Мадам Бенуа, подменив мужа, взялась отпускать хлеб покупательницам, по-видимому, привыкшим к многоречивым тирадам пекаря. Они по одной выходили из булочной, и каждый раз звон дверного колокольчика сливался с шумом дождя за порогом.
– Вот познакомьтесь, это старший инспектор Пеллетер. Он прибыл узнать, в чем тут дело, – сказал Летро.
У Пеллетера такая рекомендация вызвала раздражение. Он чувствовал, что все больше и больше увязает в этом расследовании. Гораздо больше, чем ему бы этого хотелось. Он пошевелил губами, хотя было не вполне ясно, что означало это выражение.
Бенуа сделал еще несколько шагов навстречу гостям.
– Что, неужели все так серьезно?
Он помолчал и внезапно оживился:
– Или вы приехали с инспекцией наших водосточных канав, чтобы наконец разрешить эту проблему раз и навсегда? Тогда пожалте ко мне в дом. Жена сама тут справится. А я покажу вам подвал, вы посмотрите, сколько там до сих пор воды!
– Я из Центрального полицейского управления, – сказал Пеллетер.
Бенуа снова помрачнел.
– А что такое?
– Да ничего, насколько нам известно, – сказал Летро. – Просто хотели еще раз послушать, что вы скажете о вчерашнем происшествии.
Дверь открылась, звякнув колокольчиком и выпустив последнюю покупательницу. Мадам Бенуа из-за стойки наблюдала за тремя мужчинами.
– Я уже собирался идти спать, когда вдруг решил пойти проверить подвал. Как я уже говорил, во время таких гроз нас часто заливает. Когда увидел этот потоп, я сразу бросился на улицу и обнаружил там валяющегося на земле пьяницу. Мы хотели вызвать полицию, но телефон не работал, поэтому я сам пошел в участок. А он все лежал там, и из-за этого воды у меня в подвале набралось, наверное, вдвое больше.
– Наши люди сказали, что он лежал лицом вверх, когда они нашли его.
– Сначала он лежал лицом вниз. Это я перевернул его – хотел посмотреть, что с ним. Перевернул и увидел, что он мертвый…
– А вы что-нибудь слышали? Или, может быть, видели?
Бенуа теребил правой рукой левую, потирая костяшки пальцев. Голос его стал тихим и каким-то затравленным, он посмотрел на жену, потом снова на Пеллетера.
– А что там можно было услышать? Только дождь… Только дождь…
Бенуа повернулся к жене и спросил:
– Ты вчера вечером что-нибудь слышала?
Поджав губы, она мотнула головой.
Летро с Пеллетером переглянулись, и Пеллетер кивнул.
– Ладно, Бенуа, спасибо, – сказал Летро.
– А… – Бенуа снова посмотрел на жену. – А… что-то все-таки случилось? Или этот человек просто был мертвецки пьян?
– Ну да. Насколько нам известно.
У Бенуа на лице отобразилось некоторое облегчение. Ему явно хватило вчерашнего и теперь было не до новых потрясений.
– Ой, затереть надо лужи, – засуетился он, посмотрев на пол. – Затереть надо…
Дверь открылась, и на пороге появилась новая покупательница, и за ней еще одна. Они обсуждали скверную погоду.
Бенуа вопросительно посмотрел на полицейских, как бы испрашивая разрешения вернуться к работе, и Летро сказал ему:
– Спасибо. Мы дадим вам знать, если что-то понадобится.
Бенуа с выражением заметного облегчения на лице убежал обратно за прилавок и первым делом бросился к стоявшей в углу швабре.
– Вы зайдите ко мне домой, и я покажу вам, какой потоп у меня в подвале. Вода аж вот где. – И он отметил на ноге место чуть пониже колена.
Пеллетер с Летро вышли на крыльцо.
– Ну? Что думаешь?
– Да тут нечего думать.
– Нет, ну я просто хотел сам все это выслушать.
Пеллетер одобрительно кивнул. С полей его шляпы ручейками стекала вода.
Они направились обратно к площади.
– Пошли в участок. Я отвезу тебя в Мальниво на машине.
Они подождали, когда по улице проедет машина, и перешли на другую сторону. Дождь к тому времени заметно поутих, но сеял не переставая. Во многих окнах горел свет. Это пасмурное утро можно было принять за сумерки.
Они вошли в здание полицейского участка через боковой вход мэрии. Участок представлял собой просторное помещение, разделенное на две части дежурной конторкой. Перед конторкой – маленькая приемная с несколькими стульями. За конторкой – три тесно поставленных друг к другу письменных стола. По левой стене – двери в другие помещения. Летро нужны были ключи от одной из полицейских машин.
– Инспектор, тут для вас послание, – сказал молодой человек за дежурной конторкой, потом посмотрел на Пеллетера и снова перевел взгляд на своего начальника.
Пеллетер видел парня впервые, но было совершенно очевидно, что молодой офицер знал, кто сейчас находится перед ним.
– Это офицер Мартен, – представил парня Летро. – Это он вчера ходил домой к пекарю. – И, обращаясь к Мартену, спросил: – Мертвый бродяга опознан?
– Нет еще, – ответил молодой полицейский. – Зато из больницы сообщили вот это.
Летро обернулся.
Мартен взял со стола листок, на котором записал сообщение, но даже заглядывать в него не стал, а выпалил по памяти:
– Причиной смерти послужили множественные колотые раны в области груди и живота. Вода в легких не обнаружена.
Пеллетер с Летро переглянулись. Летро побледнел. Сбитый на дороге бездомный пьянчужка в одночасье превратился в криминальный труп. А отсутствие воды в легких означало, что этот человек был мертв еще до того, как оказался в придорожной канаве.
Молодой полицейский вопросительно посмотрел на начальника и нервно сглотнул.
– Что-нибудь еще? – рявкнул Летро.
– У него на одежде нет никаких дырок, – сказал Мартен. – Кто-то забил его ножом до смерти, а потом переодел.
Глава 2
Тюрьма Мальниво
В помещении полицейского участка повисла тишина, ставшая еще более неловкой, когда из одного из кабинетов вышли двое полицейских, весело хохочущих над какой-то своей шуткой.
Но они сразу умолкли, уловив всеобщую мрачную атмосферу.
Летро подошел к конторке дежурного и взял у младшего офицера листок с сообщением.
– Мне надо позвонить в больницу, – сказал он и скрылся в своем кабинете, громко хлопнув дверью.
Пеллетер почувствовал на себе вопросительный взгляд Мартена и отвернулся, не желая вступать в назидательный разговор. Он достал из кармана сигару, прикурил ее и опустился на стул, на котором вчера вечером сидел пекарь.
В дальнем конце помещения за конторкой двое полицейских продолжали обмениваться шутками.
Пеллетер наслаждался сигарой. Он распахнул плащ, с которого на пол капала вода.
Если Летро намерен копаться долго, то он просто возьмет такси. Часы посещения в тюрьме заканчиваются рано. Охранники там, помнится, были не очень-то склонны к поблажкам – визиты Пеллетера их раздражали. Он чувствовал, что они ведут себя непрофессионально и почему-то считают поблажкой для заключенных его посещения. И его собственное отвращение к этим визитам никак не могло их смягчить.
Но пока он просто сидел и ждал, слушая, как тихо переговариваются между собой трое полицейских за столами. Убийство в этом маленьком городишке считалось большим событием.
Попыхивая сигарой, Пеллетер поглядывал на ее кончик. Больше половины уж выкурено.
Дверь кабинета Летро открылась, офицеры притихли, но он даже не обратил на них внимания, когда прошел через все помещение к сидевшему на стуле Пеллетеру.
– Пошли! – сквозь зубы процедил он.
Пеллетер встал. Летро был явно расстроен.
– Я могу вызвать такси.
– Нет. Какое еще такси? Пошли!
Они снова вышли под дождь и направились к одной из полицейских машин. Дверцы ее не были заперты. Летро сел за руль, а Пеллетер устроился рядом на пассажирском сиденье.
Летро завел двигатель, включил дворники и сразу рванул с места, направляя машину к восточному выезду из города.
– Какие-то новости? – поинтересовался Пеллетер.
– Только то, что ты слышал.
Следующие полчаса езды они провели в молчании.
Когда город кончился, по обе стороны дороги потянулись поля, обнесенные проволочной оградой. Иногда встречались фермы или одинокие амбары. На выгонах паслись коровы с перепачканными грязью боками. Даже здесь, в сельской местности, все краски были не яркими, а какими-то смазанными и приглушенными, и все, казалось, было пригнуто к земле буйными весенними ветрами. И над этой унылой картиной нависало безбрежное хмурое небо.
Вскоре вдалеке показалась тюрьма, и через десять минут они уже были на месте. Угрюмое, неказистое строение, выделявшееся на фоне окрестностей темным пятном, выглядело как осиротелый остаток былых времен.
Навстречу им из будки вышел охранник, махнул и пошел открывать тяжелые чугунные ворота.
– Вот жизнь у него, не позавидуешь, – заметил Летро.
Охранник открыл ворота, и полицейские въехали на территорию тюрьмы.
На небольшой замощенной булыжником площадке перед главным входом стояли другие транспортные средства: грузовик, две полицейские машины и три гражданские. В здании имелся также внутренний двор, куда заключенных выводили на прогулку. Узенькие окошки камер глядели с каменных стен словно мертвые, незрячие глаза.
– По-моему, не очень удачная была идея устроить здесь тюрьму, – сказал Летро, паркуясь на площадке. – Сюда свозят преступников из самых разных далеких мест. И получается, что о них в стране больше никто не помнит. Только наш город. Он к этой тюрьме ближе всех. Все, кто здесь работает, живут в Вераржане. И они могут понабраться здесь нехорошего. А у нас городок тихий, мирный – только мелкие кражи да изредка пьяные дебоши.
Пеллетер не стал напоминать Летро, что прошлым вечером в его тихом мирном городке произошло убийство, – в конце концов, Летро был прав.
– И место это выглядит так же мрачно даже в самый погожий день. Я ненавижу ездить сюда.
На входной двери заскрежетал металлический засов, и их пропустили вовнутрь. Сумрачное помещение освещали только две голые электрические лампочки на стене под самым потолком.
– Давайте мне свои дождевики, господа, – сказал охранник.
– Ну как ты тут, Реми? – спросил его Летро.
– Да жив пока, – ответил охранник, вешая плащи на крючки возле двери.
– Ну это как водится.
Пеллетер тем временем прошел в административное помещение. За два года, прошедшие с его последнего визита, здесь ничто не изменилось. Все та же огромная комната с двумя рядами письменных столов в середине. Все те же шкафы вдоль стен, и за столами все те же люди. Все те же унылые коричневатые стены с бликами от тусклых электрических лампочек на потолке.
Начальник тюрьмы, кряжистый седовласый дядька, должно быть, уже был осведомлен о приезде Пеллетера, поскольку уже поджидал его с нетерпением. Свое раздражение он умудрился использовать так, чтобы придать себе еще большую важность.
– Инспектор Пеллетер, наконец-то! Рад видеть вас. Еще пять минут, и мы бы с вами разминулись. Я обещал жене свозить ее в большой город на несколько дней, она уже час как меня ждет.
За спиной начальника тюрьмы стоял, скрестив руки на груди, аккуратный угловатый человек.
– Позвольте представить вам месье Фурнье. Полагаю, вы еще не знакомы. Фурнье теперь работает у нас заместителем начальника тюрьмы. Выполняет всю работу, к которой у меня сердце не лежит.
Фурнье пожал Пеллетеру руку.
– Он шутит.
Никто из них не улыбнулся.
– В мое отсутствие Фурнье останется за главного и окажет всю помощь, какая вам потребуется. Хотя вам и помощь-то вряд ли нужна, вы же у нас человек опытный. – Начальник тюрьмы произнес эти слова с улыбкой, но в лице его сквозила недоброжелательность. – Вы вполне могли бы и сами привести на допрос заключенного.
Он огляделся. Люди за письменными столами пытались сосредоточиться на своих бумажках, но явно чувствовали себя неуютно.
– Нет, мне действительно нужно ехать. – Он глянул на наручные часы, потом на настенные. – Не надо было даже дожидаться вас. Фурнье, у вас же есть все, что нужно?
– Да, господин директор.
Начальник тюрьмы направился было в свой кабинет, но обернулся, когда дверь открылась и на пороге показался Летро.
– О, инспектор Летро? – Он бросил недовольно-вопросительный взгляд на Фурнье. – Надеюсь, ничего ужасного?
Летро, застигнутый этим вопросом врасплох, помедлил в дверях. Он посмотрел на Пеллетера, но лицо у того было непроницаемым.
– Вот, пока жив еще, как говорит Реми.
– Ну это как водится, – ответил начальник тюрьмы с усмешкой.
Летро прошел в комнату и поздоровался со всеми присутствующими, включая Фурнье.
Начальник тюрьмы, извинившись, удалился в свой кабинет.
– Прошу вас, старший инспектор, следуйте за мной, – сказал Фурнье.
Они вышли из административного помещения и направились по длинному узкому коридору. Фурнье держался с ледяной аккуратностью.
– Как я понял, вы здесь уже бывали?
– Да, это мой третий визит.
– Начальник тюрьмы считает, что вы оказываете этому человеку слишком большое доверие и даете ему возможность почувствовать свою значимость. А наша работа как раз заключается в том, чтобы не дать этим людям почувствовать своей важности. Они же преступники.
Пеллетер ничего не ответил. Достав из кармана свою наполовину выкуренную сигару, он вставил ее в рот, не прикуривая.
– Несомненно, некоторые из них очень даже умны, и совершаемые ими преступления требуют большой смелости. Возможно, родись они в другое время, не были бы преступниками. Но сейчас они просто преступники. Их нужно наказывать, а не аплодировать им. А внушать им какие бы то ни было мысли о значительности их персоны и вовсе опасно.
Они оказались перед дверью одной из комнат для свиданий, при необходимости служивших также и комнатами для допросов.
– Так начальник тюрьмы говорит?
– Нет, это я так говорю, – сказал Фурнье, и выражение лица его при этом ничуть не изменилось. Он отпер дверь ключом, прикрепленным к большой связке. – Подождите здесь.
Пеллетер хотел спросить у Фурнье, знает ли тот, что совершил Мауссье, но передумал. Ведь заместитель начальника тюрьмы не видел собственными глазами тех замученных изувеченных детей. Человек, способный на такое, в любом случае испытывает чувство собственной исключительности.
Пеллетер прошел в комнату. Дверь за ним захлопнулась с лязгом – его даже чуть передернуло от этого звука. В комнате не за что было зацепиться глазу: каменный пол, каменный потолок, каменные стены. Ни один звук не проникал сюда. Разве одно это уже не наказание для преступника?
Вскоре дверь снова открылась, и двое надзирателей ввели Мауссье – лысого старикашку с морщинистым лбом и крючковатым носом. Руки, скованные наручниками, он держал впереди, на ногах тоже были кандалы, соединенные с наручниками металлической цепью. Надзиратели усадили Мауссье на стул напротив Пеллетера.
В комнату также пришел Фурнье и с ним еще трое.
– Мы будем находиться прямо за дверью, так что, если он попытается…
– У нас все будет в порядке, – перебил его Пеллетер.
– Но если он…
– Все будет в порядке.
У Фурнье раздулись ноздри – впервые за все время он позволил себе выказать какие-то эмоции.
– Мы со старшим инспектором никуда не денемся, – невозмутимо, почти умиротворяюще проговорил Мауссье, сверля Фурнье пристальным, настойчивым взглядом.
Фурнье кивнул надзирателям, и те вышли вместе с ним, закрыв за собой дверь и повернув в замке ключ.
– Как поживает мадам Пеллетер? – осведомился Мауссье.
Пеллетер жевал сигару, перемещая ее из одного уголка рта в другой, – только так он мог отогнать возникавшие перед глазами образы тех замученных детей.
Мауссье, похоже, понимал это.
– Деток пока так и не подарила вам? – Мауссье улыбнулся. – Хотя, конечно… Кораблик уже уплыл. Поздновато о детках думать. А жаль. Ведь только благодаря детям в этом мире и стоит жить. – Он насупил брови, и губы его сложились в трагическую театральную складку. – Ну а здесь, конечно, детей никогда не бывает. – Выражение его лица сделалось холодным. – Зато дождей много.
Пеллетер продолжал жевать сигару, понимая, что, видимо, скоро прикурит ее, чтобы не задохнуться от ярости.
– Впрочем, это только для мадам Пеллетер поздновато, а для вас пока еще нет. Должность старшего инспектора! А девочек молоденьких сколько вокруг! Кто-нибудь из них мог бы позаботиться о вас, когда придет старость. Вы подумайте об этом!