– Тебе хорошо? Спросила она.
– Очень хорошо. Ответил я и словно кот которого никогда никто не гладил, погрузился в её ласки, мурча от удовольствия, и потеряв ход времени пропал в нежности этих ходивших по моим волосам рук, в блеске и красоте этих глаз, в мягкости и сочности её спелых губ.
Красные угли тлели в камине и стоило просто кинуть ещё немного дров чтобы снова появился огонь, в комнате было уже тепло, даже немного жарко, и мы с Юлей голые и немного влажные только слегка прикрывшись пледом лежали на кровати где ещё с утра спал Серёга. она водила рукой по моему лицу будто успокаивая меня. Близился вечер и дождь всё так же неумолимо колотил по стеклу придавая уюта нашему убежищу.
– Ты настоящая? спросил я и поцеловал гладившую меня руку.
На что она ничего не ответив просто крепко обняла меня, так что я увидел её красивую спину и поясницу, я не хотел её никогда выпускать, энергия вливалась в мою грудь, как выяснилось во мне для счастья не хватала какого-то компонента, который передавался посредством объятий. Потом всё же мы расцепили руки, чтобы не случилось передозировка, она поцеловала меня в висок взъерошив мне волосы руками. Я улыбнулся и просто продолжал лежать смотря на неё, тлеющие угли придавали красноватый оттенок её коже от чего она чем то напоминала новогоднюю игрушку, лежавшую под ёлкой, и освещаемую только светом навешанных рядом гирлянд.
Серёга вернулся поздно. С экстравагантным набором русского джентльмена в виде пельменей хлеба майонеза и вина. Мы с Юлей всё это время были вместе, и только сейчас почувствовали, что успели сильно проголодаться. В искусстве превращать полуфабрикаты во что-то съедобное я сильно преуспел за последние пару лет, и быстро всё приготовил на газовой плите. Всем понравилось.
Этот вечер, изменил наши жизни, мы как три арестанта сбежавшие от реальной жизни от ответственности от работы от всех невзгод в этот дальний уголок, почувствовали себя так уединенно тепло и уютно что не захотели расставаться, и решили что нам ничего не остаётся делать как продолжать такое существование, и его логичным и дальнейшим продолжением должна была служить насыщенная полноценная поездка по всей России, оказалось что мы все трое, об этом мечтали, и отбросив и игнорируя все *против*, и приветствуя и восклицая все *за* решили это сделать. Вино заканчивалось, как и дрова и мы сидели и обсуждали что нам может пригодится в дороге, а что лучше оставить, куда лучше ехать и где останавливаться, мы предвкушали наше приключение, смакуя каждый нюанс. Правда долго не могли выбрать направление. Юля хотела в Питер, я хотел туда где потеплей или в тот же Питер, а Серёге было всё равно, и мы в конце концов остановились на том что едем по Сибири на запад не выезжая из России, и по ситуации после того как проедем Екатеринбург, выберем куда свернуть. Удовлетворившись тем что мы всё же нашли компромисс Серёга довольный пошёл спать, этот человек без забот легко согласился на эту авантюру не смотря на кажущуюся внешнюю серьёзность и взрослость, или же он принял на себя ответственность за нас двоих и не захотел отпускать, он был настоящим благодетелем, из тех людей что счастливы когда делают счастливыми кого то другого, а самому же ему доставлял необыкновенную радость тот факт что он существует что он живой что все видит и чувствует, он был из тех кто просто очень сильно любит жить. У нас было ещё немного вина, и мы остались вдвоём. Гормоны уже не так бушевали, как с утра, и мы успели немного поговорить. Точнее говорила Юля, о каких-то не важных простых вещах. Если честно я её почти не слушал, поскольку не мог отвести взгляда от её прелестного милого лица с такой обворожительной кокетливой мимикой, она даже злилась как то красиво, я смотрел на неё изредка кивая, и что нибудь отвечая следя за разговором лишь отпечатками подсознания, а сам не мог поверить что теперь могу взять и поцеловать её когда захочу, что теперь всё просто, никакой борьбы, боли, и не взаимности, никаких лишних заморочек, от этих мыслей я всё больше возбуждался и пил больше вина которого всё равно не хватало чтобы остудить пыл. Она не переставала говорить, но теперь уже и сама смотрела только на меня. Я начал ненавидеть то небольшое пространство что было между нами, и в конце концов оборвал её на полу фразе поцелуем и унёс к нам на второй этаж в кровать.
5
Следующие утро было особенное для меня. Я проснулся рано. Ночью всё ещё шёл дождь и на окнах были капли воды, но теперь тучи уже разошлись и в нашу кровать проникал теплый яркий золотой какой бывает только ранним утром солнечный свет, Юля безмятежно спала, я чувствовал, что если поднимусь она проснётся, её блестящие на солнце волосы раскинулись по подушке. Она как котёнок поджала под себя руки и лежала на животе, повернувшись ко мне лицом, сухие немного обветренные губы как бы разлипаясь со сна были немного приоткрыты, я хотел поправить прядь, лежавшую на её шелковистой щеке, но приблизив руку побоялся к ней притронуться будто от этого она могла исчезнуть или испариться и просто лежал любуясь ею, не думая не о чем, эта картина и что я ощущал тогда навсегда запало мне в сердце и в душу.
Шли дни, мы все больше узнавали друг друга, немного времени потребовалось для того чтобы чувствовать будто мы были давно уже знакомы. Каждое утро перед завтраком пока Юля спала я старался заниматься утренней физкультурой, сначала было тяжело, не смотря на то что в школе я всегда увлекался спортом, последние три года учёбы в университете и безделья перечеркнули все мои предыдущие труды на нет, и я быстро выдыхался, но на день пятый я уже мог не сбавляя темп и без передышек и остановок добежать до речки, которая текла в километрах двух от дачи, до неё надо было бежать по узкой тропинке которая по-видимому всегда здесь была но по которой ещё не ходили этим летом, но всё же земля помнила это и приспособившись не могла снова забыть, и обрасти густой травой, да и камни кое где выступавшие этому не способствовали, она была узкая и с перевалами, иногда надо было нагнуться чтобы не задела ветка или чтобы не впутаться в еле различимую кропотливо натянутую паутину, но в остальном передвигаться по ней было одно удовольствие в конце которого тебя ждала небольшая мутная шумная речушка. Мы с Юлей по вечерам часто там гуляли, иногда просто сидели возле неё и слушали как журчит вода, пока мошкара не выгоняла нас домой. В один вечер в месте где быстрый поток расширяется, и становиться настолько мельче, так что волны начинают приобретать форму булыжников на дне, мы перешли на другой берег, лес там был гуще и не было никакого намёка на тропинку, немного пробравшись в глубь мы наткнулись на выцветший запорожец, дитя советского автопрома, оказавшийся здесь неясным образом, его забросили по меньшей степени лет двадцать назад каркас весь прогнил из водительского сиденья росло небольшое деревце, но часть крыши закрывавшей задние места была цела.
– Давай тут маленько посидим? Предложил я, и очистив от сухих листьев себе место мы уселись.
Мы уселись и я начал играть с рычагами которые должны были поднимать и опускать стекла, которых давно не было, в те далекие времена что бы опустить их надо было крутить небольшую ручку, и я убедившись что он не работает, обратил внимание на Юлю, она смотрела на меленькую выцветшую черно-белую фотографию на приборной панели, на ней различалась образ двух мужчины и женщины в обнимку стоящих друг с другом, волосы у девушки были распущены и чуть как бы на ветру колыхались, мужчина же был внешне груб но красив и смотрел в объектив пронзительным взглядом.
– Давай никогда никому не скажем об это месте, это будет нашим секретом, я хочу писать тебе записки и оставлять их здесь, и ты приходи отвечай и тут же прячь. Сказала Юля заглянув в небольшой задний кармашек полуразвалившегося переднего сиденья в качестве пассажира которого, как и на приборной панели был мох, и не большая мелкая растительность.
– Хорошо. Ухмыльнулся я, вряд ли мы сюда ещё раз придём ну всё же. Юля явно вдохновилась этим уставшим заросшим автомобилем. Она была как-то гиперактивна и разговорчива, повернувшись ко мне и подложив свои ноги под себя она начала говорить :
– Знаешь, иногда живешь как-то на автомате, ешь, говоришь, мыслишь, выполняешь свои обязанности, и время течёт не заметно, и всё что с тобой происходит наслаивается друг на друга создавая монотонную трель жизни. Мы не чувствуем время. А потом вот оказавшись, например, в таком месте, вдруг как-то всё останавливается, и ты понимаешь, что именно сейчас сию секунду в этот момент ты живешь, что этот момент особенный, и что все моменты особенные, ты удивляешься почему всё время не замечал и не вспоминал этого, а думал о будущем делал для будущего, и жил им, забыв про настоящее. И хочешь отныне жить только так, всегда осознавая себя живым, и ты понимаешь что с тобой только что это же мгновение пережило всё живое и родное тебе, и интересно что сейчас делали твои любимые, какая погода под тем деревом где ты любил сидеть в детстве, или что сейчас дома делает твой кот.
Юля хотела говорить, и я не мешал ей и слушал.
– А ещё знаешь, мы сейчас одни тут в лесу, в заброшенной машине посреди леса, наверно в радиусе километра от нас нет ни одного человека мы тут и сейчас с тобой одни, как единственные выжившие люди на планете, или на не обитаемом острове где я твой мир, а ты мой. Человеку так много нужно, мало того, что мы можем существовать только на этой планете, и только на тонком слое её поверхности исключая полюса, нам ещё постоянно нужна вода, еда, воздух, давление, притяжение, сон, отдых, информация, при этом всем нужно ещё и разнообразие, чтобы мы постоянно развивались, а не сходили с сума от наших простаивающих умственных способностей.
– Ты слышал когда ни будь что если человека всю жизнь слышащего посадить в абсолютно тихую комнату через пол часа он начинает сходить с ума? У него начнутся слуховые галлюцинации, и так со всеми чувствами, если ничего не происходит мы сами начинаем себе что-то выдумывать. К тому же человек всегда хочет быть счастливым, даже если у него все хорошо со здоровьем, ему хватает еды и комфорта, он всё равно может убить себя от несчастья, хоть одно животное способно на такое? У них не хватает силы воли и интеллекта что бы подавить в себе инстинкт жизни, даже если вся жизнь их мучения как у брошенной страшной дворняги без глаза и лапы, она никогда не бросится сама под машину, она всё равно будет хотеть жить, и даже будет стараться дружить с другими собаками и размножатся. Это её долг перед природой которая подарила ей жизнь, а человек отдаляется от природы губит её пытается подчинить, хочет упорядочить жизни, грубо удовлетворяя свои потребности, бесится от своей беспомощности, нарушает её законы, но мы забываем что все живое целое, и что природа всегда сильнее, у доброго человека сердце кровью обливается когда он видит как вырубается вековые деревья, как из лис убивая только ради их меха делают шубы, доброта заложена в глубине каждого из нас, мы знаем что мы все, и животные, и люди, и растения единственный механизм, и все идём от одного истока, и когда страдает кто то или что то на наших глазах, нам больно потому что это мы и есть. Сначала мы защищаем себя, потом свою семью, потом своё племя, потом свой народ, потом свой род, защищаем мы и те растения и животных которые помогают нам существовать, но наша планета везде взаимосвязана, так что мы должны защищать всё живое. Всегда ведётся борьба доминирующего эгоизма, и эксплуатации использования всего вокруг, с более тихой, ненавязчивой потребностью гармонии и сосуществования с природой и с миром. Если бы не человек со своим разумом, то гармония была бы идеальной, но в то же время эволюция склонна к завоеванию новых территорий, и может быть это был её хитроумных ход, природа всю свою историю готовила планету к приходу человека, у нас много ископаемых ресурсов есть животные и растения которых легко разводить и ими питаться, все опасности пришедшие на наш род мы преодолели и выжили извлекая для себя всё новые уроки, так может быть природа рискнула, позволив развиться доминирующему виду, мы всё несём её эстафету, все рано или поздно умирают но её суть принципы и законы никогда не меняются, мы как марионетки в её руках, и только думаем что уже подчинили и используем её, тогда как это она использует нас, создав кучу возможных ситуаций где какой ни будь гений наделённый умом найдёт способ вознести её семя над лоно пригодной для этого стерильной планеты, ведь кроме того что для счастья человеку всегда нужен человек, ему ещё и нужна цель, а достигнув её он ищет новую, и всё больше развивается, сначала мы не могли преодолеть реку и построили плот, потом не могли преодолеть море и построили корабли, и так всегда, если и правда существует какой то способ передвигаться на такие большие расстояния а если верить природе то он обязательно есть, то рано или поздно он найдётся.