Ладушка, впрочем, не рассердилась.
– Ты Кристина Сорокина?
Девчонка кивнула.
– Ребята, Кристина приехала из другого города и теперь будет учиться с нами! Садись, Сорокина. За третьей партой, рядом с Мишей Поволоцким есть свободное место.
Новенькая, казалось, не слышала учительницу. Она стояла, уронив к ногам чудную сумку, и во все глаза смотрела на Криса.
«А ведь мы похожи», – подумал отчего – то Кристиан.
Абсурдная мысль, если разобраться. Что может быть общего у чернявого, тощего паренька, которого еще пару лет назад дразнили «спичечным человечком», пока окончательно не приклеилось к нему «отфамильное» прозвище – Щегол, и симпатичной девчонки с шикарной копной медно – рыжих волос, яркими, словно накрашенными, губами и смелой улыбкой? На этой Кристине Сорокиной даже простой джинсовый костюм сидел, как платье королевы. Не мудрено, что так в себе уверена – красивым легче идти по жизни.
Нет, разные они. Вот только глаза одинаковые – небесные, воздушно – голубые, с облачной поволокой и хрустальным сиянием во всю радужку. «Как у ангела», – умилялась, бывало, бабушка Кристиана, дивясь, что не в их, не в Шегловскую породу уродился внук. Цвет весны, невинности и умытого дождем утра. Да нет, не может девочка с такими глазами быть задавакой! Да и Канг к ней льнет, будто к хозяйке. Странно.
Новенькая опустилась на стул рядом с Поволоцким, через проход от Криса, а белый гривастый красавец разлегся под ее партой, вытянув лапы и положив морду на Кристинины туфли.
«А про меня словно забыл, – с легкой обидой подумал Кристиан. – Как будто не мой пес».
Делая вид, что поправляет брюки, он нагнулся и чуть слышно, одними губами позвал:
– Канг!
Кристина обернулась – резко, словно ее не окликнули даже, а стегнули кнутом. Зрачки в тонком серебряном ободке – огромные от удивления.
– Ты знаешь, как зовут мою собаку?!
– Так это твоя собака?
– Разговоры за третьей партой! – Ладушка хлопнула ладонью по столу. – Щеглов и Сорокина! Нет, это надо иметь гражданское мужество, чтобы на уроке болтать вслух! Константин, ну, сколько можно? Сам не учишься и другим не даешь? Еще одно замечание – и завтра придешь на занятия с бабушкой.
Сзади захихикали, и не понятно было, смеются они над Крисом, над его бабулей или просто радуются чему – то своему.
На перемене Кристина сначала долго беседовала с Ладушкой, показывая ей какие – то тетрадки, а потом, окруженная стайкой девчонок, гуляла по этажам, заглядывая в классы и посматривая на стенды с фотографиями и выпусками стенгазеты. Канг—2 тенью следовал за ней, но на него, естественно, никто не обращал внимания. Крис так и не решился подойти и заговорить, хотя вопросов крутилось на языке столько, что, казалось, и дня не хватит их все задать.
К концу занятий погода испортилась. Небо помутнело, как запотевшее стекло, и затянулось изжелто – черными тучами, по краям которых уже проскакивали молнии. Порывами налетал злой, холодный ветер, осыпая школьный дворик золотыми монетками листьев, запахло дождем. Но остался свет, осталась ясность – в мыслях и в сердце – потому что приехала в город удивительная девочка с «ангельскими» глазами.