– Ну не без твоей помощи… спасибо, кстати. Я же тебя еще не поблагодарил?
– Вообще не вопрос. Обращайся в любой момент! Для тебя, все что хочешь! – он хлопнул меня по плечу и подмигнул. – В любой момент. Я не шучу.
Он был очень оживленным и бодрым. Это состояние начало передаваться и мне. Складывалось впечатление, что у этого человека не бывает плохого настроения, что он всегда полон сил и готов к решительным действиям.
Это находило подтверждение в его внешности. Среднего роста, коренастый, атлетического сложения с широкими плечами и натренированными мускулами, объем которых не могла скрыть одежда. Слегка вытянутое лицо, с развитым, выступающим вперед подбородком, делающим его похожим в профиль на форштевень броненосца. Светлые, почти белые густые волосы, постриженные коротко и ровно как трава на футбольном поле, гармонично дополняли его образ в целом, навевая воспоминания о лихих киногероях прошлого. Светлая щетина на лице, скорее добавляла виду демократичности, чем создавала ощущение небрежности и совсем не вступала в противоречие со всем остальным в его внешности, не нарушая общего впечатления армейской подтянутости. В нем вообще не было никакой расхлябанности или небрежности. Бывает, что склонные к веселью люди иногда производят легкомысленное впечатление, но не этот человек. Несмотря на его готовность всегда пошутить и посмеяться, чувствовалось что это от уверенности в себе, своих силах и наличия достаточной силы воли способной всегда организовать разум и тело для решительных действий в любой момент сразу и без подготовки. Однако при этом это не переходило в самоуверенность, или нахальство. За насмешливым взглядом глаз, которые напоминали воду тропического залива, где цвет и глубина проявляются чем пристальнее ты всматриваешься, чувствовалось большее. Из глубины этого взгляда за всем происходящим наблюдал острый ум, умеющий отсекать незначимые части от неизменного целого. Я не могу с полной уверенностью сказать, что меня привлекало в общении с ним больше всего, его целостность, легкость и подвижность, или натура человека, на помощь которого всегда можно рассчитывать.
Кстати о помощи. Чем дольше мы здесь находимся, тем больше вероятность возникновения ситуации, когда кому-то из нас, а скорее обоим сразу сможет понадобится помощь, если мы не уберемся от сюда прямо сейчас. Более безопасным за все время пока мы здесь находились это место не стало и в любой момент снизу могут показаться рейнджеры. Эф похоже подумал о том же самом. Мы переглянулись, и он выразил общую мысль:
– Стоим и ждем тут неприятностей. Может уже куда в другое место переместимся?
Мы спустились по осколкам бетона, которые когда-то были этажами здания и вышли на дорогу, в хорошем темпе удаляясь от того места, которое я уже не надеялся покинуть живым. По дороге я спросил у Эфа:
– Ты где обитаешь? Тебе вообще есть куда идти?
– Ну я сейчас в пути.
Если человек отвечает таким образом, без объяснений и различного рода уточнений, то становится понятно, что не нужно вдаваться в подробности и лезть с расспросами.
– Ага, «Сквозь туман кремнистый путь блестит», я понял. Ты как что, может заглянешь в гости ко мне, или у тебя дела?
– Ты знаешь, немного гостеприимства мне бы было сейчас очень кстати. – он задумался на пару секунд и добавил – или много.
Мы рассмеялись и направились в сторону моего убежища где я жил.
Бывает так, что вроде бы только повстречал человека, но с ним уже комфортно будто знаешь его тысячу лет. Без проблем можно обсудить любую тему, шутки понятны обоим и сразу, а паузы в разговорах воспринимаются как размышления, а не неловкое молчание, гнетущее необходимостью немедленно избавиться от него.
С Эфом было именно так. Было просто отлично вот так идти по дороге пиная мелкие камушки и поплевывая в стороны, не думая и почти не замечая того, что мир осыпался вместе со остатками выжившего человечества в ад. Обычный день нормального человеческого мира и ты просто идешь с другом в направлении дома разговаривая о том о сем и не о чем. И впереди только хорошее. Ужин у костра во дворе, искры от огня которые взмывают в небо, и ты провожаешь их взглядом, наблюдая как они теряются среди звезд ночного неба, как будто улетая в далекие просторы космоса, посланниками, сообщающими вселенной, что в том месте откуда они прибыли все просто отлично, все так, как и должно быть в мире где люди не убивают друг друга за еду.
Почти не заметив времени которого потратили на дорогу, мы прибыли к тому месту где находилось мое убежище. Это был тихий двор, затерянный в хитросплетении переулков и окруженный по большей части не плохо сохранившимися домами, что делало это место укромным и не заметным с широких улиц, по которым могли передвигаться рейнджеры в поисках добычи. Во дворе сохранилась детская площадка. Уже давно поржавевшие незатейливые конструкции горки и качелей, когда-то покрашенные в яркие радующие глаз цвета, теперь поблекли и почти слились с серым невыразительным тоном окружающего пространства. В ветреные дни, иногда, качели приходили в движение, можно было услышать тихий монотонный скрип. Это была грустная и унылая песня о том, чего уже больше нет и никогда не будет. Каждый раз проходя мимо я думал о том, что теперь именно так выглядят памятники культуры, от которой скоро совсем не останется никакого следа.
Я обосновался на уцелевшем этаже, в одном из многоквартирных домов, вход в который находился со двора. Потратив много сил на перепланировку помещения, я наконец добился того что мое жизненное пространство обрело необходимое мне удобство и полностью соответствовало моим нуждам. Вооружившись кувалдой, я снес часть стен между квартирами на этаже и в итоге, получились залы, соединенные между собой проходами. Во время своих изысканий ресурсов по окрестностям, я набрел на магазин с красками, часть которых еще вполне можно было использовать и добавил в свое жилище немного цвета. С мебелью особых проблем не возникло. В опустевших домах сохранилась только самая лучшая по качеству мебель и это дало возможность обустроить интерьер с максимальным комфортом. Не маловажным для меня была возможность собрать себе не плохую библиотеку из найденных книг, которые лишились своих прежних хозяев, но обрели в моем лице верного почитателя талантов писателей прошлого написавших их. Не большое количество элементов уюта, несколько милых пустяков, украшающих пространство и в целом получилось вполне просторное, комфортное и имеющее в меру демократичный вид жилище.
В нем мы и оказались с Эфом, когда наконец наше путешествие подошло к концу. День был длинный и наполнен событиями которые потребовали огромного количества усилий и нервов. Было просто отлично наконец засесть в безопасном и удобном месте, отдохнуть и как следует перекусить. После того как голод уступил место сытости, я предложил переместиться в другое место. В доме где я поселился была одна особенность. Когда все рушилось, он почти не пострадал, за исключением его крыши. Точнее сказать части ее, с одной стороны. Разрушение образовало своего рода колодец, открытый сверху и уходящий в глубь дома на несколько этажей. Внешние стены остались по большей части целыми и в итоге получилось нечто вроде не большого дворика внутри дома, или скорее террасы под открытым небом, которая была скрыта уцелевшими стенами, от посторонних взглядов с улицы. Я очень любил это место и проводил там много времени по вечерам разжигая огонь и разглядывая звездное небо.
Уже настала ночь, незаметно пробравшись как как обычно прячась за сумерками и разливая мрак, до тех пора пока темнота не будет по всюду. Мы разожгли огонь из старой мебели и свет костра вступив в свое привычное противостояние с мраком ночи предоставил нам уют своего тепла. Эф достал из своей сумки походную флягу с самогоном, и мы выпили по глотку. Я решил задать вопрос, который давно крутился у меня на языке:
– Послушай Эф, ты к военным имеешь какое-нибудь отношение?
– Ну я смотрю ты решил не ходить вокруг да около. – Он посмотрел на меня и рассмеялся. – Что меня выдало? Невероятная харизма, тонкое чувство стиля, или неотразимое чувство юмора?
– Эмм… ну в основном прическа. Ну и еще конечно то с какой легкостью и изяществом ты заводишь друзей среди рейнджеров.
– Ну, когда ты прав – ты прав… хе-хе… Дружелюбие и общительность, это вообще моя сильная сторона!
Он потянулся, закинул руки за голову и устроился поудобнее, откинувшись на спинку кресла на котором сидел. Весь его вид излучал довольство жизнью в целом и то как складывается вечер в частности. Он смотрел в ночное небо и могло показаться что он разговаривает со звездами, когда он продолжил:
– Нас самом деле, я вообще всю жизнь был военным, еще до того, как все случилось. Закончил академию… Но знаешь, основной смысл армии, это защищать гражданских, страну, идеалы, образ жизни… предназначение особого рода. Я в это всегда верил. Но если ты заметил мир изменился. Общество на службе которого находится армия потеряло очень важный орган, который сообщал от имени общества армии, какую его часть от кого и как надо защищать. И никто и не заметил, что задачу эту решили довольно просто. Стали защищать самую близкую и понятную часть общества, то есть, самих себя. А мне, для того чтобы защитить себя не нужна армия.
Он взял цепку, валявшуюся около него и ножом, выстругал себе зубочистку. Я думал, что он продолжит, но нет. Он просто жевал свою зубочистку рассматривая звездные узоры в небе. Я посмотрел на Эфа и подумал, что за всей его легкостью и уверенностью есть нечто большее. Его внутренний мир, духовные потребности были гораздо обширнее чем вся эта бесконечная возня за обладание очередной банкой тушенки. Не знаю, почему я так решил. Мы были знакомы совсем недавно и нас связывало совсем немногое, для того чтобы делать подобного рода выводы, но мне кажется это иногда можно увидеть в людях, даже не имея явных подтверждений. Для меня он выглядел как человек, который отчетливо видел свой путь и двигался по нему, выявляя светом своих душевных сил то, что помогало находить ему ориентиры, указывающие что он движется в правильном направлении, несмотря на то, что для многих других его движение не имело ни видимой цели, не явного смыла. Движение к идеалистическим целям вообще любопытная вещь. Я подумал о путешественниках прошлого. Их единственным ориентиром на пути были звезды. Их яркий и ясный свет вел этих людей в правильном направлении. Это не означало что они планировали добраться до звезды, на которую ориентировались, просто она указывала верный путь. Я подумал о себе. О том, что не вижу света своей путеводной звезды. Небо заволокли тучи и промозглый туман. Я не мог с полной уверенность сказать беспокоило это меня по-настоящему или нет. Но я понимал, что это неправильно. И я решил продолжить:
– Тебе не кажется, что это максимализм, слишком идеалистично? Может быть все гораздо проще? Всегда так было: одни понимали, что рождены для того чтобы выращивать еду и нуждались в защите, другие наоборот, осознавали, что не созданы для мирных занятий, но они могли защищать тех, кто их кормит.
– Может быть. Но… да ладно, забей. Не важно это все уже.
Но меня захватила эта тема. Это то, о чем я много думал, но не имел возможности обсудить вслух. И я продолжил:
– До того, как мир превратился в то чем он является сейчас я часто задумывался о том, что развелось множество довольно абстрактных и отвлеченных профессий. Вот в мирном и развитом обществе такие области человеческой деятельности как программирование, логистика, маркетинг… да много чего, все эти занятия были важным, востребованными и наполненными смыслом, но какой в них толк сейчас? Есть вечные профессии – врач, солдат, строитель, люди работающее на земле… что бы не случилось эти сферы деятельности всегда будут значимы и наполнены смыслом. В такие времена как сейчас, может быть даже особым смыслом. Ведь цивилизация, благополучие, это все наносное. Внешний фасад, за которым всегда стоит суровая реальность простого мира, сведенного к нулю и единице.
Я сделал глоток из фляги и продолжил, наблюдая за огненным танцем костра:
– Вот смотри, до того, как это все случилось я был программистом. Меня это интересовало с самого детства. Я был покорен строгой логикой алгоритмов, при помощи которых люди взаимодействовали с машинами… я был увлечен этим по-настоящему от написания кода, до устройства сетей и компьютеров.
– Ты программист? – Эф оживился и повернулся ко мне. Он смотрел на меня, не отрываясь словно желая загипнотизировать, настолько пристальным был его взгляд. Я увидел в его глазах не поддельный интерес. Потом, будто опомнившись, он опять вернулся в прежнее положение созерцателя звезд, – прости что перебил, просто как-то неожиданно. Программист… я думал их вообще уже не осталось.
– Ну я вот об этом и веду речь. Все уже освоили востребованные профессии, или умерли с голода.
Молчание длилось около минуты, видимо Эф обдумывал какую-то мысль, после чего он снова перевернулся на бок в мою сторону, подперев голову рукой. Он улыбался. Зубочистка в его зубах заплясала ритмичнее, словно палочка дирижера оркестра, который перешел на аллегро, когда он заговорил:
– Знаешь, ты не рассматриваешь все плюсы ситуации. Вот смотри, раньше все двигалось, развивалось, прогресс и все такое. Знания нужно было все время накапливать и обновлять. Но вот все остановилось, как механические часы, на которые наступили. Стрелки замерли на одной цифре и будут показывать постоянно одно и то же время, пока их не починят. – Он задрал подбородок и почесал шею, после чего продолжил, – так вот, хорошие новости в том, что твои знания все еще актуальны и останутся таковыми на очень длительный срок, пока все не починят. Вся техника, которая осталась на земле, все та же что и прежде. И это означает, что ты редкий специалист, обладающий актуальными знаниями касательно этой техники. – он хитро улыбнулся и подмигнул.
– Если честно, мне эта мысль не приходила в голову. И знаешь почему? Потому что я не вижу вокруг себя никакой техники, никаких компьютеров… о! Подожди, да я и электричества то не вижу! И знаешь, чего самого главного я не вижу? Всех тех кому это нужно! – Я определенно завелся. Уж не знаю от чего. Я сам не ожидал от себя такой эмоциональности. Даже привстал, когда говорил все это. Потом успокоился и уселся на место.
Эф продолжал жевать свою зубочистку. Дослушав меня, он сказал, как бы невзначай, рассуждая:
– Ты просто не все знаешь. Вопрос только в том, хочешь ли ты что-то узнать, или тебя и так все устраивает.
– О, ну конечно! Да ты прямо оракул! Задумчивый вид и загадочный текст всегда уместен.
Я стал делать пассы руками изображая ясновидца, пристально вглядывающегося в туман будущего в попытке рассмотреть очертания грядущих событий.
– Туман, вокруг сплошной туман, – стал я вещать, изображая загробный глас – и ты ослеплен своим невежеством, о юный падаван! Я вижу будущее… но ты слишком слеп и глуп что бы понять его знаки! А подожди… упс. Ошибочка вышла. Это все было до этой жопы в которой мы все теперь оказались, так что да, сорри. Примерно все так паскудно и есть как ты это видишь.