Боровский был с помпой погребен на Красной площади, и до сих пор в Владимирской и Московской областях есть поселки имени этого большевика и польского националиста. Площадь в центре Москвы на месте снесенного храма на углу Кузнецкого Моста и Большой Лубянки носит имя Воровского и на ней стоит памятник ему. В Москве же, в Косино-Ухтомском есть проезд Воровского, а по большим и малым городам России улиц и площадей в его честь названо великое множество.
Ворошилов
Климент Ефремович Ворошилов (1881–1969) родился в Екатеринославской губернии. В молодости работал на шахте, где и вступил в большевицкую партию. В 1905 году Ворошилов возглавил в Луганске не только городской большевицкий комитет, но и совет рабочих депутатов. Он лично руководил организацией беспорядков в этом важном промышленном регионе. Однажды жандармы задержали его, но разъяренная толпа, угрожая погромами, отбила своего главаря.
После этого Ворошилов покидает родные края и перебирается в Санкт-Петербург, где знакомится с Ульяновым, Джугашвили, Калининым и другими большевиками. Одно время ездит по Скандинавии – участвует в Стокгольмском съезде РСДРП, нелегально переправляет оружие в Донбасс. Затем на съезде в Лондоне Ворошилов расширяет круг своих знакомств среди будущих вершителей судеб России.
По возвращении в Россию его арестовывают и отправляют в ссылку в Архангельскую губернию, откуда Ворошилов благополучно бежит в Баку, где занимается «экспроприациями» вместе со Сталиным. В результате Ворошилову пришлось сменить много тюрем и дальних поселений, но потом он попал под амнистию в честь 300-летия Дома Романовых. Уехал в Царицын и устроился там на оборонный завод. Вскоре началась мировая война. Многие большевики не уклонялись от мобилизации, собираясь разлагать армию изнутри. Ворошилов же решил с семьею податься в бега. Через некоторое время он всплыл в предместьях Петрограда на маленьком частном заводике и установил связь с местными нелегалами.
В февральские дни 1917 г. Ворошилов в гуще солдат запасных полков и дезертиров, заполонивших столицу. Они с радостью избирают «откосившего» депутатом Петроградского совета. Но партия решает иначе: человек, который не служил в армии, не может быть депутатом от солдат, шахтеру место в Луганске. И правда, там его встретили с радостью.
После октябрьского переворота Ворошилов снова в Петрограде – как делегат Учредительного собрания. Но работает в ЧК, ЦК, Совнаркоме, «ликвидирует» градоначальство столицы. Тем временем на Украине немецкие войска продвигаются на восток, угрожая Донбассу. Ворошилова отправляют сколачивать отряды Красной гвардии, а из них 5-ю украинскую армию, которая отступает в Россию, громя по дороге казацкие станицы. Прибыв в Царицын, остатки ворошиловского воинства слились с себе подобными. Там уже «фуражирствовал» Сталин, отбирая последнюю еду у крестьян юга. Сколотив новую армию, напоминавшую вооруженную толпу, Ворошилов вместе с Щаденко, Думенко и Буденным вели полупартизанскую борьбу с войсками Белой армии, бесславно уложив в русскую землю 60 тысяч своих соратников.
Ворошилов успел побывать за гражданскую войну и комиссаром НКВД Украины, и лидером «военной оппозиции», и членом Реввоенсовета республики. Отличился и в кронштадских расправах 1921 г. В 1924 г. он оказался в числе инициаторов постройки мавзолея Ленина. «Мавзолей должен быть импозантным зрелищем, центром притяжения всех глаз», – постановила «тройка» с участием Ворошилова. Затем мутная волна вынесла «нестроевого» Ворошилова в командующие округами, и даже в заместители военного наркома, а потом и в наркомы. Ворошилов легко отправлял подчиненных на смерть, санкционируя их аресты. Особый военный талант Ворошилова раскрылся во время финской кампании. Полумиллионная армия под его командованием завязла на финских оборонительных линиях. Сталин был вынужден снять шахтера с военной должности, но, сохраняя лицо символу строя, назначил зампредом совнаркома.
Несмотря на бравурные марши – «С нами Сталин родной / и надежной рукой / нас к победам ведет Ворошилов», его возвращение на военную должность и руководство Северо-Западным направлением в 1941 г. закончилось катастрофически – блокадой Ленинграда. Но опять Сталин его пощадил. Ворошилову поручали то формировать резервы, то возглавлять партизан, то комитет по трофеям, то вести переговоры с союзниками.
Дав ему принять вместе с собой парад победы, Сталин после войны вовсе отодвинул Ворошилова от обороны и бросил на культуру. Немало наломали они дров вместе с таким же «другом культуры» Ждановым. В 1945–1947 гг. Ворошилов был председателем Союзной контрольной комиссии в Венгрии и способствовал установлению там коммунистического режима.
После смерти Сталина Ворошилов был избран «почетным президентом» – председателем Президиума Верховного Совета СССР. Но и на этой безобидной должности Ворошилову не повезло. «Ворошиловская» амнистия в марте 1953 г. коснулась прежде всего уголовников, и по стране прокатилась волна преступности. Как активный участник репрессий 1930-х годов, Ворошилов пытался помешать Хрущеву осудить действия Сталина на XX съезде КПСС. С падением Хрущева Брежнев вернул Ворошилова в политику в качестве «живой легенды», а потом с почестями похоронил у Кремлевской стены. Улица Ворошилова есть в Петербурге, Луганск в течение многих лет назывался Ворошиловградом.
Гайдар
Аркадий Петрович Гайдар (настоящая фамилия – Голиков; 1904–1941) был сыном учителя из крестьян и дворянки. Его родители участвовали в революционных беспорядках 1905 г. и, опасаясь ареста, уехали в провинциальный Арзамас. Там будущий детский писатель учился в реальном училище и впервые опубликовал свои стихи в местной газете «Молот».
В 1919 г. он вступил в Красную армию и в РКП(б), стал помощником командира отряда красных партизан, действовавших в районе Арзамаса. Скрыв свой возраст, учился на командных курсах в Москве и Киеве, затем командовал ротой красных курсантов. Воевал на Польском и Кавказском фронте. В 1921 г. как командир запасного Воронежского полка отправлял маршевые роты на подавление Кронштадтского восстания. Летом того же года, командуя 58-м отдельным полком, участвовал в подавлении
Тамбовского крестьянского восстания. Столь высокое для семнадцатилетнего возраста назначение сам Голиков объяснял тем, что «много из высшего комсостава арестовано за связь с бандами», т. е. с повстанцами.
После уничтожения непокорных крестьян Гайдар продолжил службу в карательных частях особого назначения (ЧОН) – сначала в Тамьян-Катайском районе в Башкирии, затем в Хакассии. Здесь в зоне его ответственности оказался 2-й «боерайон», включающий в себя шесть нынешних районов на юге Красноярского края. Ему было приказано уничтожить отряд «императора тайги» И.Н. Соловьева, состоявший из местных крестьян и колчаковских офицеров. Не сумев справиться с этой задачей, Гайдар обрушился на местное население, не поддержавшее большевиков. Людей без суда и следствия расстреливали, рубили шашками, бросали в колодцы, не щадя ни стариков, ни детей. Основным объектом кровавой охоты молодого комиссара становились хакасы. В одном из хакасских сел, по рассказам местных жителей, он лично убил выстрелами в затылок более ста человек, выстроенных у края обрыва. В другом селе, взяв заложников, посадил их в баню, угрожая, что расстреляет всех, если они утром не скажут, «где скрываются бандиты». И сам наутро исполнил эту угрозу: снова выстрелами в затылок. Для выслеживания неуловимого Соловьева Гайдар вербовал агентов из местного населения, расплачиваясь за информацию дефицитной мануфактурой. Местные советские руководители постоянно жаловались на Гайдара. Например, в письме волостного исполкома, посланном с нарочным из села Курбатова в Ачинск, говорится: «Прибывший отряд сразу пустил в ход плети, которые, по нашим мыслям, должны существовать в области преданий… а не проявляться теперь при Советской власти».
Конец бесчинствам Гайдара пришел лишь после того, как он, несмотря на приказ начальства доставить пленных в штаб для допроса, лично расстрелял их, не желая выделять людей для конвоя. Командующий ЧОНом губернии В. Какоулин был вынужден признать: «Голиков по идеологии неуравновешенный мальчишка, совершивший, пользуясь служебным положением, целый ряд преступлений». Гайдар был вызван в Красноярск для объяснения; его исключили из партии, сняли с должности и направили на психиатрическое освидетельствование. Консилиум нашел «истощение нервной системы в тяжелой форме на почве переутомления и бывшей контузии, с функциональным расстройством и аритмией сердечной деятельности» (из письма Гайдара сестре Наташе 17 января 1923 г.). Пройдя курсы лечения в Красноярске, Томске и Москве, Гайдар отправляется сначала в полугодовой, а затем – в бессрочный отпуск «с сохранением содержания».
В 1925 г. он написал свою первую повесть «В дни поражений и побед». Редактор посоветовал молодому автору начать мирную жизнь, и он уехал работать корреспондентом сначала в Донбасс, а потом на Урал. Гайдар работал в местных газетах; в Перми он женился на семнадцатилетней комсомолке Лие Лазаревне Соломянской, усыновив ее сына Тимура. После публикации рассказа «Р.В.С.» к Гайдару пришло признание, и семья переехала в Москву. Но в 1931 г. жена вместе с сыном ушла от него. Причиной ухода был алкоголизм писателя.
Гайдар тосковал, не мог работать и уехал в Хабаровск корреспондентом газеты «Тихоокеанская звезда». Знавший его в это время Борис Закс писал: «Мне пришлось за мою долгую жизнь иметь дело со многими алкоголиками – запойными, хроническими и прочими. Гайдар был иным, он зачастую бывал «готов» еще до первой рюмки» И еще: «Гайдар резался. Лезвием безопасной бритвы. У него отнимали одно лезвие, но стоило отвернуться, и он уже резался другим. Попросился в уборную, заперся, не отвечает. Взломали дверь, а он опять режется. Увезли в бессознательном состоянии… При этом не похоже было, что он стремился покончить с собой; он не пытался нанести себе смертельную рану».
Душевный недуг (маниакально-депрессивный психоз на фоне хронического алкоголизма) не помешал Гайдару создать произведения, поставившие его в первый ряд советских детских писателей. Но громкий успех не избавлял его от груза совершенных когда-то преступлений. «Снятся мне убитые мною в юности на войне люди», – писал он в дневнике. Постоянные запои мешали нормальной работе.
С началом новой войны Гайдар попросился на фронт. Когда в октябре 1941 г. партизаны отряда, в котором он был военным корреспондентом, напоролись на немцев, Гайдар вскочил во весь рост и крикнул своим товарищам: «Вперед! За мной!» Это была смерть, похожая на самоубийство. Другие партизаны спаслись.
Имя Гайдара очень часто носят детские учреждения: школы, библиотеки, детские дома.
Двадцать шесть бакинских комиссаров
Официальная советская историография воспевала «подвиг двадцати шести бакинских комиссаров», якобы расстрелянных. Имелись в виду 26 деятелей созданной в 1918 г. Бакинской коммуны: чрезвычайный комиссар Кавказа, председатель Бакинского совета народных комиссаров Степан Шаумян; бакинский губернский комиссар Мешади Азизбеков; председатель Бакинского совета рабочих, крестьянских, солдатских и матросских депутатов Прокофий Джапаридзе; председатель Совета народного хозяйства Иван Фиолетов; народный комиссар земледелия Мир-Гасан Везиров; комиссар по военно-морским делам Бакинского совнаркома Григорий Корганов; народный комиссар труда Яков Зевин; председатель центральной военной власти в Баку, командир красного отряда Григорий Петров; комиссар по военно-морским делам из центра Владимир Полухин; редактор газеты «Бакинский рабочий» Арсен Амирян; редактор газеты «Известия Бакинского совета» Сурен Овсепян; заместитель председателя Военно-революционного комитета Кавказской армии Иван Малыгин; комендант города Баку Багдасар Авакян; член Военно-революционного комитета Кавказской армии Меер Басин; член Военно-революционного комитета Марк Коганов; военный работник Федор Солнцев; заместитель народного комиссара продовольствия Арам Костандян; член Военно-революционного комитета Соломон Богданов; служащий Анатолий Богданов; журналист Арменак Борян; матрос Эйжен Берг; бригадный комиссар Иван Габышев; командир кавалерийского отряда Татевос Амиров; личные охранники Шаумяна и Джапаридзе, коммунисты Ираклий Метакса и Иван Николайшвили; делопроизводитель Военно-революционного комитета, беспартийный Исай Мишне. Как видно, перед нами совершенно разные люди: и крупные большевики, и мелкие советские служащие. Далеко не все они были комиссарами. Правда, 20.9.1918 все они действительно погибли, но не от руки англичан и не так, как представлено на картине советского художника И.И. Бродского, изобразившего их расстрел. В чем же состоял их подвиг?
С марта 1918 г. в Баку и его окрестностях правил Совет, куда входили члены различных левых партий. Его исполнительным органом был Бакинский совнарком, состоявший из большевиков и левых эсеров. 28 мая 1918 г. была провозглашена Азербайджанская демократическая республика. На территории Азербайджана началась гражданская война, причем противники определялись в ней не по политическому (все они были социалисты, хотя и разных толков), а по национальному признаку: по одну сторону баррикад были в основном азербайджанцы, по другую – в основном русские и армяне. Большинство населения Баку было русско-армянским. Навстречу наступавшим на город азербайджанским войскам (численностью около 14 тысяч) Бакинский совнарком выставил Кавказскую армию во главе с большевиком-армянином Г. Коргановым. В распоряжении этого бакинского комиссара было 13 тысяч человек, 80 орудий, 3 бронепоезда, 160 пулеметов, 13 самолетов и 7 броневиков. Но противостоять азербайджанцам он даже с такими силами не сумел, и в июле 1918 г. Совнарком пригласил для обороны Баку от азербайджанцев британские войска, располагавшиеся в Персии (Иране). Те согласились, поскольку Азербайджанская республика была союзником, а точнее вассалом, Турецкой империи, воевавшей на стороне Германии против Британии. Когда азербайджанские войска подошли к Баку, Совнарком сдал власть в городе Центрокаспию (Центральному комитету Каспийской флотилии) и Временному исполнительному комитету советов.
Бывшее руководство Баку намеревалось бежать в Астрахань, находившуюся тогда под контролем красных. Однако новое правительство Баку арестовало около 30 человек (в основном – перечисленных выше комиссаров) и предъявило им обвинение «в попытке бегства без сдачи отчета о расходовании народных денег, в вывозе военного имущества и в измене». Завершив следствие, ЧК предала арестованных военно-полевому суду. Однако накануне входа в Баку азербайджанских войск подсудимых комиссаров отпустили, и те успели на последний отходивший пароход «Туркмен». Но из-за недостатка топлива пароход причалил не в Астрахани, а в Красноводске. Там бакинские комиссары были арестованы местными властями (стачечным комитетом рабочих-социалистов). Им предъявили обвинение в сдаче Баку азербайджанцам. По этому обвинению перечисленные 26 человек и были казнены – местный туркмен отрубил им головы. Английские войска не имели к этому никакого отношения – их в Красноводске в то время просто не было. Подлинную картину казни установила комиссия ВЦИК РСФСР под руководством В.А. Чайкина, опубликовавшего свой отчет в Москве в 1922 г.