Не могли же газетчики знать, что Фабиан – бледный и растерянный из-за сложившейся неразрешимой ситуации, что он перестал принимать наркотики, отчего его организм бурно протестовал и требовал возврата к медленной, но сладкой смерти. Кто же мог знать, чем служит ему широкий шарф. И в университетскую библиотеку молодой писатель зачастил не за многовековой мудростью, которая ему поможет писать талантливые работы, а в поисках решения, как избавиться от руки-садистки.
И журналисты даже в некотором роде разочаровались: какая же может быть загадка в ослепительном успехе молодого писателя, если он проводит дни и ночи в библиотеке? Нет, получается, никакой загадки. Он много читает, учится в солидном университете. Где скандалы, интриги, разоблачения? Одна скука. Как же они ошибались…
Много недель прошло, прежде чем Фабиан натолкнулся на следы некоторых изречений, показавшихся ему до боли знакомыми.
– Да, я, кажется, нашёл, откуда эти фразы. Конечно, нужно сто раз проверить. Боже мой! Неужели владелец этой руки, истинный владелец, жил так давно?!
Что же Фабиан обнаружил? Он понял, что некоторые строки из «его» романа напоминают изречения из Дьявольской Библии! Так называли «Codex Gigas», самую большую книгу Средневековья, прозванную дьявольской из-за изображения дьявола на одной из её страниц. Саму книгу Фабиан видеть не мог, так как она на тот момент хранилась в Шведской Королевской Библиотеке в Стокгольме. Написанная в начале 13-го столетия в Бенедиктинском монастыре в Подлачице в Богемии на территории современной Чехии, гигантская книга весом почти в 75 кг прошла большой путь. В 1697 году во время пожара в Шведской Королевской Библиотеке книгу удалось спасти, выбросив из окна пылающего здания, но несколько из её трёхсот десяти тяжёлых, из ослиной кожи, листов были утеряны. Неужели Фабиан натолкнулся на копии утерянных страниц? Кто знает…
Согласно средневековой легенде, один из монахов, нарушивший монастырскую клятву, был заточён в келью. Чтобы себя оправдать, он пообещал за одну ночь написать книгу, отражающую все знания человеческие, и тем прославить свой монастырь. Но, осознав ещё в середине ночи, что это невозможно (такую книгу можно было бы написать лет за тридцать непрерывного труда, не менее), он попросил помощи у дьявола, продав душу падшему ангелу Люциферу, и потому смог завершить книгу. В благодарность за услугу, монах поместил рисунок дьявола в книге на двести девяностом листе, напротив изображения райского царства.
Фабиана интересовало, где можно найти записи об этом монахе, сохранились ли его изображения и где покоятся останки. В каких-то записях упоминалось имя Германа-отшельника. Возможно, именно он писал Дьявольскую Библию. По найденным сведениям, большая часть книги была написана на латыни. Неужели рука принадлежала этому монаху? Но она оставляла в мансарде записи на испанском. Наверное, надо искать среди испаноязычных монахов-переписчиков.
Фабиан подолгу засиживался в библиотеке. И не в одной. Он искал ответа на свой вопрос: почему рука стала «существовать» самостоятельно? И не находил. Пока… Поиски среди испанских монахов-переписчиков ни к чему не привели. Связь с эпохой написания Дьявольской Библии была утеряна. Фабиан «перенёсся» в более позднюю эпоху. Его интересовали рукописные работы. В первую очередь он хотел разобраться с недавней историей и стал изучать письма 18—19-го веков.
Письма в домарочный период, с целью экономии бумаги, писались вдоль и поперек. Это были так называемые письма крест-накрест. Он старался внимательно их просматривать. Крутил во все стороны. От нервного напряжения у Фабиана дрожали руки, его руки. Когда Фабиан понял, что просидел столько часов без особой пользы, он решил всё-таки перейти на более старые и серьёзные документы прошлого: на пергаментные манускрипты. И опять не находил того, что могло пролить свет на историю его руки-компаньонки. Тогда ему ничего другого не оставалось, как приступить к изучению наличествующих в библиотеке палимпсестов. Так назывались переработанные пергаменты. Под новым слоем рукописного текста еще можно было прочесть первоначальный текст, как бы тщательно он не был соскоблен и смыт. Фабиан с большим трудом вчитывался в полустёртые строки. Текст был написан на испанском языке. Причём Фабиану не удалось чётко определить, к какому историческому периоду принадлежит написанное. Зато он смог прочесть на одной из страниц о руке «владыке». Именно она определяла, что наносить на пергамент, а не её владелец.
*Стихотворение Фриды Шутман
После прочтения этих строк, Фабиану показалось, он что-то припомнил, и он снова обратился к старым письмам. Он просидел в библиотеке весь день. Всё это время он не пил и не ел. Казалось, что он весь превратился лишь в глаза, которые, в свою очередь, стали окулярами микроскопа. Ничто ему не мешало заниматься поисками в тот день, даже его рука-компаньонка неподвижно грелась на груди.
Фабиан вспомнил, что в каком-то из писем видел упоминание о владыке.
– Надо снова поискать среди писем конца восемнадцатого, начала девятнадцатого века, возможно, я что-то упустил…
И снова письма крест-накрест, и снова лёгкое дрожание рук. Он просмотрел одну пачку писем, датируемых восемнадцатым веком. Ничего не нашёл. Потом взялся за письма начала девятнадцатого века. Опять ничего.
– Где-то я видел слово «владыка», но в каком письме?
Фабиан впервые за несколько часов оторвался от текстов и поднял голову. В читальном зале царил полумрак. Людей уже не было. Лишь в одном углу библиотекарша возилась со старинными фолиантами, недовольно поглядывая в сторону молодого писателя.
– Скоро пора уходить. И библиотекарь уже злится. Очень болит голова. Наверно, сегодня больше ничего не отыскать.
Но, опустив глаза на очередное письмо, Фабиан увидел заветные строчки: «Рука-Владыка царствует над миром…». Они были написаны довольно чётко, причём красными чернилами поперёк основного чёрного текста письма.
– Я нашёл! Я нашёл!
От торжествующего крика Фабиана рука на груди зашевелилась, а библиотекарша демонстративно откашлялась. Фабиан переписал себе все интересующие его данные об отправителе письма. Потом он несколько раз перечитал письмо вдоль и поперёк. Лишь после этого выписал нужные строки из палимпсеста.
Возвращая письма и манускрипты библиотекарю, он извинился за то, что заставил долго ждать. Уставший и голодный, но очень довольный, Фабиан побрёл домой, в свою мансарду. В голове у него набатом звучали два слова: «Рука-Владыка».
Фабиан продолжал поиски. Конечно, он не был настолько наивен, чтобы не понимать, что поиск не может ограничиваться считанными библиотеками и документами. Но у него уже была зацепка. Пусть даже как начинающий писатель, Фабиан пытался разобраться не только в происходящих событиях, но и хотел понять, что же им предшествовало. Он ничего не отрицал, он был готов ко всему. Если рукой управляет колдун, то кто он, и где он. А, главное, может ли он расколдовать её и забрать назад. Если рука проклята, то как снять с неё проклятие и вернуть истинному владельцу. Если рука – творение неизвестного гения, пусть он даст команду, и она вернётся к нему. Если рука – порождение внеземной цивилизации, пусть она, эта цивилизация, «отключит» её и заберёт в космические дебри. Если… Фабиан обладал достаточной силой воображения, позволяющей ему продолжать список причин до бесконечности. Но он хотел найти лишь одну причину – единственно верную.
Порой ему даже было жалко руку-компаньонку-удавку. Ему казалось, что она вот-вот врастёт ему в грудь или шею и станет ещё одним органом, только паразитическим. Он не хотел признать, что она достойно компенсирует его серое вещество, которого либо недостаточно, либо оно ещё «не работает» с максимальной отдачей. Правда, кроме писательского дара, рука служила Фабиану своего рода вшитой капсулой законченного алкоголика. Он настолько её боялся, что перестал применять наркотики. Ему казалось, что во время его отключений и галлюцинаторных «концертов» рука сможет сделать с ним всё что угодно.
– А что, если рука перестанет во мне нуждаться?
Фабиан замечал, что в холодные дни рука с удовольствием греется на старой облупившейся батарее в мансарде. Легко соскакивая с шеи, она в два прыжка достигала батареи. Потом она начинала крутиться и моститься, как домашняя кошечка. Найдя удобное положение, рука, крепко обхватывая жаркие коленные изгибы железной ветеранки, застывала. «Хоть бы она изжарилась вместе со всеми своими тайнами и причудами», – думал Фабиан, поглядывая на руку и растирая свою горемычную шею.
Фабиан панически боялся, как бы кто-нибудь не увидел руку. Если ему не удавалось избавиться от непрошеного гостя, он прибегал к хитрости. Найдя в какой-то старой коробке вязаные перчатки, он с нарочитой небрежностью бросал их на батарею. Этот трюк помогал ему избежать лишних вопросов, ведь издали рука напоминала светлую перчатку. Проблемы возникали, когда рука задумывала пошутить. Она могла соскочить с батареи и начать подбираться к сидящему гостю. Фабиан в таких случаях сильно нервничал и пытался отвлечь внимание гостя от пола. Если гость всё-таки что-то замечал, хозяин мансарды уверял, что это ему привиделось, пятился задом к батарее и незаметно сбрасывал перчатку.
– Что это на полу сейчас промелькнуло? Крыса, что ли?
– Да нет, это моя перчатка слетела с батареи. Вон она на полу валяется. Наверно, я её случайно сбросил.
Как правило, гость соглашался с версией хозяина. Незаметно вздыхая, Фабиан пытался следить за рукой. Во время таких визитов она себя вела, как игривый котёнок.
Фабиан мысленно недоумевал:
– Ничего не понимаю, чья же это рука. То она игрива, то – коварна. То она пишет, Бог или чёрт знает, откуда черпая вдохновение и информацию. Господи! Помоги разобраться! Помоги!
Фабиан почему-то был уверен, что «его» рука не принадлежала знаменитому писателю Мигелю Динасу, отрубившему себе руку, как об этом твердила жёлтая пресса.
– Конечно, эта рука явно связана с человеком пишущим. Но что-то здесь не так. Бросить своего хозяина? Возможно, даже убить его? Зачем? Где логика? Ах, да, у руки нет мозгов, какая же логика без мозгов? А так писать, чтобы заинтересовать нынешнего ленивого читателя? Это называется, нет мозгов?
Фабиан не прекращал поисков. Иногда он просто садился и наблюдал, как рука строчит на белом листе бумаги. Лист за листом ложились, как падающая осенняя листва.
– Хорошо, у руки нет головы. Но что же ею движет, к ней должен поступать от кого-то или чего-то импульс. Мы же не в средневековье живём. Всё-таки почти в конце двадцатого века. Вот, поговаривают, что скоро в каждом доме будет вычислительная машина. Тогда можно будет многое вычислить. Бытовой компьютер. Любопытно. А сколько этот прибор будет стоить? А поможет ли он писать книги? Ха-Ха-Ха… А заменит ли он библиотеки?
Парень устраивался удобнее на своей кровати и начинал мечтать. Что ж, это занятие было намного интереснее дозы наркотика. Фабиан решил приглядеться к руке внимательнее.
– Что же получается: я ищу информацию о руке, а её толком ещё и не рассмотрел. Надо разобраться, что там у неё на ладони. Как бы ненавязчиво развернуть руку и посмотреть, что в ней интересного.
Фабиан стал теперь уделять внимание и оккультным наукам. Хиромантия! Он начал изучать книги по хиромантии. Как же это оказалось интересно и загадочно; находить связь между линиями и холмиками ладони с судьбой человека. Оказывается, по определённому рисунку линий можно рассказать о человеке практически всё! Фабиана заинтересовали же данные о связи рисунка ладони с писательской и философской деятельностью. Он старательно пытался найти в «своей» третьей руке писательскую «вилку». Но то ли её не было, то ли рука непрерывно шевелилась, когда парень хотел её перевернуть «на спину» как маленькую черепашку.
При всей своей ненависти и отвращении к руке, Фабиан продолжал пользоваться плодами её труда. Он часто задумывался о своей судьбе. В своих мыслях он представлял себя чужим, посторонним человеком. И всячески осуждал. Но, с другой стороны, он начинал яростно защищать себя:
– Почему люди стараются разделить всё и всех на белое и чёрное? Это только в сказках есть плохие и хорошие, умные и глупые, добрые и злые… А в действительности личности отражают лишь оттенки серого цвета. Я не хуже и не лучше других. Судьба преподнесла мне зловещий «подарок». Как же не воспользоваться им? И не надо думать, что если о ком-то отзываются в сером цвете, то это всегда означает серость, безликость, неопределённость. Серый в действительности – ещё тот попугай… Конечно! В нём совмещаются красный, зелёный и синий цвета…
Фабиану вдруг припомнилась страница «его» книги. Разговор вели два друга, два просвещённых мужа, Иоганн и Себастьян:
И: Вечность… Какое ёмкое и страшное слово… Загадочное слово… Что мы, люди, подразумеваем под ним? Вечность… Хочу ли я заглянуть в неё? И могу ли я… Осмелюсь ли я? Вечность… Почему мы всегда усложняем свою короткую жизнь, растрачивая её на пустяки…
С: А, может, это совсем не пустяки? Может, вся наша жизнь и есть часть того, что ты называешь вечностью. Иоганн, ты уверен, что хочешь соприкоснуться с вечностью?
И: Я хочу «увидеть» вечность! И, как ты говоришь, соприкоснуться. Кто мне это запретит? Бог? Чёрт? Почему я не могу этого сделать ещё при жизни? Или надо сначала умереть, чтобы заглянуть в вечность?
С: Глупости. Если хочешь заглянуть в вечность, загляни в себя.
И: Что же я такое, букашка, пылинка во Вселенной. Да я ведь ничто по сравнению с бесконечным космосом.
С: Неправда! Мы все одинаково важны, вне зависимости от размера, формы, веса.
И: А наше сознание? Оно, по-твоему, ничего не значит? Да если бы не оно, как мы могли бы себя осознавать? И не только себя, а всё, что нас окружает? А!? У тебя есть ответ? Нет… Вот, Себастьян, к чему приводит твой бездушный материализм.
С: При чём тут сознание, разве ты не понимаешь, что каждая клетка твоего тела состоит из того же вещества*, из которого состояла Вселенная во время Большого взрыва? Каждая молекула и атом состоят из тех же частиц, что и миллиарды лет назад. Эти частицы постоянно циркулируют по нашей планете, а пришли они все из космоса.
* бесконечной плотности и температуры.
И: Себастьян! Я очень ценю твою эрудицию, но, согласись, без сознания человек не смог и не захотел бы изучать окружающий его мир. А, может, и нет никакого окружающего мира, а есть только внутренний мир, и он бесконечен и вечен.
С: Так я же про то и говорю. Вселенная – это мы сами. Мы – её неотъемлемая часть. Иоганн! Внешний мир и внутренний не может быть пустым, он состоит из вещества, а оно вечно. Ты помнишь со школьных лет тему о круговороте веществ в природе? Через нас с воздухом, пищей, водой, радиацией проходит вся Вселенная, причём не раз… Поэтому ищи ответы на вопросы внутри себя. И сознание тоже продукт вещества, его нет на голом месте.
И: Так можно договориться до того, что всё то, что мы ощущаем или не ощущаем, существует в нас. Если мы – это бескрайняя Вселенная, то мы и есть Бог, а Бог есть мы. И что ещё удивительнее, что не только мы есть Бог, а и любая травинка и букашка тоже и Бог, и Вселенная вне времени и пространства.
Фабиан очень волновался. Он не понимал, что с ним происходит.
– Где я? Что за шутки? Как жарко…
Он находился в пустыне. Раскалённый желтый песок расходился во все стороны волнами, напоминающими верхнее нёбо во рту. Появилось странное видение. Слон на очень длинных и тонких розовых ногах, как у фламинго, приближался к Фабиану. Как ни старался Фабиан ничему не удивляться, всё же он отметил про себя, что слон не отбрасывает на песок тени.
– Где-то я уже видел таких слонов? А, да, конечно же, это слон из фантазий Дали. И что теперь? Этот слон и эта пустыня – плоды моего воображения? А я – святой Антоний из картины Дали? Крест… Где мой крест… У меня ничего нет. Мне нечем защитить себя от искушений и наваждений. Слон уже близко. Это сон, только сон. Но как всё вокруг реалистично…