Не сбившись ни разу с ритма, Вадик рассказал о расположении аппаратов на нулевой отметке, об их назначении, объёме, порядке следования продукта, даже упомяну и о трубном коридоре, который был закрыт, задолго до того, как Вадик пришёл на завод.
– Ну, что ж у меня больше вопросов нет, если кто-то желает, что-то спросить, то он ваш.
– Вадик, – заговорил недовольный своим местонахождением начальник цеха. – Хотелось бы услышать о предназначении комплекса ПИ и отделения 35, думаю это необходимо знать, хотя бы для общего развития.
– Нет ничего проще, – заговорил Вадик. – Отделение ПИ создано для очистки газов, что в большом количестве скапливаются в печке, пройдя несколько степеней очистки, газы, минуя, если нет необходимости водяной фильтр, проходят проверку на дозиметрической вышке. Если нет опасности, выбрасываются в атмосферу, а если есть хотя бы небольшое загрязнение, всё возвращается на повторный круг.
– Хорошо, а куда девается конденсат?
– Конденсат, некоторое время накапливается, а затем сбрасывается в промышленную канализацию и по подземным трубопроводам отправляется в семнадцатый водоём.
– Отлично, а теперь про отделение 35…
– Отделение 35 это хранилище конечного продукта печки – высокоактивного стекла. Стекло в жидком состоянии заливается в специальный пенал…
– Достаточно, – начальник цеха прервал искромётное выступление Вадика. – У меня больше вопросов нет.
– У начальника смены есть вопросы? – спросил Некрасов.
– Мы с ним ещё по ходу работы разберёмся, – Николаич состряпал серьёзное лицо, но было видно, что он доволен.
– Инженер технолог.
Мужчина серой внешности, как будто очнулся ото сна, он вздрогнул и посмотрел вокруг удивлёнными глазами. Всё-таки Вадик ожидал, что всё будет несколько серьёзней. Из-за плёнки, нависшей над глазами, он не ясно видел лиц своих экзаменаторов, но чувствовал, что они как минимум шокировны. Определённо никто не ожидал от него такой прыти. Николаич, тот вообще, скорее всего, был уверен, что Вади не сдаст ничего, он же прекрасно понимал, что Вадик по большей части дрыхнет в архиве, а не учит ничего. Как всё-таки классно, что всё оно вот так вот получилось, что-то снизошло на него свыше. Стоит, конечно, разобраться, что именно, сверху или снизу, или кто-то помог с середины, но на это будет достаточно времени после экзамена
– Да… Вадик, как можно нейтрелизовать щёлочь и кислоту.
Спросить у Паши.
Оставшиеся десять минут его спрашивала женщина из отдела безопасности труда. Он успел ей рассказать о спецодежде, о том, что на щите нельзя курить, о том, где курить можно. Она великодушно предупредила его, что нежелательно ходить зимой по тем местам, где не посыпано песком, а если выпадает такая необходимость, то быть крайне аккуратным. Ещё она спрашивала, какого типа огнетушители у нас на заводе, и что делать при пожаре. Потом она перешла к оказанию первой помощи пострадавшим сначала от ожога кислотой, потом щёлочью, потом огнём, потом спросила, что делать при поражении током. И так далее и тому подобное. Вадик потерял счёт времени, вопросам. Он уже понял, что экзамен подходит к концу, и чем ближе, тем сильнее становилась пелена на глазах, всё менее прозрачной становилась плёнка…
– Очнись, друг! – Эдик тряс его за плечо – Ты пугаешь меня парень.
– Отстань от него! – услышал Вадик второй голос. Анатолий Петрович, узнал он. – Парень перенапрягся, небось, всю ночь учил.
Вадик с трудом открыл глаза, такое ощущение, что не спал ночи две. Если взять сон что приснился ему позавчера на работе, то насколько он был бодр после того сна, настолько же разбит сейчас. Он с трудом вспоминал экзамен. Помнил только голоса, но что они конкретно говорили, и что он сам отвечал, Вадик категорически не мог восстановить в памяти. Действительно остаётся надеяться, что он просто переволновался, и вся эта пелена не больше, чем метод организма бороться со стрессом. А та тяжесть… Тяжесть! Он вспомнил, откуда она. Тот странный сон, там тоже была такая же тяжесть, там она правда сковывала не только голову, но весь организм, но то был сон. А сейчас, неужели тоже сон, и он не ходил сдавать никакой экзамен. Вадик посмотрел вокруг, наверное, взгляд у него был не слегка безумный, потому что Эдик отстранился от него и довольно резко.
– Сколько времени? – почти выкрикнул вопрос Вадик. – Я проспал экзамен!
– Ты это чего? – Эдик продолжал потихоньку отдаляться от Вадика. – У тебя, как с головой всё в порядке. Ты только скажи, мы быстро вызовем врача…
– Да заглохни, придурок! – рявкнул в сторону Эдика Анатолий Петрович. – Сходи, принеси холодной воды, и желательно молча.
Если честно, Вадику не очень хотелось оставаться с ним наедине, хорошо, если на щите есть ещё кто-нибудь, но это крайне маловероятно, при том, что происходит с ним, при таких событиях сидеть, как минимум, не видя, что происходит, невозможно. Вадик и сам, случись на его глазах такая фигня, не смог бы не подойти, хотя бы ради интереса. Значит, никого больше нет, и такое чувство, что Эдик не вернётся с водой, причем до конца смены.
– Успокойся, ничего ты не проспал. Ты минуту назад зашёл на шит, и скажу тебе выглядел ты весьма и весьма странно. Не подозрительно, но всё же странно.
Не проспал, значит, что-то было, и если верить странным смутным отрывкам из сна, то он что-то отвечал, а вдруг сдал. На Вадика навалились странные чувства собственно превосходства над окружающими, чувство обладания чем-то таким, от чего не посмеет оказаться даже самый богатый на планете, но у него, у Вадика оно есть.
– И как оно прошло? – надеждой в голосе спросил Вадик, понемногу приходя в себя.
– Обычно они сообщают о результатах минут через пятнадцать, но ты вошёл с таким лицом, что я просто не знаю, что и думать. Мне показалось, что тебя сейчас вырвет, будет поласкать ещё минут двадцать, пока не вылетят кишки, и ты не превратишься в подобие мумии.
– Красноречиво, – только и смог выдавить из себя Вадик. Он отчётливо почувствовал, как к горлу подходит комок желчи. Вадик наклонил голову и закрыл глаза. Он окончательно растерялся, он не помнил, как прошёл экзамен, не понимал, почему у него такое ненормальное состояние. Неужели на него так сильно подействовал предстоящий экзамен, что он даже по его завершению не может прийти в норму.
Неожиданно на щите зазвонил телефон, у Вадика по спине пролетел холодок, он точно знал кто это. Аппарат старого образца звонил противной высокой трелью. Вадик вздрогнул, на что Анатолий Петрович похлопал его по спине и сказал:
– Расслабься, не принимай так близко к сердцу, я сам подойду. Это, наверняка, насчёт экзамена.
Ну, и зачем он это сказал, как будто Вадик сам этого не знал. Только масла в огонь подлил. Однако в ответ Вадик ничего не сказал, только изобразил на губах небольшую растянутость, отдалённо напоминающую улыбку, хотя Анатолий Петрович, скорее всего не догадался о предназначении этого мимического жеста.
– Алло, – донеслось до Вадика через тысячи шумов в голове. – Да, конечно, он здесь, где ему ещё быть. Да нет, просто волнуется, – Анатолий Петрович посмотрел на Вадика и подмигнул. – Да, я скажу ему. Хорошо, до скорого.
Оператор повесил трубку и посмотрел на Вадика. Вадику, конечно, могло и показаться, но, вроде бы Анатолий Петрович улыбался.
– Иди, громко, – сказал он, не отходя от телефона.
– Куда? – прохрипел Вадик.
Удивительно, но он был услышан.
– Куда, куда… К начальнику, конечно, сейчас тебе сообщат чего ты на самом деле стоишь.
Вадик несколько секунд переваривал информацию. Соображал он крайне медленно, надо встать и пойти, но ведь это невозможно, я не в состоянии не то, что встать и пойти, а просто ровно сидеть. А если ещё мне скажут, что-нибудь нелицеприятное, я прямо там, в обморок брошусь. Волнений поднимется, зато в следующий раз будут мягче с очередным клиентом. Жертва, он точно решил, что станет жертвой. И пусть его запомнят. Вадик собрал волю в кулак и резко стал. Мозги в голове, со всего размаху ударились о черепную коробку, Вадика повело в сторону, но он удержался, схватившись за спинку стула, на котором сидел ещё секунду назад.
– Может тебе помочь? – заботливо поинтересовался Анатолий Петрович. Вадик и не заметил, как тот опять оказался совсем рядом. – Или перезвони и спроси по телефону, скажи, что не в состоянии дойти до кабинета, переволновался самую малость.
– Нет, – Вадик постарался говорить, как можно твёрже, но чувствовал, что изо рта вываливается только каша. – Я должен сам дойти.
Вадик нетвёрдой походкой направился в сторону двери. Он не без труда нащупал ручку и вывалился в коридор. Не успел он сделать и несколько шагов, как его состояние потихоньку стало улучшаться. Сначала прояснилась голова, а потом незаметно ушла тошнота. К тому моменту, когда он потянул за ручку двери, ведущей в кабинет Некрасова, ему стало настолько хорошо, что он едва не подпрыгивал от свалившейся на весь организм лёгкости.
Глава 3
Причину смерти, так и не удалось установить, грустным голосом сообщил диктор. Для проведения повторной экспертизы, были вызваны несколько специалистов из областного криминалистического центра. Но и они вразумительного ответа дать не смогли. Темы трёх трупов тревожила весь Заозёрный. Были установлены личности всех троих, никакой связи между покойными следователи не нашли, они не были знакомы. Как получилось так, что они покинули мир приблизительно в одно время, находясь, приблизительно в сотне метров друг от друга.
Город обсуждал произошедшее, деля различные выводы и строя гипотезы, иногда абсурдные, поскольку нормального объяснения этому пока не нашли. Доходил до того, что некоторые в истерике заявляли, что виновато в гибели предприятие по переработке ядерных отходов, дело чуть не дошло до истерии. Но вовремя вмешавшиеся врачи и физики объяснили, что радиационного заражения у мужчин не было, равно как и следов сильного облучения, которое могло повлечь за собой такую внезапную смертью. Однако стало лишь чуть-чуть потише, версия продолжала витать и обрастать новыми слухами. Говорили так же что мужчины пали жертвой нового вида насекомых, некоего вида мутировшего клеща. Предполагали, что ранка, благодаря действию яда быстро затягивается или же лопухи-врачи просто не смогли найти места укуса. Некоторые утверждали, что видели этого самого клеща и что на спине у него, в отличие от энцефалитного не крест, а треугольник или квадрат. Эта версия к счастью оказалась не такой живучей.
Вадик не строил никаких предположений, ему было не то, что бы всё равно, но его не настолько заботили мёртвые, насколько живые. Прошла ровно неделя, как он сдал пресловутый экзамен. Он уже давно не вспоминал ни о том состоянии, в котором он отвечал на вопросы комиссии, ни о странном сне, незадолго до экзамена. Он хорошо понял хвалебные слова из уст Некрасова и остальных членов комиссии. Некрасов сказал, что на его памяти мало кто сдавал экзамен мало того, что с первой попытки так ещё и показал при этом серьёзные знания. Видно, что Вадик основательно подошёл к делу, разговаривал с операторами, много учил, не раз бегал на отметки. В конце разговора. Некрасов пожал ему руку, пожелал удачно работать и высказал пожелание увидеть нового оператора в лице Вадика. Последний нисколько не смутился, принимая комплименты, он вполне справедливо полагал, что заслужил подобное обращение, поскольку пережил такое, что и врагу вряд ли пожелаешь. Ну, кто ещё скажите, может сдать экзамен, в принципе на отлично, когда желудок так и норовит вывернуться наизнанку. С лёгким сердцем Вадик вернулся на шит и принял поздравления от своих теперь уже коллег, поскольку он сам теперь гордо именовался аппаратчик участка по очистке и переработке материалов. Он, как и водится в данной ситуации, поставил на смену чай и торт, за что получил ещё толику благодарности. Отныне Вадик со спокойной душой смотрел на работе телевизор, читал книги, ну и работал само собой.
День, когда всё изменилось окончательно, начался как обычно. Смена с утра, автобус на шесть часов. Вадик в спешке заваривал кофе, вполголоса подпевая музыкальному каналу, обычно будившему его по утрам. Пока закипала вода, он пытался найти носки, которые как обычно закинул вечером в такое место, где будет нетрудно найти утром. Оказалось, что трудно и Вадик залез в шифоньер в поисках новых, там оказалась последняя пара. Надо устроить стирку, там должно быть много одежды, не только носков. Он не стирался не меньше месяца, вот как отвлёк его от жизни чёртов экзамен. Вадик натянул носки, как раз в этот момент подоспел кофе. На часах пять тридцать, времени ещё предостаточно. Остановка прямо возле его дома, меньше трёх минут быстрым шагом. Вадик наполнил кружку кипятком и посмотрел в тёмное окно. Там отражался молодой человек, выглядевший немного старше своих двадцати трёх, но это нисколько не портило его, как не испортило бы никакого мужчину. Вадик прищурился, отражение ответило тем же, Вадик поднёс ко рту кружку, его двойник по ту сторону стекла то же пригубил горячего тёмного напитка. Пора заканчивать пить кофе в компании недопризраков, нужна живая кампания. Вадик больше трёх месяцев тому назад расстался с девушкой, трудно сказать от кого исходила инициатива, наверное, от обоих, но первой шаг назад сделала всё-таки она, первый осознанный шаг. Вадик не жалел о потере, он знал, история с Вероникой должна была закончиться, причём именно таким образом. Они слишком разные. Неправду говорят, что противоположности притягиваются, люди не бездушные магниты, у них должны быть точки соприкосновения. У них Вероникой было их слишком мало. Первые несколько дней ему не хватало, только не самой девушки, а скорее ощущения кого-то рядом, он просто привык, что рядом кто-то есть и частенько вздрагивал, когда вместо Вероники видел просто пустоту. Так продолжалось не дольше пяти дней, а потом пришла новая привычка – отсутствия кого-либо, кроме вечного второго я в окне по утрам.
Глядя на часы, Вадик сделал последний глоток и, натянув верхнюю одежду, выскочил на улицу. Как только он открыл подъездную дверь, ему в лицо ударил холодный ветер. Вадик зажмурился, натянул шапку пониже и, наклонив голову, отправился путь. Ветер действительно был сильный, пару раз пришлось остановиться и перевести дыхание. Один раз Вадика даже протащило чуть-чуть по ледяной корке, образовавшейся на асфальте. Он постарался прибавить немного скорости, и вскоре был на остановке. Вадик спрятался от ветра за железной конструкцией, где уже ждали автобуса несколько человек. Он никого не знал лично, хотя и работал с ними на одном предприятии. Люди стояли, засунув руки в карманы, и не поднимали глаз, холодный воздух делал своё дело. Автобус, слава богу, не заставил себя долго ждать и возник в свете жёлтых фар, не больше, чем через пару минут, как Вадик начал медленно, но верно замерзать. Он, несмотря, что пришёл на остановку последним заскочил в транспорт первым и строился на сиденье ближе всего расположенным к печке. Он сжался в тугую пружину, но вскоре начал расслабляться, всё-таки в автобусе ветра не было, и воздух был во много раз теплее, чем на улице. Вадик закрыл глаза, гудение мотора и мерное покачивание в конец разморило, и он ненадолго провалился в сон.
По прибытии на работу. Вадика толкнул в плечо, сидевший рядом, небольшой мужичок.
– Вставай, а то он тебя в гараж увезёт.
– Ага, спасибо, – Вадик потянулся и посмотрел в окно, но не увидел ничего кроме белых морозных узоров.
Где они сейчас было сложно понять, но Вадик знал, что сидящий перед ним выходит на его остановке и надо ориентироваться на него. Пока Вадик всеми силами пытался понять, зачем люди носят такие объёмные шапки, мохнатость некоторых в пару раз превышала размер непосредственно головы. Но при этих исполинских размерах, как-то не укладывалось, остаются отрытыми одна из самых слабых частей тела – уши. И какой смысл в такой объёме, если один чёрт отит обеспечен. Неужели не проще натянуть лыжную шапочку, можно купить утеплённую, она и лоб, и затылок, и уши от ветра прикрывает. Непонятно. С другой стороны, какая ему разница, дело, наверное, вкуса, а не здравого смысла.