Арутюн Акопович Улунян
Балканский «щит социализма». Оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии (середина 50-х гг. – 1980 г.)
Светлой памяти друзей, коллег-историков Ильи Валерьевича Гайдука Михаила Николаевича Зуева посвящается
Университет Дмитрия Пожарского
Подготовлено к печати и издано по решению Ученого совета Университета Дмитрия Пожарского
Рецензенты
К. и. н. Романенко С. А.
К. и. н. Стыкалин А. С.
© Улунян Ар. А., 2013
© Русский Фонд Содействия Образованию и Науке, 2013
Введение
Установление после окончания Второй мировой войны в большинстве балканских стран – Албании, Болгарии, Румынии и Югославии – коммунистических режимов серьезно повлияло на расстановку военно-политических сил в регионе. Одной из принципиально значимых для существования новых политических режимов проблем являлась необходимость обеспечения их внутренней и внешней безопасности в соответствии с официально провозглашавшейся идейно-политической доктриной «построения социализма». В этой связи коммунистическое руководство четырех государств поставило задачи ликвидации активной внутренней политической оппозиции и укрепления обороноспособности этих стран, целью которой было противодействие внешним военным угрозам в интересах защиты создававшихся политических режимов. Распространение сферы влияния СССР на Центрально-Восточную Европу, включая Балканы, после Второй мировой войны и формирование в послевоенный период биполярной системы международных отношений обуславливало необходимость формулирования правящими кругами Албании, Болгарии, Румынии и Югославии основ оборонной политики. Её вариативность определялась исторической традицией Балканского полуострова и новой политической реальностью, которые, в свою очередь, влияли на содержание собственно оборонной политики, характер военной доктрины, готовность к созданию военно-политических союзов и в целом на идейно-политическое оформление международных позиций каждой из четырех коммунистических стран региона. С середины 50-х гг. и до начала 80-х гг. XX в. на формулирование оборонной политики коммунистических государств Балканского полуострова оказывало военно-стратегическое планирование и вероятное использование США и СССР ядерного оружия. Создание и параллельное сосуществование двух противостоявших военно-политических блоков в лице Организации Североатлантического Договора (НАТО) и Организации Варшавского Договора (ОВД), включая недолго действовавший региональный Балканский пакт, ставили на повестку дня коммунистических режимов Албании, Болгарии, Румынии и Югославии вопрос определения источников военных угроз и национальных приоритетов при разработке методов и способов противодействия им.
Взаимосвязь идеологической и военной составляющей оборонной политики этих государств, нередко рассматривавшихся за пределами региона, несмотря на существование явной неоднородности и взаимной противоречивости их интересов, а также исторической традиции, как некий единый балканский «щит социализма», способствовала созданию исключительно своеобразной ситуации в регионе, где присутствие НАТО олицетворялось меньшинством в лице двух стран – Турции и Греции, также занимавших особые позиции внутри Североатлантического альянса. Научные исследования, предпринимавшиеся на протяжении долгого времени, и особенно после окончания холодной войны, когда становились всё более доступными материалы архивов государств Центрально-Восточной Европы и СССР, а также публиковавшиеся сборники документов, в большей своей части не затрагивали специально тему оборонной политики всех четырех балканских коммунистических государств с середины 50-х гг. до начала 80-х гг. XX в. в рамках единой документальной публикации или монографического исследования. В то же время в национальных историографиях этих стран данная тема постепенно стала приобретать особое значение. Это произошло в силу объективных причин: оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии, включая широкий комплекс вопросов внутриполитического, экономического и социального развития, определяла модель их поведения на международном уровне и влияла на занимаемую ими позицию в системе международных отношений в условиях двухполюсного мира. Наибольший интерес в данном контексте представляет процесс формулирования концепции национального суверенитета при проведении оборонной политики, принятие балканскими коммунистическими государствами национальных версий военных доктрин, разработка конкретных планов обороны, военно-стратегические и военно-технические аспекты проводившейся их руководством внутриблоковой и межблоковой политики, а также оценки зарубежными экспертами этого процесса.
Имея в виду различный блоковый статус Албании, Болгарии, Румынии и Югославии на протяжении 25-летнего периода, особый интерес представляют взгляды партийно-государственного руководства этих стран на источники и характер военных угроз как на региональном, так и на более высоком уровне, а также их отношение к возможности понижения степени военно-политического противостояния на Балканах.
Обращение к теме оборонной политики коммунистических стран Балканского полуострова обусловлено появлением, начиная с 90-х гг. XX в., возможности использовать ранее недоступные материалы как российских, так и зарубежных архивов, часть из которых была опубликована в тематических сборниках и общественно-политической прессе. Окончание холодной войны и ликвидация коммунистических режимов способствовали развитию мемуаристики как особого и исключительно противоречивого направления общественно-политической литературы, способствовавшей усилению дискуссионности по большинству проблем развития послевоенного периода государств, в которых были установлены коммунистические режимы. В отличие от стран Центрально-Восточной Европы, коммунистические страны Балканского полуострова не находились в центре фронтального межблокового противостояния в военно-стратегическом отношении, выступая в роли геостратегической периферии. Однако их оборонная политика представляет интерес именно с точки зрения кажущейся, на первый взгляд, «географической удаленности» от широкой полосы фронтального противостояния двух блоков, что достаточно активно обсуждается как в специализированных исследованиях и аналитических материалах военно-стратегического и оперативного характера, так и в исторических работах. Являясь частью «коммунистического мира», утратившего свою централизованность в конце 40-х гг. XX в., и будучи расположены на южном фланге НАТО и Юго-Западном театре военных действий ОВД, эти государства имели особое значение для оборонных и внешнеполитических планов как двух противостоявших блоков, так и двух сверхдержав – США и СССР. Именно поэтому характер взаимоотношений балканских коммунистических стран, как членов Варшавского блока, так и не входивших в него, с этим военно-политическим союзом представляет особое направление при изучении их оборонной политики.
Несмотря на существующие в историографии исследования по конкретным вопросам военно-политической истории Албании, Болгарии, Румынии и Югославии послевоенного периода, всё ещё продолжают оставаться малоизученными проблемы, имеющие прямое отношение к разработке конкретных военных планов по отражению возможного военного нападения, главных направлений контрнаступления и оценкам перспектив их оборонной политики как со стороны Запада, так и Востока. Особое место занимают пока ещё не в достаточной степени (по причинам сохраняющейся недоступности) изученные вопросы участия ряда стран, в частности Болгарии, в ракетно-ядерном планировании СССР, степени серьезности планов руководства Югославии и Румынии по созданию собственного ядерного оружия, а также конкретных планов руководства коммунистической Албании на случай внутриполитического (включая военный сценарий) кризиса в соседней Югославии. Эти, на первый взгляд, исключительно военно-стратегические и военно-организационные вопросы в действительности в силу тесной взаимосвязи идейно-политических установок с формулированием оборонной политики представляют особый интерес для исследования проблемы обеспечения внутренней и внешней безопасности существовавших в Балканских коммунистических странах общественно-политических режимов. Именно поэтому работа над темой обусловила необходимость обращения как к её политическим, так и к военным аспектам.
Работа над книгой потребовала знакомства автора с широким кругом документов и историографии. Поэтому слова благодарности следует адресовать всем, оказавшим помощь и содействие при организации доступа к имеющимся источникам и публикациям, нередко отсутствовавшим в отечественных библиотеках. Особую признательность хотелось бы выразить рецензентам к. и. и. А. С. Стыкалину и к. и. и. С. А. Романенко и взявшим на себя труд пристального прочтения рукописи монографии специалистам-коллегам д. и. и. Т. В. Волокитиной и д. и. и. Н. И. Егоровой. Высказанные ими советы, замечания и предложения оказали большое влияние на нынешнее содержание данного исследования. Автор выражает искреннюю благодарность руководству Русского Фонда Содействия Образованию и Науке (г. Москва) за помощь в публикации монографии.
Работа выполнена по программе фундаментальных исследований секции истории Отделения историко-филологических наук РАН «Нации и государство в мировой истории».
Политическая идеология и оборонная политика: в поисках национального интереса 1955-1968 гг.
§1. Определение «стартовых позиций»
Создание 14 мая 1955 г. Организации Варшавского Договора (ОВД) серьезно повлияло на развитие системы международных отношений в целом и их региональные аспекты в частности. Примечательным фактом процесса формирования этого военно-политического блока была заинтересованность в нём не только СССР, но и постепенно усиливавшего свои позиции на мировой арене коммунистического Китая[1]. За год до официального подписания документа о создании Организации Варшавского Договора вооруженные силы будущих балканских участников пакта – Албании, Болгарии и Румынии, по оценкам американской разведки, во многом соответствующим реальному положению дел, представляли довольно серьезную военную силу в региональном масштабе.
Таблица 1
Вооруженные силы Балканских государств – будущих членов ОВД
(по американским разведывательным оценкам на июль 1954 г.)[2]
В то же время боевой потенциал и оперативные возможности национальных вооруженных сил балканских членов ОВД без учёта находившихся в них до начала 60-х гг. XX в. подразделений вооруженных сил СССР уступал по ряду параметров военно-техническому, но не кадровому, потенциалу членов НАТО – Греции и Турции, к которым при определенных обстоятельствах (угроза вооруженной интервенции) могла присоединиться Югославия, обладавшая также одной из наиболее боеспособных армий в регионе[3]. Особую обеспокоенность в этой связи проявляли Албания и Болгария, находившиеся на линии соприкосновения с Североатлантическим альянсом[4].
Прошедшие в 1955-1956 гг. заседания высших органов НАТО с участием представителей балканских членов организации – Греции и Турции – выявили стремление последних обращать внимание не только на оборонные усилия альянса в Средиземноморском регионе, но и на экономические аспекты сотрудничества в рамках пакта. Важным аргументом в этом отношении выступали действия СССР, рассматривавшиеся Афинами и Анкарой как «мирное наступление» с использованием экономических методов проникновения в Грецию и Турцию[5].
В то же время парадокс складывавшейся в ОВД ситуации заключался в том, что интерпретация политических и оборонных задач в рамках пакта у большинства его членов, несмотря на декларированную лояльность в отношении Москвы, по объективным причинам обладала конфликтогенным потенциалом. Так, в частности, в 1955 г. министр обороны Румынии Э. Боднэраш в беседе с Н. С. Хрущевым поднимал вопрос о необходимости вывода советских войск из страны, полагая, что их присутствие уже серьезно не влияло на военно-политическую обстановку в регионе. Румыния, по словам Боднэраша[6], находилась в кольце социалистических стран, и единственное непрямое соприкосновение с государством-членом НАТО – Турцией – было лишь на Черном море. Москва постаралась ослабить нажим со стороны Бухареста и смогла, в конечном счёте, добиться того, что 3 декабря 1956 г. была обнародована советско-румынская декларация. В ней заявлялось о том, что в условиях, когда силы НАТО размещаются в непосредственной близости от социалистических стран, присутствие советских вооруженных сил в Румынии является необходимым[7]. Однако уже спустя два года – 17 апреля 1958 г. – позиция Москвы была изложена в специальном письме Хрущева главе Румынии Г. Георгиу-Дежу. На этот раз уже Кремль заявлял об изменении международной ситуации, позволяющей вывести советские войска[8]. 24 мая 1958 г. Хрущев сделал заявление о сокращении советских войск в Восточной Европе и сообщил о готовности вывести советские войска из Румынии. Оба события не являлись простым совпадением[9] и отражали общую политическую линию Москвы, стремившуюся провести реформирование своей оборонной доктрины[10]. На протяжении 1958 г. Бухарест всё более настойчиво выражал заинтересованность в выводе советских войск из Румынии. В 1960 г. Георгиу-Деж уже выступал за реструктуризацию всей системы управления Варшавского пакта с тем, чтобы Москва согласилась на участие её восточноевропейских союзников в выработке стратегических решений пакта.
Изначально ОВД позиционировалась советской стороной как военно-политический блок европейских коммунистических стран, не подлежащий расширению в «проблемных» направлениях, к числу которых относилось дальневосточное[11]. Ситуация, складывавшаяся внутри пакта, представляла серьезный интерес для его оппонента в лице НАТО и ведущей силы Североатлантического альянса – США[12]. Именно поэтому взаимоотношения между членами каждого из противостоявших блоков серьёзно влияли на их позиции в наиболее важных с военно-стратегической точки зрения районах непосредственного взаимного соприкосновения. Среди них были Балканы, имевшие выход на средиземноморский, черноморский и ближневосточный оперативные направления. Уже в первой половине 50-х гг. Москва уделяла особое внимание советскому присутствию в Средиземноморье. Коммунистической Албании – союзнице СССР – предстояло играть в этом важную роль. Ответственность за данный регион в тактическом отношении лежала на советском Черноморском флоте[13], и одна из первых демонстраций присутствия СССР здесь состоялась 28 мая – 7 июня 1954 г., когда проходил визит в Албанию отряда кораблей ВМФ СССР под командованием командующего ЧФ адмирала С. Г. Горшкова. В составе группы кораблей были крейсер «Адмирал Нахимов», а также 2 эскадренных миноносца. Серия подобных визитов, состоявшаяся во второй половине 50-х гг., лишь подчеркивала важность Албании для СССР и всего Восточного блока в военно-морском отношении. Одновременно Москва и Тирана заключили договор о строительстве военно-морской базы ВМФ на албанском побережье Средиземноморья. Советская концепция развития военно-морских сил на протяжении со второй половины 50-х гг. и до середины 60-х гг. XX в. во многом формулировалась с высокой степенью субъективизма и отражала противоречия между сторонниками и противниками создания парка авианесущих кораблей. Главком ВМФ адмирал Горшков, занявший эту должность 5 мая 1956 г., был сторонником последней точки зрения и считал, что авианосцы уязвимы и не обладают достаточной огневой мощностью, в то время как ракетоносцы, наоборот, наиболее приемлемы для советского флота. Подобное отношение начало меняться лишь в середине 60-х гг. XX в.[14] Прологом к этому послужило придание в высших советских военных кругах в начале 60-х гг. особого акцента концепции «господства на море», хотя в официальных открытых документах сам термин характеризовался сквозь призму советских идеологических установок и подчеркивалось, что советские вооруженные силы «в настоящее время его [данное понятие] не используют»[15]. Советская средиземноморская эскадра начала развертывание в регионе с 1964 г., а с 1967 г. она усилила своё присутствие за счёт получения портов базирования в Египте.