Заходя в магазин, Андрей, конечно, обратил внимание на поджидающих кого-то юнцов, но не придал этому должного значения. Возможно, парни «догоняются до кондиции» пивком. Такие колоритные представители местного населения встречаются в каждом дворе. А если они попытаются к нему пристать, то он – молод и достаточно силён, чтобы постоять за себя… Вот только, при входе в магазин дверь скрипнула как-то нехорошо, мерзко и жутко, аж мурашки по коже пробежали.
Выйдя через несколько минут с покупками, Орлов с облегчением отметил, что парней у остановки уже нет. Перешёл проезжую часть… вот тут-то они и вышли из темноты. Их было трое. Один, с ножом в руке, преградил Андрею дорогу, а двое других встали по бокам.
Так часто бывает: годами ходишь по известному до мелочей маршруту, и днями, и вечерами.. – и ничего не происходит… а тут вдруг попался… Что было делать? Парни не так уж и пьяны, зато агрессия и злоба льётся прямо через край. Передний, нахально осклабившись, приставил к животу Андрея нож… Естественно, молодой врач сильно испугался, хотя и старался не показывать свой страх этим подонкам. Уже потом, когда он расстался со всей наличностью, а грабители скрылись, Андрей почувствовал, как выше темени его захлестнула жгучее чувство обиды, затем, как выкипающее через край кастрюльки молоко, душу стала переполнять неудержимая ярость.
– Отомстить! – шипел он, стиснув зубы и, сжав кулаки. – Отомстить этим и всем остальным примитивным одноклеточным дебилам! Я объявляю вам беспощадную войну! Я стану вашим судьей и палачом! На карачках будете предо мной ползать! Мне доставит огромную радость вид ваших предсмертных мук!
Отчего-то ему казалось, что он сможет осуществить свои угрозы.
Немного успокоившись, Андрей нащупал в своем кармане матрицу и в его памяти всплыл совет психолога Дейла Карнеги: «Если судьба подложила тебе лимон – сделай из него лимонад!». Он решил получить из данного образца «фактор страха» и с этими мыслями поспешил домой.
К задуманному он вернулся вечером следующего дня. Наученный прежним опытом, Андрей начал свою работу с таким сильнодействующим средством, позаботившись о соблюдении «техники безопасности». На всякий случай, он поставил рядом с собой чашку крепкого свежезаваренного чая. И – не напрасно! Случилось так, что когда «фактор страха» был почти готов, одна из пробирок упала на газовую плиту и разбилась. Часть янтарного порошка высыпалось на включенную горелку и… то ли пар, то ли дым с ароматом соснового леса заполнил всю кухню… Несмотря на довольно приятный хвойный запах, Андрей тотчас почувствовал тревогу и сильное беспокойство, его сердце учащенно забилось, а на лбу выступили капельки холодного пота. Дальнейшего развития симптомов Орлов дожидаться не стал и быстро сделал глоток чая из приготовленной загодя чашки. Антидот подействовал почти мгновенно, и Андрей вздохнул с облегчением…
– Отпустило… Надо открыть окно и проветрить кухню…
И тут он увидел, как неистово бьется о прутья клетки его волнистый попугайчик. На пол летело не только просо из кормушки, но и сломанные перья из крыльев. Через несколько секунд Кеша упал на дно своей клетки и затих.
– Вот это, да! Умер от страха! – сделал заключение доктор Орлов.
Он не успел, как следует прийти в себя от пережитого, когда случилось ещё более странное событие. Из-под кухонного шкафчика, прислонённого плотно к стене, совершенно неожиданно выскочили две серые крысы, и на глазах у Андрея завязался жестокий поединок. Разъяренные твари, не обращая никакого внимания на находящегося здесь же человека, бросались друг на друга, кусались, брызгая кровью и визжа! Андрей со страхом и омерзением смотрел на эту жуткую картину, боясь сдвинуться с места. Наконец, одна из поединщиц сдохла с перегрызенным горлом, вторая тоже вскоре скончалась от полученных ран, так и не сумев доползти до укрытия…
– О, боже… – пробормотал молодой человек, не в силах сделать ни малейшего движения.
Позже, преодолев отвращение, он навёл порядок на кухне, отметив про себя, что надо бы отодвинуть шкафчик в сторону и осмотреть половицы…
– Странно, – озадаченно думал Андрей, протирая пол, – очень странно: я не увидел у них и намека на страх, а только злость и стремление во что бы то ни стало убить своего врага. Ведь ни одна из крыс не сдалась и не уступила, пока обе не погибли…
Дело, видимо, в том, – уже позже понял он, – что минувшей ночью мое желание отомстить и уничтожить обидчиков оказалось намного сильнее первоначального испуга! Впоследствии, мне это может очень пригодиться… как и то, что мои медикаменты прекрасно действуют даже будучи распыленными в виде аэрозолей… Теперь я смогу импровизировать до бесконечности.
Он присел на табурет и закурил. Тяжёлый выдался день. Бедный Кешка… две мерзкие крысы, бр-р-р… Но и результаты есть. Даже весьма неплохие. Тут его взгляд упал на сидящую возле хлебницы муху. И она, и её подруги, видимо не испытали подобного шока, не стали безумно кружить по квартире и устраивать воздушные сражения друг с другом. Впрочем, тут нечему удивляться, понял Андрей: у насекомых, в отличие от животных, отсутствуют эмоции…
Глава 14. Решение принято
Ясные осенние деньки иногда прорывались сквозь череду ненастья. Дождь то с остервенением хлестал по черепичным крышам и капотам автомобилей, по обезлюдевшим аллеям и зонтам прохожих, то – тоскливо тянул свою нудную, бесконечную песню, омывая прозрачными слезами окна домов и спускаясь по водостокам с крыш на грешную землю. Ветер срывал с деревьев мокрое золото и швырял его под ноги людям, показывая свою власть, богатство и великодушие. Но время от времени небо все же пыталось ласково улыбнуться калининградцам, демонстрируя им свою бездонную синеву, и городские пичуги приветствовали солнышко не по сезону радостно и беззаботно.
Октябрь. Клиника. Дежурство. Ближе к полуночи жар у больной усилился. Она дышала тяжело и часто. Глаза были полузакрыты… Молодое тело все еще не желало мириться с приближением смерти и надсадным кашлем пыталось исторгнуть из себя тяжелую болезнь… Силы покидали больную, и запас жизненной энергии таял с каждым часом. Женщина устала бороться, она была уже почти побеждена…
Острый лейкоз – недуг очень коварный, он весьма серьезный противник, как для больного, так и для врача. Позади был месяц ожесточенной борьбы с болезнью… И вот, когда всем уже стало казаться, что схватка выиграна, измотанный и ослабленный опасным недугом иммунитет «пропустил», не справился с самой банальной инфекцией, вызывающей у здорового человека лишь легкий насморк… Но эта инфекция у тяжело больной пациентки за считанные часы переломила ход сражения и теперь стремительно перерастала в грозный сепсис…
Самые печальные мысли рождаются у постели безнадежных больных. Молодой ординатор Андрей Орлов сделал все, что мог, и даже несколько больше, например, вчера он лично сдал кровь для своей пациентки, но её состояние по-прежнему оставалось критическим… Неправда, что хороший врач никогда не сдаётся, действует хладнокровно и решительно, всегда находит правильный выход из сложной ситуации и непременно побеждает болезнь. Так бывает только в кино. На самом же деле врач – обычный человек, и у него тоже бывают периоды сомнений, отчаянья и бессилия. И слезы случаются… Особенно, когда уже ничем не можешь помочь.
Он помнил, какой добрый свет исходил из её ясных, веселых глаз… совсем еще недавно. Теперь же они были пусты и безразличны, глядели мимо суетящихся медиков, и казалось, уже видели надвигающийся ледяной мрак…
Надо признать, что ещё два дня назад Ольгу планировали выписать домой. Врачам стало ясно, что дни ее сочтены и, по самым оптимистическим прогнозам, жить ей оставалось максимум две-три недели. Однако больную убедили в том, что достигнута стойкая ремиссия и в интенсивной терапии надлежит сделать паузу. Выписку из отделения приурочили к ее маленькому юбилею, который она должна была отмечать завтра. Подумать только – двадцать пять лет…
Ольга так мечтала вернуться домой к маме и трехлетней дочурке… Она часто повторяла: «Дома и стены лечат!» – при этом задумчиво улыбалась уголками усталых глаз и краешками бледных губ, видимо, действительно веря своим словам…
Так больно было за всем этим наблюдать! Как бы Андрей хотел отдать умирающей хотя бы частичку своих молодых сил! К сожалению, современная наука на это не способна…
И тогда Андрей решился на отчаянный поступок. Ему было известно, что в сейфе начальника отделения хранилось несколько флаконов новейшего и фантастически дорогого антибиотика аморбидила. Этот препарат был закуплен на средства от платных услуг и являлся неприкосновенным запасом на случай поступления в клинику кого-нибудь из VIP-персон. Где начальник прятал ключи от сейфа, Андрею тоже было известно…
Многое приходится видеть за годы своей практики медицинскому работнику. Конечно, это и счастье в глазах спасенного человека, благодарность его родных и уважение окружающих. Но непременно бывают в его работе боль и слезы, грязь и смерть. Всегда за спиной у врача, как говорится, есть своё кладбище, и никуда от этого не деться. Лечебный процесс полон тревог и трагических неожиданностей, поэтому и напоминает игру в шахматы, когда всего лишь один неверный ход приводит к проигрышу всей баталии. Андрею же теперь он казался минным полем, ступив на которое обязательно взорвешься, вопрос лишь во времени… Квалификация и опыт, конечно, имеют большое значение, но не решающее. Случай – вот что чаще всего сводит на «нет» все усилия медиков.
Медицина – наука очень консервативная, стремящаяся частоколом инструкций отгородиться от любой неожиданности. Но нередко врач сталкивается с ситуациями, выходящими за рамки общепризнанных, «обкатанных» схем и понятий, упирается в «стену» ограниченных возможностей науки или неверных представлений о природе заболеваний. Но он не может позволить себе такую роскошь, как свободу мысли и действия, потому что ценой ошибки обычно бывает человеческая жизнь…
Препарат был введен Ольге внутривенно. Но, видимо, решение Андрея оказалось запоздалым… Под утро температура тела больной внезапно снизилась. Это могло произойти по одной из двух причин: или в течении болезни наступил коренной перелом к выздоровлению, так называемый «кризис», либо энергетические запасы пациентки настолько истощились, что ее организм, устав бороться с недугом, умирает… О приближающемся фатальном исходе свидетельствовала резкая бледность и мраморная окраска кожных покровов, одышка, падение артериального давления и нитевидный пульс. Причина была очевидна – развивался инфекционно-токсический шок – отравление, возникшее от выброса в кровь запредельной дозы токсинов, образовавшихся при распаде колоссального числа бактерий…
Чаще всего люди рождаются и умирают ночью. Со времен земских врачей существует примета, согласно которой тяжелобольной, «дотянув» до утра, имеет неплохие шансы дожить и до следующего вечера… Однако в четверть восьмого, когда застенчивое и румяное после сна солнышко уже заглядывало в окно палаты, сердце Ольги перестало биться…
– Вы, батенька, кретин! – орал на Андрея Сан Саныч, второпях надевая халат наизнанку. – Не было никаких показаний для назначения данной больной этого препарата. Вы похитили дорогостоящее лекарство, чтобы с его помощью спровоцировать тяжёлое осложнение и собственными руками убить молодую женщину!
– Я сделал все возможное для ее спасения… – отрешенно бормотал Андрей. Он словно смотрел фильм ужасов с собственным участием.
– Убирайтесь с глаз моих! – продолжал кричать заведующий отделением. – Но завтра… Завтра мы встретимся с вами на врачебной комиссии, где досконально разберемся в том, что же это было на самом деле: нелепая ошибка или преступление, совершенное по глупости и халатности! Вот, к чему привело ваше увлечение частной практикой! Кстати, приготовьте деньги, чтобы компенсировать нашему учреждению стоимость аморбидила, а также моральный вред родственникам погубленной вами пациентки!
– За что мне все это! – скрипел зубами Андрей. – Есть ли справедливость в этом мире?
Он сидел на обшарпанной скамейке в больничном сквере наедине со своими невеселыми мыслями, которые казались ему сейчас тяжелыми и тягучими, словно густо упаренная патока. Дежурство его давно закончилось, но домой идти не хотелось… Да разве у него есть дом? Съёмная квартирка в старом немецком особняке, выцветшие безвкусные обои, скрипучие полы, мыши и тараканы… Хорошо, хоть с хозяйкой более-менее повезло… А какие радужные надежды питали они с супругой Наташей, когда брали грабительский кредит и подписывали договор о долевом участии в строительстве нового дома… Однако всех дольщиков вскоре бессовестно обманули. Уже через пару месяцев «фирма-однодневка» бесследно исчезла вместе со всем своим персоналом. А вместо обещанного роскошного здания на огороженном пустыре так и остался стоять заполняемый дождями огромный котлован… Он напоминал Андрею чью-то хищную ненасытную пасть…
Своего жилья у молодой семьи никогда не было, а теперь хоть и предвиделось, но довольно смутно… Оставалось надеяться на то, что вот-вот скончается кто-то из стариков, завещавших квартиру Орловым. Но они с Наташей делают всё, чтобы это случилось как можно позже.
Их старый «Опель» так и остался в автосервисе. У Андрея не хватало денег, чтобы выкупить машину после ремонта. Его частная практика последнее время приносила едва ощутимый доход. Он об этом пока не говорил Наташе. Боялся. Боялся, что она скажет: «Ты неудачник, Андрей, ты не мужик! Я из-за тебя бросила работу, ухаживаю, как нянька и уборщица за дряхлыми пенсионерами в надежде, что кто-то из них вскоре сдохнет! И всё это из-за твоих фантазий! У тебя ничего не получается в жизни, ты строишь какие-то планы, витаешь в облаках, а на деле – полный ноль!»
Он медленно поднялся, отряхнулся и побрёл прочь с территории клиники.
Город приготовился к очередному нашествию дождей. Андрей вспомнил, что оставил зонт в ординаторской. «Да и чёрт с ним!» – подумал он, с тоской глядя себе под ноги.
«Всё меньше становится в городе старинной брусчатки, все больше потрескавшегося, в дырах и рытвинах от нескончаемых „ямочных“ ремонтов грязно-серого асфальта…» – отметил он, сворачивая к драмтеатру.
Какие-то «шутники» вновь покрасили красной краской «мужское достоинство» бронзовых быков… А памятник Шиллеру, который, к слову, никогда не жил в Кенигсберге, понуро уставился на проезжающие иномарки… Андрей достал сигарету и задумался… Закурил и развернувшись, побрёл к площади Победы. Старые, корявые деревья роняли ржавые листья на заплеванные тротуары. Окурки, бумажки и пустые пивные бутылки в изобилии валялись вокруг переполненных урн на автобусных остановках. А на месте вот этого рычащего и глотающего горожан монстра-супермаркета прежде был тихий сквер, окруженный зарослями душистой сирени…
Кажется, что Центральный рынок, как липкая квашня, расползся и заполонил полгорода. Слащаво зазывают покупателей к своим лоткам полупьяные торгаши с бессовестными глазами и противными наглыми рожами… У Собора просто не протолкнуться из-за нищих. Молодых и… непонятного возраста, женщин и мужчин… вернее – «ни мужчин – ни женщин». В грязной и рваной одежде, опухшие от беспробудных пьянок бездельники, со следами «асфальтовой» болезни, фиолетовыми фингалами и гнойниками, которые они выставляют напоказ спешащим прохожим…