– Ох, рада видеть вас здесь, господа, – наконец, она заговорила.
– Надо же, угадал – ответил я ей в ответ, – давайте опустим разговорную часть и перейдем к делу. У моей подруги была лихорадка с необычными симптомами, а вы знаете, куда нам обращаться.
– Ах да, подруга, – она повернула лицо в ее сторону – Вы, полагаю, Кэбби Саммерфол. Мы вас тут ожидаем. А вот вы, молодой человек не ведомы мне, – сказала она даже не глядя в мои глаза.
– Я Мор, Антони. Я тоже вам передавал свои биометрические данные. А вот вы даже не представились.
– Меня зовут Марта, я ваш сопровождающий. Я знала, что вы не сможете спуститься ниже самостоятельно, поэтому я тут.
– Это конечно, все хорошо, но время не ждет. Не пора нам пройти в ваше царство чудесных технологий?
– Вы правы, Антони, пора.
С этими словами она повела нас вперед. Нас ждал на краю уровня, судя по всему нелегальный левитоид – мобильный брат левитрона. Дорога была не очень долгой. Но, в отличие от поездки на левитроне, в его меньшем брате окна открыты. Я видел уходящий город, который блистал в лучах утреннего солнца. От зеркальных стен отражался свет для освещения площадей и малых парков. В переходах вскоре погаснут лампы. Но мы не увидим сегодня солнца – мы уходим под город. Нужно узнать, что ждет нас там, во тьме, среди чистильщиков и старого мира, который раньше населяли люди прошлого.
С минуты мы летим в полной тьме. На транспорте нет фар, и я все больше удивляюсь профессионализму пилота. Кроме того, у пилота нет никаких приспособлений на голове, чтобы хоть как то нащупать воздушный коридор.
– Марта, вы можете ответить на один вопрос. Как наш чудный водитель справляется с управлением? Вы продаете имплантаты?
– Ох, вы так мало знаете о жизни. Сегодняшний день будет для вас открытием. Но все-таки отвечу так – он видит мир немного иначе, чем человек. Да и ощущает мир в целом немного по-другому тоже.
Тем самым она поставила меня в тупик. Конечно, было предположение, что это программируемый робот или даже киборг. Но такие технологии не подвластны даже при нашем времени. Я знал о том, что Кэбби немного обиделась на меня. Я снова влип в авантюру с фальшивыми документами. Снова с другим именем. И я даже знаю, что прямо сейчас она хочет все выговорить. Но молчит. Знаю почему. Мы прекрасно понимаем друг друга. Если я не я, то не стоит никому говорить. Даже на ушко. Даже шёпотом. Даже без слов. Мы всегда держим тайны друг друга глубоко за зубами. Одного ее взгляда мне хватило, чтобы ощутить вину за свои действия. Я отвернулся к окну и наблюдал тьму на протяжении всей поездки по тоннелю. Впрочем, это тоже было не долго. Левитоид вырвался из воронки, и его кабина залилась искусственным светом. Мы словно попали в прошлое. Вместо руин и караульных я видел тысячи огней вдали.
– Что это?
– Царство Морфея. Наша личная штаб квартира. Это только третий сектор. Они все одинаковы, но их цели не менее важные.
– Это вообще легально?
– Ну, Совет одобрил строительство на этом уровне.
– Вы о каком совете? Парламенте?
– О, да вы многого не знаете. Что ваше правительство? Я вам раскрою тайну вашей жизни, все эти показательные лидеры – подставные лица Совета Будущего. Тише, я вам объясню. До высадки десять минут, думаю, я управлюсь. Знаете малую войну? Она была поводом для идеального мира, который подписали двести с лишним стран. В руинах четырнадцать мегаполисов, зато ни одного конфликта после. И все, потому что возникла необходимость в могущественном арбитре, который не будет вовлечен в интересы любой страны. Самые богатейшие люди, лучшие умы и просто гении того времени стали секретным правительством. Пока на одном конце палки была демократия и мир, на другом Совет Будущего держал твёрдой рукой каждого лидера за горло. Все было прекрасно, если не считать новую демографическую яму. Миллиард человек, почти одна десятая часть работающего населения была уничтожена. Поэтому возникла нужда в идеалах.
– Эм, культурные рамки? – поинтересовалась Кэбби
– Ха, нет, что вы. Идеалы это разумные машины с программой личности, интегрированные в человеческий социум для поддержки работы. Да, что я говорю вам, вы и мы и есть Идеалы.
– А почему именно Идеалы?
– Мы быстрее учимся, усерднее работаем. Мы те, на ком стоит почти вся экономика и ресурсообеспечение. В нашем разуме исключены любые психические заболевания, наше мышление очищено от всех темных мыслей. Любой человек мечтал бы стать одним из нас. Мы олицетворяем идеал.
– При том никто и не знает, что вы вообще существуете, – вмешался я.
– Верно, правительство не хочет новых расовых войн. Человек – существо социальное, и он постоянно ищет себе общего врага. Несомненно, создание, превосходящее его по умениям, будет делать человека угнетенным. Все мы прекрасно знаем, что на улицах творился бы хаос. Нас бы искореняли при выходе из дома особо завистливые личности, коих всегда находится много.
– Ну, это закономерно. Весьма мудрое решение по интеграции помощи людям.
– Именно. Но к определенному моменту наша оболочка начинает подводить, из-за сбоев энкефала – нашего вместилища мозга, мы выглядим заболевшими, притом синдромы могут быть просто неясными, словно это онкология. Понимаете, биологические процессы в человеке совершенны как процессы живого организма. Но для того, чтобы Идеалы были помещены в человеческое общество безвредно для последних, нужно чтобы они, ну то есть мы также болели, имели недостатки, имели свою память, друзей. Они нас очеловечивали. Все эмоции и привычки были занесены извне. Когда мы испытываем страх, радость, желание, то это проявляется лишь внешне. Но уже этого хватает, для внутреннего чувства. Это устроено по принципу условного рефлекса. Мы теперь актеры, не знающие ничего, кроме своей роли. Но заржавевший от кривых человеческих болезней разум наш очищается здесь. Это место – самое технически продвинутое место во всем мире. Мы продаем свои идеи правительству, на что они разрешают нам здесь находиться. Ну, а чтобы было больше идей, нужно больше ученых рекрутов. Чтобы стать поистине Идеалом, нужно очистить свой разум о всего человеческого. Поэтому вы здесь, как и все мы.
Левитоид приземлился на парковочной станции в самом центре этого места. Тут были десятки тысяч машин. Их тела были другого строения. По виду лишь человеческие скелеты обшитые металлом. Их предплечья покрыты, будто лепестками железа, как бутон цветка. Чуть выше, в области плеча несколько сочленений, которые даруют подвижность не меньше человеческой. Напротив, пальцы их грубы и не обработаны. Небольшие бороздки нужны им для взаимодействия с окружающим миром, я так думаю, ведь даже это напоминает наши руки. В области груди сплошное покрытие, словно воздушный шар, разутая оболочка. Вместо живота множество сегментов, способных вращаться вокруг одной оси, подобной позвонку. А лица даже сильней выражает создателя их тел. Это череп, где от глазниц остались лишь отверстия, заполненные датчиками. Только отсутствие челюсти отторгает их от принадлежности к людям.
Мы вышли по трапу к входу в здание. Тут никого не было. Один небольшой коридор, по бокам которого высокие стены. Одна дорожка к месту, где даже нет двери. Большие капсулы вдали отражают свет от своих стекол. Их восемь, по пути я успел насчитать.
– Дальше я предлагаю вам преобразиться, – сказала Марта
– Эм, а где вообще вход? – уже не выдержал я.
– Мы пойдем внутрь в других телах, в капсулах скопируют ваш разум и перенесут в тело Идеала. Забирайтесь в капсулы, все начнется автоматически.
– А если я не хочу расставаться с этим телом?
– Вы, Антони, просто боитесь. Помните – мы не умеем чувствовать, это не присуще нам.
– Даже так? Хорошо.
В действительности я боялся. Я не был роботом. Я знал это наверняка. И что бы случилось? Мои мозги могли бы расплавиться от электрического напряжения. Или же я мог бы потерять рассудок. Многое могло бы произойти. Неизвестность пугает сильнее, чем любая фобия. Хотя и любая фобия и даже страх неизвестности есть боязнь смерти. Но тогда уж я точно умирать не собирался.
Камера закралась и наполнилась кислородом. Его обильное количество заставило меня уйти в сон. По телу прошли мурашки, я даже не могу точно описать это чувство. Расслабление и беспокойство одновременно наполняли меня. Все дальше и дальше я уходил из мира людей. Потом все пошло слишком быстро. Дверца открылась, и я сделал первый шаг. Будто заново учился. И лишь пройдя пару метров, я понял, что не могу дышать. Где-то внутри я осознавал, что это не нужно сейчас, но это было инстинктивно, я чувствовал, как моя грудная клетка сжимается, чего не могло быть. К счастью Марта вовремя подбежала.
– Томсон, включи симуляцию в четвертом, – властным голосом объявила она по внутреннему каналу. Я слышал этот голос. Я слышал все голоса. Хотя слово «слышать» здесь не подходит. Я знал. Я будто это уже знал. Не было посредника между источником информации и приемником. Я уже знал. Я знал, что в здании семьдесят четыре этажа, на пятнадцатом проходит выставка инженерных технологий, что проект Морфей очищает память, стирая воспоминания по кусочкам, начиная с самых слабых. Я будто бы все это знал. В один миг. Больше миллиарда петабайт информации.
Стало легче. Я, почему то, чувствовал, что могу дышать. Чувствовал биение сердца.
– Что это?
– Мы внедрили тебе ощущение протекания процессов организма. Мы вынуждены попросить вас уйти, но Кэбби заинтересована пройтись этому месту только в вашей кампании, поэтому прошу за мной. Вы не первый из людей, которые пытались проникнуть сюда. Немногие проходили процесс переноса сознания. Вам повезло. Но вас выдала потребность в дыхании.
– Я особо не заметил изменения в восприятии.
– Это все симуляция. Оператор внушает вам, что вы все еще человек. Я и Кэбби, например, видим и слышим совсем иначе.
– Как?
– Томсон, отключи ограничение сенсоров в четвертом.
Я погрузился во тьму. Постепенно я ощущал определенные световые и звуковые волны. Их становилось все больше и больше. Десятки, сотни, тысячи. Словно не было ограничений восприятия информации. Каждый волосок, что тянулся из источника помех, переплетался с другим. Волны шли все плотнее и границы их сильнее размывались. Они отражались от поверхностей, постепенно создавая все более четкую картину окружения. Я одновременно видел и слышал все вокруг. Не различал цвета, но понимал, что пол желтоватого цвета, а окантовка серого.
– Ну что ж, мисс Саммерфол для вас экскурсия окончена. Если надумаете прийти к нам за очищением, примем вас с распростертыми объятьями.
– Как? Уже все закончилось? Я даже ничего не видел.
– Вы мистер Мор находились тут больше часа, вникая в жизнь Идеала.
– Честно говоря, нахожу это весьма интересным.
– Увы, не для вас это создавалось.
– Ну, тогда прощайте.
– Прощайте, Антони, а вам, Кэбби, до встречи.
Мы ушли. Нас ждала обыденная жизнь в мрачном месте. И это действительно было так – дождь шел бесперебойно три дня. В звукоизолирующей квартире было все также, но за окном я видел тьму. Даже тогда я осознавал, что такая же тьма охватывает мое сердце. И под тьмой я принимаю все плохие и личностные мысли, которые могут принести вред другим. Их надо было гнать, но сил уже не было. Второй день дождей я часами бродил по комнате в поисках решений. За то время я впал в апатию, не хотелось никуда идти больше. Я все переживал, что она согласится на очищение. Надо было навестить подругу, узнать, как проходят ее дни отчаяния. Я всегда так называл дни дождя.
Вдоль проходов текут водные каналы – они вымывают лишнюю влагу с улиц. Люди даже боятся промокнуть. Пара безумцев, гуляющих под дождем – и то было изгнано из общества. Не в плане настоящего изгнания – это нелегально, но не принято уж точно. Намного приятнее выждать удобной погоды, сидя дома за любимой передачей или активно дискутируя в пустую в сети. А после отправиться за покупками в ближайший торговый центр или выбраться на природу, и то построенную человеком, ради тех же искусственных развлечений. Мир не пустует. Сейчас модно увлекаться всем подряд. Экстремальный спорт со стопроцентной выживаемостью, синтетические наркотики и алкоголь без последствий. Уже нет той ответственности за плохие деяния. Нет тормоза, который заставляет одуматься. Человек обманул естественный отбор. Все больше радостей являются безопасными. Со временем в них разочаровываешься. Ищешь что попроще. А после осознаешь, что истинное удовольствие никогда не принесет вещь. Процесс, вот что важно. Хотя бы малый шанс того, что ты отойдешь на тот свет. Адреналин, вколотый в сердце без шприца. То, что относительно безопаснее сильных наркотиков, от которых ты загнешься через пару тройку процедур. Так было раньше. Она так говорила. Теперь все равно, чем ты занимаешься. Никого не удивить. Социальные сети пестрят хвастовством отдельных персон. Хотя таки в глубине души, каждый способен на безумство. Безумство вне рамок человеческого воспитания. Вот там, пара безумцев без зонта, резвятся, играют с водой. Со стороны их не поймут. Но я вижу в этом больше человеческого, чем в любом другом занятии. Хотя было бы обидно, если бы они были Идеалами. Ибо тогда человеческого больше в том, в ком по определению его нет. Завидую им немного.
На главной площади пусто. Лишь малый силуэт на окраине спокойно ждет встречи, слегка болтая ногами в воздухе.
– Ты слишком хорошая актриса, Кэбби – воскликнул я при встрече.
– Привет. От чего же я актриса? – ответила она, слегка приподняв взгляд.
– Ну, даже после этакого раскрытия карт, ты продолжаешь играть роль человека.
– Неправда, я стараюсь не меняться. Пойдем отсюда, здесь слишком сыро.
– Не ври. Тебе все равно. Скажешь правду?
– Да, я собираюсь туда вернуться.
– Но зачем?
– Слишком многое теперь поменялось. Даже твое отношение ко мне. Там будут свои.
– Не в твоих правилах бежать от судьбы.
– А вот тут ты ошибаешься. Я не бегу от судьбы, я ее принимаю.
– Ты ведь когда-то говорила, что другой жизни тебе и не нужно.
– Ревнуешь?
– А ты и это можешь прочувствовать?
– Ну вот. Ты ищешь разговора, чтобы уговорить меня остаться, а сам буквально гонишь своей грубостью.
– Прости. Это зависть. Или эгоизм. Не уходи. Я тоже знаю, что это за проект. Ты лишишься воспоминаний, которые делают тебя личностью.
– Они ложны. Все вокруг ложь. Я хочу от этого избавиться.
– Да? И наши встречи ложь? Разговоры.
– Да. Я все это время пудрила тебе мозги точкой зрения, которую мне заложили изначально. Не было никаких открытий, не было мудрости, достижений в познании. Все предопределено.
– Как и у людей.
– Ты сам в это не веришь. Ты сам думаешь, что независим от обстоятельств. В твоей жизни все было в твоих руках.
– Никто не смеет управлять тобой. Ты ведь независима.
– Кто знает? Может кто-то все это написал. Каждое суждение, мысль. Мне нет места здесь.
– Останься. Все будет как прежде. Встречи в парки, может, удастся понаблюдать звездное небо. Вспомни, кто ты есть.
– Это в тебе говорит тьма. Ты не хочешь, чтобы я осталась сейчас. Ты хочешь, чтобы не было того события. Проект Морфей, очищение, Идеалы. И ты хочешь это не для меня, не для нас, а только для себя.
– Нет, послушай.
– Хватит пустых слов. Мы оба знаем, что это бесполезно. Тобой правит нечистый разум. Поговорим, когда ты заглушишь самолюбие. А я пойду. Я тебе расскажу, какого это – пройти очищение, если не забуду тебя.
Я не сказал ей, чего именно боюсь. Именно. Я боюсь, что она забудет меня после первой же процедуры. И даже не знаю, что будет обиднее: то, что она не вспомнит меня или что воспоминания, связанные со мной будут самыми слабыми и ненужными. Но перечить я ей не мог. Оставалось лишь ждать вестей от нее. До следующего четверга, Кэбби.