Я променял вина пятидесятилетней выдержки и розовых служанок на страшный мир ржавчины, костей и жестоких повстанцев. Променял сон, в котором живут золотые, на реальность! Сегодня я всем нутром ощущаю безмолвный крик цивилизации, о которую вытирают ноги уже сотни лет.
Наш путь лежит через окраины Ямы, через центр этой луны, через трущобы, где в условиях отсутствия гравитации металлические клетки заменяют собой квартиры. Пойти туда означает оказаться в гуще уличной войны, которую синдикат ведет с Сынами Ареса. Если же мы поднимемся на уровень выше, где живут средние цвета, то рискуем столкнуться с морпехами Сообщества, к тому же там хорошо развита система безопасности, и нас обязательно засекут камеры наблюдения или голографические сканеры.
Вот почему мы продираемся к цели трудным путем, через захолустные уровни технического обслуживания, между Ямой и Иглами, где работают алые и оранжевые, обеспечивающие функционирование всего спутника. Наш трамвай, которым управляет сочувствующий Сынам алый, несется мимо остановок, и лица ожидающих рабочих сливаются в мутный туман. Глаза у них разных оттенков, а вот лица сплошь и рядом серые. Не цвета стали, а скорее цвета пепла в давно догоревшем костре. Пепельные лица. Пепельная одежда. Пепельная жизнь.
Наша вагонетка въезжает в очередной тоннель. Вокруг – буйство красок. С потрескавшихся, полуразрушенных серых стен кровавыми потоками изливается ярость, накопившаяся за много лет. Граффити, ругательства на пятнадцати диалектах, изображения расчлененных всевозможными изощренными способами золотых. Справа от грубого наброска, на котором Жнец обезглавливает Октавию Луну своим серпом, я вижу цифровую фигуру огненногривой Эо в петле. Поперек виселицы написано: «Разбейте цепи!» Лицо Эо – единственный сияющий луч надежды среди всей этой ненависти. В горле встает ком.
Через полчаса наш трамвай со скрежетом останавливается в заброшенной промзоне, на транспортном узле, куда раньше по утрам прибывали из своих ячеек тысячи рабочих, направлявшихся на очередную смену. Теперь здесь тихо, как на кладбище. Металлические полы завалены мусором, на голографических экранах до сих пор передают новостные программы Сообщества. На столике в уличном кафе стоит дымящаяся чашка – значит Сыны расчистили нам путь считаные минуты назад. У них и правда большое влияние.
Мы уйдем, и жизнь снова потечет своим чередом. А что будет после того, как мы заложим бомбы, которые привезли с собой? Мы разрушим производство – и что дальше? Все эти мужчины и женщины, на благо которых мы трудимся, превратятся в жалкое подобие людей, вроде тех бродяг? Если смысл их существования – работа, что с ними станет, когда мы лишим их этого смысла? Я говорил о своих колебаниях Севро, но он летит к цели, словно выпущенная из лука стрела. Настоящий фанатик, каким был когда-то и я. В открытую выражать несогласие я не могу, это было бы предательством по отношению к старому другу. Он всегда слепо доверял мне, а я сомневаюсь в нем. Значит ли это, что я предаю нашу дружбу?
Проходим мимо нескольких гравилифтов, также принадлежащих корпорации Юлиев. Они служат для того, чтобы спускать в гараж контейнеры с отходами. Замечаю, как Виктра стирает пыль с герба своей семьи, украшающего одну из дверей. Пронзенное копьем солнце истерлось и поблекло. Несколько десятков алых и оранжевых рабочих делают вид, что не замечают наш небольшой отряд, и мы входим в один из грузовых отсеков. Внутри, у основания двух огромных контейнеров, нас ожидает небольшая армия Сынов Ареса. Их более шести сотен.
Они – не солдаты. Не такие, как мы. Большинство из них – мужчины, но есть и женщины, в основном молодые алые и оранжевые, которые были вынуждены уехать сюда на заработки, чтобы прокормить оставшиеся на Марсе семьи. Оружие у всех допотопное. Одни стоят, другие сидят и беседуют, но тут же вскакивают, завидев наш отряд: двенадцать черных убийц, приближающихся по металлическому полу с тяжелыми сумками в руках и везущих две загадочные тележки. Чем бы эти люди ни занимались, куда бы ни отправились потом, их жизни навечно будут омрачены тем, что случится сегодня. Если бы мне дозволили обратиться к ним с речью, то я предупредил бы их о бремени, которое вскоре ляжет на их плечи, о зле, которому они вот-вот откроют двери. Рассказал бы, что куда приятнее слушать рассказы о славных военных победах, чем видеть весь этот ужас своими глазами, а впоследствии каждое утро просыпаться и вспоминать, как убивал, как терял друзей.
И все-таки я молчу. Теперь мое место рядом с Рагнаром и Виктрой, за спиной у Севро. Он выплевывает жвачку и решительно выходит вперед, подмигивая мне и пихая меня локтем в бок. Он стоит перед армией. Перед своей армией. Для черного Севро маловат ростом, зато тело испещрено шрамами и татуировками, поэтому он внушает ужас этому сборищу мусорщиков и сварщиков. Высоко подняв голову, он обводит их пылающим взглядом закрытых черными линзами глаз. Вытатуированный волк на его бледной коже выглядит особенно жутко в резком промышленном освещении.
– Привет, технари! – рокочет он низким злобным голосом. – Вам, наверное, интересно, почему Арес прислал в эту дыру отряд реальных парней? – спрашивает он, и Сыны нервно переглядываются. – Мы пришли не разговоры разговаривать! Мы пришли не затем, чтобы вдохновлять вас или произносить длинные речи, как этот засранец Жнец! – заявляет Севро и щелкает пальцами.
Крошка с Клоуном выкатывают вперед тележки и открывают крышки. Петли скрипят. Под крышками – шахтерская взрывчатка.
– Мы пришли взорвать эту хрень ко всем чертям! Вопросы есть? – хрипло спрашивает Севро, разводя руками.
15. Охота
Парю в невесомости вместе с остальными упырями позади мусоросборника. Здесь темно. Прибор ночного ви`дения показывает мусор, который вращается вокруг нас в зеленоватой тени: шкурки бананов, упаковки от игрушек, кофейная гуща. В интеркоме давится и кашляет Виктра: ей в лицо прилетают обрывки туалетной бумаги. На ней, как и на мне, маска. На угольно-черной поверхности едва заметно проступают черты орущего демона. Фичнеру удалось украсть эти маски для Сынов с оружейных арсеналов на Луне более года назад. Благодаря им мы можем видеть практически весь спектр цветов, искажать звуки речи, отслеживать координаты товарищей и бесшумно общаться между собой. Все мои друзья одеты в черное. Механизированных доспехов у нас нет, лишь тонкие скафандры-скарабеи, защищающие от ножей и пуль. Также нет ни гравиботов, ни импульсных доспехов – все это замедлило бы наши перемещения, производило бы ненужный шум, и нас наверняка засекли бы сканеры. Кислородных баллонов хватит минут на сорок. Помогаю Рагнару закрепить снаряжение и смотрю на планшет. Отсчет ведут двое алых, обслуживающих старый мусоросборник. Услышав «десять», Севро произносит:
– Хвосты поджать, плащи надеть!
Активирую плащ-невидимку, и все вокруг начинает подрагивать – плащ искажает зрение, как будто смотришь на отражение, колеблющееся в грязной воде. Копчиком чувствую жар, исходящий от аккумулятора. Плащ хорош для коротких вылазок, батареи небольшого объема он сжигает за считаные минуты, а потом требуется время, чтобы плащ остыл и перезарядился. Вовремя успеваю схватить за руки Севро и Виктру. Остальные тоже объединяются в тройки. Кажется, так страшно мне не становилось даже перед началом Железного дождя. Был ли я тогда храбрее? Или просто наивнее?
– Держись, ребята! Сейчас будет мясорубка, – говорит Севро. – Взлетаем по обратному отсчету! Три… два… один!
Люк мусоросборника медленно открывается, и мы оказываемся в янтарном свете голографического экрана на расположенном неподалеку небоскребе. От порыва ветра все вертится перед глазами, мусоросборник извергает тонны отходов. Мы – словно семена сорняков, выброшенные на город. Вращаясь, мы летим сквозь калейдоскопический мир башен и рекламных постеров. По магистралям снуют сотни кораблей, сияют и переливаются размытые контуры, а мы совершаем виток за витком, выполняя сальто-мортале, чтобы не засветиться на сканерах.
В интеркоме раздается ворчание синего регулировщика движения, который недоволен неожиданным выбросом мусора. Вскоре на линию выходит медный сотрудник корпорации и угрожает уволить непрофессиональных водителей. Я улыбаюсь, но не из-за подслушанных разговоров, а потому, что по полицейским линиям все тихо. Там обсуждаются текущие дела, очередные разборки, которые синдикат устроил в Улье, жуткое убийство в музее древнего искусства, ограбление информационного центра неподалеку от банковского кластера, но нас в этой суматохе никто не заметил.
Постепенно замедляем вращение, используя реактивные микродвигатели, встроенные в шлемы. Выбросы сжатого воздуха переводят нас в режим дрейфа. В вакууме нет звуков. Мы у цели! Вместе с мусором мы вот-вот влетим в стену стальной башни, припарковаться нужно аккуратно. Виктра ругается, мы приближаемся слишком быстро, у меня дрожат пальцы. Только бы не отскочить, только бы не отскочить!
– Отпускаем! – командует Севро.
Я разжимаю пальцы, выпуская руки друзей. Втроем мы влетаем в стальную стену. Мусор вокруг нас ударяется о металл, отлетает, вращаясь во всех направлениях. Севро и Виктра зацепляются за стену магнитными сторонами перчаток, а вот мне в бедро попадает обломок, отскочивший от стали, и меняет мою траекторию. Меня переворачивает на бок, размахиваю руками, пытаясь за что-то ухватиться, но вращение лишь ускоряется. Задеваю стену ногами и тут же отскакиваю, кляня себя за неловкость.
– Севро! – кричу я.
– Виктра, зацепи его!
Кто-то удерживает меня за ногу, и вращение останавливается. Опустив взгляд, замечаю полупрозрачный подрагивающий силуэт. Виктра осторожно притягивает мое невесомое тело к стене, и мне удается приложить магниты к стальной поверхности. Перед глазами пляшут цветные пятна. Вокруг возвышается город. Он ужасает своей мертвой тишиной, отсутствием цвета, бесчеловечным металлическим ландшафтом. Город больше похож на древний артефакт, на останки инопланетной цивилизации, чем на место, пригодное для жизни.
– Спокойно, Дэрроу, спокойно, – раздается в моем шлеме хриплый голос Виктры. – У тебя гипервентиляция. Дыши вместе со мной! Вдох… Выдох… Вдох…
Заставляю свои легкие расширяться и сокращаться в заданном темпе, и вскоре пятна блекнут и исчезают. Открываю глаза и вижу стальную стену в сантиметрах от своего лица.
– Ну что, наложил в скафандр-то? – спрашивает Севро.
– Я в норме, – отзываюсь я. – Разве что заржавел немного.
– О, да мы, кажется, шутим!
В тридцати метрах ниже нас к стене подлетают Рагнар и остальные упыри. Крошка машет мне рукой:
– Нам еще триста метров остается! Полезли, эльфы!
В окнах башен Квиксильвера, уходящих вверх двойной спиралью, мерцает свет. Здесь около двух сотен уровней офисных помещений. Едва различимые силуэты движутся в компьютерных терминалах. Настраиваю оптику на приближение, чтобы получше рассмотреть сидящих в креслах брокеров и снующих туда-сюда ассистентов, оживленно жестикулирующих аналитиков, не отрывающих взглядов от трейдинговых табло, через которые осуществляется связь с рынками на Луне. Здесь работают только серебряные. Они напоминают мне деловитых пчел, гудящих в улье.
– Вот сейчас мне не хватает наших парней, – произносит Виктра, и я не сразу понимаю, что она говорит не о серебряных.
В последний раз мы с ней применяли такой тактический ход вместе с Тактусом и Роком, когда проникли на флагман Карнуса, пока он заправлялся на астероидной базе во время игры в войнушку в Академии. Мы пробили корпус его корабля, собирались похитить Карнуса и вывести его команду из игры, но сами попались в ловушку. Я едва избежал верной гибели благодаря помощи друзей, и единственное, что я заработал на этом гамбите, – перелом руки.
За пять минут мы успеваем добраться от места высадки до верха башни, увенчанного большим полумесяцем. Перемещаемся мы не с помощью рук или ног, поэтому подъем нельзя назвать восхождением в полном смысле слова. Магниты в перчатках позволяют нам скользить по стальной поверхности, будто у нас вместо ладоней – колеса. Самое сложное в нашем подъеме или спуске – не знаю, как лучше сказать, учитывая, что дело происходит в невесомости, – пройти последний отрезок пути, изгиб полумесяца. Приходится цепляться за узкую металлическую балку, поддерживающую стеклянный потолок, словно тонкий черенок листа. Под нами, за стеклом, находится знаменитый музей Квиксильвера. В небе над нашей головой, как раз над вершиной башни, висит Марс.
Родная планета кажется больше самого космоса. Она превосходит размерами все на свете. Обиталище миллиардов душ, спроектированные океаны, горы, пригодные для земледелия обширные территории, которым может позавидовать Земля. Разве догадаешься, что скелет планеты пронизывают тоннели протяженностью в миллионы километров, а под городами Марса, сияющими бесчисленными огнями, бьется невидимый пульс, поднимается волна народного недовольства? Отсюда планета выглядит мирной, а война кажется чем-то далеким и совершенно невероятным. Интересно, как бы об этом сказал поэт? Какие слова написал бы Рок? Наверное, что-нибудь о затишье перед бурей или о биении сердца в марсианских недрах. Внезапно все озаряется яркой вспышкой. Вздрогнув от неожиданности, я смотрю, как обжигающе-белый свет превращается в дьявольское неоновое свечение, а из темных глубин планеты появляется облако в форме гриба.
– Видели? – кричу я в интерком, отчаянно моргая от слепящей вспышки, хотя взрыв произошел в тысячах километров отсюда.
В динамиках раздаются треск, оханье, ругательства.
– Черт! – шепчет Севро. – Новые Фивы?
– Нет, – отзывается Крошка, – севернее! Авентинский полуостров! Наверное, Киприон. По последним разведданным, туда двигался Алый легион!
Еще одна вспышка! Всемером замираем на венчающем башню полумесяце, наблюдая, как второй ядерный гриб вырастает буквально в двух шагах от первого.
– Твою мать!!! Это наши или нет? Севро!
– Да не знаю я! – грубо отзывается он.
– Как это – не знаешь? – поражается Виктра.
Мне хочется заорать: «Да как ты можешь не знать?» Но тут я все понимаю, вспоминая слова Танцора, сказанные несколько недель назад, после того как упыри завалили очередное задание. «Севро не ведет эту войну. Он просто подливает масла в огонь». Должно быть, тогда я не осознавал, насколько далеко зашла эта война, как мы близки к хаосу.
Неужели я ошибся, слепо доверившись Севро? Смотрю на ничего не выражающую маску. Поверхность доспехов впитывает красочные огни города, ничего не отражая, словно бездна, поглощающая свет. Неторопливо отвернувшись от взрывов, Севро продолжает карабкаться наверх. Уже наверняка выкинул все из головы и сосредоточился на задаче.
– В новостях идет сюжет, – сообщает Крошка. – Быстро они это делают. Говорят, Алый легион применил ядерное оружие против сил золотых в окрестностях Киприона. По крайней мере, легенда такова.
– Чертово вранье! – резко перебивает ее Клоун. – В очередной раз разводят!
– Но откуда у Алого легиона ядерная бомба? – удивляется Виктра. – Гармони уже давно бы рванула парочку, если бы у нее такое имелось. Спорим, что все наоборот? Наверняка это золотые применили ядерное оружие против Алого легиона!