– Я теперь в лаборатории генетики и биотехнологии растений тружусь или служу, как тебе больше нравится…
– Генно-модифицированные фрукты и овощи… Понятно.
– Знаю я твою позицию, но население Земли чем-то кормить надо…
– А наш био-СВЧ? Помнишь, как увлеклись работами Дзян Каньджена? Облучали у тебя на даче мышей и хомяков?
– Как не помнить? Кстати, он у меня до сих пор на даче на чердаке пылится.
– Хорошо бы на него посмотреть ещё разок, – сказал Михаил. – Принцип верен, но длина волн и частота это вопрос…
– Дзян воздействовал частотой колебаний клеток утят на яйца кур, и у него вылуплялись цыплята с утиными лапками. А мы на беременную самку хомяка частотой беременной самки мыши. Неудачный опыт. Хомячиха заболела, а потом померла.
– Тогда мы совсем глупые были. Знаний не хватало. Да и теперь их мало… Я в первую очередь врач. «Не навреди» – это в первую очередь. Сто раз проверь, а потом используй метод лечения. Нет времени, всё познать и жизни не хватит. А я хочу узнать как можно больше.
– Значит, ты свою работу не бросал? – спросил Борис.
– Нет. И кое-чему научился. Я продал обе квартиры. Мне нужны были деньги на поездки. Умерла мама, ничего больше меня здесь не удерживало. Я и отправился за знаниями, которые подтвердили бы или опровергли мою теорию.
– Ну, и как?
– Рано, Боря. Говорить пока рано. Ты первый узнаешь… – Миша задумался, вздохнул. – Устал я что-то. А не пойти ли нам спать? Коньяк мы допили. Я неделю буду в твоём распоряжении. А потом в путь и в поиск…
Виталик
Утром нас разбудила Валя. Приехала в девять утра вместе с Виталиком, нашим внуком.
– И что здесь было? Почему рюмки на столе? – спросила она, заходя в гостиную, где я спал на диване. До Миши она ещё не дошла, он спал в моём кабинете.
– Тише, гостя разбудишь, – сказал я шёпотом. Валя была чем-то возбуждена и не обращала внимания на мои жесты.
– Не успела уехать из дома, как у него гости. Вот, внука привезла на неделю. Обострение псориаза. В садик пока ходить не может. Ему спокойная обстановка нужна. Лечим, лечим, а толку… Хоть к экстрасенсам обращайся… Развелось их… Какую газету ни возьми, во всех объявления об услугах дипломированных лекарей. И где им только такие дипломы выдают? Столько лекарей, а народ болеет… Ведь от отчаяния к ним люди идут. Куда Минздрав смотрит… Жульё на чужом горе капиталы сколачивает. Обман это всё, – подвела итог Валя. – Но ведь бывают и случаи исцеления, сама, конечно, я не видела, – продолжила она с сомнением. – Боря, нужно бабку искать настоящую, чтоб болезнь заговорила… – На этой фразе Валин монолог был неожиданно прерван.
– Ну, извини, Валя, если уж очень вас стесню, переберусь в другое место. – В дверях кабинета стоял Михаил и насмешливо глядел на Валю. Валя сначала остолбенела, потом всплеснула руками и бросилась обнимать Мишку. – Так вот кто это… А я-то… Ну, прости, не ожидала. Откуда… Где пропадал? Виталик, познакомься, это лучший друг твоего деда – Михаил.
Вперёд вышел мальчик и вежливо сказал: – Здравствуйте. Я о Вас слышал много от деда. Я тоже хотел бы иметь друга, но часто болею и не успеваю его завести. – В этих словах, сказанных ребёнком, звучала обида на болезнь, тоска и одиночество. Михаил понял это сразу.
– Здравствуй, друзей у тебя будет ещё много. Уж ты мне поверь. С моим появлением твоя жизнь изменится. Я хочу быть твоим первым взрослым другом. Ну что, берёшь в друзья?
Виталик улыбнулся и протянул руку, совсем по-взрослому. Мишка пожал руку, а потом подхватил ребёнка, поднял на уровень глаз и сказал: – Всё. Теперь друзья навек. – И посадил Виталика в кресло.
– Дед Борька, чего разлёгся? Вставай, пошли ребёнку завтрак готовить.
– Да, он уже завтракал, – сказала Валя.
– А второй завтрак? Он просто необходим растущему организму. А мы с Борей вообще ещё ничего не ели. – Боря встал. – Берёшь инициативу в свои руки… Узнаю старого друга…
На кухне во время приготовления завтрака Миша сказал: – Ребёнок болен. Но излечим.
– Да куда только не обращались. Не лечится. Бывают периоды ремиссии, а потом снова обострение, как сейчас. Никто ведь не знает причины псориаза. Так, только догадки… Я, кстати, брал ДНК его отца в институт, в лабораторию генотипического моделирования болезней человека. Так вот, в геноме отца предрасположенность к заболеванию. Отец не болеет, а Виталик болен. Кто-то со стороны отца страдал таким заболеванием.
– Разберёмся, – уверенно сказал Михаил.
Завтракали все вместе на кухне. – Яичница, сосиски, сыр, колбаса, тосты. Кому чай, а кому кофе чёрный или с молоком? – объявил Михаил. – Позвольте за вами поухаживать. Давно не приходилось этого делать. – Все были довольны, обстановка была доброжелательной и сердечной. Приехал даже не старый друг, а долго отсутствовавший член семьи, которого давно всем не хватало…
– Придётся неделю за свой счёт на работе брать, – сказала Валя.
– А зачем, я неделю могу с Виталиком посидеть, – сказал Миша. – Я ведь на недельку в Питер. Мы с ним поладим. Верно? – обратился он к Виталику. – Поладим, – ответил Виталик.
– Ну и работайте себе спокойно. За нас не волнуйтесь.
– А где ты, всё-таки, пропадал? – спросила Валя.
– Год был в Японии. Остальное время в Тибете.
– Шамбалу искал? – шутя, спросила Валя.
– И её тоже. Подробности потом. Мне здесь кое-что нужно выяснить, не без твоей, Боря, помощи. Но это не к спеху. Сейчас есть дела поважней. – И он посмотрел на Виталика.
Зарядка и пение
Утром мы с Валей отправились на работу, в наш, теперь ставший родным за много лет, институт генетики. – Кстати, ты так и не сказала, почему Марина не могла посидеть недельку с сыном? – спросил я у Вали.
– У неё командировка. Отказаться не может. Поездка полезна для её карьеры.
– Вот, наглядный пример выживания при капитализме. Раньше, в загнивающем социализме, ты спокойно взяла бы больничный и сидела бы с ребёнком столько, сколько было нужно. И никто бы на работе слова не сказал, а уж об увольнении или препятствовании продвижению по карьерной лестнице и речи быть не могло.
– Ну, не скажи, по-разному было…
– По крайней мере, никто не мог сказать: «Или работать, или болеть…» И детей своих дедушкам и бабушкам лишний раз не оставляли…
– А тебе что же, внук в тягость? – начала заводиться Валя. Я знал, что мне её не переубедить и переключился на другую тему, о предстоящих опытах. Валя немного подулась и тоже стала говорить о работе. Так за разговорами мы и подъехали к институту.
Вечером нас ждал ужин, приготовленный Михаилом. После ужина Миша сказал, что ему нужно прогуляться. – Надо посетить места былых сражений… – И так каждый вечер. Миша куда-то уходил и поздно возвращался.
– Ну, и что же вы тут целый день делали? – спросила Валя у Виталика.
– Много чего. Утром зарядку, а потом дядя Миша мне пел. А во время пения у него глаза цвет меняли с голубого на чёрный…
– А что пел?
– Песня не на нашем языке была, но мне понравилась. «Песня, полезная для здоровья». Так, кажется, он сказал.
– Ну, а потом?
– Потом мы гуляли, готовили обед. Я спал, потому что дядя Миша сказал, что сон лечит и «По закону Архимеда, после сытного обеда полагается поспать…»
– Понятно. Очень насыщенная программа.
– Боря, ведь его никогда днём не уложить… – сказала Валя.
– Учись у моего друга, ещё не то уметь будешь… – ответил я.
В среду, уложив Виталика спать, Валя подошла ко мне и задумчиво произнесла:– Больше ничего нет…
– Чего нет? – Не понял я.
– Никакого псориаза. У Виталика совершенно здоровая кожа. Я полностью его осмотрела. За три дня полная ремиссия. Такого не бывает, но факт налицо… Миша что-то сделал, думать не на что, да и больше не на кого.
– Ложись спать. Радоваться надо, что ребёнок здоров.
– А если Миша уедет, и все опять начнётся… Я не переживу.
– Нет, Мишка так поступить не может. Подарить надежду на исцеление, обмануть ребёнка и уехать. Иди спать. Я его дождусь и всё выясню.
Миша пришёл поздно, в третьем часу, но я его дождался. – Чего не спишь? – спросил он, заходя на кухню. – Муки творчества. Прикидываешь, как вырастить гигантскую картофелину, чтобы накормить всех голодающих?
– Да нет, жду посланника, подобного богу, – в тон ему ответил я. – Начинаю верить в то, что имя человека отражает его суть. А ну говори, как Витальку вылечил. Валя вон боится, что уедешь, а он опять заболеет. Готова терпеть тебя в нашей квартире пожизненно. Выкладывай, что в Тибете делал?
– За внука не беспокойся. Я же сразу сказал, что он излечим. Никаких рецидивов больше не будет, и Вале это передай. Моего присутствия больше не нужно. В пятницу я вас покидаю. Я мог Витальку в первый день вылечить, но нужно было его подготовить. А плавный выход из болезни даже лучше. Нет побочных эффектов в виде стресса от мгновенного исцеления… Помнишь, я говорил, что у меня к тебе дело. Надеюсь, одноразовый шприц у тебя найдётся?
– Зачем это?
– Боря, утром на голодный желудок возьми у меня кровь. Сможешь в лаборатории генетического моделирования болезней человека сделать анализ моего генома? Хочу выяснить, нет ли у меня каких-нибудь отклонений, предрасположенности к болезням, или мутации генов.
– Сделаю.
– А сейчас давай спать. Устал. Потерпи, обо всём после анализа. – Увидев моё недовольное лицо, Миша сказал: – Потерпи до пятницы. Возьми на работе отгул, смотаемся к тебе на дачу. Хочу ещё раз на наш генератор СВЧ взглянуть. Там и поболтаем. А сейчас просто с ног валюсь, даже есть не буду.
– Так ты что, вагон разгрузил или на тебе пахали… – Мишка посмотрел на меня с удивлением. – Не злись, Борька, всему своё время. Ну, лечу я вечерами, по японской методике энергией духа, простых смертных, совсем уж простых – бомжей. Им ведь тоже помощь нужна. И среди них часто преинтереснейших людей встретить можно. «Рей-ки», ведь слышал о такой методике, или обычно говорят «лечение наложением рук». Ну, спокойной ночи. – И Михаил направился к моему кабинету, где и обитал с первого дня приезда. «Ну, теперь хоть понятно, где ты до полночи пропадаешь… Опять какие-то эксперименты,». подумал я. «Ми-ка-эль в своем репертуаре…» Ведь «Ми-ка-эль» в переводе с иудейского: «Кто как бог».
Бомж
– Уезжаешь, Миша?
– Да. Сегодня последний лечебный сеанс. А что, уже привык ко мне, скучать будешь?
– Ну, скучать… не знаю, а вспоминать буду. Я ведь помирал… Как ты вообще в этом подвале оказался?
– Понимаешь, Вася, я в этом доме прожил почти всю жизнь. Пришёл навестить старые стены, посмотреть на окна своей квартиры, вспомнить детство, друзей, юность и маму. После смерти мамы меня здесь ничего не держало. Я продал эту квартиру и ещё одну, которая досталась мне от отца, и решил уехать далеко за границу. Ничего с собой не взял, а некоторые документы и фотографии спрятал в тайнике в подвале. Ты ведь знаешь, мальчишки везде суют свой нос, везде лазают… Я в моём доме каждый камень знаю. Знал, где устроить тайник ещё с детства. Вернулся за документами и деньгами. У меня здесь небольшая долларовая заначка. Услышал твои молитвы о спасении.
– А что мне оставалось делать… Только бога просить о быстрой смерти, об исцелении я уже и не думал…
– Да, дела твои были плохи. Сильное отравление каким-то суррогатным алкоголем, перелом лодыжки и по мелочам набёрется «воз и маленькая тележка».
– А документы хоть нашёл?
– Нашёл. Только вот паспорт нужно менять. В сорок лет меняют, а меня в то время здесь не было. С этим я разберусь. Было бы, что менять… Я ведь тоже бомж, как ты. Вот и помог один бомж другому из чувства солидарности.
– А в тот первый день ты что, молился надо мной что ли? Если молился, то неплохо у тебя это выходит, не хуже батюшки Афанасия в его приходе.
– А где это?
– А это в Архангельской губернии. Могу адресок дать.
– Позже. И не молитва это была, а мантра, довольно сильная, общеукрепляющая. Я в Тибете долго жил, там и научился. А тебя лечить тогда ещё рано было, нужно было сначала жизнь вдохнуть… А чем ещё батюшка Афанасий знаменит?