Возок сначала ехал по улицам города, затем свернул в сторону леса и долго ехал по краю его и поля, затем повернул в чащу. Всю дорогу девочка старательно от меня отворачивалась, а лошадьми правила её бабушка. В какой-то момент она сказала:
– Дальше лошади сами дорогу знают, я вздремну, а ты можешь подержать вожжи. Только не натягивай их сильно!
Последнюю часть пути я сам правил возком, хотя так и не понял, почему лошади иногда поворачивали на перекрёстках с одной лесной дороги на другую.
Так началась моя новая жизнь. В деревне, куда мы приехали, совсем не было детей. Приходилось гулять вместе с маленькой девочкой, которая так смешно коверкала все слова. Скоро я уже знал, что её зовут Милой. Я ходил с ней в страшный дремучий лес за грибами и ягодами и всё время боялся заблудиться, но Мила всегда знала правильную дорогу к дому. А ещё я боялся диких зверей, а Мила совсем не боялась, даже когда мы и в самом деле увидели на другой стороне поляны огромного медведя. После этого я стал относиться к Миле совсем иначе. Как-то вечером я даже поймал для Милы большого зелёного кузнечика.
– Какая прелесть, – сказала она, когда я посадил его ей на ладошку. Потом кузнечик слетел на куст, и мы долго слушали, как он стрекочет, переговариваясь с другими кузнечиками.
Да, не написал я о том, как взрослые пытались увезти нас из этой деревни, и как ничего из этого у них не получилось. Мои родители вместо того, чтобы брать меня обратно в город, приехали и стали жить вместе с нами в деревне. Дом у Милы и её бабушки был большой – из четырёх комнат, так что две лишних комнаты они предложили нам. На огромной веранде мой папа организовал настоящую школу. Потом приезжали к соседям родственники, с ними приезжали их дети – да так и оставались жить в нашей деревне. Как-то так получилось, что я везде ходил вместе с Милой, потом к нам присоединились и другие дети нашего возраста. На меня Мила мало обращала внимания, наверное, помнила, как я дразнил её в городе, но я на неё не обижался. Всё равно с ней было всегда интересно. А уж после того, как она научила всех нас слушать мысли друг друга, стало ещё интереснее. Теперь у нас у всех не было друг от друга секретов. Все уже знали, что Зинка любит Федьку, а Федька, с удивлением узнав об этом, похоже, был не прочь. Но вот прочитать мысли Милы никому не удавалось. А я бы так хотел узнать, как она ко мне относится!
Потом Мила научила всех мысленному соединению, а Зинка мысленно залезла в компьютерную сеть. Через месяц прилетела из города тарелка с комиссией, которая очень хотела познакомиться с Зинкой. Мила позвала всех нас к себе домой и попросила Зину ничего про неё этой комиссии не рассказывать. Тут я встрял:
– Про меня тоже не говори! – я решил, что всегда буду делать так же, как и Мила.
Отредактированный Милой рассказ выглядел так:
– Нас обучал телепатии почтальон Пётр Андреевич. Однажды мы вшестером сидели рядом на веранде, взялись за руки, а Зинка захотела войти в сеть и заглянуть на свой сайт, и у неё это вдруг получилось.
Этот рассказ запомнили все наши друзья, которых и расспрашивала комиссия.
Потом Зинка прибежала к нам:
– Мил, – затараторила она, – нас всех зовут куда-то учиться телепатии, у нас там будет свободный вход на любые сайты… Можно поехать с этой комиссией?
– Ну, если вы все этого хотите, то можно, – ответила Мила, – поезжайте!
– А потом, когда ты приедешь в город, ты нас найдёшь? – добавила Зина извиняющимся тоном.
– Конечно, найду! – ответила Мила. – Надо только метку на всех на вас поставить.
– Какую метку? – испугалась Зинка. – Это не больно?
– Не больно, не больно, – ответила Мила, – приходите все на прощальный ужин.
Ужин был грустный: мы отпускали своих друзей в большой мир и не знали, удастся ли нам с ними встретиться. Когда все ушли, я спросил Милу:
– А метка, которую ты хотела поставить?..
– С меткой всё в порядке, – ответила она, – Терра метки поставила, теперь друзей я всегда найду.
Кто такая Терра, Мила мне так и не объяснила.
Все уехали, мы остались вдвоём с Милой. Мила грустила без друзей, а я был даже рад, что теперь всё свободное время она проводит только со мной. Я ходил с ней на лыжах в лес – слушать тех, кого в деревне не услышишь. Сам я ничего не слышал, но Мила говорила, что она слышит. Однажды она даже за руку меня схватила:
– Смотри! Смотри!
Ветка кустов слева от меня качнулась, и что-то большое и мохнатое мелькнуло и пропало.
– Это не медведь! – сказала Мила. – Медведи все спят!
Потом наступило лето. Мы с Милой вдвоём ушли в лес. Мила сказала, что с собой нам не обязательно брать еду, так как давным-давно всем людям на нашей планете привита культура инопланетных бактерий, позволяющих питаться любой зеленью, что растёт в лесу. Мила сказала, что нам надо найти в лесу дриад. Что она знает, куда надо идти, но пока не знает, как уговорить дриад с нами подружиться. Это было просто замечательно! Мила шла впереди, а я смотрел и смотрел… Смотрел на её маленькие ноги, ловко перепрыгивающие с корня на корень, на спину и затылок с длинной косой, спрятанной под платок… Так, незаметно под ногами захлюпало, и мы уже скакали с кочки на кочку.
– Нет, так не пойдёт, – наконец, заявила моя спутница, – придётся полетать.
– Как это полетать? – удивился я.
– А вот так, – ответила серьёзно моя подруга, – представь, что ты умеешь! Полетели!
Мила медленно поднялась в воздух. Мне ничего не оставалось, как попробовать сделать то же. К моему удивлению, я полетел вслед за Милой.
– А вон и наши друзья, – показала Мила на искрящийся от солнечных лучей чистый небосвод над нашими головами.
– Перегрелась, – подумал я, и тут среди искрящихся воздушных потоков и мне почудились маленькие смеющиеся человечки, – я тоже, увы, перегрелся.
Мы опустились на высокий пригорок под большими высокими соснами. Голова у меня шумела, мне явно было плохо.
– Это с непривычки, – успокоила меня Мила, – отдохни, всё будет в порядке.
Я положил голову к ней на колени и в самом деле уснул. Снилось мне, что я лежу на коленях у Милы, а вокруг нас играют и поют маленькие смешные человечки. А потом приснилось, что из леса появился шагающий куст, подошёл к нам и протянул ветку-руку к Миле. Я тоже хотел протянуть к нему руку, но у меня ничего не получилось.
– Он очень устал и спит, – сказала Мила, – пусть отдыхает, у него и так впечатлений выше головы.
Я и в самом деле заснул – да так, что ничего больше и не видел. Проснулся я от мерного покачивания. Меня нёс на руках, как маленького ребёнка, большой сильный мужчина.
– Познакомься, – сказала Мила, – это Кувес Седьмой. А сзади идёт его подруга – Веска Пятая. Привыкай, они не люди, а дриады, но об этом, кроме нас с тобой, никто знать не должен. Называть их мы будем просто Кувес и Веска. Скажем, что встретили в лесу, и они помогли нам перейти через болото. Теперь они тоже будут жить с нами в нашем селе.
Как уж Мила уговорила свою бабушку, я не знаю, но Кувес и Веска, действительно, поселились на их половине дома. Впрочем, большую часть дня, а, как сказала мне Мила, и ночи, они проводили в огороде рядом с домом. Мои родители, так те были даже рады помощникам по уходу за огородом. Это лето порадовало нас небывалым урожаем.
Глава 7 Павел Иванович
Как хорошо и удачно начиналась моя взрослая жизнь. Победитель олимпиад в школе, затем отличник в институте, интересная работа, защита докторской диссертации… А в личной жизни – тоже удача – моя любимая Фросенька. Пусть она всего лишь учительница литературы в школе и не может участвовать в моих исследованиях, зато от её большого тела исходит так много тепла! И она меня любит! Первый год после свадьбы был годом абсолютного счастья! В этот год я доказал теорему, которая прославила меня на весь научный мир.
Но, как всегда бывает, потом пошла полоса неудач. Сначала неудачная беременность Фроси, после чего врачи сообщили, что детей у неё больше не будет. А она так хотела сына! Я думал, что ничего, всё пройдёт, и Фрося станет прежней. Но не вышло: Фрося всё больше погружалась в отчаяние. Решил взять ребёнка из детского дома. Оказалось, это очень непросто, необходимые справки собирал больше года, а Фрося ушла с работы и слегла с неведомой болезнью. Приходил с работы, кормил её с ложечки. Наконец нам разрешили взять мальчика в возрасте полутора лет, звали ребёнка Петей. Когда я привёз ребёнка домой, Фрося впервые встала с постели и захлопотала по хозяйству. Я радовался, так как жена моя расцветала на глазах. В голове уже роились возможные подходы к решению очередной математической проблемы, но тут оказалось, что мои записки сварены вместе с супом. Фрося не заметила, когда наш сынок засунул их в кастрюлю, так и сварила мне суп вместе с математикой. Увы, это было только первое напоминание, что жизнь наша теперь изменилась кардинально. Самое главное, наш сын никогда не повторялся, каждый день нас с Фросей ожидало нечто новое и неожиданное.
Особенно мне запомнился случай, когда я, радостный, пришёл с работы: мне наконец удалось доказать то, что не могли остальные. Черновики с доказательством бросил на стол и пошёл ужинать на кухню. Вернувшись в комнату, обнаружил, что Петька сидит на моём столе, делает из моих листочков самолётики и выпускает их через окно на улицу. Тут я не выдержал и сильно отшлёпал его по попе. Потом мне попало за это от Фроси. Повторить пропавшее доказательство мне так и не удалось. Формально путь решения был тривиален. Известен был вход в «лабиринт» и выход из него. От входа и выхода бежали дорожки – разветвлявшиеся цепочки формул. Каждую цепочку (без учёта разветвлений) выписать было нетрудно – всего 6—7 страниц. С учётом двух десятков разветвлений это составляло уже два в двадцатой, то есть около миллиона цепочек. Миллион вариантов цепочек от входа, и навстречу им – миллион от выхода. Надо было доказать гипотезу, что где-то в середине хоть одна из цепочек входа встречается с цепочкой выхода. Применить бы здесь компьютерный перебор вариантов, да вот как объяснить компьютеру сложнейшую логику задачи и построение цепочек? Порой мне казалось, что в тех пропавших четырнадцати страницах я как раз и нашёл эту уникальную пару цепочек, и тогда я опять начинал перебирать возможные варианты… А иногда я говорил себе: «Да плюнь ты на это, ведь на тех страницах вполне могла быть ошибка». Тогда я на время забывал о проблеме и некоторое время жил спокойно…
А ещё вспоминаю, как я поскользнулся на луже клея, «приправленного» чёрной тушью! Еле отчистили парадный костюм. Да много ещё было разного… Так мы терпели, пока нашему домашнему монстру не исполнилось шесть лет. Через год – в школу, но не было и речи о том, чтобы отдать его в обычную школу, ведь наш Петенька и двух минут не мог спокойно высидеть на месте. Естественно, ни читать, ни писать он не умел.
Тут к нам пришла повестка о вызове в комитет защиты прав ребёнка. Эта повестка совсем подкосила мою жену, ведь было ясно, что мы не справились, и Петьку наверняка отберут в интернат для слаборазвитых. Посещение комитета было ударом для моей любимой Фроси. Нам сообщили, что мы не справляемся с воспитанием ребёнка, что он вечно бегает беспризорным по улице, кроме того, соседи слышали, что мы его жестоко наказываем. Теперь мы должны были в течение трёх дней его собрать и привезти для определения в соответствующее детское учреждение.
Когда возвратились домой, Фрося была просто в отчаянии.
– Давай его спрячем, – предложила жена, – это последний выход.
– Фросенька, куда же его можно спрятать? – возразил я. – Инопланетные технологии позволяют найти любого!
Тут наш разговор прервал наш Петька:
– Мама, можно я поеду с тётей Беллой?
– Куда, мой любимый?
– Они едут в гости к прабабушке – в лес.
– Езжай! Езжай, мой милый! – ответила Фрося и пошла проводить сына.
Петька, счастливый, уехал.
– Что же ты, жена, наделала?! – сказал я, когда довольная Фрося вернулась. – Ты знаешь, что за каждый день опоздания нам придётся заплатить штраф.
– А тебе что дороже? Ребёнок или деньги? Пусть хоть немного отдохнёт перед этим интернатом!
Так наша жизнь в очередной раз полностью изменилась.
Как вы уже знаете, Петьку так и не удалось привезти обратно в город, да и сам я вместе с женой застрял в лесном селении на годы… Сначала я был в отчаянии. Пришлось уволиться с работы. Зарплаты нет! Чем кормить семью? Соседская девочка Мила предложила мне устроить для неё и Пети школу. Сначала я воспринял её предложение, как шутку. Однако реальная ситуация заставила меня посмотреть на это предложение серьёзно. Ведь я жил в доме у Милы, моя семья ела продукты из их запасов, так что я просто обязан был работать! Хотя бы и без зарплаты. К моему удивлению, через полгода школу признали и зарплату начали выплачивать.
Теперь о сыне. Перемена жительства подействовала на Петьку чудесным образом. Он всюду ходил с Милой, и на безобразия у него просто не хватало времени. За дисциплиной в нашей школе совсем не следили: если Петька уходил с урока, то никто на это внимания не обращал. Но Петька привык всё время быть рядом со своей подружкой, а Мила с уроков не убегала. Пришлось и ему сидеть и слушать учителей. Со временем в деревне появились и другие ребята, так что наш разбойник ходил по селу в компании ещё семи таких же сорванцов. Я старался оставлять им как можно меньше свободного времени. Летом я ввёл в школе уроки по сельскохозяйственным дисциплинам: уход за домашними животными (коровами, козами, свиньями, курами…), уход за огородами, полями, заготовка ягод, грибов… Были ещё занятия по ткачеству и вязанию – для девочек, плотницкая и строительная работа – для мальчиков. Всё это, кроме обычных школьных дисциплин, – физики, химии, математики, литературы, музыки… Как ни странно, хотя никто никого не заставлял учиться, но ребята справлялись и не прогуливали уроки без причины. Во многом это было связано с маленькой Милой. Как-то получалось, что вокруг этой девочки всё становилось таким, как она хотела. А она хотела учиться! И это желание распространила на всех своих друзей.
В какой-то несчастный день Миле взбрело в голову, что все её друзья должны стать телепатами. Я знал, что это пустое желание, телепатом нужно родиться. Иначе чиновники не разыскивали бы по всем городам и сёлам детей-телепатов для специального обучения, иначе они могли бы обучать любых. А уж Петька мой совсем далёк от телепатии, он и мои-то слова не слышит, даже когда я кричу ему прямо в ухо. Итак, Петька со всей компанией стал ходить на занятия к нашему телепату-почтальону. Конечно, всё это было противозаконно, однако я не возражал, так как знал, что ничего у них не получится.
Однажды Петька пришёл домой радостный и сказал:
– Папа! У нас всё получилось! Я теперь телепат!
– Не может такого быть! – не поверил я.
Петька помолчал немного и посмотрел на меня так странно, как никогда не смотрел:
– Папа! Я теперь знаю, почему ты меня не любишь! Ведь я не твой родной сын. Но я тебя прощаю, ведь насильно никого нельзя полюбить. Вот и Мила меня тоже не любит, но мне всё равно рядом с ней хорошо.
Я просто онемел и не знал, что ответить. Теперь я точно знал, что сын мой стал телепатом. К чему это приведёт? Может, даже к лучшему? Ну, возьмут его в специальную школу! Будет он получать хорошую зарплату, ведь телепатов ценят!
Через месяц к нам прилетела комиссия из города и забрала всех детей-телепатов для дальнейшего обучения. Только Петя с Милой остались в деревне.
– Петь! Почему вас с Милой не взяли? Разве вы не телепаты?
– Папа! Мила не захотела лететь с комиссией, а я не захотел улетать от неё. Мы с ней не сказали комиссии, что мы тоже телепаты.
– Что же ты наделал, сынок? Ведь без обучения в специальной школе у тебя не будет диплома телепата, ты не сможешь работать в качестве телепата и получать большую зарплату.
– Папа, это всё неважно! Главное, я рядом с Милой! Пусть моя жизнь сложится так же, как и у неё.
Ох! Какие же они маленькие и глупенькие! Совсем не знают жизни! Что делать, каждый должен сам набивать шишки на своём пути. Здесь я помочь своему сыну не могу!
Рассказал обо всём своей любимой Фросе, а она только улыбнулась:
– Как хорошо, что Петенька не улетел, а остался вместе с нами!
Ну что мне с ними делать! Ничего не понимают!
Через два года в любом случае нужно будет везти Петю и Милу в город – сдавать выпускные экзамены за школьный курс. Постараюсь их подготовить, хотя уверенности в этом у меня нет. Школьные программы вечно меняются, а я не в курсе последних изменений. Хотя прошлогодние билеты всегда можно достать. Может, этого и хватит?
Глава 8 Окончание школы
Вот и последний год наших школьных занятий. Весной поедем в город сдавать экзамены. Надо готовиться – и не только к экзаменам. К ночи позвала своих дриад с собою в лес. Петька, естественно, пошёл с нами. В этот раз я решила ещё раз поговорить с Гилком: никогда не знаешь заранее, что случится, и у кого придётся просить помощь. Я, конечно, могла связаться с Гилком и в одиночку, но хотелось познакомить его со всей нашей сократившейся командой. Кроме того, хотелось убедиться, что Гилк может принимать сообщения на частоте дриад. Я считала, что так наша связь будет менее доступна другим телепатам. Заодно и Петьку стоило познакомить ближе с возможностями наших новых помощников.