Схема такая: спец программирует шаблон под задачу проектировщика, а последний уже просто таскает этот кусок кода по экрану, не прилагая особых усилий, как в обычном редакторе. Шаблоны, иначе говоря, цельные куски проекта, поддающиеся программированию лишь на очень глубоком уровне. Спецы с такими познаниями давно свалили в Америку. Поэтому это палка о двух концах: с одной стороны, очень просто, а с другой – полная задница. И шеф хочет запустить это у нас? По-моему, он уже давно не смыслит в проектировании. Бедный безумный старик! И все-таки он не мог не знать о проблеме качественного специалиста, а значит, произошло что-то из ряда вон выходящее, что заставило Альбертовича идти на такой риск.
– Вследствие чего, – продолжил шеф, – трудовой процесс становится менее продолжительным.
Вот так. Несмотря на мою информированность об этой программе, я молчал, ну да, разозлился немного. На мой взгляд, это настолько сырая бета-версия, что ее не стоит пока запускать нигде. Но суть разговора мне уже была понятна: на листке под сводкой о программе на самом деле прячется бланк на увольнение.
И все-таки я не удержался: искренне пожалев старика, намекнул, что это, мол, большой риск. Очень, блин, большой. Сочувствие во мне проснулось, что ли… как-то не вовремя. Шеф поднял глаза – все он знал, этот старый боров, и его что-то заставляло это делать!
– Илья, буду говорить с тобой начистоту, – дело явно шло к кульминации! – я собираюсь тебя уволить. Ты ценный специалист, но больше тут не требуешься. Скоро запустится еще один проект, и, возможно, тогда…
Пришлось прервать его. Мне были не нужны пустые обещания, дабы сгладить неловкость.
– Где подписать?
К чему долгое тягостное прощание с нелюбимой работой!? Этот удручающий процесс должен занимать конкретное время: ровно столько, чтобы психика успела пошатнуться и на образовавшемся поле скорби и уязвимости дали ростки первые сильные эмоции. А дальше путь у каждого свой: кто-то погружается в пучину ненависти и злобы, обещая себе, что станет миллионером и проглотит эту чертову компанию – всех уволит, а бывшего начальника заставит переселиться в трущобы. А кто-то впадает в тягостное переживание относительно своего будущего. Этот последний будет страдать еще неделю, ну две от силы, пока раны от нанесенного ему оскорбления не затянутся и он не найдет новую работу, где станет жаловаться на то, как же ему было хреново раньше. В общем, мысли относительно великого «ПОТОМ» рождаются в этот момент у всех без исключения.
Конечно, я тоже попадал в эту статистику. Но, заранее зная оба варианта развития событий, образовал третье сословие: тех, кто просто принимает случившиеся. Ни больше и ни меньше.
Мысли о неизбежном бизнес-величии и, наоборот, о том, что стану маргиналом, улетучились, как только ноги вынесли меня из кабинета бывшего начальника, т. е. чрез две секунды после подписания заявления. Еще пакуя в коробку вещи, я уже пребывал в ощущении блаженной свободы от забот и необходимости заводить свой зеленый будильник.
Когда сборы были закончены, а длились они не более минуты, ко мне подошла Ася. Робкая и милая девушка питала ко мне теплые чувства. Она была единственной в этом треклятом офисе, кому я действительно был не безразличен. У этого тихого счастья было, несомненно, море достоинств, но я почему-то не хотел пускать его в свою жизнь. Наши беседы всегда сводились только к разговорам: милым для меня и задушевным для нее. Ей, похоже, вполне хватало и этого.
– Вас увольняют не просто так, – шепотом произнесла она.
– Разумеется, я очень плохой специалист, – абсолютно серьезно пошутил я. Она, конечно, приняла все за чистую монету. Я тут же почувствовал себя настоящей скотиной, и мое лицо приобрело болезненно-скорбное выражение. Бедное наивное создание, как много она будет страдать в жизни, пока однажды не встретит того, кто разделит ее уютный мирок.
– Нет! Это не так, – она гневно сжала свои маленькие кулачки и даже осмелилась повысить голос громче обычного! – Просто… просто ходят слухи, что Владимир Альбертович сильно проигрался на прошлой неделе в казино.
Ага, так вот оно что. Рыба гниет с головы. Старый боров, значит, продул кучу денег в казино и теперь ищет путь к спасению в своем бизнесе. Что ж, он нашел его во мне.
– Вы бы тоже об этом знали, – говорила Ася, – если бы не были так задумчивы и, как всегда, не обращали ни на кого внимания. Весь окружающий мир как будто вас не интересует.
Я молчал.
– Знаешь, Илья, – Ася опустила взгляд и впервые обратилась ко мне на «ты»: – Ты словно с другой планеты. Не знаешь, где твой дом, и будто пытаешься найти его в своих мыслях.
На секунду мне показалось, что ее доброта способна убить мое сердце: так близка от истины она была в своих казавшихся мне опасными рассуждениях.
– Беги из этого змеиного притона. Беги отсюда скорее. Тебе здесь не место! – Я был настолько взвинчен, что, схватив ее за плечи, резко выговаривал слова ей прямо в лицо.
Она сжалась в комочек, но не потупилась. Мне хотелось, чтобы Ася поняла сейчас все, что я ей говорю, и послушалась. Отчего-то я был убежден в своей правоте, думал, что мне виднее и я могу решать за нее. Но все-таки хватило ума сообразить – это неправильно. Каждый сам должен решать и выбирать – точка! В этом есть хоть какая-то свобода. А свободу эта девушка заслужила.
– Ты просто расстроен, – в ее глазах начали собираться слезы.
Вот только этого мне не хватало. Все-таки настоящее прощание состоялось с ней, а не с кем-либо еще! И как же тяжко и горестно мне от этого стало, с ума сойти! Я научился защищаться от пустоты, гнева и боли и полагал, что уйду отсюда, так и не взрастив на своем поле разочарования никаких глупых мыслей. Однако на нем вырос дивный цветок, сотканный из доброты и сердечности этого чудесного создания, – доброты, которая тоже может стать одним из тяжелейших уроков жизни.
– Нет, я счастлив, что так случилось, – мне тоже пришлось повысить голос, хотя понимал, что сейчас все уставятся на нас, – плевать. – Ты слишком хороша для этого места, поняла? Но решать тебе, прощай, Ася. И спасибо, что заботилась обо мне, не думай, что я этого не замечал.
Я приблизился и поцеловал ее в самый уголок губ. Так целуются любовники, но мы ими не были. Что я действительно любил в ней, так это ту самую загадочную прозрачную субстанцию, о которой вам расскажет любой священник.
Это видел весь отдел. Теперь у змей появится новый повод для сплетен, уже через пару минут они придут к выводу, что мы регулярно спим вместе. Ох уж и достанется теперь Асе. Можно лишь надеяться, что этот мир будет к ней чуточку добрее хотя бы на одну сотую той доброты, какая есть у нее.
Я горячо попросил у невидимого божества, чтобы так оно и было. Божество не ответило, как всегда.
Лифт стоял на этаже, готовый в любую секунду распахнуть свои двери перед всеми желающими.
– Не сегодня, приятель, и вообще, больше никогда, – буркнул я себе под нос, огибая его по широкой дуге.
Сейчас нужно пройтись пешком. Тесные помещения не способствуют лучшему выходу накопившихся мыслей. Я так быстро преодолел все одиннадцать этажей, что не заметил последнего шага, отделившего меня от этого здания раз и навсегда.
Неподалеку в парке обнаружил скамейку, присел, поставив коробку с вещами рядом. Нет, мне не было грустно, даже наоборот – чувство свободы накрыло меня с головой. К тому моменту, как мысли успокоились окончательно, в сознании воцарилось то самое равновесие, когда не существует ничего, только блаженная пустота и отсутствие всяких забот. Можно сказать, что мне как-то удалось впасть в медитацию. И в этот счастливый миг меня вернул к действительности невероятный запах: пахло не распустившимися цветами и не деревьями – это был один из тех захватывающих, редких ароматов, что дарят особое, немыслимое наслаждение. Так бывает, если вдруг удается почувствовать что-то в высшей степени приятное: запах-воспоминание, запах-намек на давно-давно случившееся и успешно забытое. Вот эта смесь ощущений и образует аромат, очень похожий на тоску по забытому переживанию, которое никак не удается вспомнить.
Я тщетно пытался раскопать среди хлама в кладовых памяти это воспоминание. Мне просто необходимо было узнать, когда и где родилось это чувство, из какой вселенной оно добралось до недр моего сознания.
Перед глазами возник образ пронзительно голубых глаз, которые постепенно наливались синевой. Я мысленно отодвинул образ подальше от себя и увидел, как черные волосы красиво обрамляют продолговатый овал смуглого лица.
«Я жду тебя…» – раздался тихий шепот существа в моей голове.
Мне важно было узнать, где она меня ждет и как мне туда попасть. Да, попасть нужно именно мне, потому что существо уже выполнило свою часть работы, теперь настала моя очередь.
Но, черт возьми, это всего лишь сон, каких я видел тысячи, и большую часть из них помню. Ни разу мне не удавалось прийти к чему-то подобному. Так зачем наваждения до сих пор преследуют меня, ведь они всего лишь продолжение подсознания, олицетворение несбыточных надежд.
«Нет, Илья», – все еще пребывая в медитации, слышал я мысли, свои или не свои, звучавшие в голове. Я лишь позволял им это делать. Так легко услышать сейчас, что творится внутри на самом деле. Просто потому, что все ненужное отсутствует: кажется, что этот момент бесконечен, в нем нет ни смерти, ни жизни, всего лишь сам факт непрерывности на любом отрезке времени.
А затем посреди блаженной пустоты появилось видение: день, когда я пришел устраиваться на эту работу. Помню, в отделе кадров посчитал добрым знаком, что моя фамилия совпала с фамилией женщины, принимавшей заявку. Невольно стал участником этого совпадения. Сейчас, мысленно находясь в том дне, я не ощущал ни трепета перед поступлением на новую должность, ни досады от того, что работа, знал заранее, придется мне не по душе.
Я, конечно, помню, что тогда все это чувствовал и сильно волновался, но попади в фирму в таком состоянии, как сейчас, – вряд ли испытал бы дискомфорт.
Воспоминания о целой серии подобных совпадений водопадом обрушились на меня. Оказывается, они были всюду и всегда: когда учился водить машину, сдавал экзамены, когда расставался с девушкой и даже в начальных классах школы! Они являлись в том или ином виде. Например, я мог обнаружить свое прозвище, что дали друзья, в совершенно неожиданных местах: в чужих планшетах, в рекламе или на случайно подобранном с мокрого асфальта листке бумаги.
«Такое случается со всеми, – думал я, – обычное дело».
А что, если нет?
Сейчас, в нахлынувшем спокойствии, это стало озарением, инсайтом или хорошим приходом заядлого наркомана. В пустоте замаячила одна-единственная весомая мысль: нужно попробовать поискать самому, специально, пойти против своей лени и навязать себя этим совпадениям. Пусть они случаются со мной, пусть я случаюсь с ними.
Безумие.
Ну да. И что?
Кажется, весь мир смеялся надо мной. Если вспомнить, то все совпадения в конце концов приводили к полному разочарованию. Но сейчас я увидел мир под другим углом: в моменты обнаружения совпадений и следования за ними жизнь приобретала вкус. А результат, к которому они приводили, не важен. Результата вообще нет, есть только движение, процесс.
Я понял, как проведу сегодняшний день! Поскольку мир представляется скучным пристанищем, даю себе клятву: что бы со мной ни случилось – хуже уже не будет. До конца сегодняшнего дня буду бродить в поисках приключений на свою задницу и ни за что на свете не поверну назад.
Но только сегодня!
Невероятно, но как только я, подняв глаза, стал изучать сквозь проносящиеся мимо машины плакат с рекламой, мое тело растеклось по лавке в безмерном умилении от увиденного. Как назло, первое, во что уперся взгляд, была фраза, подтверждающая доводы о наличии у мира чувства юмора: лысый мужик на плакате застыл, разинув рот от удивления, а рядом призывно красовалась надпись:
«Это не сон и не просто совпадение!»И ниже:
«Цены меньше в два раза!»– Какая мерзость, – выругался я вслух. Испортить такой знак какими-то товарами! Значит, девушка, привидевшаяся мне сегодня уже несколько раз, была не сном, а мои размышления по поводу совпадений – здравыми мыслями. Поразительно, неужели я настолько чужд миру?! Кто этот невидимый создатель, что смеется надо мной?
– Знай, ты настоящий шутник! – разозлился я по-настоящему.
Что ж, давай смеяться вместе. Я пойду за этим совпадением, давай сегодня сыграем по-крупному! Я принимаю правила игры и собираюсь считать это чистой правдой – цены, действительно, меньше, но тогда сон вовсе не был сном, а совпадения вовсе и не совпадения никакие, а руководства к действию. И да, то, что меня уволил тщеславный начальник, тоже правда. Ему вдруг приспело проиграться в казино не просто так.
– А самое главное знаешь что? – все так же обращаясь к невидимому собеседнику, сказал я. – Сегодня мне довелось проснуться в момент совпадения четырех единиц, сразу после того, как она пожелала меня дождаться. А раз она меня ждет и первым, что я увидел, было совпадение, мне стоит пойти за ним, что бы это, черт возьми, ни значило.
Блаженное состояние пустоты улетучилось. Его вытеснил рациональный голос, который надрывался во все воображаемое горло: «Это глупо, парень, кончай валять дурака!»
Ну, нет, что на самом деле глупо, так это мир, в котором проигравшийся начальник увольняет тебя из-за своих долгов и собирается использовать сырую бета-версию программы для проектирования сложных систем в надежде выбраться из случившегося с ним кризиса. А в действительности – просто погубить компанию.
Мир, до отвала напичканный заманчивыми рекламными слоганами-ловушками, завлекающими народ для обогащения компаний. Противно и мерзко, порой даже невыносимо.
Больше не хочу этого видеть.
И то ли из-за ярости, овладевшей мной, то ли из-за чего-то еще я вдруг перестал замечать сверкающие огнями торговые центры, яркие вывески и баннеры, человека, зазывно кричащего что-то в рупор, кудрявых цыганчат, пристающих к прохожим с предложением-требованием купить у них розу или газету. Не было больше лотков со всякой всячиной в виде незарегистрированных сим-карт или убойного средства против насекомых. Стало пусто, только теперь не внутри меня, а снаружи. В висках пульсировала кровь, я перестал видеть все ненужное, осталось только то, что имело отношение к моему намерению.
Вывеска впереди, еще недавно яркая, с красочными картинками, теперь содержала только несколько слов:
«Я жду тебя»А на другой было:
«Иди за ними!»«За совпадениями?» – спросил я у самого себя.
Голос внутри молчал.
По сути, ответ мне был и не нужен: я насытился рациональностью, которая только и делает, что заставляет сомневаться. Сейчас другой уровень – тут нет колебаний, тут только действия, и на месте стоять мне больше совсем не хочется.
Я встал и сделал свой первый шаг навстречу безумию.
13:31
Все оказалось проще простого: первой стала вывеска, на которую я обратил внимание издалека, а когда оказался рядом, то увидел следующий знак и направился к нему. В таком темпе пару часов я бродил по улицам вдоль дорог, заглядывая в глубь дворов, рассматривая надписи на асфальте и все, что, как мне казалось, могло иметь отношение ко мне. Ноги постепенно наливались свинцовой усталостью, и я практически выбился из сил.
Плевать, как долго я буду играть в эту игру с миром, но сейчас мне требовалось перевести дыхание. Город выматывал быстро, мой организм не привык к такой долгой ходьбе. Я решил, что у следующего «напутствия», на которое вдруг расщедрится судьба, сделаю привал.
Им оказался магазин, то ли антикварный, то ли изотерический, а может, отчасти и ювелирный, – по сути, мне было все равно. Рядом с ним на роскошной деревянной резной лавке сидел пожилой мужчина и курил трубку. Он был одет в кожаную темного цвета жилетку поверх белоснежной накрахмаленной рубашки, аккуратно заправленной в вельветовые штаны, которые гармонично сочетались с коричневой обувью. Подойдя ближе, я разглядел, что ботинки были чем-то средним между «казаками» на высоком скошенном каблуке и обычными классическими туфлями. Потертые и изрядно поношенные, древние, как сам старик, но еще весьма крепкие и от времени ставшие лишь ценнее. Редко попадаются вещи, с которыми происходит именно такая метаморфоза, обычно все случается наоборот.