– Ну, что, мальчики, – ухмыльнулся Камински. – На вашем месте я бы угостил командира пивком. Чтобы служба не была насквозь унылой и беспросветной.
«Вот жлобяра» – усмехнулся про себя Витька, но вслух, широко улыбнувшись, отозвался:
– Нет проблем, сэр!
Гюнтер, видимо, подумал то же самое, молча кивнул и протянул бармену карточку. Взяв банки, они устроились за столиком у окна. С наслаждением потягивая пиво, Витька задумался. Похоже, что он угодил, что называется, из огня да в полымя. Будучи очень наблюдательным, Виктор многое успел увидеть и услышать, пока добирался до Фресно на автобусе. Война между коренным населением и «бледнолицыми», которых все почему-то звали «изгоями», по сути, шла к финалу. Изгои дрались ожесточённо, однако, их медленно, но верно, теснили к океану. Высказывались, к тому же, довольно уверенно, слухи о том, что в конфликт вот-вот вмешается Коалиция.
Финал, как обычно, оказался верен себе. Он помог другу и, одновременно, оказал кому-то услугу здесь. В этом Витька уже не сомневался. Он достаточно хорошо знал мир криминала, хотя всегда находился, только где-то рядом, но не пересекаясь. Бесплатных пирожных не бывает. Не верь, не бойся, не проси. Витька попросил. И то, что Финал был ему обязан, ничего не меняет. Такие правила игры. Он вдруг кожей почувствовал, как вокруг что-то изменилось.
Виктор поднял глаза на сержанта – тот сидел чуть напряжённо, глядя куда-то в сторону. Незаметно проследив за его взглядом, он увидел высоченного негра в яркой гавайской рубахе и солнцезащитных очках, сидевших чуть неровно на перебитом носу. Сидя за соседним столиком, чернокожий так же пристально, глядел на них через дымчатые стёкла. Точнее, пялился он на Камински. И, хотя самих глаз не было видно, тяжёлый взгляд ощущался почти физически. Эта молчаливая дуэль продолжалась минуты две. Потом он встал и вихляющей походкой подошёл к их столику.
– Привет, сержант!
– Привет, – ровным голосом отозвался тот. – Тебя ещё не пристрелили?
– Не дождётесь, – негр оскалил в улыбке белые зубы. – А вот вам скоро конец, белые братцы. Думаешь, я не знаю, что вы задумали отсюда свалить?
– Куда свалить? – таким же нейтральным тоном поинтересовался Камински.
– Как? – захохотал чернокожий. – Даже тебя, верного пса, не поставили в известность?! Вот, здорово! И после этого вы удивляетесь, что с вами уже никто не хочет иметь дела?
Запрокинув голову, он демонически захохотал. Витьке вдруг очень захотелось врезать ему в челюсть. Сержант, видимо, испытывал сходное желание. Потому что его собеседник, поймав их взгляды, подался назад. Быстро сунув руку под рубаху, он положил руку на торчащий из-за пояса мощный излучатель.
– Не советую, снежки. Ты же знаешь, сержант, как я стреляю, – он злорадно оскалился.
– Знаю, – спокойно кивнул Камински. – Ну и что?
Внезапно, увидев что-то на улице, негр сделал шаг назад. Перемахнув барную стойку, он ловко, словно ящерица, нырнул в дверь подсобного помещения. На заправку въезжала машина военной полиции. Через несколько секунд за кафе взревел мощный двигатель и за окном пронёсся чёрный «Рено-Электра» последней модели.
– Старый знакомый? – поинтересовался Гюнтер, кивнув вслед умчавшемуся автомобилю.
– Террорист, – кивнул сержант. – Бывший солдат моей роты Азер Aззам. Когда началась вся эта вакханалия, дезертировал и занялся своим бизнесом. Наркота, оружие… в общем, весь джентльменский набор. Однажды, по старой памяти, и в родную оружейку сунулся – запас обновить. Парнишку-дневального, как поросёнка, зарезал. Вот, тогда я ему фейс и подрихтовал. Только, ушёл, тварь, прямо из тюрьмы. Теперь спит и видит, как мне кишки выпустить.
Глава 2. Чем дальше в лес, тем больше головной боли
Солнце палило немилосердно. Ровные ряды деревьев, обещавшие благодатную тень, остались далеко в стороне. Только ветерок, носившийся на открытом пространстве, остужал разгорячённые тела морпехов. Ничего нового, обычные будни армейской жизни.
– Джамп!
Витька сорвался с места. Полоса препятствий, как ни странно, всегда ему нравилась. Живёт что-то внутри мужчины, уцелевшее от влияния цивилизации. Нравилось ему рывком перебрасывать себя через двухметровый забор, взлетать на бревно, нырять в объятый пламенем «лабиринт»…
Он стоял, переводя дух, когда к нему подошёл Эрих Гюнтер, с которым они вместе пришли в подразделение «S7». Крепкий тридцатилетний немец пришёлся ему по сердцу своим прямым несгибаемым нравом. Ради этого он терпел и его упрямство, и ужасающую педантичность. Что, впрочем, не мешало Витьке постоянно над этим подтрунивать. Эрих не обижался, пытаясь в меру умения огрызаться тяжеловесным тевтонским юмором. Главное, что он оказался надёжным товарищем.
Когда Эдгар Круминьш, привыкший верховодить в казарме, попытался «качнуть права» новичку, Эрих был в душевой. Витька вырос на улице, разборки были ему не в диковинку. Он хорошо знал, что такие мелкие «фюреры» признают только один аргумент – силу. Что бы там не вещали комнатные теоретики от социологии и педагогики, факты – самая упрямая в мире вещь. И они бьют тезисы о силе убеждения словом с такой же лёгкостью, с какой уличные хулиганы пинают указанных теоретиков, если те, в силу какого-то недоразумения, высовываются из уютного кабинета в реальный мир. А дальше всё по накатанной схеме: разбитые очки, размазанная по бледному лицу красная «юшка» и издевательское улюлюканье в спину теоретика.
Не зря, ох, не зря в буддизме первым стоит «путь меча», а уж потом «путь мысли» и «путь духа». Восточный менталитет, несмотря на кажущуюся оторванность от мира сего, крепко стоит обеими ногами на грешной земле. В самом деле, как вы можете высказать свою мысль, если любой недоумок, который трём свиньям есть не разложит, может заткнуть вам рот, потому что у него кулак здоровее? Витька такого рода комплексами не страдал, отнюдь. Свою точку зрения он научился отстаивать раньше, чем впервые взял в руки ридер.
– Чего уставился? – грубо спросил его вернувшийся из караула латыш.
– Что хотел? – безразлично спросил Витька, понимая, что потасовки не избежать.
К белобрысому здоровяку уже подтягивались два таких же бугая, похожих, как две груши с одной ветки, и чернявый атлет явно кавказской наружности.
– Что, мы тебе не нравимся? – угрожающе спросил один из близнецов.
– А ты хочешь мне понравиться? – ухмыльнулся Витька, мысленно прикидывая диспозицию.
Она была не очень удобной, поскольку его кровать находилась в углу казармы. А, стало быть, и возможности для манёвра невелики. Неизвестно, сколько бы ещё зубов потерял Витька, в довесок к тем трём, которые он так и не успел вставить, если бы из душевой не появился Эрих с полотенцем через плечо. Мгновенно оценив ситуацию, он, не тратя времени на разговоры, подхватил два тяжёлых табурета, шагнул вперёд и обрушил их на бритые затылки близнецов. В ту же секунду полотенце Гюнтера перекрыло кислород сыну гор и тот, с набрякшим от крови лицом, судорожно засучил ногами.
Витька, не теряя времени, точным ударом в челюсть отправил задиру в нокаут. Гюнтер тоже не стал тратить слова зря. Ударив кавказца ногой под колено, он добил его ударом кулака в голову.
– Свиньи! – коротко бросил Эрих и, небрежно переступая через распростёртые тела, направился к своему шкафчику. Примерно минуты через полторы побеждённая сторона начала подавать первые признаки жизни. Появившийся сержант подал команду «Выходи строиться!» и выяснение отношений было отложено до лучших времён.
…– И какого лешего тебя понесло на этот скотный двор? – Витька искренне недоумевал.
В кои-то веки, получили увольнительную и вместо того, чтобы заглянуть в приличное заведение, потащились на окраину этой убогого городка. Но пунктуальный немец стремился к точному выполнению поставленной цели.
– Мне нужно на ярмарку, – без лишних эмоций пояснил Эрих.
Они шли по боковой «аллее». Загоны для скота, несмотря на то, что располагались среди зелени, воздуха отнюдь не озонировали. Достойным музыкальным сопровождением к этому амбре служило мычание, блеяние и кудахтанье.
– Я не люблю этот «эрзац», пойми, – Гюнтер поддел большим пальцем поясной ремень. – Настоящее снаряжение из бычьей кожи можно купить только здесь.
– У богатых свои причуды, – пожал плечами Витька. – О, смотри, не мы одни тут говно топчем.
– Где ты тут увидел говно? – простодушно удивился Эрих.
Проследив за взглядом товарища, он увидел двоих солдат, одетых в форму их подразделения.
– А, это новенькие, – кивнул он. – Камински вытащил их из «эм-пи». Русские, вроде.
Те, о которых шла речь, общались с гадальщиком в национальном костюме индейца. Черты его лица доказывали, что это не очередной ряженый самозванец, а натуральный сын одного из племён, издревле владевшие этими землями. Последний, склонившись над рукой одного из них, водил по ней пальцем, что-то тихо приговаривая.
– Из «эм-пи»? – удивился Витька. – Знакомые его, что ли?
– Нет, – покачал головой Эрих. – Но они умудрились накостылять в местном баре шестерым нашим – Эдгару энд компани.
Голос немца сочился сарказмом. После памятной «разборки» он, не удержавшись, устроил задирам моральное «аутодафе». Прилюдно напомнил агрессору, чем его предки занимались в своей нынешней столице в благословенные времена немецкого владычества. Круминьш и его верные близнецы, слушая размеренную речь Гюнтера, меняли цвета, как спятивший хамелеон.
Однако экскурс в прошлое был неоспорим, лишний раз подтверждая неприятную для них истину. Даже такая непостоянная дама, как история, была на стороне немца. Это унижение проходило на глазах всей казармы, но ни один из них не рискнул вякнуть что-то против. Поскольку Эрих успел показать, что способен не только на разговоры. Кроме того, рядом откровенно скалил щербатые зубы Витька. Весь его вид красноречиво говорил, что он только и ждёт первого возражения.
Остальной личный состав совершенно не возражал против этой выволочки. Иные проявляли своё одобрение явно, кто-то – в глубине души, но сочувствующих не обнаруживалось. Белобрысый и его свора уже достали всех. Чернявый Арслан, вечный «хвост» Эдгара, сидя в сторонке, голоса не подавал, радуясь, что никто не вспоминает ни про него, ни про его историческую родину.
…Генерал «от плаща и кинжала» Корсаков Антон Филиппович задумчиво грыз кончик авторучки. Кондиционер разгонял по кабинету волну прохладного воздуха, а за окном плавился от жары асфальт. Но и это сейчас его мало радовало. Ну, не любил он чувствовать себя дураком…. А приходится иногда. Как на вчерашнем совещании у Главы Коалиции. Директор Комитета Общей Безопасности попросил отчёта по операции «Аттракцион». О том, что на внедрение в подразделение MEU направлены два его лучших сотрудника, он доложил ему и Главе приватно. При этом он, конечно, не забыл упомянуть, что операция по внедрению проведена безукоризненно. Что называется, без сучка, без задоринки.
Когда совещание было закончено, генерал-майор Корсаков поднялся со своего места.
– Останьтесь, Антон Филиппович, – негромко сказал ему Рихард Лейсле, возглавлявший Коалицию последние четырнадцать лет.
Пикантность была в том, что родился и вырос он в России, приняв германское гражданство уже в двадцатилетнем возрасте. Несмотря на то, что Корсаков отлично говорил по-немецки, Глава предпочитал говорить с ним по-русски.
Безопасник Гирш Якоби, хотя и родился в Израиле, русским языком владел ничуть не хуже. Просидев пять лет резидентом в Одессе, он был, в конце концов, арестован русской контрразведкой. Ему крупно повезло, поскольку, во имя высших государственных интересов, было решено обменять его на русского разведчика. Так, по иронии судьбы, Гирш Якоби и Антон Корсаков впервые встретились в открытом море близ порта Анталья, где и производился этот обмен. Спустя много лет они встретились в Конференц-зале Коалиции, и воспоминание о «делах давно минувших дней» стало у них дежурной шуткой.
Рихард Лейсле, заложив руки за спину, прошёлся туда-сюда перед столом, за которым сидели разведчики.
– Антон Филиппович, когда твои парни последний раз отмечались?
– Две недели назад у них была встреча с личным агентом господина Якоби, – спокойно ответил начальник Отдела Анализа и Прогнозирования. – Полагаю, что вам об этом известно больше. Я-то получил только короткий отчёт.
– Ну, я знаю немногим больше вашего, – нехотя признался Рихард. – Друид связался со мной по ближней космической связи. Откуда он говорил, не лукавя, скажу, сам не знаю. Дело в том, что Друид не мой личный агент, он «вольный стрелок».
– А-а, – понимающе протянул Корсаков.
«Вольный стрелок» – это так называемый неконтролируемый агент, который сотрудничает добровольно, но до тех пор, пока сам считает нужным. Большая редкость в разведке, к слову сказать. Кто же станет сотрудничать с человеком, чьё сердце не лежит в вашем личном сейфе? Кот, гуляющий сам по себе! Для «стрелков» делалось исключение лишь потому, что информация, поставляемая ими, была сверхценна. Такую порой добыть не сможет и целое подразделение штатных разведчиков. Главное их неудобство заключалось в том, что иногда, в самый неподходящий момент, «стрелок» мог неожиданно «оборвать концы» и уйти.
Трудно, конечно, представить себе такое при имеющемся, на сегодняшний день, уровне техники. А, потому, отношение к этим людям было суеверным, где-то, даже, мистическим. Любой профессионал согласится, что сотрудничать с разведкой, оставаясь вне её поля зрения, без помощи нечистой силы невозможно по определению.
– Что он сказал? – настойчиво спросил Лейсле. – Постарайтесь вспомнить подробнее.
– Мне нет нужды вспоминать, – слегка уязвлённо отозвался Директор и щёлкнул пальцем по браслету.
– Привет, это Друид. Наши подопечные вышли на связь. Натурализация их прошла нормально, – послышался спокойный, с едва уловимым акцентом, голос. – Я их видел на ярмарке скота. Средства связи переданы. Они высказали предположение, что может потребоваться дальняя космическая связь.
– На основании чего? – перебил его голос Якоби.
– Откуда я знаю? – безмятежно отозвался голос. – Хотя догадаться нетрудно. Космодром Ванденберг на территории, контролируемой подразделением. Полагаю, Ваши аналитики предусматривали такую возможность?
– С небольшой долей вероятности.
– Она гораздо выше, – в голосе агента прозвучали менторские нотки. – Простите, я свяжусь позже.
Послышался лёгкий щелчок и наступила тишина.
– А что по другим источникам? – голос Главы выдал лёгкое недовольство.
– По моим данным, – спокойно сказал Корсаков. – Оба сотрудника находились под визуальным наблюдением. Практически постоянно, вплоть до посадки на крейсер. Мне, правда, до сих пор непонятно, почему Аэрокосмический Комитет выпустил корабли за пределы системы.
–А зачем их задерживать? – усмехнулся господин Рихард. – Возись потом с ними. Баба с возу, кобыле легче! Так, ведь, у вас говорят? Хорошо. Вы свободны, господа.
Спускаясь по лестнице, застеленной красной ковровой дорожкой, Корсаков пытался понять, что именно его насторожило в последнем ответе Главы? Такое впечатление, что какая-то лёгкая недосказанность повисла в воздухе. Вот и коллега идёт рядом, явно что-то обдумывая. Ох, похоже, не один он подвержен сомнениям…
В приёмной дремал в кресле референта ветеран отдела Павел Федосович. Когда-то старшина авиадесантных войск Кратов оказался, вместе с молодым лейтенантом из разведки, в ситуации, именуемой в обиходе «безвыходной». Они тогда уцелели, в основном, благодаря «оперативному чутью» и опыту матёрого старшины.