, что касалось экспедиции.
– Больше никаких, – ответил Василий Фёдорович. – Я понимаю тебя, Максим. Твоё возмущение мне понятно. Ты отправляешься в крайне рискованную экспедицию, откуда можно и не вернуться. Я не обманывал тебя, когда сказал, что мы понятия не имеем, что же произошло там, на Европе. Может быть, я прав, и дело было в диверсии. Может быть, причина в каких-то природных явлениях. В конце концов, мы отправились на Европу для того, чтобы найти там жизнь, и нельзя сбрасывать со счетов возможность вмешательства инопланетного разума. Отправляться на Европу рискованно, и если ты считаешь, что этот риск слишком велик, ты можешь остаться здесь, на Земле.
– Нет, – сходу ответил Максим. Несколько лет он готовился к тому, чтобы отправиться на Европу, и теперь просто не мог свернуть с этого пути. Это означало бы, что все предыдущие годы потрачены впустую. Всё-таки то, что отправиться на Европу предложили именно ему, показывало, что руководство высоко оценивает его. Ведь кого попало туда не отправили бы. Люди ждали своей возможности годами, и не все дожидались её.
– Максим, я дам тебе ещё один день хорошенько всё обдумать. Пока остальная команда ещё собирается, мы можем подождать.
– Я согласен, – подтвердил своё решение Максим. – Просто я хотел узнать, всю ли правду рассказали мне.
– Всю. Всё, что известно мне, я рассказал тебе. А вопрос с постановочными записями, строго говоря, к нашему делу даже и не относится.
– А с нами тоже будут делать такие записи? – поинтересовался Максим.
– Да, конечно. Это часть обязательной программы, так сказать. Ещё с тех времён, когда американцы летали на Луну.
– То есть американцы не были тогда на Луне? – удивился Максим.
– Этого я тебе не говорил, – хитро улыбнувшись, ответил Василий Фёдорович.
– Ладно, – согласился Максим, понимая, что больше ничего вытянуть из начальника не получится. – Я могу идти?
– Да тебе, на самом деле, давно пора.
Максим кивнул и вышел. Ещё пара минут, и он уже стоял на улице за пределами конторы. Солнце в этот день, казалось, светило особенно ярко, словно дразня Максима, который в ближайшие полгода будет видеть Солнце лишь как небольшое пятнышко в чёрном небе Европы. Миллион километров… Страшно даже представить себе, какое это расстояние. Пожалуй, это слишком далеко от дома.
Автомобиль Максима стоял неподалёку, но он решил прогуляться пешком по округе, словно стараясь набраться солнечного света и тепла, чего он будет на долгие месяцы лишён на Европе. Даже когда он проходил тренировки в Антарктиде, Солнце всегда было рядом. А с Европы даже и не поймёшь, что это там такое в небе и какая от него польза.
Но даже при таких мыслях Максим не мог не восхищаться мощью человеческого разума, который сумел сделать так, что человек способен жить и за пределами Земли. Пусть до полноценной колонии на Европе было ещё очень далеко, да и вообще под вопросом была целесообразность её создания. Было важно только то, что люди уже включили Европу в свою, человеческую среду обитания, и это означало, что однажды люди пойдут и дальше. За пределы Солнечной системы.
А пока Максим думал о том, что ему выпала возможность, которая станет столь редкой в ближайшем будущем: прогуливаться под Солнцем родной Земли, слыша шелест недавно зазеленевшей листвы и чувствуя кожей прохладный ветер с Невы. Таких ощущений не будет больше ни на одной планете, куда бы ни ступила нога человека.
2. Команда
Центр космических исследований, так же как и центр антарктических исследований, находился именно в Ленинграде. Сюда и съехались со всего Союза будущие европолярники, хорошо знакомые Максиму по его зимовке в Арктике. Конечно, Арктика очень мало похожа на спутник Юпитера Европу. Каким бы негостеприимным ни был шестой континент, он всё же оставался частью их родного дома – Земли. Там был воздух, был ветер, был снег, который можно растопить и получить воду. На Европе всего этого не будет. Только бесконечная ледяная пустыня, темнота и радиация. По условиям подготовки к полёту будущие европолярники должны были постоянно пребывать в Антарктиде в скафандрах, снимая их только внутри жилых модулей. И поэтому, можно сказать, им было проще, чем обычным полярникам. Будущие космонавты не страдали от холода, ветра и небывалой сухости воздуха. Но кто сейчас мог сказать, насколько полученный ими в ходе обучения опыт поможет в условиях другого небесного тела?
Незадолго до начала собрания, на котором должны были объявить приглашённым журналистам новый состав экспедиции, Максим встретил своего коллегу по зимовке. Это был Константин Тихонов, настоящий полярник с многолетним стажем. Именно он и должен был возглавить экспедицию. Константин поприветствовал Максима и пожал ему руку. Максим на секунду задумался, стоит ли говорить Константину о том, что он знает правду о настоящем положении дел на Европе. Но Константин не знал, что Максим работает в Конторе, и потому раскрывать себя не стоило. Вместо этого Максим решил предоставить Константину право говорить самому.
– Ну что, как ощущения перед отправкой? – спросил Константин.
– Немного не по себе, – ответил Максим. – Всё-таки на полгода во тьму…
– За полярным кругом, знаешь ли, тоже бывает ночь по полгода. И чтобы такое увидеть, даже за пределы Союза не надо уезжать.
– Ну да, ты прав. От этого люди не умирают, – Максим не знал, зачем он вдруг сказал эту фразу. Константин пристально на него посмотрел, словно пытаясь понять, не был ли это какой-то сигнал. Но в ответ лишь произнёс:
– Да, ты прав, от этого не умирают.
Максиму показалось, что он начал какую-то игру, в которой каждый из собеседников, не задавая прямых вопросов, должен выяснить, что известно другому. Но Максим и так знал, что будущий глава экспедиции осведомлён о случившемся. Поэтому Максим не стал продолжать эту игру. Вместо этого он поинтересовался:
– Видел уже наших?
– Да, где-то здесь все ходят.
– А иностранцы кто? С ними знаком уже?
– Да, знаком. Полярник из США, мой старый знакомый, и японец, морской биолог.
– Японец? Неожиданно даже, – удивился Максим. – Я почему-то думал, что возьмут кого-то из соцблока, китайца, например.
– Ну, соцблок и так с нами, надо показывать, как у нас всё хорошо, и капстранам, – пояснил Константин.
– Тоже верно, – согласился Максим. – А где, кстати, все?
– Да, наверное, уже в зале. По крайней мере, говорили, что направляются туда.
– Может, и мы пойдём? – предложил Максим.
– Давай, – согласился Константин, и они пошли в зал заседаний.
Зал был полон, но заполняли его люди, которые относятся к космическим экспедициям весьма косвенно. Здесь в основном были журналисты, да несколько учёных. Константин провёл Максима к специальным местам рядом с самой трибуной, где уже сидели остальные. Виктор Ларин, инженер, который должен будет обслуживать на Европе буровую установку и всю электронику станции, и Михаил Петрович Харитонов, врач экспедиции. Виктор был ровесником Максима, и почему-то Максим подозревал, что человек военных – как раз он. Михаил Петрович был старше всех в экспедиции, и его опыт в медицине должен был очень пригодиться на Европе. Максим подумал, что как раз для Харитонова произошедшее на Европе и станет самым большим вызовом. Ему надо будет и установить причины смерти предыдущей экспедиции, и позаботиться о том, чтобы новую экспедицию такая участь не постигла. Максим поздоровался с коллегами и принялся озираться вокруг, надеясь увидеть иностранцев. Но пока их не было поблизости.
– Садись, Максим, до начала ещё двадцать минут, сейчас подойдут наши иностранные коллеги, – произнёс Константин, сразу угадав, кого Максим ищет. Максим кивнул и сел.
– А вроде бы вторая экспедиция должна закончиться чуть попозже? – вдруг ни с того, ни с сего, начал Виктор.
– Что? – переспорил Михаил Петрович.
– Ну, вот смотрите, Михаил Петрович, – начал пояснять Виктор. – Обычно на Европу отправляется новая экспедиция ещё тогда, когда предыдущая находится там. Новая экспедиция садится на Европу, предыдущая передаёт дела и отправляется домой. Так вот, по моим прикидкам, на Европе мы будем через десять дней, а предыдущая смена заканчивается только через две недели. Рановато, выходит, мы к ним.
– Ну, может быть, их решили забрать пораньше, – предположил врач. – А может быть, ты где-то ошибся в расчётах.
– А тебе всё по-прежнему мерещатся тайны да интриги? – с насмешкой произнёс Константин.
– Говорю я вам – не были американцы на Луне! – завёл свою любимую тему Виктор. – Куда им до Луны, они и сейчас-то в космос только на наших ракетах летают!
– Были, не были, какая сейчас-то разница? – спросил Константин.
– Вопрос государственного престижа, – буркнул в ответ Виктор.
– Сейчас что ли престижа тебе мало? Мне кажется, мы однозначно показали всему миру, кто самая первая и единственная держава в деле освоения Солнечной системы, – отметил Константин.
– Ай, чего с вами разговаривать вообще, – Виктор махнул рукой. Максим наблюдал за этой быстротечной полемикой молча. Ничего не изменилось с тех пор, как они были в Антарктике. Словно и не расставались они почти на целый год. Хотя на самом-то деле каждый из них вернулся к своей обычной жизни, полной и прорывов, и разочарований, но сейчас всё это уже было не важно. Сейчас они вновь были командой, командой, которой в скором времени предстоит представлять всю человеческую цивилизацию на окраине Солнечной системы.
Через некоторое время за кафедру вышел руководитель Центра и принялся зачитывать свою торжественную речь. Максим обернулся по сторонам, желая увидеть иностранных членов экспедиции, но их не было поблизости.
– Человечество давно мечтало о звёздах, – говорил руководитель. – Каждую ночь глядя в небо, люди размышляли о тех временах, когда мы сможем отправиться туда. Но звёзды и планеты, столь хорошо видимые с Земли, тысячелетиями оставались для нас недоступными. Но мечта не покидала нас. И вот, двенадцатого апреля тысяча девятьсот шестьдесят первого года, наша страна, Советский Союз, совершила небывалый прорыв: первый в истории человек оказался за пределами Земли. Звёзды стали гораздо ближе. Но мечта всё ещё не достигнута. Для того чтобы по-настоящему отправиться к другим звёздам, нам надо хорошо освоиться в пределах нашей Солнечной системы. Долгое время мы изучали её лишь автоматическими аппаратами, собирая важную информацию об условиях на других небесных телах. И вот настали те времена, когда мы уже были готовы отправить туда, на другие планеты, на их спутники, постоянные экспедиции. Космос для человека, провозгласила партия. Нет никакого смысла в том, чтобы смотреть на богатства космоса исключительно через видеоэкраны. Всё это мы должны видеть собственными глазами. И сейчас мы имеем постоянные поселения на Луне и на Марсе, действующие исследовательские базы на Венере и на Европе. Именно Европе и героям её исследования посвящено сегодняшнее собрание. Как вы знаете, на Европе мы ищем не металлы, не углеводороды, не гелий-3. Мы ищем там самое большое богатство и самую большую редкость во Вселенной. Мы ищем там жизнь. И именно поэтому туда отправляются только лучшие из лучших. Я не буду сейчас говорить о том, что будет означать для нас обнаружение живых организмов на Европе. Вы все прекрасно понимаете, что это значит для всей человеческой цивилизации. Но есть у Европы ещё и другое значение. Это наши ворота в дальний космос, наш форпост на пути к тем самым звёздам, о которых я говорил в начале своей речи. Мы шли к этому очень долго. Сейчас, в полётах к Европе, мы отрабатываем те трудности, которые встретятся нам на пути из Солнечной системы. А сейчас позвольте мне представить вам нашу славную команду исследователей других миров!
Константин дал знак, команда поднялась и проследовала за ним на сцену. Максим увидел, что к ним приближаются с другой стороны ещё двое: постоянно улыбающийся мужчина и пожилой азиат. «А вот и наши заграничные коллеги», – подумал Максим. – «Только не староват ли японец для таких полётов?»
– Константин Арсеньевич Тихонов, глава экспедиции! – объявил руководитель центра, когда все оказались на сцене. – Михаил Петрович Харитонов, врач экспедиции! Виктор Всеволодович Ларин, инженер! Максим Васильевич Касимов, связист экспедиции! Джон Райт, полярник с многолетним стажем из США! Доктор Итиро Симада, морской биолог из Японии!
Вся команда, все шесть человек, буквально утонули в море аплодисментов. Когда аплодисменты поутихли, начальник центра призвал собравшихся журналистов задавать вопросы членам экспедиции. И самый первый вопрос оказался задан японцу.
– Доктор Симада, что побудило вас, почтенного доктора биологических наук, отправиться на Европу? Ведь сейчас там нет подходящего занятия для морского биолога.