…Первая наша остановка за указателем «Веселое». Стоящий у обочины дедушка показался мне очень симпатичным и опрятным. Не выходя из автомобиля, спрашиваю прямо в лоб:
– Почем сдаете?
– По четыре…, – улыбаясь во весь рот со свежеизготовленным белоснежным мостом, отвечает мне дедушка.
– Чего «по четыре»? – на всякий случай спрашиваю я.
– Чего же еще! Долляра, конечно! – с готовностью уточняет тот.
– А что вы предлагаете нам на эту сумму?
– Ну, холодильничек поставлю… Ну, душ с горячей водой без ограничений…
– А до моря далеко?
– Четыре… Километра четыре будет, пожалуй…
– Четыре километра!? Это что же, придется на машине ездить? И за четыре доллара? Получается не мы вам, а вы нам должны будете доплачивать… Спасибо, дедушка и всего вам хорошего… – Во, загнул, старый! И глазом не моргает! – обращаюсь уже к Татьяне, срываясь с места.
В зеркало заднего вида еще долго виден тот пожилой мужчина, который так и остался стоять с широко разведенными в стороны руками, мол, чего же вы хотели, милые…
Следующая, по моей инициативе, остановка в Морском. На центральной, судя по количеству сдающих удобства людей, площади у трассы. Ко мне, выходящему из автомобиля сразу же подходят трое. Первый предлагает «за двадцать под ключ и со всеми возможными удобствами». Одной фразой объясняю, что это дорого и прошу предложить свои услуги следующему. У следующего «по пять», что тоже нам не вполне подходит.
Третий низенького роста, мне по плечо. Но очень коренастый, с развитой мускулатурой. С голым торсом и в одних шортах. В его разговоре сильный незнакомый акцент:
– А у меня, вот, по два… Но чуть дальше от моря… Пять минут пешком… Я когда иду – успеваю только выкурить сигарету…, – сбивчиво объясняет этот третий и все время пытается отвести свой взгляд в сторону.
Объявленная им цена за приют для нас вполне подходит. Мы просим его сесть в наш автомобиль и показать свои владения. Долго едем по пыльным улочкам поселка. Ветви кипарисов и остальных деревьев рыжие от толстого слоя пыли. Наш новый знакомый указывает путь, все время подсказывая куда поворачивать на перекрестках. Проезжаем мимо Дома культуры и рынка. Еще несколько поворотов и первое что я замечаю впереди по ходу нашего движения, это мусульманская мечеть. Снежно белая на этом выжженном солнцем рыжем фоне гор, с минаретом, межконтинентальной ракетой взмывающей в небо. Перст нашего проводника указывает мне в тот самый дом, который расположен прямо под религиозным центром мусульман:
– Вот мой дом! Заезжайте прямо во двор!
Я смотрю на Татьяну и без слов понимаю ее:
– Мы пока во двор заезжать не будем… Сначала все рассмотрим…
Кроме нас в просторном дворе не обращающий на наш разговор никакого внимания, стоит мальчишка, поливающий овощи из шланга в небольшом огородике, окруженном ухоженными виноградными кронами. Мальчик – точная, но уменьшенная копия нашего нового знакомого. Наверняка, его сын.
– Конечно! Заходите, смотрите! Вот это место для машины. Я свою в гараж никогда не ставлю. Можете, прямо, в гараж заезжать! Вот здесь мы живем, вот наш дворик, вот туалеты, вот два душа. Что бы вы знали, у нас нет ограничений с водой, мойтесь, сколько вам угодно и когда угодно! Жить можете здесь на первом этаже…
– Здесь уже кто-то есть? – стала уточнять Татьяна.
– Да, здесь живет одна женщина, а во второй комнате семья из Германии.
В голосе хозяина отчетливо прозвучали нотки гордости за своих постояльцев. Он продолжал демонстрировать свои владения:
– Поднимайтесь на второй этаж… Там, если вы согласитесь, будете пока одни… Пока…
Мы поднялись на второй этаж, представлявший собой просторную веранду с уходящими в разные стороны тремя дверями. В сторону улицы и еще в сторону гор – огромные в виде арок окна. Точнее, пустые проемы для них.
– …Здесь трехместная, здесь четырехместная, здесь пятиместная – выбирайте!
Мы по очереди заглядываем в предложенные нашему вниманию комнатки.
– А самая прохладная какая из них? – интересуется Таня.
– Вот эта, трехместная! Располагайтесь, пожалуйста!
Интонация речи хозяина приторно-подобострастная. Впрочем, понимаю, что так и должно быть, ведь этот человек очень заинтересован в том, чтобы мы остановились именно у него.
– А это над вашим домом на горе минарет чей? – задаю давно волнующий меня вопрос. – Он, что, действующий?
– Нет, пока он закрыт… Говорят, что в сентябре откроют… А построили его для нас, для татар… За средства спонсора какого-то…
– И вы тоже татарин?
– Да… Кстати, меня зовут Яша! – просто и без рисовки заявляет наш потенциальный арендодатель кусочка приморского жилья.
Здесь же, на втором этаже знакомимся и сходу расспрашиваем о его семье.
– Моя жена Гуля сейчас на работе. Она в совхозе на виноградниках работает… Скоро уже вернется. Еще дочь есть… Сына вы уже видели…
– Яша, – обратился я к нашему провожатому, слабо веря в то, что названное им имя в полной мере отвечает действительности. – Что-то, мне кажется, море от вас далековато будет. Надо проверить эти ваши «пять минут». Машина пусть пока постоит на улице, пока мы сходим…, – я все еще сомневаюсь в своем выборе.
– Какие вопросы! – радостно восклицает наш, с каждой минутой проведенной здесь, все более реальный хозяин и достает из кармана пачку «Примы».
Помню, что до этого он курил что-то с фильтром… Я засекаю время и будучи уверенным в том, что про пять минут до моря нас нагло обманывают, уже начинаю обдумывать не очень обидные для такого случая слова.
Переговариваясь, мы с обыкновенной скоростью, не торопясь особо, но и не сломя голову, идем в сторону моря вдоль сейчас пересохшего русла речки. Его начало, скорее всего, где-то в горах и оживает она наверняка только после сильного дождя…
Как я и ожидал, к не самой кромке моря мы пришли только за десять минут. Делюсь с нашим провожатым своим хронометражом. Тот без тени смущения заявляет:
– Какая разница, пять или десять! Главное, я же говорил, что только одну сигарету успеваю выкуривать! Вот, смотри! – он протягивает на уровень моего лица окурок.
– Вы бы еще «Зарю» или «Памир» нашли для такого случая. Тогда бы было можно и за полчаса водить, как за пять минут!
– Мы подумаем! – перебивает наш разговор Татьяна. – Сейчас сходим на море, искупаемся и тогда решим окончательно.
– Ну, смотрите… Я тогда пошел… Если надумаете – оставайтесь. Мамед вам откроет ворота… И уже отойдя на несколько шагов добавил: – Здесь дешевле вы нигде не найдете! И безопаснее тоже…
Мы долго провожаем его взглядом. На последние слова аборигена не обращаем никакого внимания. От усталости и перспективы скорого окончания финиша в своих поисках молча переглядываемся и начинаем громко смеяться. Когда успокоились, Татьяна перешла к делу:
– Ну, что, остаемся?
Я промолчал, зная, какая жена у меня требовательная к условиям проживания, лишь слегка пожав плечами и полностью отдавая право выбора супруге.
– Дешевле мы, действительно, уже нигде не найдем. Я думаю, стоит остановиться. А если что ни будь более достойное подвернется – сразу поменяем, правильно? Пока я заплачу за пять суток, а там видно будет…
– Правильно! – поддержал я мнение жены, по правде говоря, уже достаточно устав в этот день и с сожалением рассматривая возможную перспективу продолжать свои поиски в такую жару, находясь уже рядом с морем и под сравнительно надежной крышей.
Нашему решению помог и Антон, категорически заявивший о том, что он «из этого дома с котятами и собачкой никуда не собирается». Я с благодарностью тогда посмотрел на своего единомышленника.
Немедленно мы вернулись к минарету, загнали автомобиль во двор, взяли необходимый для нашег первого визита к Черному морю набор вещей и отправились к нему – самому для нас сейчас дорогому!
Количество людей на пляже в начале нашего появления просто шокирует. Не хочется верить увиденному. Это же ведь не Ялта и, тем более, не Сочи! По моему требованию бредем через оголенные, часто до неприличия, тела. Останавливаемся далеко в стороне от центрального входа, заняв узкую кромку берега под самой дорогой. Море у берега неприятно волнуется. В нескольких метрах его поверхность укрыта плотным «ковром» поднятых со дна водорослей. Да и само море должно быть почище, здесь у берега оно теряет свой лазурный цвет и становится мутно-салатным. Остаюсь в одних плавках и с некоторой брезгливостью вхожу по крупным и скользким булыжникам в воду, бодрящая все мои внутренности свежесть которой моментально перехватывает дыхание. Да, это действительно не Азовское, ты прав, мой мальчик! Через полминуты уже выскакиваю на берег и усаживаюсь рядом с Татьяной, которая успела, пока я «купался», прикупить десяток крупных вареных раков. Ждем пиво. Не справившись с Антоном в словесных прениях на тему «купаться – не купаться», отпускаем по его настойчивым требованиям в море. Спасательный жилет на нем в новом месте работает совершенно по иному и, в отличии от Азовского моря, выталкивает легкое мальчишечье тельце чуть ли не по пояс! Это новое обстоятельство дает нам возможность контролировать поведение сына в воде спустя рукава. Мы остаемся вдвоем на берегу и по очереди только лениво и не напрягая голосовые связки просим Антона не заплывать далеко. Медленно расправляемся с членистоногим, запивая белоснежное нежное мясо, освобожденное из красного колючего хитина, холодным хмельным напитком. В этом действе есть что-то прекрасно расслабляющее! Ощущение полной свободы под чистым небом, рядом со слегка волнующим морем, в котором от души резвится обожаемый отпрыск, в тени под зонтом. Ладонь руки холодит мокрая от конденсата поверхность пивной бутылки, а во рту немеющий от ракового аромата и шипов язык. Вот это сочетание, да?! Вслед за раками в наши желудки отправляется по паре небольших вяленых чехоней. Еще немного чипсов и все… Наступает полное пресыщение всем!
Мы так увлечены своим отдыхом, что не замечаем, как рядом с нами, буквально растолкав наших прежних соседей, прямо на раскаленную гальку плюхается толстопузый, лет пятидесяти пяти, мужчина с подозрительно смуглой кожей. Мне даже не хочется обращать внимания на его пристальные взгляды в нашу сторону. Ну, и что! Пусть смотрит, если ему это так нравится. Тем более, он вылупился, явно не на меня, и даже не на мою Татьяну, а на нашего сына…
Время далеко за полдень. Становится нестерпимо жарко. Даже нам, успевших за первые пять дней отпуска порядком подзагореть и закалиться. Наступает время возвращения в свое новое место отдыха. От охватившей тело усталости нет желания сопротивляться жизненным обстоятельствами. Близкая перспектива упасть в кровать затмевает слабое поползновение мысли не соглашаться с тем, что именно мы имеем на этом отрезке своего путешествия. А имеем мы разморенные на солнце тела, которые, на дрожащих от усталости ногах, еле еле движутся по раскаленной поверхности пыльной почвы.
Медленно доходим по улице, уходящей куда-то в горы, к минарету. Из последних сил, буквально, вползаем на знакомый второй этаж. Дверь нашей комнатушки открыта. Убогость ее обстановки и крошечность нашего временного жилья меня не угнетает. Наоборот! Физическая близость друг к дружке и проявления трогательного рукоделия хозяев, стремившихся с минимальными для себя затратами принести своим клиентам максимально возможный для своего достатка уют, трогают до глубины души. Так и не распаковав вещи, засыпаем, на показавшихся сразу самодельными кроватях. Я занимаю самое красивое, из трех здесь находящихся, ложе. Его спинки сделаны из какого-то неизвестного мне дерева, красновато-светлый тон и тонкий рисунок которого напоминает карельскую березу. Но зато, моя кровать стоит в самом неудобном и опасном из-за сквозняка месте. Самая удобная кроватка достается, конечно же, Антону…
Просыпаюсь от противного хлопанья форточки над головой. Неприятное ощущение полностью вспотевшего тела. Раскаленный солнцем потолок согревает меня не хуже гриля! С откровенным чавканьем отрываю мокрую щеку от подушки набитой, судя по запаху, овечьей шерстью. Мои еще спят, не обращая внимания на этот шум. За окном слышны порывы все усиливающегося ветра. Еще слышно, как наш Яша водит новеньких по своим владениям, рассказывая о том, что «больше такого они нигде не найдут». Полностью соглашаюсь с его словами и начинаю ругать себя за такую пассивность в выборе пристанища. «Завтра же надо съездить, аж до Алупки и найти новое место! Завтра же!».
За дверью кто-то сопит и скребет подошвами ног о цементный пол. Тихонько встаю и, не ожидая неприятностей, открываю дверь. Моментально сильнейшая струя сквозняка за моей спиной подхватывает форточку и со страшной силой ставит ее на место в оконную раму. Я целиком на пороге комнаты, но моя голова повернута назад. К счастью, стекло остается целым, и я, наконец, обращаю свой взор к нарушителю нашего покоя. Точнее, передо мной стоит нарушительница. В молодой, довольно симпатичной женщине в простой одежде, скорее угадываю, чем узнаю, жену хозяина. Она улыбается и приятным голоском интересуется «все ли у нас в порядке». На наши голоса к нам присоединяется моментально проснувшаяся Татьяна. Она предлагает выпить за знакомство кофе с печеньем и обсудить детали нашего здесь пребывания.
Беседовать с хозяйкой приятно. Как старые знакомые мы рассказываем друг другу о своих детях и о погоде. Наш непринужденный разговор заканчивается желанием встретиться вечером семьями за шашлыком.
Из комнаты не выхожу. Желания знакомиться с соседями нет. Лениво прислушиваюсь к их голосам снизу. Слух улавливает слова действительно на чистом немецком. «Что они тут делают? Это же мучение для избалованных цивилизацией!». Отвлекаюсь от пустоты в мыслях только со звуком во дворе стареньких «Жигулей» Яши. Спускаюсь для более близкого знакомства. Перед тем как дойти до покидающего свой автомобиль хозяина пансиона встречаюсь взглядом с немцами – довольно приятными на первый взгляд людьми. Мы вежливо приветствуем друг друга по-русски. Усаживаемся с Яковом на его месте под навесом за инкрустированным столом для игры в нарды. Лениво разговариваем ни о чем. С удовольствием пьем кофе, две чашечки которого были принесены дочерью. Зера уже подросток. Первыми бросаются в глаза ее брови, сросшиеся на переносице, совершенно прямые и черные над огромными карими глазами, обрамленными необычной длины густыми ресницами. В глубине сознания появляется мысль о красоте восточных женщин.
– Ты представляешь, – неожиданно жалуется мне Яша, – белорусы, которые приехали вслед за вами, завтра уезжают!
– Им что-то не понравилось?
– Не знаю даже… Не говорят… Сказали только, что море не понравилось… Врут они все! Видно, на пляже кто-то им наговорил про татар плохое! Вот сволочи!
В уголках его губ вижу пятна выступившей слюны. Его взгляд становится жестким и яростным.
– Не обращайте внимания. Вы заблуждаетесь…
– Я точно знаю! Точно про нас что-то нехорошее сказали!
– Не может быть такого! А если и есть, то они не правы. Какая разница для нормального человека, у татаров, русских или армян снимать жилье. Лишь бы все хорошо было и были люди хорошие! Не сердитесь попусту, это все лишнее, – успокаиваю я его, намеренно продолжая обращаться на «вы» и ничуть не обижаясь на его фамильярность, одновременно чувствуя, что Яков мне что-то не договаривает.