Ди Силва прошелся вдоль ложи, глядя в глаза каждому присяжному.
– Я пообещал, что этот процесс не отнимет у вас много времени, и скажу почему. Ответчик, сидящий на той скамье, безжалостно убил человека. Он признался в убийстве. Но даже если бы и не признался, у нас достаточно свидетелей, видевших, как Абрахам Уилсон хладнокровно покончил с тем, кого считал врагом. И свидетелей этих более сотни. Давайте остановимся на слове «хладнокровно». Убийство по любой причине омерзительно – мне и вам, разумеется, тоже, – но иногда убийства совершаются по причинам, которые, по крайней мере нам, бывают понятны. Скажем, если кто-то, вооружившись, угрожает вашим родным и любимым: ребенку, мужу или жене. Если при вас есть пистолет, можете нажать спусковой крючок, чтобы спасти жизнь дорогого вам человека. Конечно, никто не одобрит подобных действий, но, по крайней мере, можно понять причину. Возьмем другой пример: если среди ночи вас внезапно разбудил бандит, угрожающий вашей жизни, и у вас появился шанс убить его… думаю, все мы поймем, что может произойти. И это не сделает нас закоренелыми убийцами или порочными людьми, не так ли? Это то, что мы совершили под влиянием момента. – Тон Ди Силвы стал жестче, когда он продолжил: – Но сейчас речь идет о хладнокровном убийстве. Отнять жизнь у другого человека, равнодушно и безжалостно, сделать это ради денег, или наркотиков, или из чистого наслаждения убивать…
Он намеренно настраивал присяжных против подсудимого, но не переходил границ, чтобы никто не мог заявить о нарушении закона.
Дженнифер следила за лицами присяжных, и ей было ясно, что Ди Силва перетянул их на свою сторону. Они согласятся с каждым его словом, недаром кивали и хмурились сейчас и только что не аплодировали ему. Прокурор был дирижером оркестра, состоявшего из присяжных. Дженнифер ни разу не видела ничего подобного. Каждый раз, когда Ди Силва упоминал имя Уилсона – а он упоминал его почти в каждом предложении, – присяжные сразу поворачивались в сторону ответчика. Дженнифер предупредила Уилсона, чтобы тот не смотрел на них. Снова и снова вдалбливала, чтобы он глазел в какую угодно сторону, только не на ложу присяжных, поскольку от него исходил вызов, способный взбесить кого угодно. Но теперь Дженнифер, к своему ужасу, заметила, что взгляд Уилсона прикован именно к ложе жюри. Агрессия буквально била из него фонтаном.
– Абрахам, – тихо остерегла она.
Он не отвернулся.
Окружной прокурор заканчивал вступительную речь:
– В Библии говорится «око за око, зуб за зуб». Это отмщение. Штат не просит об отмщении. Только о правосудии. О правосудии для несчастного, которого Уилсон хладно-кровно, повторяю – хладнокровно, убил. Благодарю вас.
Он снова сел.
Судья дал слово защите. Поднявшись, Дженнифер обернулась к ложе жюри и отчетливо ощутила исходившие оттуда неприязнь и нетерпение. Она читала книги об адвокатах, способных читать мысли присяжных, и скептически усмехалась. Но теперь вдруг все поняла. Настрой присяжных был вполне ясен. Они уже решили, что ее клиент виновен, и теряли терпение, поскольку она отнимала у них время. Из-за нее они были вынуждены сидеть здесь, вместо того чтобы заняться важными делами, о которых говорил их друг, окружной прокурор. А Дженнифер и Абрахам Уилсон были их врагами.
Дженнифер, глубоко вздохнув, начала:
– Прошу разрешения вашей чести начать. Леди и джентль-мены, причина, по которой у нас есть залы заседаний, причина, по которой мы все здесь сегодня собрались, заключается в том, что закон в мудрости своей знает: в каждом деле всегда есть две стороны. Слушая, как окружной прокурор нападает на моего клиента, слушая, как объявляет его виновным, не дожидаясь вердикта присяжных, вашего вердикта, вряд ли кто-то посчитал бы, что это так.
Она всматривалась в их лица в поисках сочувствия и поддержки. Ничего. И все же она продолжила:
– Окружной прокурор Ди Силва непрестанно повторял: «Абрахам Уилсон виновен». Но это ложь. Судья Уолдман скажет вам, что ни один ответчик не считается виновным, пока жюри присяжных не вынесет обвинительный приговор. Для этого мы и собрались здесь: понять, виновен он или нет. Абрахам Уилсон обвиняется в убийстве заключенного тюрьмы Синг-Синг. Но он убил не из-за денег или наркотиков. Он убил, чтобы спасти свою жизнь. Вы помните те мудрые примеры, которые приводил окружной прокурор, объясняя разницу между хладнокровным убийством или убийством во имя самообороны? Последнее случается, когда мы защищаем тех, кого любим, или спасаем свою жизнь. Вот и Уилсон убил, спасая свою жизнь, и я заявляю, что всякий сидящий в этом зале сделал бы то же самое, окажись он в подобных обстоятельствах.
Но мы с окружным прокурором согласны в одном: каждый человек имеет право защищать собственную жизнь. Если бы Абрахам Уилсон не действовал именно так, то был бы уже мертв.
Голос Дженнифер звенел. Она забыла свою нервозность, охваченная страстью убеждения.
– Я прошу каждого из вас помнить об одном – по закону штата обвинение должно неопровержимо доказать, что убийство было совершено не с целью самообороны. И прежде чем закончится суд, мы представим все доказательства того, что Реймонд Торп первым пытался убить моего подзащитного. Благодарю вас.
Начался парад свидетелей обвинения. Ди Силва не упустил ни единой возможности. Среди свидетелей, призванных обрисовать характер убитого, были священник, тюремные охранники и заключенные. Один за другим они описывали идеальный характер и миролюбивый нрав покойного.
Заканчивая допрос свидетеля, окружной прокурор каждый раз обращался к Дженнифер:
– Свидетель ваш.
И каждый раз Дженнифер отвечала:
– Вопросов нет.
Она понимала, что нет смысла пытаться уличить свидетелей в обмане. К тому времени когда допрос был закончен, всякий мог бы подумать, что Торп лишь по ошибке не попал в сонм святых. Охранники, тщательно проинструктированные Ди Силвой, свидетельствовали, что Торп был идеальным заключенным, который делал много хорошего и стремился помогать собратьям по несчастью. Тот факт, что Реймонд Торп был осужден за ограбление банка и изнасилование, оставался единственным крошечным пятнышком на его прекрасной репутации.
Слабо выстроенную линию защиты сильно пошатнуло описание внешности Торпа. Он был тощим коротышкой – ростом всего пять футов девять дюймов. Роберт Ди Силва не давал присяжным забыть об этом и постоянно повторял, что Уилсон яростно атаковал беднягу и разбил ему голову о бетонную стену, в результате чего тот скончался на месте. При этом взгляды присяжных не отрывались от гигантского ответчика, буквально подавлявшего сидевших в зале.
– Возможно, мы никогда не узнаем, что заставило Абрахама Уилсона напасть на безвредного, беззащитного маленького человечка… – говорил прокурор.
Сердце Дженнифер неожиданно подскочило. Одно слово Ди Силвы дало ей шанс, в котором она так нуждалась.
– Возможно, мы никогда не узнаем причины яростного нападения, но одно нам точно известно, леди и джентль-мены: дело не в том, что убитый представлял угрозу для Абрахама Уилсона. Самооборона, говорите? – Прокурор повернулся к судье. – Ваша честь, вы не прикажете ответчику подняться?
Уолдман взглянул на Дженнифер:
– У защиты есть возражения?
Дженнифер понятия не имела, что сейчас случится, но знала, что любое возражение будет не в ее пользу:
– Нет, ваша честь.
– Прошу ответчика подняться, – произнес судья.
Абрахам с минуту оставался неподвижен, вызывающе глядя на судью, затем медленно выпрямился во все свои шесть футов четыре дюйма.
– Здесь есть пристав, мистер Гэйлин, рост которого пять футов девять дюймов, в точности такой, каким был убитый Реймонд Торп. Мистер Гэйлин, прошу вас встать рядом с ответчиком.
Пристав выполнил просьбу. Контраст был убийственным. Дженнифер поняла, что ее снова переиграли, что тут можно было поделать? Визуальное впечатление невозможно стереть.
Окружной прокурор немного постоял, глядя на обоих, после чего почти прошептал:
– Самооборона?
Ход процесса превзошел худшие кошмары Дженнифер. Она видела, что жюри стремится поскорее покончить с формальностями и вынести обвинительный приговор.
Кен сидел среди зрителей, и в перерыве у Дженнифер появилась возможность переброситься с ним несколькими словами.
– Трудно тебе приходится, – с сочувствием произнес Кен. – Жаль, что у тебя в клиентах настоящий Кинг Конг. Иисусе, одного взгляда на него достаточно, чтобы насмерть перепугаться!
– Он в этом не виноват.
– Как говорится в старой песенке, он мог бы остаться дома[4]. Ну а как ты ладишь с нашим уважаемым окружным прокурором?
Дженнифер невесело улыбнулась:
– Мистер Ди Силва дал понять, что намеревается изгнать меня из числа адвокатов.
Когда череда свидетелей обвинения иссякла и настала очередь свидетелей защиты, Дженнифер попросила вызвать Говарда Паттерсона.
Заместитель начальника тюрьмы Синг-Синг не-охотно поднялся и направился к свидетельскому месту. Глаза всех присутствующих были устремлены на него. Роберт Ди Силва не сводил взгляда с Паттерсона, пока того приводили к присяге. В ту минуту прокурор просчитывал все возможности. Он знал, что выиграл дело, и уже готовил победную речь.
– Не расскажете ли присяжным свою биографию, мистер Паттерсон? – обратилась к свидетелю Дженнифер.
Прокурор тут же вскочил:
– Штат обойдется без биографии мистера Паттерсона, чтобы сэкономить время. С нас достаточно того, что он заместитель начальника тюрьмы Синг-Синг.
– Благодарю вас, – кивнула Дженнифер. – Думаю, присяжным следует знать, что мистера Паттерсона пришлось вызывать сюда повесткой. Он здесь как враждебно настроенный свидетель. Не правда ли, мистер Паттерсон? Когда я просила вас прийти сюда добровольно и свидетельствовать в пользу моего клиента, вы отказались. Это правда?
– Да.
– Не скажете присяжным, почему вам пришлось прислать повестку?
– С удовольствием. Я всю свою жизнь имею дело с людьми, подобными Уилсону. Они прирожденные смутьяны.
Роберт Ди Силва улыбался во весь рот.
– Смотри, она сама лезет в петлю, – шепнул он помощнику, оглядывая присяжных.
– Мистер Паттерсон, Абрахам Уилсон сидит здесь не за то, что всю жизнь был смутьяном. Ему грозит смертный приговор. Неужели вы не хотите помочь человеку, несправедливо обвиненному в тяжком преступлении?
– Хочу, если он обвинен несправедливо, – подчеркнул Паттерсон, чем вызвал понимающие кивки присяжных.
– Скажите, а прежде в тюрьме тоже бывали убийства?
– Когда сотни преступников заперты вместе в искусственно созданной среде, в них создается огромный заряд злобы, и тогда…
– Просто «да» или «нет», мистер Паттерсон.
– Да.
– Можете заключить по вашему немалому опыту, что убийства происходили по самым различным мотивам?
– Полагаю, что так. Иногда…
– «Да» или «нет», пожалуйста.
– Да.
– Бывал ли в подобных убийствах такой мотив, как самооборона?
– Ну… иногда… – начал он, но, увидев выражение лица Дженнифер, сдался: – Да.
– Итак, повторюсь: основываясь на вашем огромном опыте, можно сказать, что, убивая Торпа, Уилсон боролся за собственную жизнь?
– Я не думаю…
– Я спросила, возможно ли это. «Да» или «нет».
– Крайне маловероятно, – упорно бубнил Паттерсон.
Дженнифер обратилась к судье Уолдману:
– Ваша честь, пожалуйста, потребуйте от свидетеля ответить на вопрос.
– Да.
Но присяжные отметили, что его отношение к Уилсону было явно отрицательным.
– Если позволит суд, я представлю полученные от свидетеля материалы, которые хочу предъявить как доказательства.
Прокурор встал:
– Что это за материалы?
– Материалы, который докажут нашу версию самообороны.
– Протестую, ваша честь.
– Против чего именно? – осведомилась Дженнифер. – Вы еще ничего не видели.
– Суд воздерживается от решения, пока не увидит доказательства, – объявил судья. – На карте стоит жизнь человека, и защитник имеет право представлять все возможные свидетельства.
– Спасибо, ваша честь. – Дженнифер повернулась к Паттерсону: – Вы привезли это с собой?
Он кивнул, поджав губы:
– Да. Но сделал это против воли.
– По-моему, вы очень ясно дали это понять, мистер Паттерсон. Можем мы увидеть доказательства?
Говард Паттерсон устремил взгляд в ту сторону, где среди зрителей сидел человек в мундире тюремного охранника. По кивку Паттерсона мужчина встал и вышел вперед с большим деревянным ящиком в руках.
Дженнифер взяла у него ношу.
– Защита представляет ящик, обозначенный как вещест-венное доказательство «А».
– Что это? – не выдержал прокурор.
– Это называется «ящик с игрушками», ваша честь.
По рядам свидетелей прошел шепоток.
Судья, вскинув брови, медленно произнес:
– Говорите, ящик с игрушками? И что же в нем, мисс Паркер?
– Оружие. Оружие, сделанное заключенными Синг-Синга с целью…
– Протестую! – снова вскочил окружной прокурор и поспешил к судье.
– Я готов пойти на некоторые уступки, учитывая неопытность моего оппонента, ваша честь, но если она намеревается заниматься уголовным правом, неплохо бы изучить основные правила предъявления доказательств. Нет никаких улик, связывающих так называемый «ящик с игрушками» с делом, которое рассматривается в этом суде.
– Этот ящик доказывает…
– Этот ящик ничего не доказывает, – уничтожающе бросил прокурор и, обращаясь к судье, добавил: – Штат протестует против представления этого доказательства как не относящегося к делу.
– Протест принят.
Дело рассыпалось на глазах Дженнифер. Все было против нее: судья, присяжные, Ди Силва, доказательства. Ее клиент отправится на электрический стул, если только не…
Дженнифер глубоко вздохнула.
– Ваша честь, доказательство жизненно важно для нашей защиты. Я считаю…
– Мисс Паркер, – перебил судья, – суд не имеет ни времени, ни желания учить вас юриспруденции, но окружной прокурор абсолютно прав: прежде чем прийти в зал заседаний, вам следовало ознакомиться с основными правилами предъявления доказательств. И первое правило запрещает предъявлять доказательство, упоминания о котором не было ни в одном протоколе. В материалах дела ничего не имеется относительно того, был ли вооружен покойник. Следовательно, вопрос об оружии считается не относящимся к делу. Я снимаю его.
Кровь прилила к щекам Дженнифер.
– Простите, – упрямо бросила она, – но он относится к делу.
– Довольно! Можете подать жалобу в вышестоящие инстанции.
– Я не хочу подавать жалобу в вышестоящие инстанции, ваша честь. Это нарушение прав моего подзащитного.
– Мисс Паркер, если будете продолжать в том же духе, я обвиню вас в неуважении к суду.
– Мне совершенно безразлично, сделаете вы это или нет. Основания для предъявления доказательства были подготовлены самим окружным прокурором.
– Что?! – взорвался Ди Силва. – Я никогда…
Дженнифер обратилась к секретарю:
– Прошу вас прочитать речь мистера Ди Силвы, начиная со строки: «Возможно, мы никогда не узнаем, что заставило Абрахама Уилсона напасть…»
– Ваша честь, и вы это позволите? – перебил окружной прокурор.
Судья Уолдман поднял руку:
– Мисс Паркер, суд не нуждается в том, чтобы вы объясняли здесь основы законодательства. Когда процесс будет закончен, я обвиню вас в неуважении к суду. Но поскольку речь идет о тяжком преступлении, я намерен вас выслушать. Секретарь, можете продолжить.
Секретарь перевернул несколько страниц и начал читать:
– «Возможно, мы никогда не узнаем, что заставило Абрахама Уилсона напасть на безвредного, беззащитного маленького человечка…»
– Довольно, – оборвала Дженнифер. – Благодарю вас.