– Прости, Эм, но я не могу, – сказал я. – Не могу уехать. Да и не хочу. Единственное, о чем жалею – что ты не рядом.
– Джей, ты ненормальный, и за это я тебя люблю еще сильнее, – серьезным тоном ответила Эмили и добавила: – И все равно, будь, пожалуйста, поосторожней.
Я пообещал, и мы попрощались. Я бесцельно послонялся по дому еще довольно долго, потом выглянул в окно. Мне не хотелось сидеть дома, к тому же я не знал, что творится в городе. Несмотря на то, что Нил не приглашал меня сегодня зайти, я решил, что схожу прежде всего именно к нему – во-первых, порасспрашиваю Дэвида, и во-вторых, Сьюзан, наверняка, в курсе последних новостей. Если таковые есть.
Дверь мне открыл Тоби. Выглядел он подавленным и даже не заикнулся насчет моего вчерашнего обещания поиграть в прятки.
– Папа в комнате, а мамы нету, – сказал он, впуская меня в дом. Он сразу же убежал куда-то, предоставив мне самому пройти и искать Карвера. Тот сидел в гостиной в полном одиночестве. Увидев меня, он жестом пригласил меня сесть в кресло, затем поднялся и пошел на кухню. Через несколько минут принес две чашки кофе на маленьком подносе. Я заметил еще вазочку с крошечными пирожными или печеньем. Карверы всегда отличались гостеприимством, подобное было выработано у них почти до автоматизма.
– Можешь добавить сахар, а мне и так сойдет, – пояснил он. Отпил большой глоток и добавил, глядя куда-то в сторону: – Извини, что сегодня не пригласил тебя зайти к нам – не подумал. Хорошо, что ты зашел. Сью пошла к Донованам, помочь девочкам.
У Ридли было две дочери меньше двадцати лет, и раз он уехал в город, то все оставалось на них, а миссис Карвер была не из тех, кто оставалась в стороне в таких ситуациях.
Я сел, но пить кофе не стал. Почему-то не хотелось.
– Нил, ты что-нибудь понимаешь? – спросил я.
Он покачал головой.
– Всем не по себе, никто ничего не знает и не понимает. И я тоже. Я хотел поговорить с девочками Ридли, но они совершенно невменяемые, повторяют одно и то же, что мама была здорова, что она завтра собиралась поехать в Ланкастер, что… А-а, да ладно. Был человек – и нет человека.
– Было три человека – и нет трех человек, – поправил я.
Нил посмотрел на меня, словно видел впервые в жизни, и нервно отхлебнул.
– Это ты верно заметил.
– Слушай, а Флойд что говорит? В конце концов, полиция не может оставаться в стороне от всего этого – слишком все странно.
– Ничего он не говорит. По крайней мере, я не курсе. Я знаю, что он сообщил о случившемся властям штата, но тут ведь вот что интересно: следов насилия нет, признаков отравления или чего-то в этом роде нет, причин для расследования по факту тоже нет.
– Чушь какая-то! Ведь должна быть причина, по которой три вполне здоровых человека вдруг «получили» по сердечному приступу.
Нил рассеянно кивнул.
– Может, она и есть, только мы не знаем. И возможно, что не узнаем.
Я встал. Мне хотелось поговорить с внуком Макферса.
– Ты посиди пока здесь, ладно? Я сейчас.
Дэвида я нашел вместе с Тоби на заднем дворе. Они безуспешно пытались починить качели и тут же накинулись на меня с просьбой им помочь. Качели были старые, крепились на широкую ветку дерева, и чтобы их исправить, нужны были новые валики и кронштейны. Я подозвал Дэвида к себе и задал несколько интересовавших меня вопросов. Однако с тем же успехом я мог бы этого не делать, потому что он ничего толкового мне не сказал, точнее, ничего он и не знал. Дедушка ни на что не жаловался, лекарств не принимал, снотворного тоже, а днем ложился отдохнуть почти всегда. Двумя днями ранее у Дэвида был день рождения, и Макферс ездил с внуком в Нью-Йорк на поезде из Ланкастера, весь день развлекались, сделали несколько покупок. Макферс заказал в Ланкастере для внука скутер, который должны были прислать на этой неделе. Ничего не предвещало того, что случилось потом.
Я вернулся в гостиную. Нил сидел на прежнем месте, только кофе в его чашке уже не было. Вместо него перед Нилом стояла бутылка виски и стакан с остатками. Я внутренне покачал головой. Если так пойдет дальше, Сьюзан будет очень недовольна.
– Нил, тебе нехорошо? – спросил я.
Он повернулся ко мне.
– Сегодня часа два назад приходил Филандер, говорил всякую чушь насчет прошлых грехов и наказания, – проговорил Карвер, задумчиво глядя на стакан в руке. – Верится во все это, конечно, с трудом, а вдруг это правда?
– Нил, не болтай глупостей, – возразил я. – Если бы даже подобное существовало, то кто определяет масштаб греха и масштаб наказания, а? Кто? И как?
– А я почем знаю? – резко вскрикнул Карвер. Похоже, что он, действительно, не в себе.
Часы на стене звякнули, я посмотрел – они показывали ровно восемь. Мне почему-то стало неуютно в обществе Нила, но я боялся уходить. Мало ли что, а у него было очень нехорошое настроение, вполне мог напиться. Вряд ли от страха, но что-то с ним не так. Где же Сьюзан? Если бы она пришла, я мог бы со спокойной душой уйти, а так мне приходилось сидеть и смотреть, как мой добрый знакомый превращается непонятно в кого.
– Нил, хватит пить, давай лучше поговорим. – Я старался, чтобы мой голос звучал как можно тверже, но в то же время не наставительно. – Что бы здесь не происходило, для этого есть вполне рациональное объяснение. В любом случае, с чего тебе вот так раскисать, дружище?
– Ты это Макферсу скажи, – глухо отозвался он. – Или Кейт Донован.
Я не знал, что возразить, потому промолчал, только встал и унес бутылку виски обратно в бар. Нил даже не обратил на это никакого внимания. Он достал сигарету и нервно закурил. Я как раз возвращался, чтобы сесть обратно в кресло – я твердо решил дождаться Сьюзан и узнать, что происходит в городе, как со двора раздались шаги, а через несколько мгновений, она вошла в дом.
– Привет, Джей, – бросила она и устало опустилась на диван. – Что за день! Девочки Ридли совсем расклеились.
Она вдруг обернулась ко мне:
– Почему молодежь такая хилая? Пыжатся, пыжатся, а как что-то происходит, напоминают кучку напуганных детей?
Я улыбнулся.
– Ты это у меня спрашиваешь или так просто?
– Сью любит задавать риторические вопросы, – добавил Нил. – Тебе налить чаю?
Она покачала головой, добавив, что напилась сегодня и чаю, и кофе на ближайшие несколько дней.
– Я ушла, когда позвонил Ридли и сказал, что уже в дороге, – сказала она. – Не знаю, когда привезут обратно Кейт, когда похороны, тоже не знаю.
Мы с Нилом молча выслушали это, хотя никто из нас не спрашивал такого. Сьюзан устало поднялась:
– Ладно, пойду – соображу что-нибудь мальчишкам поесть.
Когда она вышла, Нил предложил мне выпить пива, но у меня были иные планы на вечер. Я тронул его за рукав:
– Не сегодня, хочу переговорить со Стивенсом и Флойдом. Мне надоело ничего не знать, – добавил я. – Пойду, постараюсь их отыскать.
Нил покивал головой, пожелал мне удачи и вернулся в гостиную.
Я же вышел от него и быстрым шагом направился к себе домой. Придя к себе, я захватил ключи от машины и пошел в гараж. Затем я вывел на улицу свой внедорожник и поехал в сторону выезда на шоссе. Полицейское управление находилось прямо при въезде в Престон, а дом Стивенса представлял собой особняк и вовсе находился, можно сказать, уже за пределами городка. Я был уверен, что если он вернулся, то будет дома, а не в клинике. Впрочем, это была даже не клиника, так, несколько кабинетов, скорее медпункт.
В управлении был только дежурный, он сидел в небольшой каморке и смотрел телевизор. Я спросил его, где мне найти Флойда, но тот только покачал головой, заметив, что тот еще не вернулся из Ланкастера. Оттуда я поехал в дом к Стивенсу, но нашел лишь его жену, которая испуганно выглянула из-за двери, держа на руках маленького ребенка. Она сказала мне, что мужа еще нет, что он звонил и сказал, что, возможно, останется на ночь в городе. На мою просьбу дать номер мобильного Стивенса, его жена сначала закрыла дверь, а через минуту вновь выглянула и протянула мне визитку.
– Спасибо, – бросил я и вернулся в машину.
Я вырулил на дорогу и остановился. Уже стемнело, поэтому я включил свет в салоне, достал свой телефон и стал набирать номер Стивенса. Долго не отвечали, но затем в телефоне послышался усталый мужской голос:
– Слушаю.
– Доктор Стивенс?
– Да, это я. Кто говорит?
– Это Джейсон Кларк из Престона. Джим, где вы сейчас? Мне сказали, что вы в Ланкастере, – проговорил я быстро. – Мне хотелось бы спросить вас кое о чем.
– Да, Джей, я вас помню – вы были вместе с Нилом в доме Макферса, – услышал я. – Мы с Флойдом отправили тела сюда, а потом приехали сами.
– Вы сейчас в Ланкастере? – поинтересовался я.
– Флойд остался – ему нужно еще завтра дождаться результаты экспертизы и сообщить обо всем в управление. А я выехал обратно на попутке, а теперь застрял в какой-то дыре по дороге. Как раз собирался звонить жене, что останусь ночевать в здешней гостинице.
Решение пришло сразу.
– Не торопитесь звонить, – произнес я. – Скажите, где именно вы находитесь, я за вами заеду.
– А вам не трудно это сделать? – с надеждой спросил Стивенс.
– Ничуть.
Он сказал, что узнает, как называется мотель, в котором остановился, и перезвонит мне. Я тем временем выехал на трассу и поехал по шоссе на Ланкастер. Через пару минут раздался звонок, и Стивенс описал мне, как найти придорожный мотель, где он находился, как называется.
– Я буду в кафе у дороги при въезде во двор мотеля, – добавил он и повесил трубку.
Немногим больше, чем через полчаса, я подобрал Стивенса к себе в машину, развернулся и поехал обратно. Я хотел расспросить его по дороге обо всем, связанном с тремя подозрительными смертями. Но он принялся описывать свои сегодняшние приключения.
– Черт меня дернул послушать Флойда и поехать обратно, – сетовал Стивенс. Он достал сигарету и закурил. – А дважды черт дернул сесть с машину к этой старой дуре.
– Какой дуре?
– Э-э! – Стивенс раздраженно махнул рукой. – Мне кажется, Флойд просто хотел от меня избавиться, наверное, ему это поручили. А что касается старой дуры, она ехала в эту сторону, я сказал ей, что мне нужно в Престон, а она только кивала, вот я и решил, что она едет еще дальше. А оказалось, что она ехала в Мэдсон-Сити – это та дыра, где вы меня подобрали, Джей. Кстати, спасибо, что приехали. Вы чертовски меня выручили.
– Ерунда. Мне все равно было нечем заняться, – ответил я. – Джим, расскажите, что все-таки произошло?
Стивенс откинулся на сиденье и устало провел ладонью по глазам. Потом встряхнулся и повернулся ко мне:
– Если честно, то я не знаю. Все трое умерли от асфиксии, которую легко спутать с сердечным приступом – результат и в том, и в другом случае – это остановка сердца. Но при этом нет следов насилия, ногти чисты, значит, нападения не было. В крови нет следов ни наркотиков, ни лекарственных препаратов, ни ядов, ни черта! Мы отправили образцы тканей в инфекционный центр. Единственное, что мне приходит в голову, это подозрение на эпидемию или инфекцию. Это бы хоть как-то объяснило асфикцию, но никаких следов. Никаких!
Я кивнул. Сегодня я о версии про инфекцию уже слышал.
– А больше никаких мыслей нет?
Стивенс покачал головой и ничего не сказал. Я вернулся к дороге, фары разрезали темноту, бросая в стороны неясные тени. Через несколько километров я свернул с трассы и въехал в лес. Отсюда в Престон вела проселочная дорога – это был второй въезд в городок. Первый находился по трассе дальше, и я решил срезать путь. Я ездил по этой дороге много раз, Стивенс – тоже, и мы не рисковали заблудиться. До дома оставалось всего мили две по лесной дороге, и я подумывал уже об уютной постели. Однако произошла одна странность.
Кларк
Спустя мили полторы после того, как мы въехали в лес, фары моего автомобиля вдруг стали мигать. Вначале я думал, что мне показалось, однако Стивенс тоже обратил внимание и даже спросил, не показалось ли ему. В принципе, в этом не было бы ничего из ряда вон выходящего, однако, во-первых, мой «Чероки» был совершенно новенький, а во-вторых, темнота и лес вокруг всегда действуют на людей подавляюще. Я не стал придавать этому значения, и продолжал ехать. Но проехал только еще ярдов тридцать, когда внезапно фары вовсе перестали давать свет. Я остановил машину и выглянул из окна. И тут я удивился и удивился очень сильно. Дело в том, что фары работали. По крайней мере, мне так показалось. Я решил проверить и, кинув Стивенсу «Пойду гляну», вышел из машины. Я оказался прав: фары работали, и работали, как надо. Я выпрямился и тут осознал, что вокруг меня не просто темнота, а какая-то сплошная чернота. Казалось, протяни руку и сможешь даже потрогать эту черноту, настолько она была явной, осязаемой, почти материальной.
– Ну что там, Джей? – послышался голос Стивенса из салона. – Помочь?
Я почти наощупь обошел капот, чтобы приблизиться к окну с его стороны. Стивенс выглянул из окна и чуть не ударился своим лицом о мое.
– Джим, тут что-то странное, – проговорил я.
– Вижу, – отозвался тот. – Точнее, почти ничего не вижу. Вы это имеете в виду?
– Да. Фары светят, но света не дают, и я тоже почти ничего не вижу. Если будем ехать вот так вслепую, врежемся в дерево в два счета.
– Может, это только здесь, – предположил он.
– Проверим.
Я так же наощупь вернулся и сел в водительское кресло. Тьма не рассеивалась. Мне даже показалось, что она становится еще гуще.
Стивенс сидел, вертя головой в разные стороны, а потом растерянно уставился на меня.
– Джей, что это там такое?
– Не знаю, Джим. Поехали. Попробуем выбраться из этого.
Я переключил передачу, тронулся и буквально через пару секунд все пропало. Воздух был чист и прозрачен, была, конечно, ночь, но обычная, а не то, что было минуту назад. Я вновь остановил машину и повернулся к Стивенсу:
– Что это было?
– Черт его знает, туман какой-то?
– Микроскопический какой-то туман, – отозвался я и выбрался из машины. Когда я обернулся назад, я удивился еще сильнее, потому что ничего там не было. Ровным счетом ничего. Я ожидал увидеть, ну не знаю, какое-то черное облачко хотя бы, через которое мы проехали, но ничего не было. Я сделал для верности еще несколько шагов вдоль машины, но нет, точно ничего.
– Ну что там? – раздался голос Стивенса из машины.
Я вернулся, сел за руль и поехал дальше:
– Ничего.
– Ничего?
– Угу. Именно так. Если бы я был один, я бы решил, что мне все померещилось.
Стивенс хохотнул.
– Но нас двое, значит, не померещилось. Хотя черт с ним, если бы вы знали, Джей, как я устал…
Через несколько минут я уже высаживал его возле дома. Он стал приглашать меня к себе, но я понимал, что это дань вежливости. Ему нужно сейчас хорошенько отдохнуть, а не сидеть с ночным гостем, болтая на посторонние темы и делая вид, что это ему очень нравится. Так что я вежливо отклонил предложение и поехал домой.
Переговорив недолго с полусонной Эмили по телефону, я умылся, разделся, и лег в постель. Долгое время не мог заснуть. Столько мыслей лезло в голову, что было неудивительно. Три смерти почти в одно время. Это не может быть совпадением, это должно быть убийством. Я лежал с открытыми глазами, уставившись в потолок и оторопев от этой мысли. В жизни не сталкивался с убийством, со смертью родителей – да, с несчастными случаями в Нью-Йорке – да, но с убийством… Только в кино да книгах. Это было так далеко от меня, словно в другом мире. Убийства, кровь, преступления. Странно такое говорить взрослому человеку, выросшему в Нью-Йорке, особенно после моих приключений по некоторым делам Джерико, и не хочу показаться этаким пай-мальчиком, выросшим в тепличных условиях, но все-таки с преступлениями так близко действительно почти никогда не сталкивался. А уж с убийствами – тем более. И не хотел сталкиваться, а тут вдруг такое. Поймал было себя на мысли – а что «такое»? Ведь по большому счету, ни одно из этих убийств меня не касается. Никак не касается. Даже если я решу сюда переехать окончательно, даже тогда. Отчего же у меня такое ощущение, словно все это задевает меня за живое, почему, когда Эмили посоветовала мне уехать, я чуть не вскипел от негодования, словно мне предлагают предать кого-то? Но подсознательно я знал ответ. «Однажды твое повышенное чувство справедливости доведет тебя до беды, – сказал как-то мой отец, когда меня, еще почти мальчишку чуть не уволили за то, что я вступился за напортачившего со счетами клиентов коллегу. Но через пару секунд добавил: – Но я счастлив, что ты у меня такой». Почти то же самое он сказал, когда ограбили мою соседку, пожилую женщину, и мне показалось, что полиция палец о палец не бьет, чтобы найти преступников, и заставил Джерико заняться этим делом. «Если останешься без работы, приходи ко мне, я тебя немного поднатаскаю, пойдешь работать общественным защитником», – пошутил он. Но дело свое сделал. От той соседки я получил в качестве благодарности два поцелуя в щеки и огромный шоколадный торт. «Ты псих, – коротко сказал Джерико, когда я пригласил его к себе, и мы наворачивали этот торт, как первокурсники в колледже. – Поэтому ты мой единственный друг». У Джерико было две квартиры на Манхеттене, загородная вилла, роскошная семья, несколько машин и всего один друг. Вот такой сейчас мир.