Цифровое будущее культуры
Измерения и прогнозы
Анатолий Николаевич Козырев
Ольга Николаевна Андрейчикова
Александр Александрович Белянов
Сергей Валерьевич Макаров
Наталия Вадимовна Ноакк
Иван Викторович Неволин
Владимир Юрьевич Петров
Андрей Сергеевич Татарников
Оксана Валерьевна Тевелева
© Анатолий Николаевич Козырев, 2016
© Ольга Николаевна Андрейчикова, 2016
© Александр Александрович Белянов, 2016
© Сергей Валерьевич Макаров, 2016
© Наталия Вадимовна Ноакк, 2016
© Иван Викторович Неволин, 2016
© Владимир Юрьевич Петров, 2016
© Андрей Сергеевич Татарников, 2016
© Оксана Валерьевна Тевелева, 2016
ISBN 978-5-4483-5227-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Обозначения и сокращения
АИИ – Ассоциация интернет-издателей
ВНИИДАД – Всероссийский научно-исследовательский институт документоведения и архивного дела
ВОИС – Всероссийская организация интеллектуальной собственности
ГПНТБ – Государственная публичная научно-техническая библиотека
МКСХ – Международная конфедерация союзов художников
НРИС – Национальный реестр интеллектуальной собственности
НЭБ – Национальная электронная библиотека
ОИС – объект интеллектуальной собственности
ОКУП – общество коллективного управления правами
ООД – объект общественного достояния
РАО – Российское авторское общество
РГАКФД – Российский государственный архив кинофотодокументов
РГАНТД – Российский государственный архив научно-технических документов
РГАФД – Российский государственный архив фонодокументов
РГБ – Российская государственная библиотека
РСП – Российский союз правообладателей
УПРАВИС – Некоммерческое партнерство по защите и управлению правами в сфере искусства
ФРИИ – Фонд развития интернет-инициатив
DMCA – Digital Millennium Copyright Act
FADGI – Federal Agencies Digitization Guidelines Initiative
IDC – International Data Corporation
IFPI – International Federation of Phonographic Industries
IIPA – International Intellectual Property Alliance
NARA – National Archives and Records Administration
OAI – Open Archives Initiative
WIPO – World Intellectual Property Organization (в переводе – ВОИС)
НЦК – Национальный центр кинематографии
ФОМ – Фонд «Общественное мнение»
Введение
Настоящая монография – результат многолетних исследований, проводившихся в лаборатории экспериментальной экономики ЦЭМИ РАН. Основная часть публикуемых результатов получена в период 2014 – 2016 гг., когда исследования финансировались Российским научным фондом – проект №14—18—01999 «Измерения и прогнозы в цифровой экономике». В монографию вошли также некоторые результаты, полученные авторами до 2014 года. Прежде всего, это касается изучения алгебраических свойств информации (Козырев, 1999, 2009), наследуемых всеми цифровыми продуктами, включая цифровые копии произведений искусства, музыки, кино, печатной продукции и многое другое.
В рамках проекта №14—18—01999 разработаны фундаментальные основы для создания новых инструментов измерения и прогнозирования в цифровой экономике, предложены новые методы измерения и прогнозирования на основе больших данных, собираемых в интернете, проведена их экспериментальная проверка. Актуальность проекта обусловлена, с одной стороны, лавинообразным ростом количества продуктов в цифровой форме (фильмов, музыки, программного обеспечения и т.д.), с другой стороны, дефицитом адекватных инструментов для измерения стоимостных параметров таких продуктов и прогнозирования платежеспособного спроса на них. Новизна предлагаемого подхода к решению проблемы состоит, прежде всего, в систематическом отслеживании следствий общего для всех информационных продуктов фундаментального алгебраического свойства – идемпотентности сложения. В полной мере это фундаментальное алгебраическое свойство присуще информации на уровне отдельных битов («да» + «да» = «да»), а потому оно наследуется всеми цифровыми продуктами. В стертых формах это свойство присуще всем продуктам, допускающим оцифровку и получившим общее название – «контент».
Идемпотентность сложения информации имеет много частных следствий, обычно не связываемых между собой, а потому изучаемых раздельно, иногда даже в разных научных дисциплинах, прежде всего, в экономической теории публичных благ и в науке о вычислениях (computer science). Особый и наиболее интересный случай – публичные блага, поставляемые в частном порядке. В частности, к числу публичных благ, поставляемых в частном порядке, относятся произведения, охраняемые в рамках авторского права. А потому вопросы авторского права имеют самое непосредственное отношение к изучаемому предмету. Однако здесь они рассматриваются под специфическим углом зрения, а именно, в связи с возможностью оцифровки произведений и оборота их цифровых копий в интернете.
Возможность представления в цифровой форме – фундаментальное отличительное свойство всех ценностей, обозначаемых относительно новым для русского языка термином «контент». Это очень широкое понятие. Например, в книге оцифровке поддается не только текст, но и картинки, текстура бумаги и обложки, наличие пятен и т. п. Не поддаются оцифровке бумага, нитки, клей. Все, что поддается оцифровке, может быть практически без затрат размножено, передано по каналам связи и использовано одновременно многими людьми без ущерба друг для друга. Данное обстоятельство радикально меняет структуру затрат на производство и сбыт любых продуктов, основную ценность которых составляет контент. Затраты на разработку продукта во многих случаях практически совпадают с затратами на его производство в любых объемах. Самым дефицитным ресурсом с какого-то момента становится внимание целевой аудитории. Все это не может не отражаться на характере отношений, возникающих вокруг создания, распространения и потребления таких продуктов.
Конечная цель исследований – разработать новые инструменты для практического использования в экономических исследованиях, в том числе предложить конкретные методы измерений в цифровой экономике с использованием больших объемов данных (big data), собираемых с помощью роботов, и провести их экспериментальную проверку.
Потребность в таких инструментах никем не оспаривается, но и не осознается в полной мере ни экспертным сообществом, ни бизнесом, ни представителями власти. В какой-то мере это определяется интересами конкретных социальных групп и отраслей. Но во многом это непонимание – результат мифологизации целого ряда наблюдаемых явлений. В частности, это касается «пиратства» в интернете, оценок ущерба от «пиратства» и вызывающей много вопросов эффективности обществ по коллективному управлению правами (ОКУП). Эти вопросы, что называется, «на слуху», но помимо них есть масса других вопросов «не на слуху», представляющих, возможно, даже большую важность для общества. В частности, это касается сохранения и эффективного использования культурного наследия, обеспечения равного доступа к культурным ценностям, информационного обеспечения научной деятельности в современных условиях и т. д. Все эти вопросы, так или иначе, связаны с возможностью оцифровки произведений науки, искусства, кино, музыки, печатной продукции, исторических документов, а также обеспечения доступа к их цифровым копиям. Именно здесь вопрос об измерениях встает в полный рост. В том числе речь идет о принципиальной возможности измерений в цифровой экономике и наличии эффективных инструментов для таких измерений.
Разумеется, вопросы соблюдения авторских и смежных прав постоянно остаются в поле зрения. Однако такие вопросы нельзя рассматривать абстрактно, не соизмеряя возможные приобретения и потери сторон. При этом речь идет, разумеется, не о «пиратах» как одной из сторон, а о правообладателях и обществе или о представителях отраслей на основе авторского права (кино, звукозапись, книгоиздательство), с одной стороны, и представителях телекоммуникационной отрасли, с другой стороны. Несовпадение интересов здесь достаточно очевидно, хотя об этом не очень принято говорить. Неудивительно, что и отношение к инициативам по принудительному осуществлению авторских и смежных прав у представителей указанных отраслей тоже различно. Наиболее ярко это различие проявилось в дискуссии между Германом Клименко, ставшим в декабре 2015 года советником Президента РФ по интернету1, и представителями киноиндустрии2. Однако, это – тот случай, когда противоречие видно «невооруженным глазом». Реально приходится иметь дело с большим количеством разнонаправленных интересов, причем даже внутри относительно однородных групп. Например, авторы книг – очень неоднородная группа в части интересов. Если авторы детективов и женских романов заинтересованы, прежде всего, в получении авторского вознаграждения за свой труд, то авторы научных книг заинтересованы в том, чтобы донести свои идеи до возможно большего числа читателей, но при этом они очень чувствительны к вопросам плагиата, неточного цитирования и отсутствию ссылок на их труды. Отсюда постоянные жалобы одних, на то, что их обворовывают, и готовность выложить свои тексты в свободный доступ со стороны других. Говорить о соизмеримости приобретений одних и потерях других можно лишь тогда, когда интересы тех и других ясно обозначены, что далеко не всегда просто сделать. К тому же эти потери и приобретения часто проявляются как внешние эффекты (экстерналии) и далеко не всегда выражаются в деньгах. В частности, это касается издержек, связанных с принуждением к соблюдению авторских прав.
Меры по принуждению к соблюдению авторских и смежных прав сами по себе требуют затрат, причем затраты ложатся на государство и, следовательно, на общество. Уже здесь возникают вопросы, во-первых, о сопоставимости возможных потерь от нарушения исключительных прав и затрат на принуждение к их соблюдению, во-вторых, о справедливости положения, когда интересы одних групп обеспечиваются за счет других. Иногда эти вопросы ставятся очень жестко, например: «во сколько нераскрытых убийств обойдется нам защита ваших имущественных прав»? В других случаях вопрос может звучать не столь драматично, но это вовсе не значит, что соизмерять потери и приобретения сторон не требуется. В этом контексте преувеличение возможных потерь правообладателей выглядит отнюдь не безобидно, а сознательное кратное преувеличение ими своих потерь приобретает отчетливый привкус преступления против нравственности, какими бы идеалами оно ни прикрывалось. Но и это не все. Если признать, что издержки от мер по принуждению к соблюдению авторских и смежных прав в интернете могут превысить разумные пределы, то дальнейшие выводы тоже будут разными, так как они очень сильно зависят от интересов рассматривающей этот вопрос стороны.
В качестве возможной альтернативы принудительным мерам представителями правообладателей выдвигается идея «глобальной лицензии». На бытовом языке это означает введение сбора со всех представителей информационных и телекоммуникационных отраслей в пользу правообладателей, а точнее, в пользу выступающих от имени правообладателей коллективных органов или союзов. В обмен на это предлагается разрешить свободный оборот цифровых копий произведений в интернете. Тем самым вопрос об издержках принуждения как будто снимается. Но это не так. Во-первых, расплачиваться придется не тем, кто конкретно извлекает выгоды от свободного оборота цифровых копий в интернете, или, как минимум, не совсем тем. Во-вторых, помимо копий отечественных произведений в сети будут обращаться цифровые копии произведений иностранных авторов, а предоставить лицензию на их использование могут только реальные правообладатели, но отнюдь не представители «всех правообладателей», выступающие с идеей глобальной лицензии.
Параллельно инициативам типа глобальной лицензии представителями других групп интересов выдвигались совсем другие инициативы. Так, Ассоциацией интернет-издателей (далее – АИИ) разрабатывался проект «Общественное достояние» (далее – Проект), в рамках которого изучались проблемы оцифровки и введения в широкий оборот произведений, практически полностью выпадающих из оборота в силу несовершенства авторского права и не всегда адекватной позиции правообладателей. Согласно публикации (Засурский, Тищенко, 2015), Проект стартовал в феврале 2015 года, когда «в Администрации Президента поставили крест на идее создания общества по коллективному управлению правами, собирающего налог на интернет – 25 рублей в месяц с каждого пользователя мобильной и фиксированной связи». Там же утверждается, что концепция «Общественное достояние» возникла вместе с появлением АИИ, и это соответствует действительности. Однако в 2015 году у АИИ появилась новая модель регулирования авторских прав («Общественное достояние…», 2015), а у Проекта – реальная перспектива реализации. Государство прислушалось к доводам представителей интернет-индустрии, телекоммуникационной отрасли и правообладателей против введения «глобальных лицензий», оно берёт курс на открытие доступа к знаниям и культурным ценностям. При этом, согласно тем же источникам, «Общественное достояние» обойдется госбюджету в 100 раз дешевле, чем введение глобальных лицензий, известных также как «налог РСП». Однако эта оценка нуждается, как минимум, в независимой проверке, еще больше в независимой проверке нуждаются цифры, озвучиваемые руководством РСП. В этом заключалась одна из задач нашего исследования.
Реализуемость Проекта может быть поставлена под сомнение также по политическим, а отнюдь не только финансовым причинам. Возникшая на основе неприятия идеи глобальной лицензии коалиция из представителей интернет-индустрии, телекоммуникаций и правообладателей, скорее всего, распадется, а у Проекта появится много противников, способных создать лоббирующие группы. Отсюда следует, что надо анализировать не только количественные показатели, куда входят затраты на идентификацию произведений, подлежащих оцифровке и переводу из категории ОИС в категорию ООД, на их оцифровку и т.п., но также интересы различных влиятельных групп. При этом, вполне очевидно, что интересы физических и юридических лиц, а также отраслей, чьи доходы привязаны к обороту интеллектуальных прав, не совпадают с интересами тех, чьи доходы привязаны к трафику или количеству кликов. Отсюда следует, что интересы представителей интернет-индустрии – в увеличении трафика за счет свободного контента – могут войти в жесткое противоречие с интересами правообладателей и других игроков, чьи доходы связаны с оборотом прав на контент, а не с контентом как таковым. Также понятно, что правообладатели – слишком многочисленная и неоднородная группа. Как минимум, необходимо видеть различия между обладателями прав на кино и видео, на музыку, на печатную продукцию и на произведения изобразительного искусства. Но даже внутри каждой из таких групп различия интересов могут быть очень велики вплоть до противоположности. Например, как уже отмечалось, авторы научных публикаций (они же правообладатели) заинтересованы, прежде всего, в максимально широком распространении своих произведений и свободном доступе к ним, тогда как авторы массовой литературы, скорее, заинтересованы в получении вознаграждения, а не просто в числе почитателей. Отсюда возможно радикальное расхождение в отношении авторов к попаданию своих произведений в свободный доступ и в выборе, к примеру, различных типов открытых лицензий3. Еще более очевидные расхождения возникают, когда в качестве правообладателя выступает не автор популярного произведения, а наследник, причем далеко не всегда это прямой потомок. Разумеется, ситуация не может быть полностью аналогичной в других отраслях на основе авторского права, так как научной музыки или научной живописи просто не существует. Но заинтересованность в свободном распространении цифровых копий своих произведений даже без какой-либо оплаты возможна и здесь. Наконец, вполне очевидно, что противоречия между интересами правообладателей и представителями интернет-индустрии могут быть в значительной мере купированы, если не требовать перевода ОИС в ООД каждый раз, когда для этого появляются какие-то основания. Достаточно ограничиться распространением свободного доступа только на цифровые копии произведений. Во многих случаях (но не во всех) это снимает противоречия и снижает потери правообладателей или затраты бюджета на выкуп прав.