Войны за тортильи
Хаос, порождаемый так называемым международным порядком, может стать очень болезненным для тех, на кого обрушиваются силы, этот порядок определяющие и поддерживающие.
Так, под действие «сил добра» попали даже безобидные мексиканские лепешки тортилья. В последнее время во многих регионах Мексики цены на них подскочили более чем на 50 %. В знак протеста в январе в Мехико десятки тысяч рабочих и фермеров вышли на демонстрацию.
В ответ на это правительство президента Фелипе Кальдероны заключило сделку с мексиканскими производителями и розничными торговцами, возможно в качестве временной меры, чтобы ограничить цену на лепешки и кукурузную муку.
Отчасти угроза повышения цен на основные продукты питания для мексиканских рабочих и бедняков была связана с так называемым эффектом этанола – следствием того, что США увеличили производство этанола на основе зерна в качестве энергетической составляющей нефти, основные скважины для добычи которой находятся, как нетрудно догадаться, в регионах с тяжелой и нестабильной экономической ситуацией.
В Соединенных Штатах эффект этанола также привел к повышению цен на продукты питания, в том числе на прочие сельскохозяйственные продукты, домашний скот и птицу.
Связь между нестабильностью на Ближнем Востоке и ценами в Америке не прямая. Но, как и в случае со всей международной торговлей, сила нарушает равновесие. Основная цель американской внешней политики уже давно состоит в том, чтобы создать глобальный порядок, при котором американские корпорации имеют свободный доступ к рынкам, ресурсам и инвестициям. Эту задачу обычно называют обеспечением «свободной торговли» – стройность концепции, которая рушится как карточный домик при тщательном изучении.
И это совсем не то, что Великобритания, предшественник США в мировом господстве, могла представить себе во второй половине XIX в., когда она окунулась в море свободной торговли после 150 лет государственного вмешательства в экономику, которое помогло нации достичь гораздо большей индустриальной мощи, чем у любого другого соперника.
Соединенные Штаты двинулись примерно по тому же пути. Как правило, великие державы готовы следовать принципам свободной торговли, если они убеждены, что их экономические интересы не пострадают. Это было и остается основой международного порядка.
Бум производства этанола вполне соответствовал такому подходу. Как отметили экономисты, специалисты по сельскому хозяйству Карлайл Форд Рунге и Бенджамин Синауэр в недавнем номере Foreign Affairs, «в индустрии биотоплива уже давно доминируют не рыночные силы, а политика и интересы нескольких крупных компаний, и в первую очередь корпорации Archer Daniels Midland, основного производителя этанола». Производство этанола в США развивается в привилегированных условиях благодаря существенным государственным субсидиям и очень высоким тарифам, чтобы исключить конкуренцию с гораздо более дешевым и качественным бразильским этанолом на основе сахара.
В марте во время визита президента Буша в Латинскую Америку было заявлено о сделке, заключенной с Бразилией, о совместном производстве этанола. Однако Буш, вкупе с пышной риторикой о свободной торговле для всех, с позиции силы подчеркнул, что высокий тариф для защиты американских производителей останется прежним наряду с масштабными государственными субсидиями.
Несмотря на огромную, обеспеченную налогоплательщиками поддержку, цены на зерновые – и, соответственно, лепешки тортилья – стремительно росли. Одним из определяющих факторов повышения цен являлось то, что промышленные предприятия, закупавшие американское зерно, начали покупать более дешевые мексиканские аналоги, которые как раз и используются для изготовления лепешек тортилья.
Инициированное США соглашение от 1994 г. НАФТА (Североамериканское соглашение о свободной торговле) также сыграло в данной ситуации важную роль, и сыграет ее еще не раз. Давление НАФТА на рынок привело к тому, что Мексика оказалась наводнена экспортным агропромышленным сырьем, что больно ударило по мексиканским производителям, вынудив их терпеть огромные убытки и перебиваться с хлеба на воду.
Мексиканский экономист Карлос Салас в своих исследованиях отмечает, что после устойчивого роста, продолжавшегося до 1993 г., и после того, как соглашение НАФТА вступило в силу, уровень занятости в сельскохозяйственном секторе экономики начал неуклонно снижаться, и в первую очередь это коснулось производителей зерновых. Численность мексиканских трудовых ресурсов, занятых в сельском хозяйстве, сократилась за годы действия НАФТА на одну шестую. Этот процесс продолжается, что неизбежно приведет к падению заработной платы в других секторах экономики и спровоцирует эмиграцию в Соединенные Штаты.
Макс Корреа, глава объединения агропромышленных предприятий Мексики Central Campesina Cardenista, считает, что «каждые пять тонн, купленные у иностранных производителей, делают одного мексиканского крестьянина кандидатом на эмиграцию».
Ну и, конечно же, это не более чем совпадение, что президент Клинтон в 1994 г. усилил охрану границы с Мексикой, ранее довольно открытую, одновременно со вступлением в силу НАФТА.
Режим такой «свободной торговли» привел Мексику к зависимости от американского экспорта. А так как цены на зерновые растут в США благодаря государственному регулированию и давлению крупных агропромышленных корпораций, можно ожидать, что цены на основные продукты питания продолжат расти в Мексике.
Сегодня все чаще активизация производства биотоплива вынуждает бедных во всем мире голодать, в то время как сырье для основных продуктов питания превращается в сырье для производства этанола – приведем в качестве зловещего примера маниок, произрастающий в голодающей Африке к югу от Сахары. В Юго-Восточной Азии уничтожают тропические леса для разведения масличных пальм, предназначенных для биотоплива; также существует угроза экологических последствий от производства этанола на основе зерновых в Соединенных Штатах.
Высокие цены на лепешки тортилья и другие печальные результаты действия международного порядка иллюстрируют взаимосвязь событий в мировом масштабе. Не менее важным следствием стала явная необходимость налаживания торговли, основанной на подлинно демократических соглашениях между людьми, а не на интересах крупных игроков рынка, когда в основе лежит жажда наживы корпораций, охраняемых и субсидируемых государством, благодаря которому они доминируют, независимо от того, чего это стоит простым людям.
9 мая 2007 г.Нам принадлежит мир
В примитивных и жестоких обществах всегда существует публичная и четкая «линия партии», которой до́лжно повиноваться, а не то придется плохо. Ваша собственная позиция – это уже ваше личное дело, она никого не интересует.
В обществах, где государство утратило способность контролировать ситуацию с помощью силы, «линия партии» открыто не провозглашается. Она скорее подразумевается, при этом в СМИ инициируются «бурные общественные дебаты», которые ведутся строго в рамках ограничений, негласно налагаемых властью.
Такая сложная и изощренная система приводит к естественному недоверию со стороны граждан. Создается иллюзия открытости и свободы – только лишь для того, чтобы представить политику действующей власти как «естественную» и поддерживаемую обществом. Такую же естественную, как воздух, которым мы дышим.
В конфликте между Вашингтоном и Тегераном одна «линия партии» противостоит другой. Среди хорошо известных жертв этой системы – заключенные под стражу лица, имеющие двойное гражданство (Ирана и США), – Парназ Азима, Халех Эсфандиари, Али Шакери и Кеян Таджбахш[2]. Однако постепенно весь мир становится заложником американо-иранского конфликта, где в конце концов ставки становятся предельно высокими – речь заходит о ядерной войне.
Неудивительно, что заявления президента Буша о «росте напряженности» в Ираке – как реакция на призыв большинства американцев вывести войска, а также настойчивые требования иракцев (не имеющих абсолютно никакого значения для администрации Буша) – сопровождались зловещими утечками информации о базирующихся в Иране повстанцах и самодельных взрывных устройствах иранского производства в Ираке, предназначенных для срыва миротворческой военной миссии Вашингтона, которая (по определению) является «благородной».
Затем последовали предсказуемые дискуссии: военные «ястребы» говорили, что мы должны дать силовой отпор вмешательству извне в Ираке. «Голуби-миротворцы» считали, что мы должны убедиться, что сведения об иранском следе правдивы. Все эти дискуссии кажутся безумием, и признать их уместными можно лишь при одном предположении – что нам принадлежит мир. Поэтому вмешательство невозможно для тех, кто препятствует нашим целям в стране, в которую мы вторглись и которую оккупировали.
Каковы планы отчаянной клики, которая едва удерживает политическую власть в Соединенных Штатах? Сообщения об угрозах, устные заявления сотрудников от имени вице-президента Чейни усилили опасения по поводу эскалации военных действий.
«Вы же не станете поддерживать сумасшедших, которые говорят: “Пойдемте и разбомбим Иран”, – сказал Мохаммед аль-Барадеи, глава Международного агентства по атомной энергии в интервью Би-би-си. – Я просыпаюсь каждое утро и вижу, что 100 иракцев, невинных гражданских лиц, погибли».
Госсекретарь США Кондолиза Райс, в отличие от «психов», якобы следует дипломатическим путем в разрешении конфликта с Тегераном. Но сама «партийная линия» осталась без изменений. В апреле Райс говорила о планах США в отношении Ирана: «Что мы должны сделать? Вполне очевидно – остановить поставки оружия для иностранных боевиков; остановить поток иностранных боевиков, идущий через границы». Она имела в виду, конечно, направляемых из Ирана боевиков и оружие. Войска США и их вооружение не «иностранные» в Ираке. Как в любой другой стране.
Посылка, лежащая в основе ее комментария и практически всего общественного обсуждения проблемы Ирака (а также всего, что за ней стоит), заключается в том, что нам принадлежит мир. Разве мы не имеем права вторгаться и уничтожать чужую страну? Конечно, мы имеем на это право. Это данность. Вопрос только в том, поможет ли вторжение достичь наших целей. Или избрать другую тактику? Возможно, эта катастрофа будет стоить нам слишком многого. Именно на этой доктрине строятся все дебаты кандидатов в президенты, в Конгрессе и в средствах массовой информации, за редкими исключениями. Это одна из причин, почему все общественные дискуссии, связанные с военной экспансией США в Ирак, столь неубедительны. Просто ключевые вопросы не подлежат обсуждению.
Бесспорно, Тегеран достоин осуждения – за жестокие внутренние репрессии и провокационную риторику президента Махмуда Ахмадинежада. Однако хочется спросить: как Вашингтон будет действовать, если Иран оккупирует Канаду и Мексику, свергнет там правительства, уничтожит десятки тысяч людей, развернет масштабные военно-морские силы в Карибском море и озвучит реальные угрозы уничтожить Соединенные Штаты, если они немедленно не свернут свои ядерные программы по энергетике (и вооружению)? Будем ли мы смотреть на это спокойно?
После того как США вторглись в Ирак, «если иранцы не пытались овладеть ядерным оружием, их следовало бы признать сумасшедшими», – сказал израильский военный историк Мартин Ван Кревельд.
Конечно, ни один здравомыслящий человек не хочет, чтобы Иран (или кто-то другой) разрабатывал ядерное оружие. Разумное разрешение кризиса позволило бы Ирану развивать атомную энергетику в рамках Договора о нераспространении ядерного оружия. Разве такой результат возможен? Он был бы возможен при одном условии: если бы в США и Иране функционировали демократические общества и общественное мнение оказывало значительное влияние на государственную политику, преодолевая огромную пропасть между властью и гражданами, существующую сейчас по многим важным вопросам, в том числе и по этому.
Это разумное решение поддерживает подавляющее большинство иранцев и американцев, судя по последним опросам в рамках Программы оценки внешней политики, проводимой Университетом Мэриленда. Идею полной ликвидации ядерного оружия во всем мире поддерживает 82 % американцев, а если эта цель не может быть достигнута в ближайшем будущем, то с созданием «зоны, свободной от ядерного оружия на Ближнем Востоке, которая будет включать в себя исламские страны и Израиль», согласны 71 % американцев. Для 75 % американцев лучшей политикой стало бы построение мирных отношений с Ираном, а вовсе не использование силы.
Эти факты говорят нам о возможном способе разрешить нынешний кризис, а также о том, каким способом предотвратить Третью мировую войну. Жуткая угроза может быть предотвращена путем развития демократии дома, в США, где ее недостаток ощущается как никогда остро.
Мы не можем осуществить проект установления истинной демократии непосредственно в Иране, но мы можем помогать мужественным реформаторам и оппозиционерам, которые стремятся достичь именно этого. Среди них такие люди, как лидер иранской оппозиции Саид Хаджариан, правозащитница, лауреат Нобелевской премии Ширин Эбади, журналист Акбар Ганджи и многие другие активисты.
Мы можем улучшить перспективы для установлении демократии в Иране, резко изменив государственную политику здесь у нас – так, чтобы она отражала мнение граждан. Это снимет угрозы, которые лишь подстегивают иранских консерваторов, радикалов и мракобесов и поэтому осуждаются иранцами, действительно приверженными демократии. Мы можем помочь тем, кто стремится свергнуть реакционные и репрессивные теократические режимы изнутри, а не рубить на корню их инициативы путем угроз и агрессивного милитаризма.
Продвижение демократии без военного вмешательства и агрессии помогло бы Соединенным Штатам стать реально ответственными за международный порядок. Сейчас же США – лишь объект ненависти в большинстве стран мира. Помимо того что истинная демократия имеет ценность сама по себе, ее установление здесь – у нас дома – поможет американцам признать, что им не принадлежит мир, а мы просто делим его с остальными, мирно сосуществуя.
6 июня 2007 г.Газа и будущее арабо-израильского мира
Смерть нации – явление столь же редкое, сколь и трагическое. Но будущее единой независимой Палестины имеет все шансы стать полностью зависимым от гражданской войны между ХАМАС и «Движением за национальное освобождение Палестины», разжигаемой Израилем и его преданным союзником – Соединенными Штатами.
Хаос последних месяцев может означать начало конца легитимной власти в Палестинской автономии. Не то чтобы это событие радикально повлияет на ситуацию в Палестине, учитывая, что Израиль и США рассматривали действующие власти всего лишь как бутафорское образование, единственная задача которого – координировать силы, ставящие своей целью полный отказ Палестины от независимости.