– Все в порядке, – сообщил он, – все идет хорошо…
– Рад, – ответил я, – а то мне показалось, с отгрузкой какие-то сложности. Как всегда, непредвиденные.
Он изумился.
– Откуда? Заряды в небольшом чемодане! Лежат мирно, как страусиновые яйца.
Я кивнул.
– Такие везти никаких проблем?
– Никаких, – заверил он. – Отправлю сопровождать своих лучших людей. Они прошли все войны в нашем регионе!.. Просто солнце уже опускается, поездку стоит отложить до утра.
Я спросил обеспокоенно:
– Ночами орудуют банды?
– Нет, – ответил он уклончиво, – но когда такой груз, лучше принять все меры предосторожности. Меня прямо трясет, а на душе спокойнее, когда поедете под ярким солнцем. Не знаю почему, но на меня луна действует как-то неспокойно… Наверное, в моем роду были вервольфы?
Я ответил беспечно:
– Никаких проблем. Здесь ночи короткие. Посплю малость, а на рассвете и выступим.
Он сказал с облегчением:
– Прекрасно. Вам кажется, зря волнуюсь, но теперь вы в сфере моей ответственности, а это напрягает!.. Я бизнесмен, а не боевик, мне хорошо, когда все тихо и мирно.
Его палец коснулся кнопки на столе, в комнату вошла молодая женщина модельной внешности, разве что фигура получше, взглянула на меня, на Хиггинса.
– Зульфия, – сказал он, – проводи мистера в гостевую комнату на втором этаже. Да, на втором.
Она ответила ровным голосом вышколенной секретарши:
– Да, мистер Хиггинс…
Я пошел за нею, гостевая оказалась роскошно меблированными апартаментами, где европейский дизайн сочетается с восточной изысканностью и роскошью, в прихожей можно играть в волейбол, кабинет в старинном стиле, а спальня выше всяких похвал.
– Если что-то желаете изменить, – проговорила она теплым постельным голосом, – только скажите…
Я покачал головой, продолжая рассматривать ее выразительную грудь.
– Ради одной ночи? Вы шутите. Все прекрасно, я доволен… Вы спите здесь?
Она замедлила с ответом, взгляд стал оценивающим.
– Поинтересуюсь у мистера Хиггинса…
– Прекрасно, – сказал я с чувством. – Мне нравится мистер Хиггинс. Редко встретишь такого обаятельного и гостеприимного хозяина.
Она чуть наклонила голову.
– Постараюсь, чтобы вы не изменили своего мнения.
Она ушла, а я подумал, девочка уже догадывается, что Хиггинс, узнав, что я спросил и как спросил, пошлет ее ко мне. Мужчины не любят сидеть на диете.
Пока ее нет, сделал пару звонков по мобильной сети, пробежался по всемирной паутине, где, кроме научных статей по моей теме, ничего особенно интересного, заглянул сперва в Центр биотехнологий, посмотрел, как и чем занят Геращенко и остальные работники, а через две секунды уже вошел на другом конце Москвы в сеть видеонаблюдения нашего отдела по предотвращению глобальных катастроф.
Хотя Гаврош прав, стоит называть уже не отделом, пусть пока еще и отдел по размерам и численности сотрудников, а Центром. Центр по предотвращению глобальных катастроф. И звучит солиднее, и нас заставит работать лучше, а относиться к такой важной работе ответственнее.
В отделе еще кипит работа, а в общую комнату, где основная команда, зашел Мануйленко, опрятно одетый, мягкий и предупредительный как в словах, так и жестах. Я заметил, что и у нас намечается некое разделение на физиков и лириков, и хотя вроде бы все физики, но Ивар и прочие работают над сегодняшними проблемами, как бы прикладники, а Мануйленко занят предотвращением, хотя это звучит слишком высокопарно, скорее изучением проблем завтрашнего дня.
Или даже сегодняшнего, но которые от нас не зависят, как, скажем, падение сверхкрупного астероида или превращение одной из близких звезд в сверхновую, когда на Землю обрушится поток жесткого излучения.
Я быстро заглянул в его последние исследования: ну да, мониторит опыты по созданию микроскопических черных дыр, на ускорителях это возможно, внимательно отслеживает эксперименты с элементарными частицами, есть вероятность коллапса земного вещества, как и взрыва невообразимой мощности, что не только во мгновение ока покончит с родом человеческим, но и вообще превратит Землю в рой неупорядоченных элементарных частиц.
Для нас, конечно, это чисто умозрительный интерес, как и расследуемый им переход вакуума в новое метастабильное состояние, которое так взволновало его вчера, дескать, вся вселенная может мгновенно исчезнуть… во всяком случае та, которую знаем, но я то ли фаталист, то ли слишком бездумно верю, что Бог нас любит и оберегает от космических катастроф, а погибнуть можем только по своей дурости и наглости.
Мануйленко, похоже, относится к остальным сотрудникам отдела с вежливым презрением, как ученый – к рабочим по укладке асфальта. Наука по определению не может заниматься сегодняшним днем, а то, чем занят основной отдел, конечно же, не наука.
С другой стороны, если распад фальшивого вакуума или переход остаточной темной энергии в материю нас не должен волновать, просто исчезнем в долю секунды, не успев понять, что случилось, то переполюсовка магнитного поля Земли хоть от нас и не зависит, помешать мы не в состоянии, но можно уцелеть, если заранее знать, чего ожидать и какие меры принять для выживания.
Я прислушался, Мануйленко все же больше занимается теми глобальными катастрофами, при которых можно что-то сделать, если заранее принять меры или хотя бы знать, что делать, если вдруг…
Скажем, если в результате неких внутренних процессов светимость Солнца увеличится достаточно сильно, то нужно срочно сделать то-то и то-то, или что предпринять, если на Солнце произойдет чрезмерно крупная вспышка и гигантский кулак энергии не пройдет мимо Земли, так как она вообще-то крохотная песчинка, что вращается вокруг Солнца на огромном удалении от светила.
Дело в том, что хотя с самим Солнцем сделать ничего не можем, но зарождение вспышки можно мониторить за недели, а то и месяцы, заодно точно рассчитать, в какой точке пространства в момент выброса будет Земля, попадет под удар или нет, а если все же попадет, то что нужно успеть сделать.
Мои орлы молодцы, хоть никто из них ни разу не кандидат наук, но в свою очередь посматривают снисходительно и с вежливым презрением к эстетствующему умнику.
Данко сказал мирно:
– Взрывы сверхновой да, опасны, но если случаются близко. Альфа Центавра или Тау Кита не в счет, они хоть и близко, но достаточно стабильны.
Ивар добавил:
– Сверхновая опасна лишь на близких расстояниях в двадцать пять световых лет и ближе, но у нас нет таких опасных соседей. Чего беспокоиться?
– И Тау Кита может стать опасной, – возразил Мануйленко. – Мы не знаем, какие процессы в недрах тех звезд!
– Совсем не знаем?
– Знаем недостаточно, – уточнил Мануйленко.
– И что нам это даст? – спросил Данко. – Превратилась ли в сверхновую, мы не увидим раньше, чем взорвется. Смертельные гамма-лучи выжгут здесь все живое в тот же миг, как заметим ярко засиявшую в небе новую звезду. Так что лучше изучать спаривание жуков-дровосеков. Я как-то видел одну съемку, вот это зрелище! И про звезды забудешь…
Мануйленко рассерженно махнул рукой и пошел к Гаврошу, но так, чтобы пройти мимо Оксаны и как бы невзначай пообщаться.
Один из отделов мозга, что жадно мониторит сеть и здесь, в Дубае, сообщил, что Зульфия получила указание от мистера Хиггинса провести эту ночь со мной и сейчас уже идет по коридору в направлении моей двери.
Я оставил ее незапертой, и когда послышался стук, ответил громко:
– Открыто!
Она вошла, улыбнулась еще от порога.
– Не закрываетесь?
– Нет смысла, – ответил я небрежно. – Вся охрана на периметре, а здесь не от вас же закрываться?
Она подошла ближе, с интересом заглянула мне в глаза.
– Официант сейчас принесет ужин. Интересно, угадала ли я ваши вкусы…
– Угадали, – сообщил я и с удовольствием потрогал ее за выразительные вторичные признаки, даже слегка пожамкал.
– Откуда знаете? – поинтересовалась она, прямо глядя мне в глаза и делая вид, что не замечает, что и как я ей тискаю.
– Настоящие мужчины не перебирают, – пояснил я. – Только те, кто ничего не стоит, стараются придать себе значимость, делая вид, что знатоки в блюдах и сортах вин.
Приняв то, что я настоящий, она и в постели вела себя как нужно с настоящим, которому по фигу выверты, ему всего лишь удовлетворить свои потребности, этого вполне достаточно, как и простой здоровой пищи.
Послушная, как резиновая кукла, она выполняла все, что от нее требовалось, а это очень немного, после чего я сгреб ее в охапку и заснул, хотя какие-то части мозга капризно заявили, что им спать ну никак не хочется, я настаивать не стал, и они пошли гулять по просторам, проспектам, улицам и даже переулкам сети, пока я находился в полном отрубе.
Глава 9
Утром, когда я спустился в гостиную, буквально через минуту с другой стороны вошел Хиггинс, сияющий и довольный, протянул руку с таким видом, словно хотел обнять.
– Мистер Икс, – сказал он бодро, – заряды прибыли! Переупакованы, готовы к путешествию. Отряд сопровождения сформирован, выступит сразу как скажете.
– Прекрасно, – ответил я.
– Позавтракаете?
Я покачал головой:
– Некогда. Но не откажусь от чашки кофе и пары местных сладких булочек. Здесь они просто изумительны.
Он кивнул с пониманием на лице:
– Да-да, такие дела лучше не затягивать. Кофе и булочки сейчас принесут, а я пока пойду взгляну, кого начальник охраны отобрал для сопровождения.
– Спасибо, – сказал я. – Как приятно иметь дело с человеком, у которого все четко и продуманно даже в мелочах!
Он светски улыбнулся.
– Кофе совсем не мелочи!.. А все остальное да, намного проще.
Официант внес на широком серебряном подносе большую чашку кофе и три блюда с разными видами печенья.
Хиггинс кивнул довольно и удалился. Я поймал себя на том, что никакой тревоги и мандража не чувствую. Вот что значит, когда все видишь, все разговоры слышишь и в деталях представляешь, что, когда и как произойдет. Странное и чуточку пьянящее ощущение всемогущества, хотя, конечно, погибнуть так же легко, как и раньше, а мою ситуацию можно сравнить разве что с пассажиром курьерского поезда, который точно знает, в каких двух-трех местах поезд вынужденно сбросит на поворотах скорость, чтобы спрыгнуть и не сломать шею и ноги.
Насчет кофе и булочек я не польстил, в самом деле бесподобны, а после них спустился вниз навстречу яркому солнцу, что брызнуло в глаза из распахнутых настежь дверей.
Двор будто залит расплавленным золотом, утренний прохладный воздух быстро прогревается и теряет свежесть и чистоту. В полусотне шагов от дома с его тыльной стороны массивный джип с распахнутыми дверцами, навстречу нам с Хиггинсом шагнул поджарый смуглый красавец с бородой и чисто выбритым местом над верхней губой, где должны расти усы.
Я уже знаю, что это означает, но сейчас мне без разницы, он уже приговорен Хиггинсом для принесения в жертву.
Когда я молча остановился, он бодро отрапортовал:
– Командир конвоя Ахмед Зард! А это Абдуллах, мой заместитель. Прикажете…
Я кивнул.
– Если готовы, то в машину.
Ахмед сел рядом с шофером, Абдуллах на заднее сиденье. Когда они захлопнули за собой, Хиггинс сказал мне заговорщицки:
– Взгляните на своих красавцев.
Он открыл багажник, я увидел даже не чемодан, а так, почти кейс. Уже в то время атомные бомбы уменьшились до размера, что их стали называть у нас «чемоданными», а в Штатах «ранцевыми».
Хиггинс сунул в замочек крохотный ключ, щелкнуло, крышка откинулась, словно на пружинке. Два сверкающих металлических шара, похожие на крупные елочные игрушки, расположились в уютных гнездах из темного бархата, как редкие драгоценности.
– Ну как вам?
Он откровенно гордился товаром, я ответил искренне:
– Кто-то очень любил их.
Он сказал с чувством:
– Думаю, даже бриллиантовое колье не выкладывали бы так же выигрышно!
– Жаль, – сказал я, – такие вещи нельзя держать дома в гостиной. А, честно говоря, очень бы хотелось.
Он посмотрел на меня с пониманием в лице.
– Чтобы все могли полюбоваться? Да, это вы точно подметили. Мечи, луки и даже автоматы можно вешать на стену, это украшение гостиной, а эти вот почему-то нельзя…
– Да, – ответил я со вздохом. – Хотя, возможно, кто-то мог приобрести пару таких штук для своей тайной коллекции. Восхищаются же в одиночестве выкраденными из Лувра картинами?..
Он вздохнул.
– Будь у меня хотя бы сотня миллиардов, я бы у себя их точно держал! Пусть в подвале, но все равно вечерами любовался бы их страшной красотой и совершенством!..
Он закрыл чемодан, я принял из его руки ключ.
– Красота – страшная сила.
– Успеха, мистер Икс.
– Благодарю, – ответил я. – Было приятно иметь с вами дело.
– Взаимно, – сказал он весело, – взаимно, мистер Икс!
Ахмед вывел автомобиль красиво и торжественно, но едва миновали ворота, прибавил газу, сиденье подо мной дернулось, а меня вдавило в спинку. Прекрасная прямая дорога, широкий обзор и усиленный мотор позволяют гнать на скорости, которую в России даже на просторах Подмосковья сочли бы самоубийственной.
Сам Ахмед за рулем держится как во время веселой поездки к морю, однажды даже, наткнувшись на мой взгляд в зеркало, сказал весело:
– Надеюсь, когда доставим вас к вашему кораблю, не сразу отчалите?
– А что случилось?
– Неплохо бы искупаться, – ответил он честно. – А еще там такие веселые девочки…
– Успеете, – заверил я. – Но сейчас мы в дороге, везем ценный груз. Будьте наготове, вдруг разбойники?
Они переглянулись, Ахмед ответил с покровительственной усмешкой:
– Здесь безопасные земли.
– Но вас послали с оружием, – напомнил я, – обоих!
– Это для почета гостю, – ответил Ахмед. – Наш хозяин выказывает уважение. Он так всегда делает, но ни разу никто не нападал.
Оба посмеивались, красивые и уверенные в своей молодой мощи. С полчаса так гнали, я поглядывал с орбиты на дорогу впереди и окрестности, наконец указал далеко вперед.
– Вон там вроде бы невысокие скалы, видите?.. Или руины римской крепости?
Ахмед сказал хвастливо:
– Это еще крестоносцы, говорят, строили.
– Вроде бы сюда не добирались, – сказал я.
Он пожал плечами.
– Не знаю, но старики говорят так. Может, все и неправда…
Я сказал настойчиво:
– Те руины слишком уж близко к дороге.
– Эта дорога старше тех руин, – ответил он. – Крепость строили возле дороги. Но она сохранилась, а крепости давно нет.
– Там вполне может спрятаться засада, – сказал я. – Будьте настороже.
Ахмед заверил:
– У нас дороги свободные от преступников, уверяю вас, дорогой гость. Это в старые времена здесь бывало всякое.
Я ответил со вздохом:
– Ну как знаете. Все же я посоветовал бы вам держать оружие наготове. И быть готовыми к бою. А когда проедем это опасное место, можете снова расслабиться.
Ахмед посмотрел на меня с интересом.
– Дорогой друг, успокойтесь. Я вижу, вас что-то страшит. Но наша страна едва ли не самая мирная и спокойная в мире.
– Теперь нет мирных стран, – ответил я. – Вся планета начинает бурлить.
– Пусть бурлит, – произнес он с восточной неторопливостью. – У нас своя планета.
– Арабский мир?
– Поверьте, – ответил он с надлежащим высокомерием жителя благополучнейшей в арабском мире страны. – Даже в стране ислама это особое место.
Со спутника я сперва ничего не увидел, но всматривался и всматривался, так как засада должна быть именно здесь, наконец взгляд вычленил одну распростертую человеческую фигурку за камнями, ограждающими от дороги, потом вторую…
Со стороны дороги их не видно, однако эра спутников сделала всю поверхность земли зримой, а уже на подходе оптика с такой разрешающей способностью, что мирмекологи по снимкам с орбиты и прямой трансляции смогут изучать муравьев, глядя на экраны в восемь К.