Единственное что приносило облегчение, это алкоголь. Каждый раз, он словно животворящая влага разливался по организму согревая, принося облегчение и весь груз тяжелых мыслей превращался в невесомые облака, которые можно было легко разогнать лишь небольшим усилием и наслаждаться безоблачным небом, дарующим прощение и радость. В эти моменты начинало казаться что это и есть настоящая жизнь, что все не так уж и плохо, все трудности временны, стоит только захотеть и все изменится. Можно что-то придумать, найти способ заработать достаточно денег, купить красивый просторный дом в живописном уголке с речкой, огибающей зеленые холмы и зажить со своей любимой женой и дочкой в радости и достатке. Но потом, после короткого и тяжелого ночного забытья приходило мрачное утро, похмелье и новый рабочий день на вещевом рынке. В итоге, Константин пил все больше и чаще, даже не обращая внимание на то, что уже никакой радости это не вызывало, только потребность превратить невыносимое состояние в более или менее приемлемое. Это стало необходимостью, игнорировать которую было почти невозможно. Некоторое время еще удавалось балансировать на тонкой и острой грани между социально приемлемым употреблением алкоголя по вечерам и в выходные и невыносимостью трезвого бытия в жесточайшем похмелье и безысходной тоске бесконечно тянущегося дня на работе. Постепенно Константин стал опохмеляться по утрам перед работой, лишь для того чтобы поправить здоровье, затем стал добавлять в течение дня, чтобы это же самое здоровье поддержать. Какое-то время это удавалось делать почти незаметным для окружающих, но камень алкоголизма уже начал катиться по склону горы порока и его уже нельзя было остановить. Понятное дело, что в конце концов все вышло из-под контроля, Константин стал напиваться на работе до беспамятства и кончилось тем, что ему несколько раз пришлось выяснять отношения с патрульным нарядом милиции. В итоге все это удалось кое-как уладить. Хозяин торговой точки сам уладил все вопросы, но с условием что Константин больше не покажется на этом рынке. Таким образом ко всему прочему, Константин оказался безработным.
По тому как развивались события в последнее время, нельзя было сказать, что это было полной неожиданностью, но все же… абстрактные мысли о том, что только может произойти в будущем, приобрели вполне конкретные очертания реально существующих обстоятельств в настоящем. Это ощущение было гораздо хуже, чем мог себе предположить Константин. Он просто не представлял, как он придет домой и сообщит об этом Ирине. И вообще, что будет дальше? О чем он думал? Ответ был прост: ни о чем. Но так уж все устроено, что не имеет ровным счетом никакого значения хочешь ты о чем-то думать или нет. В какой-то момент все то что должно произойти наконец случается, и ты оказываешься беззащитным, опустошенным и бессильным перед той суммой обстоятельств которая сложилась на данный момент. Психологи говорят, что осознание своей проблемы – это первый шаг к ее решению. Константин усмехнулся про себя, вспомнив об этом. Он отчетливо осознавал свои проблемы. Алкоголизм и отсутствие навыков для зарабатывания денег. Но легче от этого не становилось ни чуть. На ум приходила мысль только об одном возможном следующем шаге, и Константин направился к ближайшему магазину где продавалось спиртное. У него еще оставались с собой какие-то деньги. Как выяснилось их хватило на несколько дней. Константин просто не мог заставить себя пойти домой и вскоре закружилась круговерть пьяной кутерьмы, какие-то люди, снова магазин, смеющиеся небритые рожи, звяканье стекла бутылок, снова магазин, ночь, день, в общем все смешалось и потеряло всякий смысл.
В итоге Константин очнулся в совершенно ему незнакомом подъезде на холодном полу одного из лестничных пролетов многоэтажного дома. Он даже не пытался вспомнить как, почему и где он собственно оказался. По богатому алкогольному опыту, он знал, что ничего хорошего эти воспоминания не принесут, а пользы от них никакой. Денег больше не было, но зато была адская головная боль. Уже на улице он сориентировался и стал двигаться в направлении своего дома. По дороге он старался не думать вообще ни о чем и самое главное, как будет сообщать Ирине о том, что лишился работы. Добравшись до дома, он вошел и закрыл за собой дверь. Его встретила абсолютная тишина. Он прошел на кухню, налил и выпил воды, после чего отправился в маленькую комнату где, завалившись на свой диван, почти сразу уснул.
Непонятно сколько он проспал, но, когда проснулся за окном было темно. И еще было все так же тихо, как и в тот момент, когда он только вернулся домой. Это показалось странным. Константин встал с дивана и вышел в коридор. Свет нигде не горел. Тишина и темнота. Стало немного не по себе. Он прошел в большую комнату где обычно спала и проводила время с дочкой Ирина и включил свет. Почему-то первое что привлекло к себе внимание, это сложенный вдвое листок бумаги на столе. Дверцы шкафа были приоткрыты. Складывая увиденное вместе, можно было догадаться что было написано в записке, оставленной на столе. После того как Константин взял ее и машинально прочитав сел на край аккуратно застеленной кровати, он еще долго сидел совершенно неподвижно, почти не моргая глядя перед собой зацепившись взглядом за оторванный клочок обоев на стене напротив. Прочитанное им на клочке бумаге не стало для него неожиданностью так же, как и увольнение с работы до этого. Все это было продолжением неизбежной расплаты за слабость, безответственность и нежелание думать о том, что должно произойти. Ирина сообщала ему в своем послании, что она уходит, потому так больше не может терпеть, что они совершенно чужие люди и у их отношений нет будущего. В отличие от их дочери, которая достойна лучшей участи, должна получить хорошее образование и приличный уровень жизни, и что все это навряд ли возможно с таким отцом как он.
Невозможно представить, чтобы кому-то еще было когда-либо так же плохо как чувствовал себя Константин в данный момент. Он просто умирал от того насколько он несчастен, от невозможной жалости к себе, от всего что накапливалось и спрессовывалось в течении долгого времени пока наконец не сошлось в единый ком страдания и боли в который он превратился сейчас.
Спустя несколько часов, когда тишина и пустота вокруг начали становится привычными, а внутри осталась только бескрайняя и жгучая жалость к себе, настало время обратиться к богам, которые прощают все. Дома еще оставались некоторые финансовые резервы из честно заработанного и Константин, собравшись с силами отправился в ближайший магазин где продавали алкоголь.
Дальнейшие несколько недель потонули в беспрерывном алкогольном угаре. Спиртное не могло заглушить боль терзавшую Константина, но при некотором упорстве, оно даровало забвение в тяжелом и непродолжительном пьяном сне. После чего очнувшись с головной болью, не дожидаясь, когда душевные страдания, помноженные на общее похмелье, завладеют его телом и душой в полной мере, Константин, еще не успев открыть глаза тут же начинал, а точнее продолжал пить. В итоге он достиг некой точки, когда ему начало казаться что на самом деле все не так уж и плохо, что все наконец встало на свои места, он теперь совершенно свободен и волен делать что угодно, не оглядываясь на нужды семьи или еще кого-либо. Он достал подрамники с натянутыми холстами, которые давно пылились за шкафами, краски и кисти с антресоли и решил полностью отдаться творческому процессу. Константин вспомнил незаконченный цикл про людей с квадратными головами и решил со всей возможной страстью и мастерством, которые по его представлению должны были под давлением невыносимой душевной боли обрести особую силу, вложить в новую работу потрясающий по своей глубине смысл, способный подарить грядущим поколениям бесценные откровения. Очнувшись на следующий день от очередного тяжелого пьяного сна, он, сделав несколько глотков прямо из горла недопитой вчера бутылки водки решил оценить свою вчерашнюю работу. Константин переставил холст с зачатками своего будущего творения поближе к окну где было больше света и стал оценивающе его изучать. Работа еще была в самом начале, но уже сейчас было видно, что выходит отвратительно. Линии, проведенные пьяной рукой, выглядели неточными и порою складывались в откровенно нелепые формы. В голове вчера конечно все выглядело по-другому. Но самое плохое было даже не это. Невозможно гадкое чувство вызывало содержание, то есть сами человечки. Откровенно говоря, сам Константин уже недостаточно отчетливо помнил, что именно он хотел выразить позами нелепых фигурок с квадратными головами. На изображении они сбились в несуразную толпу и напоминали цыганских детей, попрошайничающих на улице. Вид у них был напористый доходящий до неприятной нагловатости и при этом, одновременно, довольно жалкий и несчастный. Некоторые из них протягивали вперед руки, глядя с холста прямо перед собой исподлобья, тяжело и недобро. И еще, в их глазах и лицах, которые Константин умудрился изобразить довольно детально можно было увидеть очень явно и недвусмысленно отчетливую мысль: «Хочу денег». Константина передернуло от того что он увидел. Все то что он наваял вчера нетвердой рукой вдохновленный пьяной музой не вызывало ничего кроме отвращения. Опустошение и отчаяние, словно чернила кальмара выпущенные в толще морской воды, расплывались в его душе заполняя чернильным мраком все пространство лишая последней надежды найти в себе хоть что-то достойное, ценное, что помогло бы встать в полный рост, расправить плечи и стать спокойным и радостным. И еще он почувствовал усталость. Изнуряющую, тяжелую как намокшая одежда провалившегося в зимнюю прорубь человека, которому все что осталось это беспомощно ждать своей смерти от бессилия и холода. Константин поднял руку в которой держал бутылку с водкой и не отрываясь допил все что в ней осталось до конца.
Через пару часов, после достаточного количества алкоголя Константин уже прилично пьяный почувствовал, что усталость и отчаяние отступают и ситуация в целом выглядит не так уж и плохо, как могло показаться на трезвый взгляд. Ему даже в голову пришла показавшаяся весьма любопытной идея. Взявшись снова за краски, он аккуратно закрасил полотно с неудавшимся вчерашним творением ровным черным цветом и начал старательно и с вдохновением воплощать новый замысел. В процессе работы Константин выглядел весьма довольным посмеивался, как человек, который наконец разобрался с мучившим его вопросом и теперь знающим что все что ему нужно это только довести дело до конца. Он посвятил этому занятию остаток дня и когда все было готово удовлетворенно завалился на кровать и заснул.
На следующий день, после того как Константин открыл глаза его взгляд сразу упал на стоящий у окна холст. На черном фоне занимая почти все пространство была изображена надпись «хочу денег». Все буквы были оформлены по-разному, с фантазией, но совсем не связанно ни стилистически, ни как-либо еще. Оставшееся пространство было заполнено различными изобразительными элементами, узорами и тому подобным. Константин лежал и созерцал творение рук своих. Он чувствовал, что наконец искренен в проявлении себя. То, что он видел перед собой это и был он, то что он желал, то что он хотел сказать, но постоянно пытался скрыть от себя прикрываясь тем что его предназначение в чем-то большем. Отвратительная лубочность надписи очень точно передавала то что у него было на душе. Жалкий коробейник без товара с одной лишь вывеской, от которой никакого проку. Константин уже не помнил по какой причине, но особо тщательно во всей надписи были оформлены буквы «х» и «у». Приходило на ум, что похоже в ответе две буквы из трех он угадал. Все что оставалось это продолжать хотеть дальше.
Несомненно, что после подобного рода откровений необходимо лекарство способное излечить боль несбыточного желания. Но как только мысли перетекли в русло где река беспробудного пьянства привычно сметает боль и страдание, Константин понял, что и здесь теперь есть некоторые сложности. Похоже, что настало время, когда эта река избавления встретила на своем пути непреодолимое препятствие. Причиной возникновения этого препятствия послужило то чего Константин так хотел и даже выразил это желание на холсте. У него закончились деньги. Совсем. От чего-то это не вызывало шока и трепета. Скорее наоборот. Константина накрыло легким и невесомым, но проникающим в каждую клетку его существа ощущением меланхолии и безразличия. Он подумал, что похож сейчас на человека которого хоронят по древнему обычаю в лодке, отпустив ее по течению и он лежит слегка покачиваясь на волнах и над ним только небо. Дальнейшая мысль оформилась сама собой без всякого усилия, плавно вытекая из состояния, в котором находился Константин: «похоже это все». Любопытно, но до этого момента ему не приходила в голову мысль что можно просто взять и покончить со всем одним разом, убив себя. Теперь это казалось единственным и вполне логичным выходом и даже было странно от чего раньше подобное не приходило в голову. Он стал перебирать в голове различные способы как это все можно устроить, но ни один из вариантов не был достаточно привлекательным. Страшило не состояние, которое наступит потом, а что придется пережить до этого.
Без алкоголя время шло тягуче и однообразно бессмысленно. Было решительно не ясно чем себя занять. Константин долго не вставал с кровати, после чего наконец добрался до кухни чего-то поел, послонялся по пустой квартире и решил наконец выйти на улицу прогуляться. Он бродил, не разбирая дороги, просто бесцельно перемещая свое измученное тяжелым похмельем тело в пространстве. Когда стемнело, он решил что пора отправляться домой. По дороге, на одной из улиц ему стало совсем не по себе. Казалось, что рядом с ним, то с одной, то с другой стороны движется какая-то тень. Это пугало и нервировало. Он прибавил ходу и постарался оказаться дома как можно быстрее. Но и дома он не нашел покоя. Всю ночь не удавалось заснуть, и он ворочался периодически, проваливаясь в забытье, но совсем ненадолго и потом все начиналось заново. Очнувшись посреди ночи от очередного непродолжительного забвения, он услышал голос из соседней комнаты, совсем тихий, который звал его по имени. Он привычно подумал, что это Ирина, которая проснулась и зовет его. Константин решил встать чтобы подойти и спросить ее что случилось. Совсем уже было, поднявшись с кровати он остановился и замер оглушенной мыслью, которая казалось грохнула выстрелом в его сознании, он быстро забрался снова в постель и завернулся в одеяло с головой. В соседней комнате никого нет. Он один в пустой квартире. Никто не может звать его из соседней комнаты. Невыносимый по своей силе, совершенно нечеловеческий ужас сковал все его тело сжав горло спазмом так, что он не мог вздохнуть. Его бил мелкий озноб, и Константин весь покрылся холодным очень неприятным потом. Он закрыл голову подушкой чтобы не услышать опять этот голос. Ему стало душно и совсем нечем дышать, но он не решался приоткрыть одеяло и вздохнуть. Может быть отсутствие кислорода, или просто обессилев от изматывающей ночи без сна скорчившийся от страха под одеялом Константин не заметил, как провалился в сон, больше похожий на потерю сознания, которое в какой-то момент погасло так же, как и все мысли страх и боль.
Визжащий, нестерпимый звук похожий на работу электропилы разрезающий лист железа выпилил Константина из клубка сумбурных и тревожных снов и разбудив окончательно затих, оставив его на произвол нового дня. Через некоторое время он повторился и тогда Константин понял, что это звук дверного звонка. «До чего же отвратительный… почему я раньше этого не замечал?» – подумал он и поднялся с постели. День уже был в разгаре и свет из окна казался нестерпимо ослепительным. Добравшись до входной двери Константин открыл ее, не интересуясь кто стоит за ней. Он просто хотел, чтобы звук дверного звонка больше не повторялся. За порогом стояли два незнакомых человека. Константин тупо уставился на них пытаясь сообразить кто это мог быть. Видимо поняв суть замешательства хозяина дома один из стоящих за дверью заговорил:
– Константин? Доброе утро. Ты, наверное, не помнишь меня?
– А должен?
– Вовсе нет. Знаешь, это совсем не важно. В любом случае, у меня к тебе очень важное дело и если ты впустишь нас и выслушаешь, то я уверен, не пожалеешь об этом.
– Если вы продаете чего, то напрасно тратите время. У меня денег нет. Совсем. И если бы были, то я в любом случае точно знаю на что их потратить…
– О-о! Конечно! – человек за дверью улыбнулся – Я не минуты в этом не сомневаюсь! Но нет. Мы ничего не продаем. И вообще… знаешь заходим далеко не к каждому.
Второй человек стоял немного позади того что говорил и все время молчал. От этого личное местоимение «Мы», звучало в словах того, кто все время говорил как-то двусмысленно. Константин чувствовал себя настолько отвратительно, что уже не было сил препираться и каким-то образом выпроваживать незваных гостей. Он просто хотел сесть и закрыть глаза.
– Да как хотите… я вас предупредил. – после чего он развернулся и отправился в комнату оставив дверь открытой. – Проходите… я присяду в комнате.
Когда все расположились в большой комнате Константин, ожидая начала разговора стал изучать своих гостей. Тот, кто говорил с ним в дверях был мужиком лет пятидесяти, с короткой стрижкой украшенной благородной проседью на висках. Еще он был при усах и ухоженной бороде эспаньолке. Из одежды сразу обращал на себя внимание алый шелковый галстук, особо выделяющийся на фоне белого костюма. В целом, обладатель этого наряда выглядел респектабельно и солидно. Этого впечатления Константину хватило, и он избавил себя от дальнейшего изучения деталей. Его спутник и вовсе уже не мог рассчитывать на особое внимание Константина, которому от отсутствия алкоголя и бессонной ночи делалось все хуже. У него, похоже стала подниматься температура, сердце билось как ненормальное и еще все тело трясло мелкой дрожью. Не говоря уже о состоянии в целом, назвать которое отвратительным было бы слишком поверхностно.